Жил да был Иван-дурак,
На проказы был мастак,
Летом у реки лежал,
Рыбку мелкую таскал,
А зимой с горы катался,
И теплее одевался,
И работу никакую
Не хотел он ни в какую,
Хоть теши на теме кол,
Да сажай его в рассол.
Мужики корят Ивашку:
- Подлатай свою рубашку,
Дыры лезут с разных мест,
Грех лениться, вот те крест.
Но Иван зевал устало:
- Мне работать не пристало.
Мне б невесту, чтоб она
Павой нежною была,
А за нежною женой -
Счастье, сытость и покой.
Я бы взял царёву дочку,
И поставил сразу точку!
Усмехнулись мужики:
- Тут ты, Ваня, отдохни!
Что б царёву дочь добиться,
Надо, милый, потрудиться.
Но ответ его простой,
Он махнул на них рукой.
Так и жил Иван-дурак,
Без понятий, кое-как.
День проходит, год идёт:
Зацветает огород,
Вроде бы и жизнь прекрасна,
Солнце светит, небо ясно,
Хлеб родит, зверьё гуляет,
В праздник рюмку наливают,
И в заветный час ночной
Дремлет над страной покой.
Но беда случилась в царстве,
В тридевятом государстве.
Налетел войной сосед,
И наделал страшных бед.
А беда, одна не ходит,
Хороводы следом водит…
Тот владыка - звался Хан;
Он разбил за речкой стан,
Затоптал в полях пшеницу,
Выбил всю съестную птицу,
Девок стал тайком таскать,
И гарем свой пополнять.
Что ему царя указ?
Не в гостях, поди, у нас.
Так отделал двух стрельцов,
Что пришлось списать бойцов,
И отправить на леченье
На царёво попеченье.
А на днях прислал писулю -
Нарисованную дулю.
Что тут скажешь, глядя в пол:
«Не церквей у них, ни школ».
Царь созвал «совет в Филях»,
Вбил табличку на дверях.
Взор горит, играют скулы,
С языка летят посулы:
- Сколько можно нам терпеть? -
Царь сломал от злости плеть.
- Наглость буйного соседа
Принимать, как соль к обеду?
Где войска? Где генерал?
Где тревога? Где аврал?
Где гвардейцы-гренадёры?
Где секреты, и дозоры?
Зря казённый хлеб едят!…»
(Дальше шёл отборный мат).
Царь сорвался, гнул дугу,
И грозил перстом врагу:
- Ну, когда дадим отпор,
Налетим, как ветер с гор?
Пусть доложит воевода!
- Я на должности полгода…-
Тот затрясся, как больной.
Царь нахмурил бровь дугой:
- Говори, кончай юлить,
И пустую воду лить.
Как врага скорей разбить,
Наше царство сохранить?
Воевода взял очки:
- Что ж, гвардейцы не качки,
Не сидят они в спортзале,
В отпуск, в Сочи умотали,
На казённых лошадях,
В аксельбантах, сапогах,
И зарплату наперёд
Прихватили, кстати, вот!
Генерал ушёл в поход,
Продал туркам пароход,
И махнул с полками в Альпы….
- Что?! Снимать с австрийцев скальпы?
Иль швейцарцев колотить,
Чтобы славу раздобыть?! -
Царь на карту глянул строго, -
Не близка туда дорога…
Где он там нашёл врага?
- Дык, не в курсе я пока.
- Продолжай, пока я добрый.
Скрипнул пол под воеводой:
- Там, в Швейцарии - сезон,
Новый горнолыжный склон.
Генерал нам шлёт депеши:
«Атакую, но не спешно.
Перекрыл австрийцам ход,
Затолкав войска в проход,
Но кончаются припасы,
Шлите крупы и колбасы,
И конечно сухарей,
Вместе с водкой, поскорей!»
Ждать придётся слишком долго.
От него не много толка.
Пограничные дозоры,
Разбежались словно воры,
Оголив, как зад, границу….
(Воевода стал креститься).
Пограничный инвентарь
Был распродан, Государь,
И прогулян в кабаке,
Что построен на реке.
Нету войск, чтоб воевать,
Разбрелась царёва рать.
Дума подала в отставку
И сидит себе на лавках.
Пацифист и демократ -
Каждый третий депутат.
Каждый первый и второй -
Иль больной, иль голубой.
- Ну, а где же мой народ?
Что городишь огород!
Скажешь, в царстве нет людей
Окромя одних «блядей»?
Разве был недавно мор,
Что на службу недобор?
Или выплаты малы?
Вон, отвисли животы!
Или может вам медалей
В прошлом годе мало дали?
Что молчишь, насупив брови?
Я на службе не неволю.
Вон в деревне бурьяном,
Зарастает каждый дом.
Собирайся и иди!
Мне с таким не по пути!
Воевода вытер пот:
«Всё – подумал он – убьёт».
Царь махнул платком с досады:
- Я не ждал такой засады!
С кем врага я буду бить
И на праздник водку пить?
Он с досады на ковёр
Плюнул дважды и растёр.
- Что ж, обидеть каждый может,
Воеводе сунуть в рожу.
Только, правда, такова -
Не с кем бить тебе врага!
А ещё, послушай, Царь,
Нынче пуст казённый ларь,
А с пустой казною, знаешь,
Не попьешь, не погуляешь.
Так что думай Царь-надёжа,
Чем перстами тыкать в рожу.
Царь схватился за корону:
- Быть разгрому, быть урону,
что же делать, как же быть
где мне войско раздобыть?
Пишет царь указ большой.
Все качают головой:
«Кинуть кличь во все края,
За победу, за Царя!
Разослать гонцов по сёлам,
Агитаторов по школам,
Срочно рекрутов набрать….
Помоги святая Мать!»
Царь послал своих гонцов,
Чтоб собрать каких бойцов.
Шлют гонцы в палаты справки:
О болезнях, об отставках,
О раненьях и свищах,
Геморроях и прыщах.
Изловили лишь Ивана
Да и то, немного пьяным.
Дали для эффекта щит,
Чтоб прикрыть немного стыд,
И скорее до царя,
Чтоб не маялся зазря.
Царь смотрел, краснел и злился,
И с досады прослезился:
- Ну!? - с тревогою сказал, -
- Где служил, где воевал?
Чем владеешь? Меч, секира
Или медная мортира?
- Что стоишь, прикрывши срам?
Отвечай царю, болван!
Воевода тычет в спину
Неразумную детину:
- Говори, коль царь тревожит,
А не то получишь в рожу! -
Брызгал он своей слюной.
- Обзываться, царь, постой.
Я - дурак, чего сердиться.
Дал бы мне опохмелиться,
А потом, - и разговор.
У меня внутри костёр,
Всё в груди моей пылает,
Будто там козёл сдыхает.
Ты, потом проси, что хош,
Кстати, в драке я хорош,
А мечом и ятаганом
Пусть воюют басурманы.
- Ай, да Ваня, рассмешил,
Улыбнулся царь, без сил:
- И какой же ты солдат?
Не умён и не богат.
А цена бойцу, какая,
Коли он ружья не знает?
Как стоишь перед царём? -
Царский взгляд горел огнём.
- Охладись Иван, послушай,
И протри, пожалуй, уши, -
Воевода Ваньку пнул, -
Ты тут, часом, не уснул?
Ты молчи, и смирно стой,
Ныне нам идти войной,
А война - солдату честь,
Будет орденов не счесть,
Выдадим мундир и шляпу,
И солдатскую зарплату.
Царь немного подобрел,
Только Ваня не сробел:
- За царя - в муку собьюсь,
Только малость подлечусь.
Я конечно не богат,
но охочий до наград,
Мне зарплата ни к чему -
Всё равно её пропью.
Мне б жену найти такую,
Чтобы жизнь начать другую.
Сытно есть и мягко спать,
И потребности справлять.
Я за это – все смогу,
Всех врагов согну в дугу!
Разгоню и покалечу,
Ты ж, устрой с невестой встречу.
Свадьбу справь и помоги
На фату и пироги.
Засмеялся царь: – Помилуй!
Ты меня сведёшь в могилу.
Девок нет! Хоть в бубен бей,
Всех загнал в гарем злодей.
В царстве, Ваня, разоренье
Для мужского населенья.
Так, осталось пять иль шесть
За два счёта перечесть.
- А твоя, царевна-дочка,
чем не лакомый кусочек?
И стройна и хороша,
Разлюли моя душа.
- Что ты, рекрут, одурел?
Или до тюрьмы созрел?
Ляг, проспись, и протрезвей
Ты не пара, Ваня, ей.
Ты силён, но глуп, как пробка,
И ещё воняешь водкой.
Ты проси, да не наглей.
Хочешь съесть горячих щей?
Или утку с кулебякой?
Что надулся, что закрякал?
Рюмку водки накати,
И давай, воюй, иди.
- Зря ты, Царь, так круто гнёшь,
Я работник, а не вошь.
Я ведь если захочу,
Дел таких наворочу,
Там, где тысячам не сладить,
Я один могу поладить.
Я сказал, царёва дочка,
А ты думай, Царь - и точка.
Воевода заюлил:
- Нету в царстве больше сил.
Не смотри, что он дурак
На спор гнёт рукой пятак.
Соглашайся, Царь, обманем,
Водкой разум затуманим.
Пусть идёт он воевать
А на слово – наплевать.
Царь задумался сурово:
«Что ж, царевна - не корова.
Хоть и жалко, на расправу
Отдавать такую паву,
Но война - такое дело,
Что победа любит смелых».
- Что ж, условья принимаю
и в поход благословляю.
Бейся, Ваня, от души,
И на службе не греши.
Да, пойди, переоденься,
Подстригись или побрейся,
Во дворе возьми топор,
Иль дубину, иль багор.
Эй, налейте Ваньке водки!
Вон, как пыхает из глотки,
Отправляйся, милый друг.
Позовите с водкой слуг!
Ваня выпил, похмелился,
В ноги низко поклонился,
Крест широкий положил,
Чубом землю зацепил:
- Что ж прощай, надёжа-Царь,
Распрекрасный государь.
Коль погибну – не судите,
Добрым словом помяните.
Коль вернусь – готовьте пир,
Будет свадьба, будет мир.
Есть условие одно -
Водки полное ведро!
Дайте мне с собою в путь,
Чтоб злодея обмануть.
Коль ударим по рукам,
Значит всё, хана врагам.
Выноси ведро и кружку,
И готовь к венцу подружку.
И неспешно зашагал,
Как заправский генерал.
Ночь спустилась, звёзды блещут,
Вороны в полях клевещут,
Крови жаждут и костей,
Черных горестных вестей.
Ваня спит, раскинув руки,
И храпит, вовсю, от скуки.
Щит лежит, ведро на пуд,
Захотят, да не сопрут.
Сквозь штаны глядит луна
И сверкает нагота.
Издали разведка Хана
Засекла давно Ивана.
Подъезжают на конях,
Глядь, мужик лежит в лаптях.
Не военный, со щитом,
И, с каким-то там ведром.
Старший не спускает взора:
- Может с царского дозора?
- Не похож - сказал другой, -
Он, какой то не такой,
Ни сапог и не меча,
Чтоб ударить сгоряча.
Разбужу его копьём,
Коль лазутчик - то убьём.
- Эй! Вставай, проспишь зарницу!
- Что, пора уже жениться? -
Ваня вскрикнул в тишину,
В небе увидав луну.
Кони ржали и дозор:
«Не лазутчик, а позор».
- Просыпайся и ответь,
А не то, получишь плеть!
Царский ты слуга, иль вольный?
- Эй, не бей меня, так больно, -
Засопел Иван в ответ. -
У меня оружья нет,
И лежу не просто так,
Хоть зовут меня – дурак.
Ваня глазки протирает,
Из ведёрка отпивает.
И сияет огурцом,
Кучерявым молодцом:
- Я всю ночь дозор прождал,
И немного задремал.
Я посол, иду до Хана
Был вчера, немного пьяный.
С нормой чуть не рассчитал,
И наверно перебрал.
Так что, вы меня ведите
И ведро не расплещите.
Это – царские дары;
Полведра живой воды.
Полведра воды другой,
Мёртвой, то есть не живой,
Если Хан болеть начнёт.
Пусть, живой воды попьёт,
Коль захочет он взбодриться,
Или вдруг омолодиться,
Мёртвой,пусть, воды хлебнёт,
Бодрость духа обретёт.
- Ну, ты, парень, учудил,
и с водой перемудрил.
Что же ты в одно ведро
Слил в едино то и то.
- Так решил ещё с утра,
Не тащить же два ведра.
Ну, а воду разделить,
Что же может проще быть.
Отолью я половину! –
Ванька почесал щетину, –
И получится тогда,
той воды по полведра.
Крякнул старший: - Идиот!
На кого идти в поход?
Даже стыдно воевать,
Если вся такая рать.
А второй заметил: - Да!
Если правда, что тогда?
Если он посол царёв,
То ломать не стоит дров.
Отведём его мы к Хану
Пусть допросит «обезьяну».
Только срезать надо путь
Прямо через лес махнуть.
И поехали верхом,
Ванька следом шёл пешком.
На спине железный щит,
Сам не стрижен и не мыт.
Через лес и через луг
Вышли к стану, как то вдруг.
Хан сидит, ковёр, подушки
По бокам сидят подружки,
А орехи и хурму
Слуги подают ему.
Войско шлемами блестит,
Нагулявши аппетит.
Гордо следует дозор,
Пленник шествует в шатёр.
Ванька к Хану подошёл
И ведро кладёт на стол:
- Здравствуй, Хан, поклон тебе
Счастья всей твоей стране.
От царя к тебе пришёл
Путь не близок и тяжёл,
А в пути поизносился,
Конь от голода взбесился.
Ты бы дал одежду Хан,
Дыры мне прикрыть и срам.
Хан великий съел урюк:
- Это шутка или трюк?
Ты, я вижу, наглый парень,
Может плетью лучше вдарить,
Или на кол посадить,
Чтоб ты мне не мог дерзить!?
Ну-ка, падай на колени,
Обнаглел совсем от лени?
Ты зачем ведро припёр
Прямо в ханский мой шатёр?
Может, царь прислал должок,
Что же ты молчишь дружок?
Третий год не платит ренту,
А как жить без дивидендов?
Вместо злата-серебра
Шлет с ведерком дурака.
- Зря обидеть норовишь.
Вон, трясет от злости, вишь?
Говорю же, я – посол,
Не смотри, что с виду гол.
А в ведре тебе подарок,
Вместо грелок и припарок.
Эликсир на все века
(Без инструкции пока).
Лечит грыжу и печёнку
Геморрой и селезёнку
ОРЗ и простатит
И запущенный отит.
Литров семь живой воды,
Чтобы был здоровым ты.
Ну а мертвой – литров десять,
Так что к чёрту эти спеси.
Будь здоров и полон сил! –
Ванька словно голосил. –
Выпить воду надо сразу,
Чтобы всякую заразу
Без разбора отиметь,
Не болеть, и не стареть.
Слушал Хан, курил, молчал,
Тихо головой качал:
- Коли врёшь, жалеть не стану.
Сдохнешь, пёс, под ятаганом,
Но сперва отведай сам,
И не смей перечить Нам!
Ванька руки засучил,
Запыхтел, что было сил,
Поделил ведро на части
И сказал: - В твоей я власти.
Отхлебнул большим глотком
И занюхал рукавом….
Хлебной водочки откушав,
Зарумянился Ванюша.
Взял у стражника пятак
И согнул его…- вот так:
- Видишь, Хан, какой эффект?
Пей, не бойся, яду нет.
Царь не хочет воевать
И решил дары прислать.
Будишь вечно молодым,
Коли выпьешь той воды.
Хан понюхал из ведра:
- Ну-ка, вон все из шатра!
Стал вокруг ведра ходить
И на палец ус крутить:
- А скажи-ка, братец Ваня,
Как там с женскими делами?
В смысле актов для души?
Только честно, не греши.
Сам пойми, на десять жен
Должен быть я заряжен.
Должность, Ваня, и престиж!
Не спалишь, не повредишь?
Ваня хитро зачесался:
- Что ж, так сразу испугался?
Я скажу тебе открыто
Дело будет шито-крыто.
Лично я, хлебнув… вот стока,
Сразу в женской части – дока.
Десять, правда, не имел,
Но с одною преуспел…
Хан от эдаких речей:
- Наливай! - кричит - ходчей!
Стали вместе выпивать
И друг другу подливать.
- Что-то я не молодею,
Лишь краснею и хмелею? -
Говорит, икая, Хан,
Слюни, брызжа по мехам.
Может, Ваня, закусить,
По душам поговорить?
А в глазах у Вани бесы:
- Не нарушить бы процесса.
Тут же – главное процесс,
И взаимный интерес.
- Ваня, друг! – промямлил Хан, -
Выпьем, брат, за милых Дам!
Хочешь саблю и коня?
Всё получишь от меня.
Хочешь пол гарема в дар?
Забирай, какой базар!
Я ведь так, от скуки маюсь,
И войною развлекаюсь.
А вот так, поговорить
И живой воды попить…
Не с кем…. Видишь, как тоскую
И с тоскою озорую.
Молвил Хан и отключился,
Посинел и обмочился.
Потому как с самой ночи
Заливал с Иваном очи,
И не смог Великий Хан
Отыскать в воде изъян.
Без привычки, выпив много
Протянул, любезный, ноги.
Пьянство – страшная беда,
Путь-дорожка в никуда.
Змей зелёный там живёт,
Нашу печень стережёт,
Ждёт погибели, проклятый,
Шестиглавый, шестипятый,
Не гадая наперёд,
Когда «бледная» придёт.
Не было доселе в ханстве,
Смерти эдакой, от пьянства!
Ванька ханский плащ одел
И под утро протрезвел.
- Вот последний вам наказ,
Берегите пуще глаз.
То, что дорого и свято!
А зелёный змей проклятый,
Пусть, провалится к чертям.
Хан дарует слово Вам!
Возвращайтесь и живите,
Тесто пышное месите,
И по праздникам об этом,
Вспоминайте лишь куплетом.
Словно ханская рука
Развернул назад войска.
И пешком домой послал,
Как умелый генерал.
Обнаглев уже совсем
Расформировал гарем.
Справил новые границы,
Да отправился жениться.
Захотелось, аж не в мочь,
Потому и отбыл в ночь.
Царь томился на крылечке,
Пил чаёк, пускал колечки.
Шил по скатерти узор
Под неспешный разговор.
- А, Ванюша, наконец,
Сам явился во дворец.
Здравствуй, здравствуй, друг любезный,
Ты чего такой, болезный?
Вон, какой фингал под глазом,
Видно Хан достал, зараза.
Что не весел, отвечай,
Тебе водки или чай?
- Я, папаша, бросил пить -
Начал Ваня говорить -
Чай налей, за стол сажай,
Пирогами угощай,
Но с сегодняшнего дня
Не подначивай меня.
Видишь, выбился из сил,
Хана в водке утопил.
Царь от злости задрожал.
«Вот расклад – не ожидал.
Ванька выиграл войну.
Вот так чудо, ну и ну».
- Ты, Ванюша, не серчай,
Нажимай тогда на чай,
А со свадьбой не спеши,
Нагуляйся от души.
Дело ясно – молодое,
Что нам ссорится с тобою.
- Вешай, Царь, лапшу на уши,
Ты другому, не Ванюше!
Я чего сюда спешил?
Доложить, что отслужил.
Обещал ты дочку в жёны.
Так не будь же царь пижоном.
Царским словом дорожи,
Коли дал его – держи.
Делать нечего царю
Ванька хочет к алтарю….
Царь, смущённый этим актом,
Ставит дочку перед фактом.
- Что же ты, отец, удумал
И каким умом ты думал?
Дочку родную отдать,
И на статус наплевать.
У него ж ни обхождений,
Ни манер, ни уважений.
Не пойду я за Ивана -
Дурака и грубияна!
- Что же делать дочка, надо.
Не травить же Ваньку ядом?
- А по мне, хоть отравить,
чем женой Ивана быть.
Пусть придёт он на свиданье!
Дай Ивану два заданья:
Пусть оденется Иван
В новый праздничный кафтан,
Сбреет бороду, усы,
Майку сменит и трусы.
Сходит в баню, смоет грязь,
Будет с виду, прямо князь….
А уж я Ивана встречу,
На признание отвечу.
Будет Ваньке от ворот
Непременно поворот.
- Ай да девка! - царь размылся
И от счастья прослезился –
- Так двух зайцев мы убьём, -
Сохраним и честь и дом.
Вечер лунный настаёт
И царевна Ваньку ждёт.
Ждёт коварная Анфиса,
Как актриса бенефиса.
Только Ванька - не дурак
И на деле не простак.
Он одежду постирал,
Дырки ловко залатал,
В бане вымылся, побрился,
Чая крепкого напился,
А подаренный кафтан
Не одел, дурак Иван.
И исполнив пожеланье,
Прибыл Ваня на свиданье.
- Здравствуй, девка, царска дочь,
Как прошла в томленье ночь?
Ты ждала меня с победой,
Я пришёл, зови к обеду!
И давай с тобою, как бы,
Покалякаем о свадьбе.
Я совсем истосковался
На войне пока сражался.
Что молчишь, сомкнувши рот?
Знаю, знаю наперёд,
Что любовью ты томима,
Будто жизнь проходит мимо.
Я вернулся, не грусти,
Все ведут к тебе пути.
Я всегда мечтал жениться
И с царями породниться.
А Анфиса всё молчит
И на Ваньку не глядит:
«Нет, не модные манеры
У такого кавалера».
- Что ты, Ваня, голубь мой,
Мы торопимся с тобой.
Надо прежде присмотреться
И послушать голос сердца.
Посидеть, вина попить,
О любви поговорить.
На-ка, выпей за любовь,
Чтоб остыла в жилах кровь, -
Говорит, суёт под нос
Размалёванный поднос.
Он хлебнул, но пить не стал,
Так как с пьянкой завязал.
Потихоньку слил в горшок
Царский, с ядом, посошок.
Подозрительна Ивану,
Стала царская программа:
«Как-то гладко всё идет,
Как по речке пароход.
И Анфиска щурит глаз,
Жди беды или проказ».
- Что, Ванюша?- говорит, -
У тебя болезный вид.
Ты приляг, поспи немного,
Как солдат перед дорогой.
Ванька рухнул на диван,
Словно был смертельно пьян.
Из-за шторы царь выходит
И с Ивана глаз не сводит:
- Вот удача! Выпил яд!
Я такой развязке рад.
Отнесём его в сарай.
Отправляйся, Ванька, в рай!
Звёзды видно в дырку крыши
И шуршат под сеном мыши,
Ванька на небо глядит,
Думу думает, не спит:
«Вот попался, вот дурак!
Как мальчишка, как простак.
Обманула царска власть,
Накуражилася всласть.
А невеста, вот так дело,
Отравить меня хотела.
Что же делать, как же быть?
Может взять их и убить?
Да ведь царь, не бык с привоза
И царевна – не заноза.
Не размажешь без последствий,
Угадишь в рутину следствий.
Не увидит царский суд,
Что ты Ваня - не верблюд».
Вышел Ваня из сарая,
А в реке луна играет.
Плещет, хохотом маня,
Колокольчиком звеня.
Ваня к речке, в камыши.
«Нет! Не видно ни души».
Вдруг у берега, под ивой,
Словно рыбы всплеск игривый,
То ль русалка, то ли нет,
Облачившись в лунный свет,
Из воды выходит дева,
И ногой босою смело
Наступает на песок,
Красивей не видел ног
Ваня, отродясь на свете.
Присмотрелся и приметил;
Тонкий стан, изгиб и плечи,
Волос тёмный, словно вечер.
Ванька тихо застонал:
- Я влюбился, я пропал!
В голове неслось, как ветер:
«Нет прекраснее на свете…»
Сердце как-то защемило,
И волною окатило.
А девица косу вьёт
И тихонечко поёт:
« Как у речки у реки,
Ждали парни-казаки,
Ждали девушек, встречали,
И с собой в дорогу звали,
Только мама не велит,
Только тятя сторожит…»
Ванька смотрит сам не свой:
«Стой мгновенье счастья, стой!»
У Ивана глаз горит:
- Здравствуй пава! - говорит.
А девчонка, смотрит смело
И с поклоном неумелым,
Отвечает: - Кто такой?
Почему ночной порой,
У реки, как вор крадёшься?
- Я не леший, ты не бойся,
Я Иван, Иванов сын,
Словно перст, стою один,
- Здравствуй, Ваня, как ты здесь?
А идёт по царству весть,
Что разбил ты вражий стан
И погиб от страшных ран.
Царь от горя впал в запой,
Что пропал такой герой.
Я ж не верила молве,
Всё мечтала о тебе.
- Кто же ты, и как зовут,
и зачем ночами тут?
Девка платье теребит.
- Звать Настасьей, - говорит. –
Ты мне, Ваня, мил любой,
На край света за тобой.
Ваня взял её на руки:
- Я соскучился в разлуке,
Будто знал тебя вчера.
Мы с тобой пойдём с утра,
В церковь новую венчаться,
И навек благословляться.
- Хочешь быть женой моей,
Отвечай и не робей.
Утром ранним в царский дом
Бьёт Ванюша кулаком.
Стёкла брякают в окошке
И звенит в стакане ложка.
- Царь, вставай! Ответь народу,
Обнажи свою природу!
Как же мог ты допустить,
Чтоб героя отравить?
Вот он я, живой, здоровый,
Пусть кафтан на мне не новый,
Но для ордена местечко,
Есть у самого сердечка.
Только ты, смотрю, не рад,
Вместо почестей, наград
Ты меня встречаешь ядом!
Нам, таких наград не надо!
Царь кричит: - Охрана! Взять!
В цепь Ивана заковать!
Бросить в башню, под замок,
Чтобы навсегда замолк!
Разойтись всем по домам!
Я Анфису не отдам!
Только вдруг, на царский двор
Въехал праздничный шатёр…,
Шесть коней гнедых и белых,
В позолоте, в черных перьях,
Бьют копытом и храпят,
Будто что сказать хотят.
Из шатра посол выходит
И такую речь заводит:
- Здравствуй наш соседский царь,
жить нам в дружбе, как и встарь.
Бьёт челом народ Востока,
Помним долго мы урока,
Что Иван нам преподнёс.
…Из шатра несут поднос.
На подносе том дары;
Чаши полные икры,
Золотые украшенья,
Изумруды, ожерелья,
Шёлк Багдадский и ажур,
Восемь золотых фигур,
Всё несут царю навстречу,
И ведут такие речи:
- А пришли мы, звать Ивана,
Быть для нас владыкой Стана.
Принимай, Иван, владенья.
Прям сегодня, с воскресенья.
Слёзно просим, будь царём,
Без ответа не уйдём.
А Иван развёл руками:
- Нет уж, дудки, правьте сами.
Мне своих хватает дел.
- Что ты, Ванька, одурел?» -
Царь бежит через ступеньки.
- Это ж власть, Ванюша, деньги!
Обеспеченность навек…,
Тьфу ты глупый человек!
- Не хочу я власть такую,
Я запью, и затоскую.
Мне б кобылу иль коня,
Чтоб в хозяйстве у меня…
Дом в деревне, да землицы,
Чтобы мог, с женой кормиться,
Да корову иль быка,
Чтоб нагуливал бока.
А ещё за все заслуги,
Чтоб работать без натуги,
Мне бумагу от царя,
Что, мол, воевал не зря.
Чтоб по той бумаге мог
Не платить сто лет оброк.
Чтобы в рекруты не брали,
Чтоб не дёргали бояре.
А не то, припомню встречу,
И с Анфисой тёплый вечер.
Всё народу расскажу
И на правду укажу.
- Напишу, Ванюша, что ты?
Разрешу твои заботы,
Только ты со мной не ссорься,
Не позорь перед посольством.
А посол, вздохнув, сказал:
- Зря, Иван, царём не стал.
Ну, тебе оно виднее…
И твоё мы ценим мненье.
Ваня сел на колесницу,
Посадил с собой девицу
И в деревню прямиком,
Поскакал в родимый дом.
Стали жить и поживать,
Огурцы весной сажать,
Под гармошку петь куплеты
И писать царю советы.
От советов толк пустой,
Только смута и застой.
Настя Ванечку любила,
И детишек народила:
Две девчонки, два мальчишки,
Все сидят, читают книжки,
Изучают алфавит,
Только самый младший спит.
Снится небо, облака
И широкая река.
Вам бы тоже отдохнуть
И полчасика вздремнуть.
Есть ступеньки у крыльца,
А у сказки нет конца,
Потому что можно снова
Рассказать всё слово в слово.
|
|