ДАЧНЫЕ ЯБЛОЧКИ
Никакой серьезной болезни, слава Богу, у меня не было. Легла в больницу на обследование, так сказать, для профилактики. В палате, как положено, шесть койко-мест. Кроме меня здесь еще пять бабушек-старушек, божьих одуванчиков.
Не успела я расположиться на казенной кровати, указанной мне медсестрой, из противоположного угла комнаты одна из местных обитательниц прямым курсом ко мне.
– У Вас дача есть? – Я несколько опешила, для знакомства вопрос несколько нестандартный, особенно в больничных условиях.
– Не то что бы дача, так домишко в Рязанской области у родителей, – отвечаю абсолютно честно, не подозревая подвоха.
– Вот хорошо! – всплескивает руками старушка. – Привезите мне яблочек, привезите! Ужас как хочется: дачных, настоящих! – Ударение ставит на слове дачных и смотрит просительно-выразительным взглядом, под которым ответить «нет» равносильно преступлению.
В голове всплывает картинка той еще дачи: две неухоженные яблоньки, от которых и в урожайный год, как от козла молока, а нынче и вовсе не цвели. Допустим, можно попросить у соседей, но двести километров от Москвы, в один конец езды больше трех часов, а туда обратно весь день уйдет, электрички по расписанию три раза в сутки…
– Ну, так привезете что ли? – Обнадежена моим молчанием, хнычет старуха.
– Да нет у нас там яблок, вообще сада нет, – неуверенно оправдываюсь я.
– Вы не думайте, я заплачу, сколько надо, привезите только, пожалуйста!
– Да как же я привезу, когда я тут, в больнице лежу, как и Вы, – хватаюсь за обстоятельства, как утопающий за соломинку.
– Так на выходные то, поди, домой уйдете, у нас молодые все уходят. В выходные тут делать нечего, ни анализов, ни процедур, а таблетки и дома пить можно… Так привезете что ли?
– На выходные я по работе договорилась, да и по дому надо, и с детьми … – Я оправдываюсь, будто и впрямь виновата перед ней по всем пунктам.
– Значит, жалко яблочек для больной старухи… Понятно… – Смиренный вздох. Глаза на мокром месте.
– Да и не моя это вовсе дача, а родителей… – Лепечу оправдания и судорожно вспоминаю, у кого из моих знакомых есть дача поближе.
– Так вот пусть родители и привезут яблочек! – Снова вдохновляется просительница.
– Они у меня старые, больные, на даче все лето безвылазно до октября. Им до Москвы добираться – целая проблема.
– Зачем же им до Москвы, Вы с ними на полпути встретитесь, они только яблочки передадут и пусть обратно едут, зачем же их в город гонять, не надо.
Тут уж я не знаю, смеяться мне или плакать. Замечаю у других соседок по палате еле сдерживаемое хихиканье. Та, что справа от меня старательно подмигивает и делает какие-то знаки. Поддержка окружающих немного подбадривает. А мучительница моя между тем жалобно причитает:
– Ой, как яблочек дачных хочется! Ой, как хочется… Сплю и вижу… Много ли старухе для счастья надо.
– Марья Никифоровна, да отстаньте уж от девушки. Она только поступила, сейчас к ней врач придет. – Приходит мне на помощь соседка слева.
Марья Никифоровна нехотя отходит. Я вздыхаю с облегчением.
К вечеру, когда все пьют свой последний на сегодня чай, неугомонная любительница яблок делает еще одну попытку растопить мое «ледяное» сердце:
– Вот бы сейчас яблочка дачного погрызть…
Делаю вид, что я глухая на оба уха. Старуха, еще несколько раз посетовав на отсутствие яблок, заканчивает свою полуночною трапезу, кстати сказать, вполне обильную.
На следующий день утром первое, что я слышу, проснувшись, голос жалующейся кому-то Марьи Никифоровны:
– Вот ведь, молодежь нынче пошла… Яблок для старухи жалко… Мы не такие были!.. Нет, не такие!
Натягиваю одеяло на голову, притворяюсь спящей, Бог с ним с завтраком, пропущу.
Несколько часов спустя, проходя по коридору на ЭКГ, вижу Марью Никифоровну, оживленно рассказывающую женщинам из соседней палаты о черствости и равнодушии нынешней молодежи. Когда я иду мимо, она поджимает губы, делает выразительную паузу и показывает глазами на яркого представителя «нынешней молодежи». Кардиограмма у меня в этот день оказывается хуже, чем обычно и у меня нет сомнений в причине этого ухудшения.
После обеда, перед тихим часом приходится выслушать новый душещипательный монолог о яблоках.
– А у людей на дачах яблочки поспели, на деревьях висят: красные, желтые, зеленые! Вку-у-усные… И на землю падают, и гниют там, если их вовремя не собирают. И любая собака бездомная может взять и съесть! Любая собака может! А я… Я, значит, хуже собаки…
– Угомонись, Никифоровна, у тебя запасов полная тумбочка. Не прибедняйся! – Пытаются унять ее соседки.
– А я не с Вами говорю. Я вообще не с кем, я так просто, а кому надо, тот услышит.
Делаю вдох, выдох, пытаюсь отвлечься, прижимаюсь лбом к оконному стеклу. Обычная московская улица за окном: пешеходы, машины, магазины… Стоп! Магазины!.. Вот она, спасительная идея! Как же я раньше то не догадалась!!! Засело в голове «дачных, настоящих…»
Выглянув из палаты и дождавшись, когда медсестра на посту отлучится в ординаторскую, проскакиваю в коридор. Лифта ждать некогда, по лестнице… Какой же это этаж, лестница нескончаемая… Ну вот и первый, выход… Бегом до ближайшего магазина.
– Я-я-яблоки!.. – Запыхалась так, что слова застревают в горле.
– Вам каких? – Молоденькая продавщица смотрит на меня с недоумением.
– Всяких.
– По килограмму?
– И еще знаете что, давайте бананов, винограда, персиков…
Купила бы еще и абрикосы, и сливы, и груши… Но денег не хватило.
Возвращаюсь уже не торопясь, на душе становится все спокойнее и спокойнее. В палату вхожу победительницей. Тяжелые пакеты ставлю Марье Никифоровне прямо на кровать, поверх одеяла, на тумбочку они бы не уместились.
– Вот. Берите. С дачи!
Старуха открывает глаза, по очереди: сначала один, потом другой. Хозяйским взглядом осматривает дары, не выказывая ни тени удивления. Затем расплывается в улыбке.
– Вот и хорошо! Вот и славно! А Бог-то, однако, есть. Е-е-есть! Не зря я ему вчера молилась, яблок просила, услышал Он меня старую, пожалел. Спасибо тебе, Господи! Завтра еще тебе помолюсь… А вы не заглядывайте! – Это она другим старушкам, с любопытством высунувшимся из-под одеял, – это мне Бог послал! Мне!
Я хотела тут же всех утешить, пообещать, что и им «привезу с дачи», но вовремя вспомнила про опустевший кошелек и промолчала. Может, после выходных, дома по заначкам поскребу, тогда... И еще надо врача попросить повторную кардиограмму, теперь то должна быть получше.
А Марья Никифоровна никого и ничего вокруг не замечая, полностью поглощена процессом: она деловито сортирует содержимое пакетов, что-то запихивая поглубже в тумбочку, что-то выкладывая на тарелку, что-то тут же отправляя в рот. И ничуть ее не смущает, что я так быстро смоталась на дачу и обратно, и как это в Рязанской области растут бананы и виноград.
|
|