Всё в этой жизни повторяется. Возвращается
на круги своя…
Долго не могла понять – чей у меня нос. У всех родных или длинноватый с горбинкой, или прямой, или орлиный. А у меня…с маленьким бугорком, примостившийся к лицу под углом тридцать пять градусов. Раньше я ни у кого такого носа не видела. И вот неделю назад загадка всей моей юной жизни разрешилась. С пожелтевшего серебряного фото на меня глядит девушка лет двадцати. Моя ровесница. По моде волнами уложены тёмные волосы. Рот изогнулся в односторонней улыбке, слегка прикусывающей острый ноготок. Глаза задорно смеются. И под ними он, мой нос.
Это моя бабушка. Я её никогда не видела. Только слышала, как говорили о ней родители и дедушка. Это моя родная бабушка, которая так часто в детстве снилась, особенно когда я болела. Глядя на эту фотокарточку, все утверждают, что мы похожи как две капли воды. И это радует.
Пугает только судьба этой некогда весёлой, а после, как выяснилось, плаксивой и несмелой женщины. Что же её так изменило?
«Грусть загостилась на три недели. Каждый день думаю, что это последний серый день в моей жизни. Но и следующее утро в точности походит на предыдущее.
Годы только усиливают пустоту души.
Неопровержимой аксиомой хочу сказать всем родителям — НЕ МЕШАЙТЕ СВОИМ ДЕТЯМ ЖИТЬ. Всё равно не угадаете, что для них, уже взрослых, будет правильнее. Они не вы.
Очень грустно, когда тебе уже за бальзаковский возраст, осознавать, что прожил жизнь чужую. По материнским заветам, указам. Где я на этом широком полотне жизни? Сколько не искала, никак не могу найти. Больно.
Вчера развелась с Николашей. Пусто и тоскливо. Хочется выть на полную лун, как собака. Но сил нет и на это. Подняться каждое утро заставляет только Верочка. Моя единственная радость в этой жизни. В бесцельно прожитой жизни.
Стены, давно знакомые – чужие. Это не мой дом, родительский.
Как прекрасны те дни, когда мы вдвоём думали, как обустроить наш дом. Тогда даже продуваемые стены временного сарайчика казались счастьем. Там царили любовь и взаимопонимание. Тогда мы ценили то, что так долго искали.
Новый год – самый наш любимый праздник. Ты покупал большую ёлку, что аж подпирала потолок. Я с Верочкой украшала нижние лапы ели, а ты — верхушку. Потом, пока Верунька спала, мы готовили вкусности…»
«Опять болит голова. Наверное, от недосыпания. Себя сегодня вовремя остановила – чуть не сорвалась на ученика. Простая шалость мальчика… Самое странное – я этого не помню. Страшно».
«Дети говорят, что я заговариваюсь. Может быть. А у меня такое чувство, что выпадаю из времени. Куда-то исчезают целые часы. Почему молчат врачи? Как же будет дальше жить моя Верочка? С кем? Кому её доверить? Николаше. Конечно, только Николаше, он её отец. Но как же быть с мамой? Она ему не отдаст дочурку. Как не выносимо стало жить. Тупиково.
Неужели и она повторит мою судьбу? Не хочу. Не хочу. Нужно жить свободно. А Бог, это я теперь знаю точно, – наша совесть, которая никогда не должна идти вопреки желаниям и интуиции. Не увидела я за сорок лет того Бога, которым меня так страшила мать».
Печальней дневника я ещё не читала. Странно, но у меня такое чувство, будто сама его когда-то писала. Вроде бы я не просто читала бабушкин дневник, а сама пережила в месте с ней последний год жизни. Хорошо никого нет дома, беспричинные слёзы трудно понять.
Это была я. Нет, я не верю в байку о переселении душ. Просто…
Вчера повздорили с мамой. Причина вроде бы банальна. Она не приняла мой разрыв с парнем. Подумать только – через полгода забудется. Ан, нет. Так нельзя… Нельзя разбивать семью, бросать человека, когда знаешь, что он полностью зависит от тебя, нельзя любить красивых и стильных, потому как они обязательно меня бросят, и не потому что я не красивая, а просто они генетически не способны на долгую и верную любовь. И, в конце концов: нельзя повторять её жизни – жить с нелюбимым человеком, жить так, как тебе не хочется.
Вот и сплелись три судьбы в одну. Только с маленькими коррективами. Суть осталась той же: родители, не мешайте детям жить.
|
|