Порой вечерней над рекой,
Когда туман уже клубиться.
Луна и солнце меж собой
Поспорили – кому влюбиться.
Кто первым сможет отыскать
Себе достойного поэта.
Над ним победу одержать
И приз себе вручить за это.
Не просто смертного любить,
Им прежде нужно увлекаться.
О слабостях его забыть,
И недостатков не касаться.
Он должен строен быть и мил,
Красив, умен и остроумен.
Что б астрономию любил,
И с телескопом был бы дружен.
Играючи смог рассмотреть
Их форм и линий совершенство.
И страстью пылкою гореть,
От наготы их впасть в блаженство.
Как может грешный устоять
Пред ликом знойного светила.
Оно родилось покорять,
И судьбами планет вершило.
И миллионы пали ниц
У ног божественной царицы.
Лишь фараоны у гробниц
Предвосхищали ход сестрицы.
Холодной тенью не спеша
Она собой родню затмила.
Ей трон не стоил ни гроша,
А ночь безмолвием пленила.
Так, мир на части поделив,
Они соперничать не стали.
Границы сна определив,
Лучом, как следом острой стали.
***
Но младшей тесен стал надел
Однообразных звездных буден.
И, бросив ночью сотни дел,
Являлась днем, хоть путь был труден.
Дразнила старшую сестру,
Меняя облик свой игриво.
То – полнолунье поутру,
То – тонкий месяц. Что за диво!
Но грустный образ ближе ей,
И, в меланхолию впадая,
Она скрывалась много дней,
Ничем себя не выдавая.
И, всё же, ветреной была,
И пошалить порой любила.
Взамен сестры прийти могла,
И всех до страха доводила.
Но та заботливой рукой
Все прегрешения стирала.
Восстановив земной покой,
Чуть поворчав, её прощала.
Лишь вызов дерзкий получив,
Сочла задетой честь царицы.
Протуберанцы излучив,
И норов разъяренной львицы.
Касаясь краешка земли,
Она от злобы покраснела.
И если бы прошли дожди,
Вода бы тот час закипела.
Усмешку бледностью прикрыв,
Луна ничуть не удивилась.
Предвидя бешенства порыв,
Она за тучу тихо скрылась.
В тот день закат был так хорош,
Всё небо краской заливая.
Казалось, в поле вспыхнет рожь,
И речка высохнет кривая.
Призвав в свидетели туман,
Сестрицы о заклад побились.
Взяв трое суток на роман,
Что б по уши они влюбились.
У каждой зрел коварный план,
Как выиграть, сердце не поранив.
Что б скрыть задуманный обман,
Себя и близких позабавив.
И обе кинулись искать,
Земных мужчин перебирая.
Друг друга начали толкать,
В азарте спешки не скрывая.
Но первой младшая была,
Она средь них всегда водила.
Порой плутовкою слыла,
Врала, что счёт в игре забыла.
***
Хоть ночи летом коротки,
И люди заняты во многом.
Влюбленных целые полки,
Обнявшись, бродят по дорогам.
Поверив в быстрый результат,
Луна во всей красе явилась.
И, приглашая на парад,
Как люстра на небе светилась.
Любовь не ищет суеты,
И громкого столпотворенья.
Ей ближе шёпот и мечты,
Для ласки ждет уединенья.
***
О, сколько нежности таят
На юге ночи озорные,
Порой там страсти так кипят,
Что воздержусь писать – какие.
Как будто вирусом любви
Цветы там воздух наполняют.
Лишь он появляется в крови,
Фантазии сердца пленяют.
И будоражат, и зовут. Влекут,
И ночью не дают покоя.
Найдёте, вряд ли там приют,
Что б жажду утолил. Не скрою.
***
Луна на пиршестве таком
Себе предмет любви искала.
И, с высоты глядя тайком,
Галопом по сердцам скакала.
Все страстью тайною полны,
Неровно, учащенно бьются.
Но тщетны помыслы Луны
Хоть одного из них коснуться.
Живое тянется к живым,
Холодный блеск лишь ослепляет.
Мы любим сердцем. Только им.
Рассудок выгоду считает.
Луна осталась холодна,
В пруду на свой портрет взирая.
Вздохнув, что всё ещё одна,
И не нашла ночного рая.
***
Рассвет забрезжил за горой,
И солнце править поспешило.
Ещё не зная, где герой,
Всем щедро теплоту дарило.
Пытаясь встретить молодца,
По улицам одна бродила.
И, не дождавшись у крыльца,
В окошко соням посветила.
Тем, кто понежиться любил,
Остатки сна не прогоняя.
Его о чем-нибудь просил,
Мечты о нежности вверяя.
Услышав исповедь юнца
И девы томной, и – матроны.
Оно решило, что гонца
Пора готовить для короны.
Победа виделась вблизи,
Казалось, что еще немного,
И проигравшая в грязи
Попросит не судить их строго.
Но все сложилось невпопад,
Ленивый сердцем не полюбит.
Он будет долго ждать наград,
А кубок так и не пригубит.
И что б такого полюбить
Уродом следует родиться.
И солнце принялось бродить,
С надеждой всё-таки влюбиться.
Атлетов стройные тела
Оно восторженно ласкало.
Потоки летнего тепла
На загорающих бросало.
Те нежились в его лучах,
Но каждый, о своём мечтая,
Надеялся в красивых снах,
О том, что сложит всё, играя.
***
Любовь как рифму следует искать,
Года и километры не считая.
Лишь сердце может подсказать,
Что пред тобой совсем чужая.
А если озабочен ты другим,
И о ином, дружок, мечтаешь.
Каким бы ни был золотым,
Всегда другое получаешь.
***
В порыве жар свой распалив,
Светило в полдень раздобрело.
Всю землю маревом покрыв,
В делах своих не преуспело.
Загадкой виделись сердца
Тщедушных маленьких созданий.
Оно просило дать Творца
Каких-то потаённых знаний.
С усмешкой старец отвечал,
Что здесь не видит он секрета.
Чем больше ты себя раздал,
Тем больше в жизни будет света.
Отдашь тепло и доброту,
И душу тем свою согреешь.
Поверишь в детскую мечту,
Получишь то, что сам посеешь.
Любовь не требуют взамен,
В неё лишь можно сердцем верить.
Ей не торгуют на обмен
И метром не дано измерить.
Лучи в обиде подобрав,
Светило к западу катилось.
И задержавшись у дубрав,
Победы так и не добилось.
***
Едва дождавшись темноты,
Луна опять в зенит скользнула.
И тонкой сетью с высоты
Всю землю разом обернула.
Добавив в краски серебра,
Шаманских знаков начертила.
И словно Еву из ребра,
Ночную нежность сотворила.
И, затаившись, стала ждать,
Звуча гитарой семиструнной.
Всех, кто не может ночью спать,
Звала пройтись дорожкой лунной.
Немало ей отозвалось
Певцов, романтиков, поэтов.
В ком долг и чувство не срослось.
Кто не нашел на всё ответов.
Открытый сердцем так красив,
Что грех в такого не влюбиться.
В волненье, вызвавши отлив,
Она звала к себе стремиться.
И чары магии ночной,
Таинственной, непостижимой.
Рождали песни под луной,
О той единственной, любимой.
Что в сердце трепетном жила,
Давно владела им незримо,
И мучила, и в даль звала,
В дороги, что идут из Рима.
С восторгом в души заглянув,
Луна средь них себе искала.
Того, кто смог бы, не моргнув,
Поклясться, что земного мало.
Кого смогла бы полюбить,
Холодным светом обнимая.
Того, кто мог бы всё забыть,
О ней, единственной мечтая.
Но, миллионы перебрав,
Созналась, что ей будет тесно,
Делиться не позволит нрав.
Исчезла, улыбнувшись пресно.
***
Ещё мерцали в вышине
Созвездья сказочных преданий.
Уж солнце слало в тишине
Романтикам рассвет свой ранний.
Предупреждая тёмный мир,
О неизбежности кончины.
Что разогнать вампиров пир
Оно имеет все причины.
Светило розовой зарёй,
Полнеба тотчас отхватило.
Затеяв с ночью быстрый бой,
Румянить облака спешило.
И, брызнув солнечным дождём,
По крышам бойко пробежало.
Как будто мы его не ждём!
Шалит – ведь я предупреждало.
Ах, что за чудо – новый день!
Прими его как жизнь другую.
И не ищи прохлады тень,
Хватай за гриву, выбрось сбрую.
Всем, кто не спал в тот ранний час,
С надеждой жаждал новой встречи.
Светило каждому из нас,
Вручило шанс, погладив плечи.
И, ощутив дар божества,
И – снисходительную милость.
Не оказалось существа,
С которым радость не случилось.
Один работу вдруг нашёл,
Другой – жениться передумал,
«Кулибин» что-то изобрёл,
А автор это всё придумал.
Но о царице неземной
У смертных сердце не кольнуло.
Всяк занят был самим собой,
Напрасно жаркое к ним льнуло.
И солнце грустной пеленой,
Закрыло облик свой прекрасный.
Вздохнув, пустилось на покой,
Пролив на грешных дождь ненастный.
Но тут, откуда ни возьмись,
Явилась младшая сестрица.
По лужам проскользнула ввысь,
И принялась над ней глумиться.
«Зимою и летом всегда ты одно
Закат или полдень, утро ли раннее.
Ты даже не женщина, ты просто – оно.
Пусть – божество, пусть – идеальное.
Как можно мужчину земного пленить,
Наряд не меняя и очертания.
Тебе не удастся его полюбить..»
Ну, словом, сестру довела до отчаяния.
Той ночью землянам тревожно спалось,
Но ливни отмыли всю сферу небесную.
И звезд многоточье в картину слилось,
Нависнув над миром манящею бездною.
***
Как любим мы ночной порой,
Мечтам и страсти предаваться.
Душа не требует покой,
А жаждет чем-то наслаждаться.
Всегда ей мало бытия,
Чем ни владел бы, всё – пустое.
Роскошный замок, иль скамья,
В углу, за печкой на постое.
И власть, как символ высоты,
Песком сквозь пальцы вниз струится.
Приносит в жертву все мечты,
Но только смертью насладится.
***
Улыбкой томной свет прикрыв,
Луна юнцом оборотилась.
И, скрыв охотника порыв,
На небе месяцем явилась.
Изящный стан дугой загнув,
И серебром закрыв морщины.
Средь звезд тихонько проскользнув,
Зависла там у середины.
Так беззащитна и нежна,
В коварстве женском преуспела.
Наткав из тени полотна,
К себе звала полоской тела.
Манила тайной неземной,
Одеждой язвы закрывая,
Казалась сказочной мечтой,
Свою невинность выставляя.
Украдкой глядя с высоты,
Ни чем себя не выдавала.
Навеяв образ чистоты,
Романтиков околдовала.
Немало трепетных сердец
В ту ночь о неземном мечтало.
И, выбрав жертву, наконец,
Коварная торжествовала.
Вдали от шумной суеты,
В уединенье безмятежном.
Наивный ей открыл мечты
О сокровенном, чистом, нежном.
Он начал её стихи читать,
К безумству чувство приближая.
Попробую пересказать,
Надеясь их не искажая.
«Когда я вижу звездный дождь,
Мне кажется, что небо плачет.
Наверно, есть там грозный вождь,
Который чаровницу прячет.
И сестры слёзы льют о той,
Что в заточении томиться.
Я жизнь отдам за миг с тобой,
Я буду о тебе молиться…»
***
Порой, вторгаясь в королевство сна,
В немое царство властного Морфея.
И я хотел бы испытать сполна,
Чего не смог коснуться наяву, робея.
А сон рождает образы из тьмы,
К другим мирам и странам переносит.
И я со стоном рвусь, как из тюрьмы,
Когда он слишком далеко меня забросит.
Потом стою на кухне у окна,
Стуча зубами о края стакана.
И мысль колотиться одна,
Что б не оставили там, в виде таракана.
***
Наверно, кто-то из земных,
Давно живет в подобном мире.
И видит образы иных,
И знает, что реальность шире.
Такую душу отыскав,
Луна решила присмотреться.
И посетить средь диких трав
Его жилище, что б согреться.
Давно наслышана была,
Как страсти жар в ночи пылает.
Желая получить сполна,
Всё, что любовью называют.
Что так волнует и влечёт,
И судьбы разом разрушает.
Что разум не осознает,
А сердце целиком вбирает.
Обняв избранника в ночи,
Луна застыла в предвкушенье.
Но тлел лишь огонёк свечи,
Всё остальное – как в затменье.
Не шелохнулось ничего
В душе полночного поэта.
Он свято верил, что его
Должны боготворить за это.
Он был влюблен в свою любовь,
И наслаждался этим чувством.
Слагая песни вновь и вновь,
С каким-то яростным безумством.
Готов был петь их до утра.
И даже сам предмет вздыханий,
Послушав, понял, что пора
Бежать отсель без колебаний.
***
Не встретив поутру сестры,
Пройдясь с вершин по косогору.
Во все окрестные дворы
Зашла согласно договору.
С туманом в прядки поиграв,
Росинку лучиком задела.
Не нарушая свой устав,
Светило принялось за дело.
Не пропуская никого,
Всем помогая в буднях трудных,
Искала взгляд лишь одного,
Не злясь на жадных и занудных.
Вдруг чей-то тонкий голосок
Внизу задорно рассмеялся.
И через луг, наискосок,
К реке с цветным венком помчался.
Из-под ромашек полевых
Кудряшки золотые вьются.
От белых пяток озорных
В траве следы не остаются.
А рядом маленький клубок
Из рыжей шерсти и колючек.
С пятном во весь щенячий бок
Блеснул, лоснясь, как медный ключик.
И, взбаламутив всё кругом,
С разбега, поднимая брызги,
Друзья нырнули кувырком,
Лишь эхом отозвались визги.
Потом лежали на песке,
Обнявшись, словно братья.
И пёс повизгивал в тоске,
Что так слабы его объятья.
И от избытка чувств своих,
Щенок лизал и нос, и - руки.
Счастливей не было двоих,
И горше не было б разлуки.
Добрее сердца не сыскать,
Что б бескорыстно так любило.
Так преданно могло бы ждать.
В ответ ни крошки не просило.
Увидев чувства красоту,
Светило просто обомлело.
Перепугав всех за версту,
Что в полдень небо потемнело.
Но с новой силой занялось,
От счастья жар распространяя,
Что полюбить ей довелось,
О споре глупом забывая.
И любовалось с высоты
Своим избранником лохматым.
Нет в мире большей чистоты,
Каким бы ни был он горбатым.
***
И мне, не знаю почему,
Взгрустнулось на закате лета.
Я позавидовал ему.
И наспех написал про это.
|
|