Этим, уже довольно поздним, жарким и душным летним вечером у Тропова были весьма конкретные планы: пара бутылочек холодной "Балтики" - и в койку. Вероятно, даже без ужина, – к сороковнику Тропов настолько истрепал свой холостяцкий кулинарный репертуар, что частенько летом предпочитал обходиться без ужина.
Но человек предполагает … Настойчивые звонки телефона слышались, еще когда Тропов открывал дверь. И первым делом он направился выключить бессмертное изобретение Эдисона к известной матери, даже не собираясь слушать автоответчик, – кому надо, позвонит на мобильник. Однако тут телефон зазвонил опять, и рука дрогнула - на всякий случай Тропов снял трубку.
- Здравствуйте, - голос был мужской, человека лет пятидесяти, низкий, с неистребимым украинским акцентом и несколько заискивающий. – Андрей Сергеич? Моя фамилия Петренко. Не могли бы мы встретиться буквально на полчасика? Очень важное и срочное дело! Нахожусь сейчас у вашего дома.
Поскольку ни бандиты, ни менты, ни неизвестные дальние родственники так себя не ведут, Тропов не на шутку раздражился.
- Вы, может, не обратили внимания – уже десятый час. Что горит и у кого?
- Извините, не телефонный разговор.
- Блин, слушайте, какие дела в такое время? Давайте спокойно договоримся на завтра.
- Андрей Сергеевич, - Петренко то ли запнулся, то ли решил для убедительности выдержать паузу, - очень прошу, поверьте: дело такое, что не мне, а нам с вами надо бы встретиться побыстрее.
Что бы сие значило, подумал Тропов, намеки какие-то, выражаясь на новоязе, гниловатые. Может, все же бандиты? Но что от меня лично может быть нужно бандитам? Ладно, не так уж и поздно. Правда, пива всего две бутылки, угощать нечем. Что ж, тогда придется на пленэр, заодно где-нибудь перехвачу свежего пивка…
- Ну, окей. Домой, извините, не приглашаю...
- Да что вы, Андрей Сергеевич, зачем домой. Жду вас у подъезда.- В голосе Петренко явственно прозвучало сильное облегчение.
На скамейке напротив подъезда сидел плотный, одетый в недорогую джинсу лысоватый человек – как и показалось Тропову по голосу, лет пятидесяти, пожалуй, чуть больше. Увидев Тропова, он встал, пошел навстречу, протянул руку:
- Андрей Сергеич?
- Он самый. Чем обязан?
- Очень приятно. Я Петренко Владимир Федорович. Давайте присядем.
Петренко был трезв, мрачноват и сосредоточен. И чем-то, как показалось сугубо штатскому Тропову, похож на бывшего военного. Жесткости его общем-то вызывающему симпатию лицу добавляли глубокие складки на щеках. Сев на скамейку, он полез в боковой карман.
- Посмотрите прежде всего мои бумаги.
"Бумаг" было всего две: паспорт и свежая справка из психдиспансера об отсутствии соответствующих заболеваний.
- Ну и? – уже особо не скрывая раздражения, спросил Тропов, возвращая документы.
- Сегодня со мной вступила в контакт внеземная цивилизация, - подчеркнуто медленно и внятно оказал Петренко.
Тропов скривился, отвернулся и начал вставать.
- Приблизительно такой реакции я и ожидал, - мрачно ухмыльнулся Петренко и неожиданно цепко придержал его рукой. – Ей-богу, Андрей Сергеевич, никаких глупостей делать не буду – ни вещать дурным голосом, ни этим… бластером размахивать. Послушайте пять минут старого дурака, а?
- Слабость меня когда-нибудь погубит, - пробурчал Тропов, нехотя присаживаясь на край скамейки и демонстративно посмотрел на часы. – Пять минут – засекаю.
- Связались они со мной, - сказал Петренко, закуривая очередную сигарету, - во сне, где-то под утро. Ни лица, ничего, муть какая-то белесая типа помех на экране – и мужской голос. Ну, думаю, ни хрена себе, какая шиза поперла, как бы это проснуться, не потеряв крышу? А голос бодренько так заявляет, малость похоже на Кашпировского, типа: "Даю установку, все хорошо, но проснуться пока не получится, это не шиза и не сон, а важное сообщение для вас и всего человечества".
Петренко посмотрел на Тропова, вздохнул, снова криво и невесело ухмыльнулся:
- Кашпировского-то помните?
- Смутно, я такими вещами не увлекаюсь.
- Ну, не важно. Тут это… - Петеренко несколько смущенно покосился на Тропова, - вы уж извините, излагать такую… фигню тяжело. Вы, я вижу, человек интеллигентный, – а у меня тут просто слов не хватает. Так сказать, чисто от полноты души.
Тропов хмыкнул: - Да нет проблем.
- Ну, тогда ладно. Честно скажу, я как бы офигел. Всякое в жизни бывало, но убеждать снящийся голос, что он тебе снится, не приходилось. А для него, чувствуется, ситуация штатная: ну не верю я – и ладно, а он излагает мне свое сообщение. Якобы буквально несколько дней тому назад эти внеземные хлопцы выяснили, что скоро, типа через пару лет, если не быстрее, человечеству придет полный звиздец. И, блин, необходимо срочное вмешательство. А я им, значит, один из первых помощников.
Прикурив очередную сигарету, Петренко выматерился уже довольно разнообразно и даже затейливо. Тропов от неожиданности удивленно присвистнул – таких художественных изысков ему слышать не приходилось. Вспомнились рассказы про какие-то флотские загибы.
- Вы, случайно, не флотский? – поинтересовался он.
- Та не, отставной майор-ракетчик, отставной козы барабанщик. С-суки, отпустили на бескрайние просторы любимой родины, - пробормотал Петренко с неостывшей, видимо, за годы злобной обидой. – Но – с ощутимым усилием переключился он на прежнюю тему, - не будем отвлекаться. Просто больно уж знакомый услыхал я звон о своей героической роли в спасении передовой части человечества.
- А что, спасать ваши… - как вы их? - хлопцы хотят именно какую-то передовую части человечества? – несколько иронически поинтересовался Тропов.
- Не, насчет передовой части это я чисто к слову, советскую молодость вспомнил. А голосок этот звиздел о человечестве в целом. – Петренко глубоко затянулся. – В общем, пошли у нас как бы непонятки. Он мне о долге перед человечеством, а я ж беспокоюсь, не струйка ли он от моей протекшей крыши. Ну и у меня ж все-таки техническое образование и вначале мне показалось, что все проверяется – как два пальца. Например, говорит он мне логарифм какого-нибудь числа, а я просыпаюсь и проверяю. Логарифм – это такая функция, которую обычный человек в уме посчитать не может …
- Я знаю, - перебил Тропов. – Ну и что?
- В общем, он мне сразу сказал, что никакого способа доказать, что он мне не снится и что я не псих, не существует в принципе. Он сказал, это называется… - Петренко задумался, припоминая, … - парадокс сна во сне, типа того. Ну, если я псих, то когда я на калькуляторе посчитаю логарифм, мне будет казаться, что именно это число он мне и сказал. Логично, в принципе…
Тропов вдруг понял, что раздражение как-то рассосалось, и подумал, что мужик-то в принципе симпатичный. Ну, течет малость крыша, как говорится, с кем не бывает. Однако было жарко и хотелось пива.
- Ну, в общем, как я понимаю, - жизнерадостно предположил он, - вы, в конце концов, проснулись и разрулили эту ситуацию? Может, в честь этого по бутылочке пивка?
Петренко от приятного предложения не то что не обрадовался, а даже как-то сник.
- Я ж вам не рассказал, чего хотел от меня этот внеземной хлопец. А хотят они воздействовать на какое-то, типа, информационно-психологическое поле всех землян. Он мне довольно подробно рассказывал, но я ведь технарь, честно сказать, часть не запомнил, а часть не понял.
- И чего? – расслабленно поинтересовался Тропов.
- Да того, - каким-то надрывно-тусклым голосом сказал Петренко, - что эти инопланетные считают - для такого воздействия несколько человек должно покончить с собой! И вы лично и конкретно в том числе!
Совершенно рефлекторно Тропов резко отодвинулся, с трудом подавив желание встать.
- Та не бойся, - глухо, глядя в землю, сказал Петренко. – Нужно не убийство, а самоубийство. Чего-то он загнул про, как бы, критическую массу воли, побеждающей страх смерти. Я до этого знал только про критическую массу всякого радиактивного дерьма. От этих хлопцев, кстати, как он сказал, тоже потребуются человеческие жертвы. Ну, то есть не человеческие, а … не знаю, кто они, как сказать… Вот такая фигня.
"Твою мать, Владимир Федорович!" - незамысловато подумал Тропов, неожиданно даже вспомнив имя-отчество собеседника, и, как мог успокоительно, произнес: - Ну, представьте себя на моем месте! Не полезу же я в петлю на основании вашего рассказа. Мало ли что может присниться человеку!...- Тропов замолчал, ему показалось, что Петренко его не слушает. Но тот поднял глаза, рассеяно покивал и сказал, опять сбившись на несколько заискивающую интонацию:
- Та понятное дело, Андрей Сергеич. Но еще десять минут, а? Доказательство-не доказательство, но типа того. Очень прошу. А? Кстати, вы ж пива хотели. Давайте в "Турист" зайдем?
Тропов задумался. Пожалуй, лучше разойтись с этим Петренкой помягче – вроде мужик управляемый. Бояться его, кажется нечего. Да и пиво в "Туристе" неплохое.
- Ну, пошли, - сказал Тропов, вставая. И натужно пошутил: - Хоть пива приличного перед смертью выпить.
- Да, еще просьба, - сказал Петренко, - идите за мной шагах в десяти, будто меня не знаете. Договорились?
Тропов раздраженно пожал плечами, мол, как хотите. Нелепость происходящего опять начала его злить – что там еще этот мужик, не дай бог, учудит в кафе?
А Петренко, отдав свои детективные указания, направился через площадь, к окраинной, довольно зачуханной девятиэтажной гостинице "Турист", на крыше которой располагалась одноименная кафешка. Через несколько шагов он покосился через плечо, и Тропов неохотно пошел за ним.
Зайдя в кафе и осмотревшись, Петренко направился к свободному столику у самого края крыши. Подойдя к нему, он повернулся, нашел глазами Тропова, который в этот момент как раз входил в зал, внимательно и грустно на него посмотрел, - и вдруг с неожиданной ловкостью перелез через бортик крыши и рыбкой, вниз головой, как в воду, прыгнул вниз…
Спустя несколько лет в середине длинного и скучного корпоративного банкета Тропов вдруг рассказал эту историю коллеге по бизнесу, большому сукину сыну, отвечающему в фирме за PR, человеку довольно умному и начитанному. Тот задумчиво помычал, что-то пережевывая. потом вдруг изрек:
- Вполне христианская коллизия...
- А причем тут христианство? – изумился Тропов.
- Ну, Андрюша, - с очаровательным, как бы маскируемым снобистским апломбом изумился коллега, - Назареянин же вполне может рассматриваться как типичный самоубийца во благо человечества. Вспомни все эти Гефсиманские страсти, просьбы к отцу небесному – "если возможно, да минует меня чаша сия". Сомневался человек. Вполне ведь мог бы тихо соскочить и продолжить карьеру мессии в более безопасном месте, чем Иерусалимский гадюшник.
Коллега подложил себе салатиков, выпил очередную рюмку и глубокомысленно предположил:
- А анализируя психологически, может, кому-то нужно было стимулировать совсем не твое самоубийство, а этого Петренки? Подумай, какая классически красивая подстава!
- Ну что ж, - сказал Тропов, - буду надеяться, что это действительно так.
|
|