Лучи солнца уже основательно прогрели скалы, когда Алексей забил первый крюк. Стена отозвалась мелодичным звоном, значит, крюк зашел великолепно. Алексей, убедившись что крюк держит надежно, повесил на него карабин, в который тут же ловко прощелкнул веревку, и стал легко подниматься вверх.
Скалы были на удивление прочными, словно миллионы лет прошли для них бесследно, не тревожа обжигающим холодом или раскаленным солнцем. Работать на них было одно удовольствие. Он тратил на прохождение одной веревки двадцать — двадцать пять минут, принимал Романа и снова продвигался вверх. Наблюдающим в мощную подзорную трубу казалось, что альпинист проходит отвесную стену играючи. Если бы это было так…
К полудню движение связки явно замедлилось. Алексей заметно устал (сказывалась недостаточная акклиматизация), но останавливаться не собирался, намереваясь до заката выйти на предвершинный гребень. Пройдя ключевой участок маршрута — двухметровый карниз, он окончательно выбился из сил. Стоя на узенькой полочке шириной не более пяти сантиметров, Алексей понял, что переоценил свои силы. Над ним нависали двадцать метров идеально гладкой стены без единой трещины. Чтобы пройти их, ему понадобятся шлямбурные крючья, которые остались у Романа в рюкзаке. Обычное снаряжение скалолаза здесь не поможет. Путь назад же ему отрезал карниз и Алексей решил лезть вверх, надеясь неизвестно на что.
Балансируя на грани срыва, он, из последних сил цепляясь за малейшие выступы на стене, метр за метром набирал высоту, усугубляя свое и без того катастрофическое положение. Чем выше он уходил от последнего пункта страховки, тем на большую глубину ему придется падать. Алексей прекрасно понимал это, но надежда выкарабкаться из ловушки, в которую таки поймала его коварная гора, не покидала его. Просто так сдаваться он не привык: если есть хоть минимальный шанс на спасение, он его использует, каких бы усилий это ему не стоило. Отчаянно захотелось жить, промелькнуло перед глазами заплаканное лицо жены, уже не держали на мизерных зацепках пальцы и стали предательски дрожать ноги, но он упрямо отвоевывал у скалы метр за метром.
Без единого промежуточного крюка он уже прошел свободным лазаньем около десяти метров, осталось еще столько же. Дальше уже хорошо просматривалась довольно широкая полка, на которой можно было перевести дыхание и организовать страховку. Что такое десять метров на асфальте? Так — всего несколько шагов, но те же десять метров, только по вертикали, стали на его пути непреодолимой преградой.
Ситуация давила своей полной безысходностью. Он уже пять минут висел на стене, удерживаясь лишь на кончиках онемевших от усталости пальцев. Алексей понимал, что еще чуть-чуть и они разогнутся сами, и тут он заметил еле заметную трещинку в пяти метрах над собой. Ему показалось, что это и есть тот шанс, который судьба иногда дарит нам в последнюю секунду, и он решился.
Проявляя чудеса скалолазной техники, Алексей, используя мельчайшие зацепки, пролез зеркально гладкий отвесный участок и судорожно вцепился в призрачную, как мираж, опору… но заветная трещина на поверку оказалась забитой грязью сантиметровой полочкой, забить крюк в которую было невозможно. Крутизна стены была такой, что даже окажись глухая полочка удобной для крючьев трещиной, бросить хоть одну руку, чтобы снять с обвязки карабин с крюком, было невозможно. На одной руке ему не удержаться.
И все же надежда не покидала его. Вот, чуть левее, еле заметный выступ, а за ним скала уже чуть выполаживается, подумал Алексей, пытаясь дотянуться до него. Ему это удалось, но казавшийся надежным выступ неожиданно обломился, и Алексей, не успев крикнуть традиционное «держи!», камнем рухнул вниз…
Пролетев почти тридцать метров, он завис на веревке между небом и землей. При падении с такой высоты рывок настолько чудовищен, что тот единственный крюк, что он забил перед прохождением карниза, вылетел бы мгновенно, если бы Роман вовремя не протравил веревку, значительно погасив этим энергию срыва. Импортная веревка, прорвав тонкие кожаные перчатки, глубоко врезалась ему в ладони, но в тот момент Роман не чувствовал боли. И лишь убедившись, что с Давыдовым все в порядке, заметил, что веревка, которую он продолжал удерживать в руках, обильно окрашена кровью.
Алексей, мысленно перекрестившись, что чудом остался жив, достал зажим и энергично стал подниматься по закрепленной Романом веревке. Испытав сильнейший психологический шок, он все же сумел мобилизовать себя. Расслабляться было некогда: впереди ждали все те же неприступные скалы, что и до срыва. Горам не было никакого дела до его переживаний. Алексей не был новичком в альпинизме, но срыв подействовал на него угнетающе. Если бы сейчас можно было спуститься вниз, он сделал бы это не раздумывая, но точка возврата давно пройдена и самый короткий путь домой лежал через вершину.
Уйти с маршрута в снежный кулуар, как это сделала команда политехников, погибшая на этой вершине двадцать лет назад, он не решился. Хватит с него роковых совпадений. Третий раз судьба вряд ли будет настолько милостива, чтобы оставить ему жизнь.
Поднявшись к Роману, Алексей сразу понял, что рассчитывать на него особо не приходится. Он молча распаковал аптечку и обработал товарищу раны. Роман кривился от боли, но мужественно вытерпел всю процедуру до конца, не издав при этом ни звука.
— Нам осталось совсем немного, потерпи, — доставая из рюкзака Романа шлямбурные крючья, бодро произнес Алексей. — Сейчас я пробью шлямбурами тот участок, и далее уже пойдем как по равнине.
Роман, раскисая на глазах, согласно кивнул. По тому, как возбужденно блестели глаза Алексея, он понял, что тот пройдет любую стену в мире, какой бы категории сложности она ни была. «Мне бы такой характер», — позавидовал он Алексею, не подозревая, что творится у того в душе.
Алексей с тревогой посмотрел на вынырнувшее из-за скальной гряды легкое облачко. По опыту он знал, что ничего хорошего это не предвещало. Через час-другой погода может резко ухудшиться. Малейший дождь и стена станет непроходимой, и тогда придется бить шлямбура через каждый метр. Такого запаса крючьев у Алексея не было. Перспектива же ночевать на какой-нибудь полочке его вовсе не радовала, поэтому, высказав вслух все, что, по его мнению, могло снять нервный стресс, он взял себя в руки. Крикнув Роману, чтобы тот начал выдавать веревку, он уверенно стал набирать высоту.
Повторно преодолев карниз, он вышел на зеркально-гладкую стену и сразу забил несколько шлямбурных крючьев. Теперь страховка была надежной, и он, помня каждую зацепку, легко преодолел оставшиеся метры, как на соревнованиях по скалолазанию. Дальше стена постепенно теряла крутизну, и еще засветло они вышли на вершину.
Погода не подвела, но как только солнце скрылось за скальной грядой, на вершине стало неуютно. Ветер насквозь продувал даже пуховые куртки, температура стремительно падала, и они решили на вершине особо не задерживаться. Полюбовавшись открывшейся панорамой и сделав несколько фотографий на память, Алексей обследовал вершинные камни, надеясь найти тур с запиской предыдущих восходителей, но его поиски оказались безуспешными. Он достал из рюкзака пустую консервную банку, написал записку и, вложив ее в банку, соорудил над ней высокий тур из камней. Здесь же под туром укрепили мемориальную доску погибшим слобожанским альпинистам. Больше на вершине им делать было нечего, и они начали спускаться вниз…
|
|