Он жил - малюсенький, как гриб;
пил водку, не ходил в музеи.
Он был довольно мерзкий тип,
хотя, конечно, есть мерзее.
Три раза в день он ел чеснок,
газеты не читал и книжки,
и жидкостью от пота ног
он умащал себе подмышки.
Когда ж бывал с утряни зол
и била боль в виски набатом,
он пил галлонами рассол
и изьяснялся только матом;
не понимал цветистых фраз,
сгубил судьбу супруге Алле,
и несколько десятков раз
его с работы увольняли.
Он был Никем - ни дать, ни взять.
Микробом. Пылью на дороге...
Когда же помер в 45 -
рыдали все. И мы, и боги.
|
|