Магазин, в котором работает Олак, не простой. По правде говоря, Олак даже обижается, когда его салон называют магазином. Ведь здесь нельзя купить ни продукты, ни одежду, ни обувь, ни мебель, ни даже косметику, которая, казалось бы, продается везде… «Широкий ассортимент зеркал» - гласит вывеска при входе. И действительно, зеркала тут на любой вкус - от самых простеньких до очень дорогих. Настенные, настольные, карманные… Вот вам маленькое зеркальце, легко умещается в дамской сумочке! А вот это трюмо будет хорошо смотреться в спальне. Вон то зеркало - в оправе из красного дерева, а соседнее с ним - в серебряной. Конечно, это еще далеко не все. Полистайте каталог, ведь самые ценные зеркала изготавливаются только на заказ. Для особенных клиентов - это чтоб не сказать «для особо богатых» - у нас имеются зеркала в платиновой оправе с бриллиантами.
Олака знает вся округа, и не только. В его салон приезжают ценители зеркал из других городов, а иногда поступают заказы из-за границы. Он тут работает вот уже почти пятнадцать лет, с самой-самой своей юности. Здесь же работали его отец и дед, царствие им небесное. Олак влюблен в свои зеркала и когда остается один, частенько разговаривает с ними, иногда даже слегка поглаживает. Каждый раз, когда покупают зеркало, полюбившееся Олаку, «зеркальщик», как прозвали его в округе, с трудом сдерживает слезы. Он расстается с зеркалами так же, как, вероятно, расставался бы с собственным ребенком; хотя, боюсь, подобное сравнение здесь неуместно - ведь у Олака не было детей.
Сегодня посетителей маловато. По средам всегда так. Хорошо бы заехали эти итальянцы, а то их заказ четвертый день лежит. Олак зевнул и посмотрел на часы. Она должна скоро прийти. Уже совсем скоро. При одной мысли о ней у него как всегда что-то сжалось внутри. Она приходит каждый день в одно и то же время. Ей-богу, каждый. Ну кроме воскресенья - ведь по воскресеньям салон закрыт. Она всегда улыбается, причем так загадочно… Будто скрывает какую-то несусветную тайну, в которую его, простого зеркальщика, посвящать нельзя. И платье на ней всегда одно и то же, красное, с огромным вырезом. Медальон на груди, серебряный. А грудь-то большая, тут уж сказать нечего. И любит она ее выставить прямо-таки под нос Олаку, а потом спрашивать, что это он на нее пялится. Фигура идеальная, руки-ноги-талия и так далее… Блондинка, глаза голубые - все как положено!
Неужели Олак все-таки влюбился? Ведь он никогда никого не любил, кроме своих зеркал. Но, вероятно, она сильно его зацепила, раз он позволяет ей изо дня в день делать то, что не позволил бы сделать никому другому.
- Добрый день, я вам не помешала? - Ее голос прозвенел так, что зеркала задрожали.
- Нет-нет, что вы! Кстати, как вам то зеркало, что вы приобрели вчера? - Олак с трудом выдавливал из себя каждое слово, но ему казалось, что со стороны он выглядит очень даже непринужденно.
- Замечательно! Отличное зеркало, сразу видно  Голландия! Или Англия? Я уж и не помню, простите… - Она звонко рассмеялась. - А сегодня вы приготовили для меня что-нибудь новенькое? Особенное? - В ее голосе звучало детское любопытство, слишком уж детское для женщины лет двадцати пяти, как ее воспринимал Олак.
 Да, конечно… Вот одно новое зеркало, только утром привезли со склада… Произведено в Германии, очень известная фирма, качество потрясающее, не пожалеете. Правда, и стоит соответственно.
 Ну вы же знаете, что меня не волнует цена! - Да, Олак знал это. - Очень интересно. Очень. А это настоящее золото? - Она отошла примерно на метр и оценивающе посматривала то на зеркало, то на Олака.
- Конечно, настоящее. Неужели вы думаете, что я стану обманывать свою постоянную покупательницу? - Олак сделал вид, что возмутился.
- Отлично. Скажите, а правду про вас говорят, что вы занимаетесь любовью со всеми своими зеркалами? - Она смотрела него с нескрываемым интересом. - И с этим, которое я сейчас покупаю, тоже?
- Нет, что вы… Конечно, нет. Как вы только могли такое… - Олак покраснел и продолжал стоять у прилавка, не в силах произнести ни слова.
- Очень интересно, очень! - Они оба помолчали пару минут. - Кстати, не такое уж оно и дорогое. Сегодня я рассчитывала на что-нибудь действительно ценное. Покажите мне ваше самое-самое любимое.
Олак вздрогнул. Она, кажется, решила его совсем доконать. Хотя он вполне может показать ей свое любимое зеркало, она его все равно не оценит. Вон то, в углу. Нет, это совсем не красное дерево… Не дуб и даже не сосна… Прессованная стружка, дешевка. И никаких вам бриллиантов и драгоценных металлов. Стоит тут уже два года, не нужное никому, кроме самого зеркальщика.
- Отлично! Я беру его! - Она почти кричала от воодушевления. Олак кусал локти, зная, что отговаривать ее бесполезно.
Ладно, пусть. Так ему и надо, сам виноват. Платите в кассу, вот чек. Теперь это зеркало ваше, делайте с ним, что хотите… Она уже прощалась и благодарила Олака, но тут зеркальщик собрал все свои силы и спросил то, что уже очень давно вертелось у него на языке:
- Скажите, ну зачем вы это делаете? Пожалуйста, просто ответьте мне! - Никогда еще Олак не выглядел таким отчаявшимся.
Но она, как и следовало ожидать, ничего ему не ответила. Просто улыбнулась своей загадочной улыбкой и напоследок сказала полушепотом:
- До завтра! И не забудьте приготовить для меня что-нибудь особенное!
Дверь хлопнула, и Олак уже заранее зажмурился, ожидая услышать привычный звон бьющегося стекла. На счастье.
|
|