В красно-зелено-оранжевой Африке
Грустно слоняется слон.
Вышел однажды слоненок из графика,
И в график не смог войти он.
Раньше он жил лишь по графику,
То есть, совсем по порядку:
В семь начинал он зарядку,
В восемь с пятнистой жирафихой
Резво играли в прятки,
Забыв даже завтрак стряпать...
Только вот с этакой шеей
Даже в глубокой траншее
Можно ль кого-нибудь спрятать?!
В девять играл с бегемотом
В салки по топким болотам.
Только большой бегемот
Мог ли тащить свой живот ?!
Вот и проигрывал он,
Если бежал за ним слон.
В десять катался по пыльным дорогам
Слоненок на роликах с носорогом.
С двенадцати кушал до часу,
А с часу до трех он спал.
Потом выпивал бочку квасу
И долго-долго вздыхал.
А с трех до пяти он катался в пыли,
И с криком летали над ним журавли.
В пять, когда схлынет зной,
Шел на большой водопой.
Там он плескался и воду он пил,
Там он счастливым и радостным был.
Ведь даже шакалы, и даже гиены
Нуждаются в мерах простой гигиены.
Вечером в семь он шагал по саванне
К бабушке, дедушке, папе и маме.
Долго он мылся там в ванне,
Ел там пирожные, пил лимонад,
А в девять часов возвращался назад.
Хобот протрубливал, чистил он зубы,
Пил молоко, чтобы сильным к утру быть.
А в девять пятнадцать ложатся слоны,
Чтоб посмотреть свои дивные сны.
А так как слоны не имеют подушек,
То сны к ним влетают в широкие уши.
Вот и влетел к нему сон:
Как в красно-зелено-оранжевой Африке
Грустно слоняется слон.
Молча слоняется и прислоняется
Все к баобабам он.
И вот невнимательный слон
Лениво взобрался на склон
И прислонился он там к баобабу,
Что был предназначен на слом.
А на баобабе не для забавы
Висела, качаясь, табличка.
Длинная, как электричка:
«Вокруг не слоняться и не прислоняться:
Ни львам, ни жирафам, ни грифам;
Ни с воем, ни с рыком, ни с криком;
Ни черепахам, ни птахам;
Ни лбом, ни рогами, ни пахом,
Ни спиной, ни плечом и ни боком,
Ни ухом, ни рылом, ни оком !
И даже птичке колибри
При ее минимальном калибре...
Но просьбу особую выразить нам
Позвольте к огромным и толстым слонам !!!»
Но слон прислонился к тому баобабу
И начал чесать о него мощный бок.
Он думал, что все баобабы неслабы
И крепко корнями вцепились в песок.
И вдруг баобаб загудел-затрещал,
Слетели мартышки с него, вереща.
Со стоном и скрипом со склона упал!
И слон, как подкошенный молнией, пал,
Ревя и трубя, под уклон...
Какой невнимательный слон !
Когда он проснулся, когда он очнулся,
Когда вспомнил он этот тяжкий урок,
То первым он делом себе дал зарок:
Нигде не слоняться !
И не прислоняться !
Пусть даже отчаянно чешется бок...
А в график он все же вошел,
Когда его в джунглях нашел.
И жил он неплохо: не ахал, не охал...
Я даже сказал бы, что жил хорошо.
|
|