Сладким дымком потянуло от печных труб. Дым стоял "столбиком". Рядом - поодаль отдыхали от долгого перелёта вороны.
Макушки берёз замерли под их большими телами, даже иней не сыпался. Будто и не весили они вовсе.
Везде царила тишина и торжественность, как в предвкушении бала.
...И - тут же поток солнечных лучей затопил дворик. Вороны оживились, закивали головами.
По снежной парчёвой дорожке, искрившейся миллионами огоньков чинно прошествовал кот. Серо-голубая шубка его отливала лунным светом. Она была непомерно длинной и стояла "ежом". Большую лохматую голову венчала корона из инея. Теперь осветилась и она.
Кот приветливо наклонил голову, прижмурил ярко-зелёные глаза.
- Доброе утро! - поздоровалась я.
Мягкой пружинистой походкой он подошёл к железной двери подъезда. Многозначительно поднял вверх голову. -
Заблудился, наверное - подумала я.
- Ты не перепутал, друг?
- Нет. - выждав, ответил кот.
Он шёл рядом так, будто вечно прогуливался со мной и теперь вот - возвращается домой.
- По-моему, ты всё-таки заблудился. - Кот вздохнул и с укором посмотрел на меня.
- Прости, друг. Заходи в гости. - Он зашёл не торопясь, огляделся. Прямиком направился в ванную. И - подставил под кран лапу. Вода текла, а кот так и сидел у крана с протянутой лапой.
Ах, какая же недогадливая! Мягкие кожистые лапы в голубых перчатках, которые он поочерёдно подставил под струю, были вымыты, обсушены. За всё время ванны он ни разу не выпустил коготков.
От еды - отказался и устроился на моём диване, будто всегда спал здесь.
Миновал вечер. И, кажется, всё испортил: с работы вернулся муж. Он улыбнулся непомерно детской кошачьей доверчивости и безмятежности:
- Заблудился. Пусть отдохнёт хорошенько, поест и отправляется домой. Может, его уже ищут?
Но кот и не думал... Он досадливо взглянул на меня, кротко поджал свои лапы. Сильные мужские руки аккуратно вынесли его во двор. Поставили на снежную серебряную дорожку. Кот вздохнул и терпеливо уселся у двери подъезда.
Если тебе что-то кажется, лучше - поспать. Сон проявит любые тени, любые вспышки. И может быть, под вспышой твоего сознания ты отыщешь ответ. Но вопросов так и не убавится.
...Ночью я была разбужена серебряным фейерверком. Вправо и влево от меня коротко вспыхивали, шипели и перебегали по паркету искрящиеся змейки, долетали к изголовью и гасли.
Потом - откуда ни возьмись появился зонтик цвета грозовой тучи. Крупный, круглый. И рядом - Мягкая, Безмятежная Улыбка Кота.
Наконец, появился и сам Кот. Он галантно приподнёс мне зонтик:
- Я извиняюсь. Но зонтик необходим в целях обороны.
Далее последовали электрические разряды, серебристо-голубые стрелы - кот оборонялся:
- Если уж людям тяжело держать в узде свои эмоции, что говорить о котах? Мы - старые жители Сириуса и носим в себе стрелы. - Растут...
- Кот с сожалением потрогал серебристо-серую стрелу, оправил шёрстку:
- Как надоели войны! Да я не за тем Вас пригласил, коллега. Для обмена опыом. - Он снова улыбнулся и пропал.
В руке моей остался зонтик цвета грозовой тучи. Пространство кривилось: ярко-золотой круг под ногами расплывался в Хрустальный Конус. Золотые спирали разбегались и - вот уже серо-сине-голубой туннель с огромной скоростью нёсся на меня.
В самом конце туннеля я увидела множество детей, сидящих за яркими пластиковыми столиками. Каждый из них был занят чем-то очень важным: кто-то возводил прекрасные хрустальные дома, моделируя воздушные подушки, рассчитывая угол поворота маленьких садиков к солнцу; кто-то писал огромные книги, кто-то записывал значками льющуюся на него музыку.
Кот дождался меня и устремил глаза вверх. Я подняла голову. Прямо над головами ребят парили маленькие летающие тарелки.
- Мер-ка-ба?
- Правильно. Но не детей, нет. Это кошачьи, - как бы между прочим пояснил он.
Лучше один раз увидеть. Скоро я стала понимать: беспокойный кучерявый мальчик выплёскивал головой ярко-красный свет, пытаясь успокоиться. На него волнами набегала нежная мелодичная музыка. Скоро яркий свет над его головой выткал образ нежной серой кошечки. Стало ясно: она была ему и учителем и целителем одновременно.
Крупный белый кот, гладкий, собранный, как профессор, помогал другому парнишке закончить сложную математическую формулу.
Справа от меня белоснежный длинношёрстный мудрец объяснял молодому архитектору под каким углом будут падать солнечные лучи на восходе и на закате на его подвесной садик.
- Мозг многослоен - напомнил мне Сигор (так звали моего странника). Каждую из его структур корректирует Мер-ка-ба. Мозг может принять только то, к чему готова его структура. (То, чему она созвучна).
На мгновение в моей голове пронеслась притча о сеятеле, легенды о странниках, дозоры сторожевых башен, подземные залы и библиотеки и целая череда странников - учителей, так и не понятых, так и не принятых Землёю. Многие из них были истолкованы превратно, многие - убиты, многие - замучены...
Огромная солнечная вспышка начала постепенно уменьшаться, пока не превратилась в Безмятежную Лучащую Кошачью Улыбку. И было просто невозможно не улыбнуться ей в ответ.
Я открыла глаза, отдёрнула шторы. Маленький дворик весь залит солнцем. По подоконнику, ожидая, прогуливались вороны. Казалось, они тоже улыбаются, нетерпеливо поглядывая на кухонное окно.
Во всём светилась перемена: тело - лёгкое, прохладное, будто наэлектризованное. Комната полна озоном. Сынишка счастливо улыбается во сне. Удрать бы на природу в лес, подальше! Эх, жаль, машину угнали... Да пешком!
Солнечный свет скользнул с головы на плечо тёплой мохнатой лапой. Осветил кухонный столик, где под цветком красовалась необычная открытка:
На ярко-синем автомобиле восседал голубой персидский кот. Рядом топтался обеспокоенный цыплёнок со скорлупкой на голове - собирался "в путь".
Я невольно улыбнулась. Кот подмигнул ярко-зелёным глазом. На открытке проступила Неповторимая Безмятежная Улыбка. Солнечный луч мягко гладил щёки. Открытка соскользнула на стол, приоткрылась, и я прочитала крупную яркую надпись:
"Надеюсь, что ты скажешь "Yes",
Увидев этот "Мерседес".
Не будем ни о чём тужить,
А лишь дружить
дружить
дружить".
г. Гусь-Хрустальный
|
|