Лес не отпускал…
Тропинка, ещё совсем недавно казавшаяся единственной ниточкой, связывающей его с надеждой на скорое возвращение в тепло, уют, отдых после утомительного многочасового блуждания среди густых зарослей этого, теперь уже не приветливо зовущего зелёным волшебством, а враждебного, наполненного колдовскими чарами леса, то терялась среди густой травы и зарослей ягодника, превращаясь в ниточку, то вновь выныривала через несколько шагов, вела его призрачной, всё менее различимой змейкой.
Сгущались сумерки…
Нужно обязательно до ночи выбраться. С собой нет ни еды, ни спичек, значит о костре нечего и думать. Вечерняя прохлада заставила поплотнее запахнуть куртку, но тепла это не прибавило – куртка, как и вся одежда, пропитанная влагой мелкого противно моросящего дождя не согревала уставшее тело…
Темнота наползала неотвратимо, тревожно, заставляя всё чаще останавливаться, пригибаясь, вглядываться в ковёр дикой тайги, чтобы по еле уловимым признакам определить пунктирную ниточку тропинки…
Наконец, он понял, что уже долго идёт без этой сопровождающей ниточки…
Всё. Теперь всё…
Отчаяние захлестнуло горячей волной: почему? Почему так случилось? Так красиво было вначале! Так радовалась, пела душа, грудь переполняло хмельным лесным травостоем, щебетали птицы, лучи солнца, косыми лентами пробиваясь сквозь кроны деревьев, мозаичными пятнами украшая всё вокруг, ласкали, грели кожу… И вдруг…
Неприветливостью, угрюмой серостью заволокло небо, закрывая солнце рваными клочьями туч.
За всё надо платить…
За радость тоже…
Он шел наугад, спотыкаясь о корни и ветви поваленных деревьев, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух и ещё раз с надеждой, взглянуть на небо: хоть бы одна звёздочка! Тогда бы можно было двигаться в определённом направлении, не боясь кружения, неизбежного при блуждании в темноте без ориентиров. Нет! Только чернота…
Неожиданно налетел свежий ветерок. Стало холодней. Куда идти?
Неужели! Не может быть! Спасибо, ветерок! Это ты, разогнав пелену туч, образовал совсем маленькое отверстие на их траурном покрывале, в котором светлячком горела одна – единственная звёздочка. Его путеводная! Светлячок на ладони ночи…
Он прибавил шагу. «Только гори, только не гасни», – как заклинание повторял он про себя, с тревогой поглядывая на мигающую сквозь кроны деревьев звёздочку – светлячка.
Но радость была недолгой. Тучи, словно спохватившись, стали задёргивать брешь…
Звездочка, мигнув последний раз, погасла и больше уже не появлялась. Напрасно он всматривался в ночную темень, напрасно звал, умолял её снова выглянуть… Всё напрасно…
С каким-то равнодушием, пустотой в душе, побрёл он дальше. Куда? Да не всё ли равно…
Сколько часов прошло – неизвестно. Стрелок часов в темноте видно не было… Стало светать. Уже можно было различать в предрассветных сумерках силуэты сосен и елей.
«Соберись! Прогони отчаяние! Тебя ждут! Ты нужен! Иди на мой зов!» - неожиданно, как бы услышал он чей-то далёкий голос, проникший в него не через уши, а будто бы теплой волной сразу заполнивший всё его сознание… «Ну, вот и галлюцинации начались»,- пришла тоскливая мысль.
- Нет, это не галлюцинация!
- Кто ты, - уже с каким-то чувством испуга и, вместе с тем, радости, спросил он.
- Я твоя надежда. Не падай духом. Я выведу тебя. Иди на мою песню…
Едва слышно зазвучала знакомая мелодия и голос одного из любимых им авторов и исполнителей её стал рассказывать:
«…О далёких мирах,
О волшебных дарах,
Что, когда-нибудь, под ноги мне упадут…»
Песня, как маяк, вела его сквозь чащу, прибавляя силы и уверенности в благополучном исходе.
Неожиданно лес, как занавес, расступился, выводя его на широкую, асфальтированную автостраду, по самой середине которой тянулись, уходя за горизонт, различимые в предрассветном утре две белые полосы.
Он шёл, наполненный бодростью неожиданно откуда взявшегося чуда, по самой середине шоссе, прямо по белым полосам, не боясь транспорта, ещё не проснувшегося в столь ранний час, шёл навстречу свету, людям, солнцу, огромным красным диском встававшему из-за горизонта прямо над уходящей вдаль автострадой, шёл навстречу надежде, песней продолжающей звучать в его душе:
«…О бескрайних морях,
Об открытых дверях,
За которыми верят, и любят, и ждут меня…»
|
|