САМАЯ БОЛЬШАЯ ПОКЛОННИЦА
Во второй половине 2000-ых годов по странам и континентам Старого и Нового Света прокатилась слава восходящей звезды рок-музыки. Эдвин Дуайт (более известный под сценическим псевдонимом Люцифер) не был обычным артистом. Отыграв концерт, он не отправлялся, смыв мэйк-ап и переодевшись в джинсы, пить пиво или смотреть футбольный матч. Выходец из строгой католической семьи, Эдвин не упускал случая упомянуть, что его наводящий ужас (и вместе с тем подчеркивающий экстравагантную красоту) сценический грим, костюмы из черной кожи и перевернутые распятья не были лишь артистическим антуражем. Рок-звезда Люцифер никогда не превращался обратно в Эдвина Дуайта, обычного парня, – это работа без выходных, любил повторять певец. Эдвин Дуайт был Люцифером двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.
За три года стремительного восхождения на вершину музыкального Олимпа Люцифер выпустил два студийных и один "живой" альбомы – "Черная Месса", "Козни Дьявола" и "Контракт кровью" - и сборник лучших хитов. Он также снялся в римейке фильма "Пророчество", где сыграл роль Сатаны, совершил два американских и европейское турне и даже выпустил собственную линию парфюма под названием "Дьявольское наваждение". Пресса полнилась полумифическими рассказами об экстравагантных вечеринках, которые певец устраивал в своем роскошном готическом особняке – о вечеринках, которые, по слухам, более напоминали черные мессы.
К концу десятилетия ажиотаж вокруг имени экстравагантного певца – а более всего, неуклонно растущая армия поклонников, создавших вокруг него культ, – приняли такой размах, что кое-кто из консервативно настроенных политиков поспешил объявить Люцифера предвестником приближающегося Апокалипсиса.
***
Приход весны 2009 года Люцифер встретил в Америке.
Всю вторую половину февраля он давал серию концертов в поддержку нового альбома. Несмотря на то, что именно здесь жило большинство его последователей, Его Темное Величество не любил Штаты. Он втайне считал американскую публику невоспитанной, американскую кухню грубой, американское телевидение убогим, американскую рок-музыку пошлой и вторичной – иными словами, для Люцифера Америка по всем статьям проигрывала старой доброй Англии, за исключением разве что погоды. И все же именно в Штатах ему пришлось провести большую часть истекших шести месяцев – и сейчас, под конец утомительного турне, сам певец и его группа не могли дождаться момента, когда можно будет отправиться по домам. Через пять минут после финальной песни последнего нью-йоркского концерта Эдвин уже пробирался к автомобилю, оставив позади беснующуюся толпу. По лбу и щекам рок-идола стекали липкие ручейки пота, превращая остатки грима в кашу, и он с нетерпением предвкушал, как залезет под горячий душ. Душ, бутылка красного вина и больше никаких концертов – в данный момент представление о счастье легко укладывалось в эти три пункта. Весь в мыслях о грядущем блаженстве, Эдвин не сразу сообразил, что его окликает женский голос… и этот голос произносил слова, которые ему сейчас хотелось слышать меньше всего:
- Могу я попросить ваш автограф?
Поклонница, с раздражением подумал Эдвин. Только этого не хватало!
- Разрешите попросить ваш автограф, – все тем же почтительным, но спокойным тоном повторила девушка. – Я ваша самая большая поклонница.
Знала бы ты, детка, сколько раз мне приходилось слышать эти слова. Если бы каждый раз при этом я получал пять долларов – давно смог бы купить весь Нью-Йорк. Но губы рок-певца уже сложились в улыбку, а рука уже брала афишу, на которой красовалась его собственное лицо и дата сегодняшнего концерта. Профессионализм превыше всего!
- Как твоё имя?
- Клер, - девушка улыбнулась.
Подписывая афишу, Эдвин столь же профессионально – быстро и незаметно – рассмотрел неурочную поклонницу. Она оказалась не только прехорошенькой, но и необычной, так что внимание певца задержалось на ней дольше, чем на двадцать секунд, которые он выводил стандартное: "Для Клер – с лучшими пожеланиями". Девушка, а скорее, молодая женщина, лет на пять-шесть старше среднестатистической поклонницы Люцифера (чью основную аудиторию составляли старшеклассницы), невысокая, тоненькая, с очень светлой кожей и золотистыми локонами, явно не нуждавшимися в услугах парикмахера – уж отличить натуральную блондинку Эдвин умел. В ее нежных и одновременно четких чертах неожиданно угадывался намек на что-то экзотическое, возможно, даже восточное. Одета она была тоже своеобразно – никакой черной кожи, браслетов с шипами и "готического" мэйк-апа: скромное, но элегантное голубое платье и серебряная цепочка, странные в подобной обстановке. Что-то в ней было – такое, такое… Эдвин, который минуту назад мечтал лишь о горячем душе, с удивлением услышал собственный голос, только что, кажется, пригласивший девушку зайти в номер и "познакомиться поближе".
Такое щедрое предложение сделало бы счастливой любую поклонницу Люцифера по обе стороны Ла-Манша. Но блондинка лишь покачала головой и ушла, поблагодарив за автограф.
***
Хотя следующие три месяца выдались для Люцифера напряженными и были заполнены записями в студии, участием в телешоу и съемками видеоклипов, он то и дело вспоминал Клер. Даже новые заботы не оттеснили слегка странное, но чем-то притягательное воспоминание о минутном эпизоде. А забот хватало – карьера Люцифера покоряла новые рубежи. После успеха нового сингла певец заключил контракт с одной из ведущих фирм на запись трех альбомов, и осенью его ждало первое мировое турне. Будущее представало перед Люцифером в розовых тонах – если, конечно, было уместно употребить подобную метафору. Иногда, когда у Люцифера выдавалась минута для раздумья, он удивлялся, каким коротким и безболезненным оказался путь к вершинам славы. Не было долгих лет, потраченных на попытки пробиться, выступлений в никому не известных клубах, бесплодных рассылок демо-записей всем звукозаписывающим компаниям. Эдвину так и не пришлось поголодать, "выбирая между завтраком и поездке в метро", о чем так любят вспоминать иные рок-звезды. Что ещё более удивительно – учитывая внешность Эдвина – не пришлось и пробиваться на большую сцену окольными путями через постели музыкальных боссов (о чем не так любят вспоминать рок-звезды). Эдвин не мог сказать, почему все получилось так легко. Он знал, что природа наградила его внешней привлекательностью и сильным необычным голосом, но не строил иллюзий насчет своей гениальности. Головокружительный успех нельзя было объяснить и шокирующим имиджем Эдвина: ведь до него были и Оззи Осборн с Элисом Купером, и сам "Антихрист-Суперзвезда" – Мэрилин Мэнсон. В сущности, Эдвин не изобрел ничего нового, а лишь довел до совершенства уже придуманное. Так чем же объяснить его успех? Иногда – хотя Эдвин и не мог припомнить момент, когда подписывал контракт кровью, – он задумывался, уж не помогает ли ему сам Сатана.
В конце мая Люцифер со своей группой давал в Лондоне шесть концертов в рамках рекламной кампании выходящего альбома лучших хитов. Когда в первом ряду мелькнули бледно-золотистые локоны, сердце рок-певца радостно подпрыгнуло.
Закончив исполнение кавер-версии роллингов “Sympathy For The Devil”, Эдвин жестом подозвал личного помощника.
- Видишь блондиночку в первом ряду, в белой футболке? Пригласи ее после шоу в мой номер. Только без вульгарностей – вежливо предложи.
- А если барышня не захочет? – усмехнулся Дэйв.
- Захочет, - удивляясь собственной уверенности, ответил певец.
Если помощник и удивился, то лишь слегка – это был не первый случай, когда Люцифер обращался с заданиями такого рода. Обеспечивать солиста и его группу после шоу компанией хорошеньких на все готовых поклонниц неофициально входило в обязанности персонала. Дэйв молча кивнул, выражая готовность выполнить поручение звезды, и через час Эдвин и Клер встретились во второй раз.
***
К середине лета Эдвин и Клер уже встречались постоянно. Никому не известная поклонница стала девушкой самого Люцифера, всемирно знаменитого рок-певца и кумира миллионов. Как так получилось – певец сам не смог бы объяснить. Но он был доволен. И даже, кажется, счастлив.
Значение ее имени – "светлая" – идеально подходило этой золотистой блондинке с фиалковыми глазами, и не только из-за внешности. Клер была прелестной девушкой. В ней была своя загадка, нечто неуловимое, но пленяющее с первого взгляда – то, что не давало Эдвину забыть про нее эти месяцы, а потом заставило сделать первый шаг к знакомству. Кроме того, вскоре Эдвин понял, что Клер не преувеличила, назвавшись его "самой большой поклонницей". Она помнила мелочи, которые сам Эдвин давно забыл, вплоть до того, в каких городах он выступал три года назад. Она знала сет-листы всех концертов, тексты всех песен. Клер восхищалась голосом Люцифера, его текстами песен, которые считала настоящей поэзией, отдавала должное его профессионализму и умению, когда нужно, работать до седьмого пота. В то же время в ее отношении к рок-певцу не было слепого обожания, которое обычно лишь пробуждало в Эдвине худшие стороны его натуры. Клер держалась с ним на равных.
- Я хочу узнать тебя как человека, – говорила она.
И Эдвин не уставал рассказывать о себе. Он поведал Клер о своем детстве, и о строгой религиозной семье, и о годах в католической школе, когда Эдвин дал себе обещание посвятить жизнь разрушению христианской морали. Рассказал Эдвин и о том, о чем до этого не рассказывал никому – что сам он, при своем отвращении к любым организованным культам, не верил в сатанизм и лишь использовал сатанистскую символику в своих интересах.
- Я читал Сатанистскую Библию, - признался он Клер. – Беда в том, что это такая же ерунда, как и христианская Библия. Сатанизм – это религия, и поэтому он ничем не лучше христианства. А я ненавижу религию. Я не верю ни в Бога, ни в Дьявола – я верю только в себя. Верю в деньги, в удовольствия, во власть. Интересно, что бы случилось, признайся я в этом прессе? Мои поклонники разбежались бы, как овцы, узнай они меня настоящего!
Клер о себе рассказывала мало, но это устраивало Эдвина – зато как она умела слушать! Впервые в его жизни появился кто-то, с кем он мог быть настолько откровенным. Наконец нашелся человек, которого привлекали не имидж, не деньги и не внешность, а его личность. Кто-то, готовый принять его таким, какой он есть…
Неудивительно, что всё больше вечеров Эдвин проводил с Клер. Они ходили в ресторан, смотрели фильмы, ужинали при свечах, как самая настоящая нормальная "пара" - и Эдвину это нравилось! Знакомые удивлялись, что певец, который редко проводил две ночи подряд с одной девушкой, похоже, нашел себе постоянную подружку. Эдвин был очень осторожен – фотографии Клер все ещё не засветились в прессе. А тот факт, что он упорно отказывался представлять Клер друзьям и публике, лишь разжигал всеобщее любопытство.
Эдвину было настолько комфортно с Клер, что его даже не слишком волновал тот совершенно дикий, если вдуматься, факт, что они до сих пор не занимались сексом. Клер то говорила, что "ещё не готова", то предъявляла какие-то уж совсем надуманные отговорки, и великий день всё переносился. Она также отказывалась – до поры до времени, Эдвин был уверен – переехать к нему из маленькой квартирки, которую снимала на окраине. Что ж, Клер – особенная девушка, к ней нужен особенный подход, говорил себе Эдвин. Он был согласен ждать столько, сколько потребуется.
Да, Эдвин был без ума от Клер!.. Вскоре он начал всерьез спрашивать себя, не послана ли ему Клер Судьбой (в Судьбу Эдвин верил), чтобы спасти то хорошее, что в нем осталось. Может быть, Ангел-хранитель есть даже у того, кто продал душу Сатане? – думал Эдвин полу в шутку, полу всерьез. Но по-настоящему задуматься над смыслом этих слов ему довелось лишь через несколько недель.
***
В конце июля Эдвина разбудил звонок в три часа ночи. Первым желанием было отключить трезвонивший телефон и снова заснуть – сперва хорошенько обматерив того, кто посмел позвонить в такой час, да еще накануне перелета в Париж – и так из-за него вставать ни свет ни заря! Рука певца потянулась к телефону… и замерла. Полуночные звонки прежде не пугали Эдвина – только злили. В его жизни не было настолько близких людей, чтобы он мог нервно подпрыгивать от звуков неурочного звонка – возможной вести из полиции или больницы. Так было раньше, но теперь… "Вдруг что-то случилось с Клер?" Эта мысль показалась Эдвину настолько правдоподобной, что с него тут же слетели остатки сна.
Услышав в трубке всхлипывания Клер, Эдвин одновременно почувствовал и облегчение, и страх.
– Детка, что стряслось? – Испуганно спросил он.
– Ты… завтра улетаешь? – Девушка едва могла говорить от волнения.
– Да, ты же знаешь – мы хедлайнеры на рок-фестивале в Париже. Рейс в десять утра. А что такое?
– Отмени выступление!
– Клер, ты о чем это?! Все билеты давно распроданы!
– Ни о чем меня не спрашивай. Просто отмени выступление. – Клер снова громко всхлипнула. – Прошу!
– Нет, пока ты не объяснишь.
– Я видела страшный сон…. Нет, дослушай! Ты пел на сцене, но потом появился огонь и дым. Произошло что-то ужасное, люди кругом кричали от страха. Я часто вижу сны, которые сбываются. Я просто не говорила тебе об этом раньше…
Эдвин был ошарашен таким поворотом разговора.
- Клер, сны не "сбываются" - они отражение наших реальных страхов. Наше сознание во сне иногда может оценить ситуацию и сделать выводы и даже предсказания, на которые не способно днем. Возможно, тебя что-то волнует, или ты не хочешь, чтобы мы расставались на время фестиваля, но это не значит...
- Нет, Эдвин! – Решительно прервала его девушка. – Речь идет о твоей жизни. У меня еще никогда не было настолько сильного предчувствия.
В голосе Клер была такая убежденность, что Эдвин невольно начал верить.
- Я позвоню утром менеджеру и спрошу, что можно сделать, - пообещал он.
-Нет! Звони прямо сейчас! – В голосе Клер зазвучали металлические нотки. – Скажи ему, что все отменяется.
- Хорошо, но ты уверена? Неустойка будет стоить нам кучу денег. Если это все твои фантазии…
– Не фантазии. Я знаю, что говорю.
Уже порядком напуганный, Эдвин позвонил менеджеру и, к негодованию последнего, заявил, что никуда не летит. Менеджер рвал и метал полчаса, но увы – переубедить Эдвина, если он вбил что-то себе в голову, было невозможно...
…Гнев менеджера рассеялся, как дым, когда на следующий день все вечерние выпуски новостей начались с чудовищного сообщения. Крупнейший летний рок-фестиваль в Париже закончился трагедией. По вине плохой ли работы пиротехников, умышленного ли действия – за двадцать минут до запланированного окончания шоу на сцене произошел взрыв. На стоявших ближе всего поклонников пролился дождь из раскаленного железа и горящих обломков. Начался пожар, но для двухсот тысяч музыкальных фанатов роковым стал не огонь, а последовавшая паника и давка, в которой погибли сотни человек. Вокалист группы, которой в последний момент пришлось заменять Люцифера, скончался сутки спустя в больнице от ожогов...
История с пожаром научила Эдвина доверять Клер и ее "внутреннему зрению" – так она сама называла свой дар предвидения и сверхъестественное умение разбираться в людях. Когда Клер велела уволить финансового директора (последний, как всплыло потом, обкрадывал Эдвина уже год) – певец даже не стал требовать объяснений. Если Клер просила его сегодня не вести машину, а то и вовсе остаться дома, отменив репетицию или запись, Эдвин слушался беспрекословно. До тех пор, пока Клер была рядом, Эдвин чувствовал себя недосягаемым для любых опасностей, на которые богат мир шоу-бизнеса.
Теперь, когда Эдвин называл Клер своим Ангелом-хранителем, он больше не шутил.
***
Настала осень 2009 года. Сентябрь выдался теплым и мягким, он знаменовал собой окончание сезона летних фестивалей и поездок по Европе вслед за гастрольным автобусом и вернул в стены школ и колледжей большую часть Люциферова войска. Осень была тем временем для Люцифера, когда он делал передышку в неустанной работе по покорению мира и брал двухнедельный отпуск. В октябре похолодало, и Эдвин с Клер двинули в Грецию, в Испанию и в Италию – к морю, потом в горы. В неделю, предшествующую Хэллоуину, Люцифер вернулся в туманный Альбион. Этот изначально американский праздник давно стал всемирным, но то был один из редких случаев, когда экспансия американской культуры не вызывала в Люцифере раздражения – на Хэллоуин его альбомы продавались чертовски хорошо. Точно так же расходились в эти дни, как горячие пирожки, накладные клыки, костюмы скелетов и маски Дракулы, бессмертного Фредди Крюгера, вновь воскрешенного из мертвых в новом сиквеле, и очередного ближневосточного диктатора, свергнутого в этом году. Хэллоуин был хорошим временем для тех, кто уважал дух коммерции. И все же, как низко ни пал древний Самайн, глубинные корни, породившие его, были живы. Количество убийств, необъяснимых смертей и кровавых обрядов в ночь с 31 октября на 1 ноября традиционно зашкаливало, не давая забыть, что именно в эти часы приоткрываются двери между двумя мирами и, хоть одну ночь в году, Зло царствует в мире, повергая в ужас добропорядочных христиан. Впрочем, тот, кого называли предвестником Апокалипсиса, был последним человеком, которого могли бы тревожить прогнозы медиумов о небывалом доселе разгуле сил Зла в этом году… Для Люцифера Хэллоуин был лишь отличным поводом устроить вечеринку.
Слухи про знаменитые вечеринки в Bat’s Nest (“Гнезде Летучей Мыши”) ходили не зря – на них действительно приглашались сливки общества, знаменитости с самыми радикальными взглядами и экстравагантными вкусами. Среди завсегдатаев, тщательно отобранных самим хозяином, бывали писатели и актеры, политики и бизнесмены, фотомодели и просто богатые молодые бездельники, сыновья и дочери нефтяных королей и газетных магнатов. Порой на таких вечеринках всё балансировало на грани – журналисты были бы в восторге, узнай они о вечере, когда Люциферу вздумалось подать коктейль из настоящей человеческой крови (впрочем, оказалось до обидного много способов получить этот продукт легально). Или о театрализованных жертвоприношениях, которые иногда останавливались в сантиметре до настоящей трагедии. Но вечеринки Люцифера были строго закрытыми мероприятиями, и любой из гостей, заподозренный в слишком длинном языке и слишком теплых отношениях с прессой, навеки изгонялся из надежно ограждённых коваными бронзовыми воротами пределов "Гнезда".
Празднование началось заблаговременно, и к полуночи 31 октября было в разгаре. Уединенный загородный особняк Люцифера обеспечивал гостям необходимую конфиденциальность и возможность беспрепятственно веселиться сутки напролет. Никто не следил за временем по ту сторону тяжелых бархатных портьер, позволяющих забыть о солнечном свете. Гости пили, гуляли и веселились во всех четырех залах; в бокалах давно плескались напитки покрепче шампанского. Атмосферу декаданса питала со вкусом подобранная обстановка: мебель в стиле ампир, кроваво-красные ковры, в которых ноги утопают по щиколотку, старинные зеркала и канделябры в соседстве с супер-современной аудио и видео аппаратурой, на стенах вместо картин увеличенные черно-белые фотографии из вампирской классики эпохи немого кино. Люцифер в свое время от души развлекался, создавая этот преувеличенный, почти гротескный вариант готического пристанища экстравагантной рок-звезды и остался доволен результатом. Впрочем, в перерывах между вечеринками Люцифер предпочитал свою квартиру в Лондоне, обставленную куда как более скромно… За час до полуночи в Красной Гостиной, расположившись на обтянутых красной кожей диванах, вели светскую беседу сам Люцифер и трое его гостей: эффектная брюнетка-порномодель Эльвира К., ведущий скандального реалити-шоу и молодой набирающий популярность писатель, написавший книгу, кажется, о родословной Сатаны. Хотя поручиться за детали Люцифер не смог бы: в последние двадцать минут слова собеседников все больше звучали в его ушах как пленка, которую поставили задом наперед. Весьма приблизительное представление о теме беседы, впрочем, уже никого не заботило – концентрация алкоголя в крови достигла того предела, когда каждое слово кажется присутствующим, да и тебе самому, верхом остроумия. Однако вскоре приятная беседа была прервана испуганными криками из соседнего зала. Когда Люцифер поспешил туда, перед глазами хозяина вечера и десятков гостей предстала страшная картина.
На полу в центре комнаты лежала блондинка в разорванном на спине красном вечернем платье. Неестественно вывернутые руки и ноги придавали ей сходство с тряпичной куклой. Девушка были либо в глубокой отключке, либо мертва. Грязные спутанные белокурые волосы закрывали лицо. Это не помешало Люциферу, к его ужасу, узнать в ней Лили-Роуз Этвуд – блудную дочь знаменитого телепроповедника, печально известную той особенностью, что стоило Безумной Роуз выпить совсем немного, как у нее полностью срывало крышу. Только имя отца и огромное количество денег не позволяли этой сумасшедшей блондинке с химической зависимостью и нимфоманией полностью опуститься, но все знали, что это дело времени. И вот наконец Рози допрыгалась... Над ее красивым телом склонился популярный среди престарелых звезд шоу-бизнес пластический хирург Лейн Гэррет, единственный среди гостей человек с медицинским образованием.
– Она умерла, – поспешил объявить Лейн, поднимаясь с колен.
Кто-то в толпе вскрикнул. Эдвин почти протрезвел.
– Сделай что-нибудь! – абсурдно потребовал Эдвин, но Лейн развел руками.
– Она мертва, Сердце не бьётся. Дыхание отсутствует. Тело уже начинает остывать. – Врач говорил медленно, как при разговоре с умственно отсталым.
До Эдвина сквозь остатки алкогольно-наркотического дурмана начал доходить весь ужас ситуации. Отправить Лили-Роуз Этвуд за опохмелом на тот свет – это было совсем не то, что отправить на тот свет простую бродяжку-наркоманку. Отец Безумной Роуз обладал связями, многомиллионным счетом в банке, и по какой-то необъяснимой причине души не чаял в отбившейся от рук дочери. Люцифер рисковал расплатился сполна за смерть непутевого чада – эта история могла означать не только конец музыкальной карьеры, но и перспективу провести за решеткой ближайшие лет десять.
К этому моменту толпа вокруг Роуз рассеялась – большинство свидетелей предпочли убраться до приезда полиции – и в образовавшемся между людьми просвете Эдвин увидел... увидел.... Но почему?!.. Ведь Клер никогда не выказывала недовольства – если оно и было – тем, что Эдвин не приглашал ее на свои вечеринки. Как не выказывала и особенного интереса к богемному образу жизни. Что делает она здесь? Зачем пришла тайком от него? Эдвин открыл уже было рот, чтобы окликнуть Клер, как вдруг... Клер подошла к мертвой Роуз. При этом на ее личике было написано такое спокойствие, что Эдвин, словно загипнотизированный, мог лишь молча смотреть, как Клер плавно, как в замедленной съемке, склонилась над начинавшим остывать телом, приложила ладонь ко лбу Роуз и, опустившись на колени, поцеловала мертвую девушку в губы. Среди оставшихся зрителей волной пробежал гул изумления. А затем вокруг двух слившихся в поцелуе светловолосых девушек возникло слабое серебристое сияние. В следующую секунду Роуз открыла глаза, приподняла голову, обвела туманным взором присутствовавших и грязно выругалась. В наступившей тишине кто-то истерически рассмеялся. Эдвин, как ни был он изумлен, внутренне порадовался тому, что большинство наблюдавших сие странное действо были слишком накачаны наркотиками, чтобы чему-то удивляться… или что-то запомнить.
- Она же была мертва! – воскликнул доктор Лейн, прервав сюрреальную мизансцену.
– Нет, но она была на волосок от гибели. Еще минута, и я ничего не смогла бы сделать. Ее душа ушла бы туда, откуда я не смогла бы ее вернуть. – По лицу Клер пробежала тень, как будто она подумала о чем-то неприятном.
– Девушка была мертва, все процессы жизнедеятельности прекратились, – настаивал растерянный доктор.
– Заткнись! – оборвал его Эдвин. – И проваливай. Вы все тоже убирайтесь, вечеринка закончена! – Эдвин был уже достаточно трезв, чтобы понимать – не хуже, чем Лейн, - что здесь только что произошло нечто из тех вещей, которые в реальном мире никогда не должны происходить.
– Что ты здесь делаешь? Как прошла через охрану? И что ты... сделала с Роуз? – набросился он на Клер с вопросами.
– Я после всё объясню. – Клер выглядела очень усталой. – Главное, чтобы с тобой сегодня не случилось ничего плохого.
Ладно, позже я всё узнаю, разумно решил Эдвин.
– Детка, ты мне послана небом! – вместо этого с чувством сказал он. – Ты понимаешь, из чего вытащила меня на этот раз? Ты мой Ангел-хранитель! – Теперь, когда опасность миновала, Эдвин чувствовал, как по всему телу расходится волна облегчения. Он не совсем ясно понимал, что именно произошло, но было ясно одно – этой ночью благодаря Клер он избежал огромной опасности. И в который уже раз…. Меньше всего Эдвину сейчас хотелось объясняться с гостями, да и вообще оставаться в этом месте, где всё вдруг стало казаться ему зловещим.
- Кажется, пора сваливать с этой вечеринки.
- Да, ничего круче, чем поцелуй двух блондинок, здесь уже не произойдет, - Клер слабо улыбнулась. Эдвин бережно обнял ее за плечи.
Оставив на произвол судьбы гостей и принявшую странный оборот вечеринку, Эдвин и Клер покинули "Гнездо". Через десять минут белый крайслер уже вез их в отель.
***
…Медленно, очень медленно Эдвин возвращался к реальности. Обрывки сна клубились, извивались, разноцветными змейками цеплялись за сознание, не давая ему вырваться из сна или морока. Потом он все вспомнил – и, не открывая глаз, довольно улыбнулся.
Разнообразие ли принятых накануне наркотиков, пережитый стресс или тот факт, что прошлой ночью Эдвин получил то, о чем мечтал так долго, придали остроту ощущениям – но эта ночь запомнилась Эдвину как что-то невообразимое, дикое и запредельное. Вспоминая удовольствия прошедшей ночи, он блаженно потянулся и… вздрогнул. Открыв глаза, Эдвин сперва не поверил им.
Руки и ноги его были прикованы к столбикам королевских размеров кровати в их номере-люксе.
От неожиданности Эдвин даже вскрикнул. Может, он еще не проснулся или алкоголь не выветрился? Кто его приковал, пока он спал – неужели Клер?! Но больше-то некому! Мало ей было прошлой ночи?!
Теряться в догадках Эдвину пришлось не слишком долго. В дверях ванной комнаты возникла Клер – в гостиничном белом халате, мокрые золотые волосы замотаны махровым полотенцем на манер тюрбана.
– Детка, это как понимать? – Эдвин пошевелил руками. Стальные браслеты звякнули. – Откуда у тебя эти игрушки? Хочешь продолжить – хорошо… но не прямо же сейчас?! Я, знаешь, не железный… Может, пока снимешь с меня эти…
– Чуть позже. – Клер холодно смотрела на Эдвина сверху вниз, скрестив руки. Что-то неприятно кольнуло Эдвина; он вдруг остро ощутил собственную неподвижность и беспомощность. – Сейчас тебе предстоит кое-что узнать.
– Да уж, - едва выдавил из себя Эдвин, - Потрудись объяснить! Что это с тобой стряслось? Ты стала совсем другой…
– Ты думаешь? Что ж, ты прав…
С этими словами Клер преобразилась. Нежная белая кожа почернела и сморщилась. Фиалковые глаза стали ярко-желтыми, кошачьими, с вертикальными щелочками зрачков. Исчезли золотистые локоны – на голове Клер выросли рога. Бледно-розовые губы превратились в оскаленную пасть с кривыми грязно-оранжевыми клыками и раздвоенным черным языком. В комнате распространился явственный запах серы... Всего минута понадобилась, чтобы миниатюрная изящная девушка приняла свой истинный облик. Онемев от ужаса, Эдвин смотрел на представшего перед ним монстра. В его мозгу не укладывалось мысль, что самую прекрасную в своей жизни ночь любви он провел с тварью, вылезшей из книги Стивена Кинга…
- Ты называл меня твоим ангелом, Эдвин, – чуть ли не самым жутким было то, что из мерзкой пасти чудовища продолжал доноситься нежный голосок Клер. – Почти угадал. Да только так и не смог сложить два и два. Ну да, ты же Библию с детства не перечитывал. Неужели забыл все, чему тебя учили в католической школе?
- Я ни черта не понимаю из того, что ты несешь! При чем здесь Библия?
- А при том. Ты помнишь, как в Библии называли Люцифера?..
Библию Эдвин перечитывал, что и говорить, давненько. Но в школе слишком долго и упорно вбивали Писание в его бедную детскую голову, чтобы оно совсем бесследно выветрилось из памяти…
- …Что?!.. Светлый… Светоносный… Ангел, Несущий Свет?!..
Если бы не наручники, Эдвин принялся бы щипать себя за руки, чтобы убедиться, что это не дурной сон.
– Вот именно. Что ж, похоже, если я хочу, чтобы ты меня слушал, лучше принять более привычный для тебя облик, – с досадой сказал настоящий Люцифер. – Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким слабонервным!
Через мгновенье перед Эдвином стояла Клер в своем прежнем обличье.
– Значит, теперь дошло, кто я?
– Я не могу поверить…
– Священники на протяжении веков твердили, что женщина – орудие Сатаны. Удивительно, какой шок вызывает мысль о том, что Дьявол в самом деле может оказаться женщиной?
– Но зачем тебе понадобился я?! Зачем ты это сделал… сделала со мной?
– Я женщина, Эдвин, и очень старая. – Сатана стал серьезным. – Я чертовски устала, и мне нужен наследник. Вот уже пара веков, как я подумываю об этом. Нужен кто-то молодой, кто наведет здесь порядок.
– Так значит, прошлой ночью… - Понимание наполнило Эдвина ужасом.
– Ты должен быть польщен тем, что мой выбор пал на тебя. О, ты умеешь привлечь к себе внимание… - Сатана рассмеялся серебристым смехом Клер. – Знаменитый. Порочный. Талантливый. Обворожительно красивый. И так восхитительно, так абсолютно беспринципный… Кто, как ни ты, Эдвин, достоин стать отцом будущего Темного Владыки? Все эти качества понадобятся нашему сыну, когда придет его час.
– НАШЕМУ сыну? – Эдвин ужаснулся. – Этому не бывать! Я задушу твое отродье собственными руками!
– Как вовремя в тебе проснулся добропорядочный христианин! Но я предусмотрела и это, дорогой. Я позабочусь, чтобы ты не причинил вреда нашему малышу.
– Ты убьешь меня?
– Этого не понадобится. Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, из твоей памяти сотрутся все воспоминания о прошедших восьми месяцах. Карьера твоя будет даже удачнее, чем прежде, – я умею быть благодарной. Наш малыш, зачатый в Ночь, когда силы Зла правят в мире, будет расти и набираться сил. Ты впервые увидишь его тогда же, когда и остальное человечество – ровно через двадцать лет, 31 октября 2029 года. О, мир примет его с распростертыми объятьями! Ведь у него будут твои красота и талант – и мои ум и сила. Ты узнаешь его тогда, Эдвин. И в тот день ты вспомнишь все… вспомнишь все…
"Я не забуду… Нужно этому помешать, нужно спасти человечество от гибели, - думал Эдвин, пытаясь бороться с окутывавшим сознание черным туманом. - Только бы не забыть… Нужно помешать… Иначе конец…"
Красивое лицо Клер стояло перед глазами Эдвина, а в ушах звенел ее серебристый смех, пока он проваливался в тяжелый сон.
Потом всё исчезло.
***
Эдвин Дуайт, знаменитый рок-исполнитель, больше известный под сценическим псевдонимом Люцифер, проснулся около полудня в незнакомом ему гостиничном номере с раскалывающейся головой, болью во всем теле и отсутствием малейшего представления о том, как, с кем и при каких обстоятельствах он попал накануне в этот номер. Состояние постельного белья на огромной двуспальной кровати явно указывало на то, что минувшую ночь рок-певец провел не один. Но – были тому виной наркотики или что-то другое – он абсолютно, совершенно, совсем ничего не помнил.
Пока Люцифер, морщась от головной боли, набирал дрожащими пальцами номер менеджера и пытался объяснить, где он находится и откуда его нужно забрать, в мозгу возникали и исчезали, словно испуганные солнечным светом ночные бабочки, отрывочные образы-картинки: дивной красоты золотоволосая девушка с фиалковыми глазами, имени которой Люцифер не знал. "Что ж, надеюсь, секс хотя бы был хорошим", - вздохнул певец, позволяя воспоминанию окончательно раствориться в свете дня.
К тому времени, как горничная принесла кофе, Эдвин уже ничего не помнил об Ангеле, Несущем Свет.
|
|