Николай стоял, засунув руки в карманы старых, застиранных джинсов и смотрел на витрину, за которой на натертых до невозможного блеска стеклянных полочках стройными рядами выстроились невиданной красоты пирожные, торты, булочки. За стеклом появилось улыбающееся во весь рот лицо Джованни, хозяина этой дивной кондитерской. Он радостно кивнул Николаю и сделал жест рукой, предлагая зайти внутрь. Николай густо покраснел и смущенно ретировался.
Как Лиля, старшая сестра Николая, со своим мужем Борисом оказались в Италии, это отдельная история. Но в течение нескольких лет от них не было ни одной весточки. И вдруг, в начале 1989 года, Николай и его дражайшая супруга Валька получили приглашение в Италию. Печальную часть рассказа о мытарствах по различным государственным учреждениям, о покупке билетов по записи, получение виз, о поиске денег по всем друзьям на поездку, и о том, сколько было убито на все это времени, я опущу. Наконец, в конце августа 1989 года поезд мчал Валентину и Николая в солнечную страну тарантеллы, оливок и спагетти.
Первые несколько дней пребывания наших героев в Италии были наполнены странным смешением эйфории и черной тоски от вида ломящихся прилавков в магазинах. Нескончаемые ряды магазинов и магазинчиков, набитых продуктами питания и вещами на любой, даже самый извращенный вкус, сначала вызывали тошноту, раздражение, чувство обиды… Но, человек привыкает ко всему быстро… Через неделю наша супружеская пара вполне освоилась, немного прибарахлилась в стоковых магазинах, выучила пару-тройку необходимых слов, и почувствовала себя почти в раю.
И вот наступил день рождения Николая. Так получилось, что этот день как раз попал на поездку в Италию. С утра Лиля и Борис торжественно поздравили виновника и вручили ему конверт с деньгами на новые ботинки, которые красовались в одной из витрин на улице, где жила его сестра. С первого дня этот шедевр мужской моды самым натуральным образом загипнотизировал Николая. Это была любовь с первого взгляда. Николай целую неделю, проходя мимо витрины, горестно вздыхал. Сейчас же он был на седьмом небе от счастья и прижимал конверт с деньгами к своей груди, как самое ценное, что было у него в жизни.
- Но это еще не все, - загадочно сказала Лиля. Если мне не изменяет память, кто-то у нас безумно любит сладкое? – улыбнулась она. – И я заметила, как ты разглядывал тортики от Джованни!
Николай непроизвольно облизнулся. Он, очень мягко выражаясь, был не равнодушен к сладостям, не доеденным в детстве.
- Коленька, я сейчас спущусь в кондитерскую и куплю торт к чаю. Ты себе не представляешь, какие у Джованни вкусные торты! Это просто восторг! – пропела Лиля и собралась надеть туфли. Но Николай, сияя, как лампочка накаливания в 100 ватт, неожиданно предложил:
- Лиль… Это… А можно я сам схожу, а… - умоляюще протянул он. Лиля и Борис удивленно переглянулись, Борис поощрительно кивнул.
- Хорошо, Коля. Тебе нужно будет только зайти туда, показать на небольшой торт и сказать: Buon giorno! Voglio torta (Здравствуйте, мне бы хотелось торт, прим. автора.), - и добавить, - … a casa (домой, прим. автора). Он поймет, что ты хочешь взять торт с собой и упакует его в коробку. Тогда спросишь его: - Quanto costa? (сколько стоит?- прим. автора.) Он покажет тебе чек, ты расплатишься. Держи деньги. Этого должно хватить. Только не бери большой торт. У Джованни цены не детские! А мы пока приготовим все для чаепития. Запомнил, что нужно сказать? Не забудь добавить: …a casa! И сказать «спасибо», это ты уже знаешь! А, может, тебе написать на бумажке?
- Не нужно! Я запомню!
Николай уверенно кивнул головой, взял выданные на торт деньги и практически скатился с лестницы, а Борис с женщинами отправились на кухню.
Надо сказать, что эта кондитерская находилась на первом этаже дома, в котором жили Лиля и Борис. Николай с шумом выдохнул воздух, как перед прыжком с вышки, с замиранием сердца открыл стеклянную дверь и попал в мечту своего детства. Тут были и шоколадные дворцы, и филигранно выполненные фигурки людей, птиц и животных, огромные букеты кремовых цветов, и цельные засахаренные фрукты, и даже сказочные картины из крема, безе и орехов. От вида этого сладкого великолепия рот Николая медленно наполнился слюной, и он превратился в соляной столб. Сумасшедшие пряно- сладкие запахи ласкали его ноздри. Только по прошествии нескольких минут ему удалось очнуться от этой розово - сладкой дымки от звуков голоса и он, наконец, заметил, что Джованни, низенький, толстый, лысый и лоснящийся, как глазированное пирожное, выразительно жестикулирует и пытается ему что-то сказать. Николай не понимал ни слова, но сообразил, что Джованни предлагает ему сесть за маленький столик и попробовать что-нибудь из сладостей. Николай собрал вся свою волю в кулак и… неожиданно для себя выдал фразу, которую по приезду долго и мучительно учил:
- Io non parlo l’italiano! (я не говорю по-итальянски, прим. автора.)
Джованни радостно закивал головой, очень быстро лопоча что-то совершенно непонятное, потом внезапно замолчал и с интересом уставился на Николая.
Ободренный Николай бодро отрапортовал:
- Buon giorno!
Джованни одобряюще улыбнулся. Николай наморщил лоб, вспоминая необходимые слова, почесал затылок и радостно сообщил:
- Voglio… э-э-э… торт…
Лицо Джованни блаженно расплылось, он выбросил вперед свои пухлые лапки ладонями вперед, воскликнул:
- О’кей, мистер! – и со скоростью, нехарактерной для его комплекции, скрылся за красивой дверью, из-за которой доносились удивительные запахи. Через минуту он появился перед Николаем с красивой тарелочкой, на которой лежал довольно большой кусок шоколадного торта.
- Вот, черт… забыл сказать про «домой»… как это, - зашептал Николай себе под нос. Он попробовал проверенный способ – сначала наморщил лоб, но это не помогла. Потом он почесал затылок. Никакой реакции. В голове был белый, чистый лист бумаги. Потом что-то забрезжило в его памяти, он на секунду зажмурился, открыл глаза и, глядя на кусок торта и тряся головой из стороны в сторону, истошно завопил:
- Cosa! А-а-а-а-а… Casa!
Джованни с перепугу чуть не выронил тарелку из рук. Он выпучил глаза и, кивнув с профессиональной выдержкой, сказал:
- О’кей, мистер! – и снова скрылся за дверью.
Николай вытер выступившие капельки пота со лба и облегченно выдохнул. Но расслабился он явно рановато. Дверь распахнулась, и появился Джованни. В его руках был целый торт на тарелке, размером с хороший арбуз. Он остановился перед Николаем и замер. Николай обалдело смотрел на этот торт, вспомнив, что сестра велела купить НЕБОЛЬШОЙ торт.
- Вот, бестолочь! Не надо большой! Домой мне надо!
Он мученически закатил глаза к потолку. Затем, воззвав к своим более чем скудным познаниям в английском и итальянском языках, и, ткнув пальцем в направлении торта, выдал:
- No…э-э-э…grand… cosa! (Non è gran cosa – не бог весть что, это небольшая вещь, прим. автора), - и насупил брови для солидности. Брови Джованни медленно поползли вверх, а глаза округлились и возбужденно заблестели. Он восхищенно поклонился, шаркнув ножкой, и с придыханием нежно прошептал:
- О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о…. Мистер… - и быстро скрылся за дверью. Его не было несколько минут. Николай, совершенно успокоившись, ожидал его появления, с коробкой в руках, но то, что он увидел, заставило Николая схватиться за сердце. Джованни еле держал в руках торт чуть меньше чемодана и торжествующе смотрел на Николая. Это было настоящее произведение искусства. По спине Николая потекли струйки пота.
- М-м-м-м… - промычал он и затих. Он понял, что если произнесет еще хоть одно слово, итальянец выкатит торт на тележке. В уме Николай лихорадочно прикидывал, во сколько может обойтись это кулинарный шедевр. Решив больше не издавать ни звука, он обреченно кивнул и выразительно потер тремя пальцами на руке перед носом Джованни, спрашивая жестом, сколько он должен. Джованни светился от гордости и счастья. Он крикнул с кухни помощника, и они быстро запаковали эту гору калорий в красивую коробку, перевязали ее нарядной розовой лентой, сделав сверху кокетливый бантик. Когда Николай увидел сумму на чеке, ему захотелось зарыдать! Мысленно попрощавшись с вожделенными ботинками, он расплатился и, согнувшись под тяжестью коробки, повернулся к двери.
- Tante belle cose! Tante belle cose! Buon appetito, mister! (Всего хорошего! Всего хорошего! Приятного аппетита!- прим. автора), - пел Джованни ему в след голосом Пласидо Доминго, не переставая при этом кланяться.
Лиля, Борис и Валентина начали нервничать. Николая не было уже целый час.
- Я пойду, поищу его, - твердо сказал Борис, и только он направился к двери, раздался звонок. Все ринулись в прихожую. Когда дверь распахнулась, они увидели бледного, как полотно, Николая с огромной коробкой в руках. Вид у него был трагичный.
- Что??? Что случилось? Где ты был? Что это? – запричитали женщины.
Николай поставил коробку на стол и голосом Левитана сообщил:
- Это торт… Черт его дери! С моими ботинками! – и плюхнувшись на стул, подпер голову руками, всем своим видов выражая вселенскую скорбь.
-Ну, предположим, торт я вижу, - сказала Лиля, - А ботинки – то где?
Николай скорбно кивнул в сторону коробки с тортом.
- Здесь…
Когда он рассказал то, что с ним приключилось, Валентина тихо заплакала, а Лиля и Борис заржали в голос.
- У…у…у-у-у-у-у-у-у! Ой, не могу-у-у-у! Ой, держите меня, - завывала Лиля, чуть не падая со стула. Борис трясся, как студень, тихонько повизгивал и вытирал выступившие слезы. Наконец, все успокоились, и Лиля сказала:
- Балда ты, Колька! Сам вызвался сходить за тортиком, сам и виноват! Записал бы на бумажке то, что нужно было сказать, и все было бы нормально! А ты? Са-а-ам, са-а-ам! Ты же все перепутал! Ты же ему сказал «cosa», а это… ну, как тебе объяснить… Ну, это – ВЕ-Е-Е-Е-ЕЩЬ! В смысле, он понял, что тебе нужно что-то значительное, большое, серьезное! Вот он и притащил тебе кремовую гору! Эх, ты-ы-ы-ы-ы-ы, Ко’за! Языки учить нужно!
Наверное, вы догадались, что торт они дружно съели. Один Николай давился кремом, не чувствуя вкуса. Ему казалось, что он ест свои новые ботинки.
С того дня, каждый раз, при виде Коли Джованни выскакивал из кондитерской и, распахивая руки навстречу, лопотал:
- Ben venga maggio coi suoi fiori! (Добро пожаловать, обращение к именитым гостям, прим. автора), - зазывая его зайти. Николай густо краснел и, резво перебегая на другую сторону улицы, чувствовал, как желудок начинает предательски ныть.
Так продолжалось, пока супруги не уехали на Родину. Ботинки Лиля с Борисом все-таки купили Николаю – перед самым отъездом. А вот сладкое с тех пор Николай не переносит на дух. И еще он посещает курсы итальянского языка.
|
|