А я в последнее время не умею красиво, задушевно
Травить мозги светской, чувственной лирикой.
Не из утробы материнской (как все) вышла, видимо,
А из засаленной дымной харчевни
Сегодняшняя Я,
Своей обрыдлой реальности клирик.
Я люблю свой промышленный город -
Где проезд нынче стал так дорог,
И старушки матерятся поголовно -
Я люблю его странной любовью.
В стуке трамвая и рёве клаксонов
Стройный найдя для себя консонанс,
Шагами отмерю квартальные зоны,
На районном сукне разбитые в пасьянс.
Запасшись пшеничными сайками,
Обратившись вся в слух и зрение,
Части городской мозаики
Соберу в своё стихотворение…
…Вдоль асфальта улиц промёрзших
Колосятся штыки фонарей.
В свете их башмаки в прах растёрший,
Нищий ищет тень потемней...
…Железобетонные лики фасадов
Глухонемых индивидов клетей,
Где извращенцы – с пылом де Сада –
Всё больше мечтают о лете…
…Щенок куцехвостый, с прокаженным пузом,
С причмоком лакает с пузырчатой лужи…
Слышно, как где-то, с дребезгом стёкол
Летят на землю зеницы окон…
При подъездах воркуют дряблокожие бабушки,
По деревьям – бормочут птицы,
Грустью детство обратится
в случайно встреченных ребячьих радужках,
Глотка балкона, настежь распахнутая,
вещает что-то на улицу
голосом фильма Кустурицы.
Через пару часов всё умолкнет:
Спальный район уснёт, как ему и положено,
И над ним – джинсовым куполом бейсболки –
Повиснет небо, звёздами моргая осторожно.
Досыта наброжусь по проулкам,
Каблуком выбью пыль из щелей бетона.
Возвращаясь же с прогулки,
Заглянув далеко в ночь при том,
А возможно, встретив рассвет,
на цинковых струнах труб водосточных
я сыграю… Не ноктюрн. Нет.
Но что-то тяжёлое,
из Рамштайна, возможно, - точно.
|
|