Он ко мне приходил с прошлогодним узлом,
Он мой бред и мой пыл проверял на излом:
К завитку завиток – все стекало в платок.
Оставался пустой календарь.
И похмельной змеей закипали в углах
Мои позы и боль, мои слезы и страх.
И пустую ладонь опуская в огонь,
Он достал из камина букварь.
Я букварь изучал, как начало начал,
Я ночами, как чайка, считалки кричал,
Но проснувшись едва, забывал все слова
И молчал безучастной совой.
Я пытался светить и менять голоса.
Я искал свою нить и терял полюса.
И пустив свою цепь перебежками в степь,
Я всегда оставался живой.
Я цитаты цитировал,
Я перефразировал,
Я вокально хамил
И жестикулировал,
И однажды чуть было не капитулировал.
И подкралась весна, и впорхнула Она.
Каждой твари по паре и ночи без сна.
И легко подавив мой нелепый мотив,
Мы построили парусный флот.
Мы топили камин и курили кальян,
Мы цветущий жасмин подсыпали в стакан.
И листы букваря, семицветно горя,
Улетали гурьбой в дымоход.
Этот рай в шалаше накипал на душе.
Я топил свою совесть в дешевом клише,
И играя в дуду, я гулял в поводу,
На ходу потирая ребро.
Но однажды узнав, как строку превозмочь,
Я ушел из окна и направился в ночь.
И наутро нашел свой букварь и свой стол,
И листы, и холсты, и перо.
Я бессрочно стою в одиночном строю.
Я почти не настроен, но все же пою.
И я знаю: вот-вот это время придет,
В сером небе прорежется слово.
Я не знаю пути, но мечтаю найти.
На часах без пяти, и должно повезти.
Я войду в чей-то дом с прошлогодним узлом,
И пусть все начинается снова.
|
|