***
Маркиз не перенёс фиаско,
Спустил серебряный курок.
Лицо сменила злая маска,
Тревожно заалел висок.
Но безутешная супруга
Не долго значилась вдовой.
Нашла влиятельного друга
С фамильным замком под горой.
Седой маркиз не долго тешил
Уста красавицы Лолит.
И зимним вечером повесил
Себя на родословный щит.
Маркиза страшно горевала,
Людских судеб, узрев закон.
Маркизов на земле немало,
Но счастье на земле, лишь сон.
Прошли года, краса завяла,
Морщинок змейки поползли,
Маркизов на земле немало,
Жаль, раньше слуг своих ушли.
Лолит! Лолит! Вино услады.
Как глупо вылито оно.
От сил небес не жди награды.
Наград не будет всё равно.
Слёзы камня.
Старинный замок Браенстоун
Прильнув к готическим колонам,
Смотрел на крошечный балкон,
Щемящей дрожью околдован.
Там нервно путаясь в плюще,
Под тёмной крышкой небосвода,
Стояла в голубом плаще
Одна забавная особа.
Моля прощенья высших сил,
Ломая трепетные руки,
Печальный стриж крестами крыл
Пытался ей облегчить муки.
Недолго продолжался торг.
Молвой истерзанное тело,
Впервые чувствуя восторг,
Стремительно к земле летело.
Волна каштановых волос
Взметнулась, и навек застыла.
Ещё один решён вопрос,
Кровь щедро плиты обагрила.
Старинный замок Браенстоун
Прильнув к готическим колонам,
Покрылся посидевшем мхом,
Щемящей дрожью околдован.
Рыцарь без головы.
Рыцарь с войны возвратился домой.
Угрюмо проходит в замок ночной.
Пыльные латы снимает с трудом,
Пуст непривычно родительский дом.
Слуг исчезли, жена не зовёт…
Только гуляет по мрамору кот.
Хищно горят голубые глаза,
В грубом окладе святых образа.
Рыцарь накинул лёгкий халат,
Тело вздохнуло без давящих лат
Он невесом как перо сизаря,
В окна резные стучится заря.
Вдруг тишину препарирует стон!
Рыцарь несётся мимо колон,
Вниз по ступеням, в тёмный подвал,
Бочки вина, пауков карнавал…
А у камина, от горя черна,
Воет волчицей седая жена.
"Герда"!- неистово рыцарь кричит,
Герда не слышит, Герда молчит…
Боже! Пылает, как в печке дрова,
В камине чугунном, его голова.
Ледовое побоище.
Рыцарский орден огнём и мечом
Должный порядок наводит кругом.
Брошены в кучу туши славян.
(Меч не для шуток воинству дан).
Дети как хворост трещат на огне.
( Что ж, без убийств не прожить на войне).
Чтоб развевались знамёна Христа,
Чтобы спустилась с небес красота,
Чтобы языческий хаос пресечь,
Нужен до блеска отточенный меч.
Рыцари доблестной силы полны,
Слуги войны, для неё рождены.
Дикие зверства, лишь ритуал,
Как венценосного Герцога бал.
Духа арийского проводники
Без потрясений под плёнкой тоски.
Завтра последний, значительный бой.
Племя славян собралось за рекой.
Чтобы разрушить порока оплот,
Герцог Рудольф лучших рыцарей шлёт.
(Скоро наступит конец их земной).
Где они рыцари!? Рыцари в бой!!!
Возвращение.
Рыцарь несётся на белом коне.
Юность свою он провёл на войне.
Сколько ближайших друзей полегло?
Шли за добро, а погибли во зло.
Рыцарь взирает на латы небес,
Зеленью клейкой укутался лес.
Каждый комочек бредит весной.
Нервы в железе несутся домой.
Хочется скинуть пугающий шлем,
Выплеснуть всё содержимое вен.
Сколько скитаться по воле чужой
Куклой железной без права на боль!?
Этот всесильный рыцарский сан
Богом и Герцогом рыцарю дан.
Вот незаметно закончился лес,
Склепа фамильного бронзовый крест,
Замок прикрывшийся мхом вековым,
Белый над ним поднимается дым.
В сторону рыцарь отставил копьё,
Робко проходит в именье своё.
Верный слуга опускает глаза.
" В дом госпожи, к сожаленью, нельзя
В замок нельзя! Госпожа не одна,
С Герцогом Йоркским в постели она.
Если решитесь проникнуть домой
Стража исполнит приказ роковой".
Бритва обиды разрезала грудь.
Рыцарь не в силах сказать что-нибудь.
Только в орбитах опущенных глаз
Лучик надежды внезапно погас.
Тут он увидел на фоне небес
Рыцарей павших вздымается лес.
Копья покрыты весенней листвой,
Между костей одуванчиков строй.
В солнечном диске дротик торчит,
Ветер скитаний гнёт выпуклый щит.
И раздаётся печальный пароль:
" Рыцарь не должен вернуться домой".
Встреча.
В час полнолунья у ивы слепой
Рыцарь склонился над мутной рекой.
В тесном восторге росли тростники,
Невод прозрачный плели пауки,
Ветер скучал в ожиданье зари,
Вдруг забурлили кругом пузыри.
Чёлки соломенной ровный покрой,
Между ресничек крупицами соль,
Рыцарь застыл. Из подводного замка-
Звонко смеясь, появилась русалка.
Белая грудь изумительной формы,
Возле сосков ободок непокорный,
Долек манящих покатый утёс,
И тяжеленный, чешуйчатый хвост.
Рыцарь железный каменный стал.
Тело русалки, мужской идеал.
Глазки зелённые светят игриво:
" Хочешь ко мне! Там безумно красиво!
Хватит сражений! Ненужных побед!
Лишь от любви не смывается след".
Рыцарь как воин умом понимал:
" Надо бежать! А иначе…пропал.
Сколько искавших любви пастухов
Тихо исчезли среди тростников"?
Ум понимал, но кричала душа:
" Ты посмотри! Как она хороша!
Пальцем коснись и растает как снег.
Эта русалка прекраснее всех".
Рыцарь привстал, испарился испуг,
Твари речные запели вокруг.
Рыцарь по локоть в мутной воде.
Руки русалки ныряют везде,
Тёплая кровь освежила уста,
Рыцарь сжимает чешуйки хвоста,
Мнёт, замирая, вершины грудей,
Стонет русалка: "Давай же! Сильней"!
( Жаль, ограниченно время утех).
Вновь раздается таинственный смех:
" Не испугался губительных чар?
Жалко тушить твоей жизни пожар.
Да не могу я тебя отпустить!
После русалки немыслимо жить".
Месяц растаял у ивы слепой…
Тело русалки качает волной.
Пика стальная между грудей,
Рыцарь безумно рыдает над ней.
На вершине.
Я стою на вершине священной скалы,
Как бульдоги грызутся в полёте орлы.
Их могучие крылья пространство секут,
Через десять секунд начинается суд.
Прокурорские ангелы чёрного цвета
Предложили: "Казнить принародно поэта".
Позитивные ангелы светлых окрасок
Предложили: " Задуть искры Божьей остаток.
И под землю низвергнется конус скалы,
И в червей превратятся большие орлы"…
Я карабкался дерзко по снежным уступам,
Забыв дочь и жену, поднимался по трупам.
А потом окровавленным падал к подножью,
Но опять поднимался, пропитанный ложью.
Чтоб увидеть добра золотые лучи,
Чтоб найти на вершине от счастья ключи.
А нашёл, лишь суда лицемерного кнут!
Даже ангелы правды, на библии лгут.
И чего я искал под ослепшей луной?
Пики жёлтых когтей у меня за спиной.
Вечный сон.
Сестрёнка выключила свет.
Тьма запульсировала всюду.
Шесть, пять…
Пять, шесть…Меня тут нет.
Сплю. Попадая в сети к чуду…
Пространство вдумчивых детей,
У жёлтых роз парят стрекозы.
Непроизвольно мну постель.
Мой вечный сон! Ворую розы.
Опять встречаю мёртвый взор
Ревущей девочки в пижаме,
Мне страшно. Я известный вор.
Хочу быстрей вернуться к маме.
И вдруг детишки наугад
Испуганно сорвались с места,
За ними гнался негр-гигант
( Ребята знали его зверства).
Я кинул ножницы скорей,
Рванулся к сломанной калитке.
Но пальцы цепкие ветвей
Меня приговорили к пытке.
Я рвусь! Я вырвался! Бегу!
Но поздно…Чёрный, чую, рядом.
Я задыхаюсь! Не! Мо! Гу!
Застыла крошка с мёртвым взглядом.
Свирепо горло рвут клыки,
У жёлтых роз мои останки…
Стрекозы сели на виски-
Их очень манит запах сладкий…
Братишка, встань! Сестра зовёт…
Из ямы сна мой труп выносит.
Весна! Тепло! Сирень цветёт.
Так почему меня морозит?
***
Орган соборный ликовал,
Испанка ноготком стучала,
Лаская матовый кристалл.
Ночь яды страха разливала.
Кристалл увесисто скользил
По берегам ладони красной.
Он лихорадочно манил
Горячий взор испанки страстной.
Снежинки ростом с виноград-
Домашним снобам харакири.
Лишь взор испанки снегу рад,
Снег-поцелуй гонимым в мире.
Снежинки - звёзд карандаши,
Закрасили железо люков.
В соборе, ни одной души,
И слабый блеск органных звуков.
Испанка, сжав кристалл рукой,
Покинула пространство Бога.
Снег нависал сплошной стеной:
Куда идти? И где дорога?
Кристалл испанку тайно звал
Вдаль, где мерцал фонарь заборный.
А в глубине души звучал
Светясь, тепло, орган соборный.
***
Ты очень похожа на дамочку,
Такую нетронуто-белую,
Носишь ажурную шляпочку,
Скользишь походкой несмелую.
Боишься матёрых развратников,
Пропитанных старческой влагою,
Ты тянешься к ордену мальчиков,
Горящих любовной отвагою.
И мальчики чувствуют камерность
Полуоткрытого ротика,
Витает особая тщательность,
Клубиться платоно-эротика.
Потом выбегаешь на улицу,
Заманчиво освещённую.
Луна старомодно сутулится,
Тебя, наблюдая, пунцовую.
Купаясь в блаженстве неоновом,
Снимаешь нелепую шляпочку.
На небе, обрызганном оловом,
Рой ангелов молит за дамочку.
***
Сверкнёт свинцовая сирень
На бежевом рояле,
Ты влезешь в кепке набекрень
-Ну что, меня не ждали?!
Весь кожаный, небрежный весь,
Великий проходимец,
Захочешь, поэффектней сесть
На мой больной мизинец.
Чтоб злилась, розовела я,
Зачем, скажи на милость,
Пренебрежительно грубя,
В ответ искать учтивость.
Ты профиль римский занесёшь
В парадный сумрак мифов,
Где окровавленный Гаврош
С Гомером душит грифов.
Сверкнёт свинцовая сирень
На бежевом рояле.
Ты выйдешь в кепке набекрень
-Да, мы тебя не ждали!!!
Корона.
На облаке любви твоей
Я жил от бед заговорённый.
Блистал тщеславья соловей,
Ты для меня была короной.
Короны свет меня спасал,
Но я привык к её красотам.
Тупил края, в окно бросал,
Поигрывал в "очко" матросам.
И грянул гром! И день настал!
( Защиты панцирь испарился).
И сразу на меня напал
Босяк, что рядом веселился.
С царапиною между глаз
Я подхожу к подъезду робко.
Повсюду бытовая грязь…
Мой дом! Бетонная коробка?
Дверь открываю, пряча боль,
Несусь к поверхности зеркальной,
Ищу корону! Боже мой!
Короны нет! Лишь череп сальный!!!
Разбито вдребезги окно.
Ищу корону инстинктивно.
На улице темным-темно,
И душит горло слёзы ливня
|
|