Родителей Красникова опять вызвали в школу. Папа, отдуваясь после вскарабкивания на третий этаж, вытирая лоб бумажным платком, грузно рухнул за парту. Мать Василия, миниатюрная блондинка с перьями короткой стрижки, в белых брюках, и светлой блузке, встала за спиной мужа, положив ладонь ему на плечо. Во взглядах людей, произведших на свет Красникова-младшего, читалась вина и растерянность.
Сам Василий сидел поодаль, угрюмо вазюкая ручкой в тетради. Мы со Степанидой Михайловной статуями немезид и вершительниц судеб грозно застыли у доски. Я, как классный руководитель, хочу того или нет, тоже должна была присутствовать при экзекуции.
Выдержав весомую паузу, за которую взгляд Васиной мамы стал еще растерянней, Степанида произнесла:
- Ваш сын написал в сочинении, что Микеланджело был… гомосексуалистом.
При произнесении этого ужасного слова голос завуча дрогнул и мне показалось, что под взглядом Степаниды все семейство Красниковых сейчас должно превратится по меньшей мере в раскаленный пепел.
- Не был гомосеком, а существует гипотеза…
- Василий! – оборвал отец, утираясь скомканным платком.
В голосе звучала обреченность. Красникова еще сильнее сжала плечо мужа.
- Далее, - продолжала Степанида Михайловна. – Написал, что согласен с Толстым, который – по мнению вашего сына, подчеркиваю! – считал Анну Каренину не жертвой, а… Я не могу произнести этого слова. Так было, Ирина Евгеньевна?
- Так, - покорно кивнула я. Было очень неловко глядеть на Красниковых.
- В сочинении про Обломова написал, что Гончаров в лице этого лентяя создал образ положительного героя, - продолжала перечислять грехи завуч. – Отвечая на открытом уроке по «Войне и миру», сказал, что делить произведение на периоды войны и перемирия не существенно, поскольку о мирном времени Толстой не писал вообще. А название?!
- Но… - попыталась робко вступить в беседу мама Васи, и замолчала.
- Что – но? – грозно сдвинула очки Степанида.
- Нет, ничего… - прошептала Красникова, и теперь уже муж поднял руку и погладил ее по ладони.
«Уйду из школы», - подумала я.
- Мы примем меры, - сказал Красников-старший. Степанида, смерив его испепеляющим взглядом, кивнула и вышла из класса.
… Я сидела опустив голову. Васин папа вздохнул и развел огромными ручищами. Я сказала:
- Василий, ну пойми ты, что нельзя постоянно лезть на рожон, бороться с существующими правилами, вести свою маленькую войну против взрослого мира…
- И что, мне всю жизнь так жить, с языком в жопе?
- Вася! - воскликнула мама.
- Он еще молодой, - виновато сказал отец. – Вырастет, поймет… Юноша, максималист.
- Сочинение придется переписать, - сказала я, подавая Василию листок бумаги.
|
|