«Возвращение»
Мы все куда-то возвращаемся. Мы все куда-то стремимся и о чем-то тоскуем, кого-то любим, помним и ненавидим. Единственное, куда мы не сможем вернуться никогда – прошлое. Хотя, если подумать, лучше спросить об этом физиков, потому что они, несмотря на то, что имеют статус ученых мужей нашей планеты, знают все самые сокровенные секреты природы…
I
Была ли Ира Романова рада тому, что лето догорало, словно костер на заре? Она ощущала в себе прилив новых сил, непосредственной радости и готовности встречать новый цикл с открытыми глазами и ясной головой. Единственное, о чем она могла бы пожалеть – те замечательные размышления и беседы, которые стали неотъемлемой частью ее самой за короткое лето. Впервые за многие года она смогла обратиться к своему внутреннему «я», и угадать чем недовольна ее душа.
Теперь она с юмором относилась к больной теме женитьбы брата. Лиза уже не казалась таким сильным противником, каким была изначально, да и все, что окружало теперь Романову представлялось в ином, боле выгодном свете. Она отдохнула, она подумала о многом и решила, как собирается строить свои отношения с обществом в дальнейшем.
Погода конца августа сильно напоминала весну, если только не замечать яркие прогалины в значительно посеревшей от пыли листве московских тополей. Легкие когда-то облака набирали силы, чтобы изливать на головы граждан литры и литры холодной дождевой воды, а по сему вид у облаков становился все более угрожающий, пухлый и синеватый. Да и все вокруг выглядело каким-то потрепанным, словно общая картина окружающего мира была старой репродукций, готовящейся к отправке в мусорное ведро. И Ира стала замечать, что странные ощущения у нее вызывает осень. Разум и сердце еще помнят весну с ее едва распустившейся зеленью, молодыми листами, почти что неограненными изумрудами, первый дождь, блестевший на тротуарах прозрачными, кристально-чистыми лужицами… И осень, покрывшая все это в последние недели лета, придорожной пылью… Странно, но вся красота изящной зелени, словно выцвела на солнце, не баловавшем теплом в этот раз…
II
Ира Романова, отчаявшаяся дозвониться директору, решила сама заняться документами, и, поэтому, 18 августа она отправилась на работу. Ей и самой было странно, что она снова едет в метро, по уже до боли знакомому пути, любуясь на возвращающуюся к жизни Москву. Здесь, под землей, это чувствовалось особенно остро – то, что горожане медленно стекаются в каменные свои жилища, оставляя приусадебное хозяйство и завершая сезон отпусков. «Мертвый сезон» сошел на нет, теперь начинается то самое время, называемое осенью, которое и радовало и разочаровывало Ирину.
Она не спешила, выходя из метро, оглядываясь на знакомые очертания предметов и Волгоградского проспекта. Только улыбнулась, едва заметно, отметив, что ничто не изменилось. Странно, но увидев эти здания, переулки и истоптанный тротуар, плавно убегающий под арку дома, Романова почувствовала, как что-то внутри нее встрепенулось или кольнуло, словно она вернулась к родному, близкому.
Она вышла из-под арки, еще немного сбавив шаг, и ее рыжеватые, сильно выгоревшие за лето на солнце волосы, разметал ветер. Ударившись о серый пыльный асфальт, он упругим мячиком взлетел вверх, задев серо-зеленую массу тополиной листвы и устремился куда-то далеко в небо, разгоняя вспухшие от влаги синеватые тучи.
Около одного из подъездов толпились прибывшие дачники в грязной замусоленной одежде, таскающие пакеты с остатками еды и одежды в дом. Романова, аккуратно одетая, красивой складной фигуры, немного румяная, улыбнулась им, вызывая здоровую зависть. Она излучала какое-то забытое городское тепло, напоминание о комфорте и чистоте, угадываемое в легком аромате ее духов. Все вернувшиеся с приусадебных хозяйств, скоро станут такими же – ухоженными, лоснящимися, играющими загаром и выгоревшими волосами, излучающие приятные ароматы дезодорантов.
Солнце скрылось за очередным облаком, неумолимо напоминая, что лето кончается, впереди холодная осень и снежная, белая призрачная зима. Романова вздрогнула, сворачивая влево и поднимаясь на небольшой тротуар, ведущий ровной лентой к задним воротам ее работы.
Шумела листва деревьев, словно где-то текла большая река. Ветер поднимал пыль и первые опавшие жухлые листья, посеревшие и скорченные. Внезапной волной под ноги Иры бросило несколько переломленных веточек и охапку листочков. Она шагнула в сторону, поправляя сумку на плече.
Школьный двор вовсе не пустовал, как могло представиться. На турникетах сидели ребята, о чем-то увлеченно беседуя. Скорее всего, те, кто не уезжал летом за город, подумала Ира.
Романова улыбнулась, еще раз поправила сумку и бабочкой взлетела на ступени школы. Замерла, прислушиваясь к звукам окружающего мира, потом, положив руку на дверную ручку, вздрогнула, и, высоко взметнув голову, дернула дверь на себя. Раздался скрип давно несмазываемой двери, и в лицо Романовой плеснуло затхлым запахом непроветриваемого помещения.
Как тихо… Ира сделала несколько шагов и почувствовала странную скованность. Ей стало немного стыдно за то, что она так бесцеремонно нарушила материальную тишину пустующего здания. Было темно, над головой витал запах сырости и не выветрившийся аромат краски. Школьное здание, непривыкшее к тишине и одиночеству навеивало апатию, но Ира взмахнула головой, так что ее светло-рыжие волосы разлетелись в разные стороны и легко взлетела на четвертый этаж, словно вспоминая обыкновенные дни, проводимые в суете и спешке.
Звон ключей, которые она сжимала в руке от самого метро, разогнал сонные тени, притаившиеся в уголках четвертого этажа. Они встрепенулись, расправились и поплыли в равномерном движении навстречу нежданной гостье.
Включила свет в кабинете и замерла, чуть наклонив голову на бок, отчего волосы ее упали на плечо.
- Здравствуй дом, - еле слышно прошептала Ирина Романова, прикрыв свои лучистые голубые глаза. – Я вернулась…
III
Кто бы мог подумать… - сказала сама себе Ира Романова, открыв окно в кабинете, и ища в коробочке, убранной в стол, ключи от остальных помещений. Нашла.
В конце экзаменов все цветы переставили в кабинет директора и их, конечно, никто не поливал. Единственное, на что можно было рассчитывать – то, что они не погибнут, впитывая влагу из расставленных ведер с водой.
Романова не ошиблась, цветы хоть и были весьма неприглядного вида, остались живы, понуро повесив листья. Процветала только ее собственная китайская роза, стоявшая особняком около окна и сплошь усыпанная красными шарообразными цветами. Ира мгновенно бросилась к ней, как к старой знакомой, наливая в покрытый пылью горшок добрую треть бутылки с водой. Роза благодарно положила на плечо хозяйки едва распустившийся бутон.
Позади Иры явственно раздались чьи-то шаги. Романова обернулась, покачнувшись. Это был охранник, которого скорее всего разбудило ее бесцеремонное вторжение. Он устало тер заспанные глаза, перебирая большую связку ключей.
- А-а-а… - протянул он, заглядывая в кабинет. – Это вы… - и уставился на Романову осоловевшими глазами, пытаясь понять, изменилась она или нет. И, видимо не найдя в ней новых черт, вздохнул. – Ну, вы тут долго?…
Она, отбросив волосы назад, ответила короткое «Посмотрим», на что охранник, покачнувшись и зевнув, устало сказал:
- Уходить будете, толкните меня, я дверь закрою… - и уже разворачиваясь, пробурчал: - … а то видите… с утра покурить вышел… и за-а-абыл…
Последнее слово он произнес, подавляя зевок, поэтому оно получилось неестественно песенное, это даже несколько рассмешило Романову, но она быстро вернулась к своей розе, протирая тонкие зеленые листья рукой, смоченной водой из бутылки.
Потом она заглянула в кабинет Лизы, только потому, что вспомнила о ней, проходя мимо. В помещении было ужасно душно (окна ее кабинета выходили на солнечную сторону), на полу и шкафах тонким, но материальным слоем лежала пыль и воздух, витающий над головой отдаленно напоминал смесь запаха влажной штукатурки и аромата Лизаветиных духов.
Проветривать помещение Ира не стала, она только хотела убедиться, что все осталось в том виде, в каком должно было быть. Единственное ощущение, оставшееся после прогулки по пустынному зданию было какое-то восторженное, словно она, Ирина Романова, попала в спящее королевство, принеся с собой спасение, разбудив тишину и разогнав тени, притаившиеся по углам…
IV
Всю неделю Ира повела на работе, разбирая документы и пытаясь дозвониться до разных служб. Но люди, кажется, еще не окончательно вернулись домой, несмотря на то, что летнее время вышло на финишную прямую.
В пятницу, 22 августа, Ира Романова пришла чуть позже, даже не удивив охранника, который по ее просьбе каждое утро ровно в девять утра открывал входную дверь. Он, видимо хорошо выспавшийся, читал свежий номер «Московского комсомольца». Увидев начальницу, хмыкнул и сообщил, что она не первая. Романова остановилась.
- Кому это вздумалось прийти? – несколько раздраженно спросила Романова.
- Эта… как ее?… - охранник потер ладонью щеку, словно у него болел зуб. – А!… Преподавательница литературы в старшей школе!
Романова кивнула, догадавшись, что это скорее всего Виктория Орлова.
Весьма удивленная Ира Романова, облаченная в старый свой горчичный пиджачок и брюки, с сумкой и пакетом в сердечко, кажется из какого-то парфюмерного магазина, медленно поднялась на четвертый этаж и уже собиралась взять ключи – идти поливать цветы, как на этаже послышались шаги.
Присутствие здесь кого-то еще, кроме нее самой, несколько нарушало гармонию одиночества и размышлений. Но Орлова только коротко поздоровалась и хотела, кажется, пойти мимо, а Романова не позволила ей.
- Поздравляю вас, - сказала она.
- С чем? – удивилась Виктория.
- С началом нового жизненного этапа! – засмеялась Ира.
Орлова задумалась.
- Я вас тоже!
Они некоторое время они разговаривали, а потом Ирина Романова отправилась поливать цветы.
- Начало новой… Нового дня моей жизни… Возвращение к чему?… -
|
|