ПОПЫТКА БЕССМЕРТИЯ
Когда холодало и окна чужие желтели,
Хмелил - терпковатый, на розлив отпущенный, - вечер,
За кровлями кроясь, залётные ангелы пели
Битловское что-то, - я был гениален и вечен.
Вцепиться, вдышаться, плющём неотвязным увить их,
Навзрыд и навеки, - врастая и не отпуская,
Но всё же - не вспомнить, а вам - и во сне не увидеть:
Какими судьбами меня подымала Сумская,
Какими стихами, да нет, - не стихами, а - снами,
Не снами, а - взрывом - вздымалось и по ветру рвалось
Ночей одиноких - отчаянно-чёрное знамя
Тоски и свободы... И всё это - юностью звалось...
Там веяла - вечность... Там жизнь торопливо листала
Страницы пророчеств, сверяясь по судьбам и датам,
Там Гоголь, - вороной, - нахохлился над пьедесталом
И крыши вгрызались в холодную мякоть заката...
...Прозрев, опознаешь - дворов обмелевших колодцы,
Слепых переулков фонарную жёлтую слякоть,
Но что остаётся? - о давние дни уколоться
И, в строфах протяжных, - былое бессмертье оплакать...
...Детей не пускайте - в бездонные каменоломни
Ночей одиноких! Забейте крест-накрест ворота.
С какою по счёту, - простите, родные, не помню, -
Я жизнью прощаюсь, - отныне и бесповоротно,
Но та была - первой… И - заново, сызнова, снова
Твердит, не сгорая, - над пеплом, что теплится еле,
Прозревшая зрелость, заложница зримого слова:
"Когда холодало и окна чужие желтели..."
1978-2003
ИЗ ХАРЬКОВА - С ЛЮБОВЬЮ
С хулиганистыми малышами,
В городишке, почти миллионном,
Полируя Сумскую, - клешами,
Что выкраивал Эдик Лимонов, -
Был я - юным, а значит, - хорошим,
(Пять – по пению и - по рус. литу.)
…Ливерпульским плюгавым гаврошем
Я кадрил центровую лолиту.
И казалась мне трёха в кармане
Крейзанутым сокровищем Креза…
Если “You never give me your money”,
То, хотя бы, - давай “Сome together”…
И крем-соды шипучая пенка
(Два – с тройным! Озорно - и резонно.)
Увлекала нас – к саду Шевченко…
…Ах, какие там были газоны!..
Под покровом природы счастливой
Совершалось – эдемской пропиской –
Единенье - девчонки сопливой
И мальчишки с торчащей пипиской…
…И, – всё та же природа, - в итоге
Нам даров отвалила, – по-царски:
Мы, бессмертны как юные боги,
Шли по Рымарской, - вниз, - до Кацарской…
…Непохожи на прочих - в начале,
Вы - и миру – не стали своими,
Дорогие мои харьковчане,
Хоть в Москве, хоть в Иерусалиме…
…Ну, а я, удивляясь порою
Долгой жизни, – прекрасной и странной, -
Не спешу – расставаться с землёю
Нэзалэжной, но - обетованной…
ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА
В мутноватом отстое похмельного дня
Я бы сменщиц твоих, дорогая,
С электричкой сравнил – лишь уходит одна,
Неизбежно - приходит другая.
С диким воем и рёвом - зовут за собой…
Вслед – рукой помашу им – «счастливо!»,
Чтобы в кротком Загорске, с больной головой,
Изучать жигулёвское пиво.
Покемарю, уткнувшись в колени твои,
И воскресну – легко и беспечно…
…И смолистые шпалы в ознобе хвои
Убеждают, что жизнь - бесконечна…
Я стою на перроне, не силах уйти:
Обступили - друзья и соседи…
…И Великий Диспетчер - разводит пути,
Улыбаясь неспешной беседе…
ЧАСТНЫЕ УРОКИ
Бесконечного лета – в начале,
Завершает уроки свои
Выпускник факультета печали
С золотой медалисткой любви.
Их продолжить, - казалось, – не поздно,
Но – в спираль обращается круг:
Аспирант, волевой и серьёзный,
Угодил – в кандидаты разлук.
Ни карьеры, ни славы, ни денег,
Лишь бы там,– за последней чертой, -
Повстречался - тоски академик
С ученицей своей золотой.
ПРЕДЧУВСТВИЕ ПУТИ
Жжёт – отметиной ножевою,
Плотность плоти развороша,
Неприкаянное, живое,
Называемое – душа.
Неявляемое воочью
Запредельным огнём горит:
То ощерится – пастью волчьей,
То - по-ангельски говорит.
Ворожащей – впотьмах - девчонкой,
Вопрошающей о судьбе,
И догадывается о чём-то,
И не верит – сама себе.
Помраченье превозмогая,
Ты бормочешь – при свете дня:
Что затеяла ты, родная,
Распинающая меня?
Неужели – необходимо,
Неуживчивой и нагой,
Невозможного мира – мимо,
Вечной бабочкой – на огонь,
В непроглядные - для невежды -
Как чернобыльская зола,
Невменяемые надежды
Догорающего дотла,
Где, пресветлой стезёй Господней
Преисполнясь, - озарено
В поднебесье – из преисподней -
Прорастающее зерно.
(Страстная седьмица. 2005)
ОТЩЕПЕНСКОЕ
Уязвлённой душою взглянув окрест,
В нестерпимой и нетерпеливой дрожи,
Я, дежурным вороном здешних мест,
Горевал над отческим бездорожьем.
Nevermore, касатики, nevermore,
Но крамольную карму - в кровях отхаркав,
Не Вермонт, Исаевич, не Вермонт,
Мой корявый, мой краеугольный Харьков.
Не влипая в казённое толокно,
Здесь ныряли юные торопыги
Под молчанье - пыльное, как сукно,
За слова - угрюмые, как мотыги.
Воскресать - позорникам - не впервой,
И в гробах - резоны себе отыщем,
Чтобы вновь - богородицыной травой
Прорастать - над чёртовым пепелищем.
1976. 2006.
МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ
На краю поднебесной чужбины, -
Сострадатель сомнений сыновних, -
Что забыл ты в снегах Украины,
Гефсиманского сада садовник?
Ведь не вера – надежда, скорее,
В нас, изгоях, горит не сгорая…
Чем - иззябшие души согреешь
Дезертирам из светлого рая?
...Здесь живут - исподлобья, насупясь,
Но во тьме, - по-хохляцки упорны, -
Сквозь сырую славянскую супесь
Прорастают - вселенские корни...
Пояса подтянувшие туго,
Сохраним, возлюбившие много,
И поллитру – для верного друга,
И молитву – для вечного Бога,
Соль земли – не в краюхах, а в крохах
Чернозёмного чёрствого хлеба…
…И - в распутицу – в наших дорогах
Отразится – библейское небо.
ARS REGIA
Озноб свободы, - а не сласти власти, -
Нам позднее признанье принесло…
Любезный брат, чернорабочий Мастер,
Благословенно наше ремесло!
В родстве с неторопливыми веками,
Преобразуя в золото свинец,
Ты сам себе – и каменщик, и камень,
Творение Господне - и творец.
Трудов - вседневных - светлая основа
Сближает, – на последнем этаже, -
Звучание утраченного слова
И графику небесных чертежей.
Дорога к Храму, - долгая дорога, -
Смиряет ученический азарт...
И, - с наших лиц, – взыскующе и строго, -
Глядят Хирама вечные глаза.
02. 03. 2003. Киев.
ПОСТСКРИПТУМ (После написанного).
Как отвес,
поперечен –
плоским земным основам,
Между двух огней,
в их участии половинном,
Я живу,
искровой зазор –
между телом - и Словом,
Самозванный провайдер
между
Отцом и Сыном…
Самиздатовский
тощий сборник, –
в шкафу мировых поэзий, -
В упокой
упакует -
земную мою истому,
Умолчав - о свойствах
небезопасных
лезвий:
Перечёркивать вены –
червоным - по голубому...
Уходя,
выключаю свет,
сразу - во всей вселенной.
Иногда возвращаюсь,
чаще -
вином и хлебом,
Ради – девочки вечной,
пресветлой
и неизменной,
На живую нитку –
сшивающей –
бездну с небом...
БАБЬЕ ЛЕТО
1.
Ничего не придумано - лучше
Просветляющих дней сентября.
Пусть - надежды измученный лучик,
Напоследок, - согреет тебя.
В непомерных Господних щедротах
Неприметно продвинулись мы
От весеннего солнцеворота
К равноденствию света и тьмы.
Не пророчества - так примечанья,
Воплощаясь, тоска принесла,
Променяв - первородство молчанья
На голодный оскал ремесла.
Но - плачевна творимая вечность,
Если - заживо - недосказать
Про твою терпеливую верность,
Про твои золотые глаза.
О грядущей зиме не тоскуя,
Не жалея - почти ни о чём, -
Оставляю свою мастерскую,
Ухожу - за последним лучом.
(2002. 2005.)
2.
Как сказал бы торгаш - "мимо кассы",
Суемудрой своей головой
Я нырнул - в лозовые черкассы
Как последний черкас лозовой.
Но - живой и частично-здоровый,
Я на звёзды гляжу, не дыша,
И, доверчивой сучкой дворовой,
На пришельца косится душа.
Про земную недолгую славу
Бормоча нелюдские слова,
Бродит огненный зверь чау-чау
С головой изумлённого льва.
Скрежеща под живыми ногами,
Кочевая промёрзшая степь
Печенежскими злыми снегами
Пожирает всемирную сеть.
Но колотится - в сонные рамы,
Пробуждая пожар вдалеке,
Жаркий благовест - ближнего храма,-
Как синица в озябшей руке,
Освящая любовью всевышней
Своеволье оседлых свобод:
Метить окна - сиренью и вишней,
На холмы громоздя небосвод.
Несподобленный укорениться
Наступая в чужие следы,
Обожду - у мужицкой криницы
Ломозубой крещенской воды,
Лишь, до вешнего бабьего лета,
Отче, - в малую чашку - налей
Незакатного тёплого света
Для продрогшей подруги моей.
село Черкасская Лозовая,
Дергачёвский район Харьковской области.
(январь-февраль 2006 года.)
МИР БЕЗ МЕНЯ
"...и на глазах прокладывает русло
прекрасный новый мир уже без нас"
Алексей Петрович Цветков
Невпихуемый - в Харьков ли, Киев ли,
От бессмертия навеселе,
Как Евгений Борисович Иевлев
Я воскрес в поднебесном селе,
Где, в гордыне своей недоверчивой,
Одинокой слезы солоней,
Через трещинки зрелого вечера
Невозможный сквозит соловей.
И едва догорит бриллиантовый
Переполненный звёздами пруд,
Про меня деревенские ангелы
Деревянные песни поют.
Здесь невенчанной беглой невестою,
В сумасбродной свободе своей,
Голубою побелкой небесною
Мне забрызгала стёкла сирень.
Немотой, прокалённою дочерна,
Затыкая прорехи в груди,
Бормочу: беспризорная доченька,
Что ж дрожишь у дверей? Заходи...
.................................................
...Но когда втихаря настрадаемся
По своей непроглядной судьбе
По чугунным листам Нострадамуса
Ни черта не прознав о себе,
За последней межою распаханной,
Запоздавшей надеждой маня,
Вспыхнет - обетованный, распахнутый,
Ослепительный мир - без меня.
май-июнь 2006, село Черкасская Лозовая
|
|