ПРОЛОГ.
Зеленоглазое такси притормозило.
Я сел.
Такси поехало.
- Куда? – спросил зеленоглазый водитель.
- В ад, - не задумываясь ни на секунду, ответил я.
- А по-конкретней?!
- Значит так, Геена Огненная, улица Кровяных Потоков, седьмой уровень…
- За что попал сюда?
- Стихи писал.
- Вот кого ненавижу, так это поэтов! – ответил зеленоглазый водитель.
Я посмотрел на него: ни чего особенного, обыкновенный упырь с зелеными глазами.
«О-О-О-О!
Зеленоглазое такси,
О-О-О-О!
Притормози, притормози…» – вспомнилось мне.
- И почему ты козел ненавидишь поэзию? - спросил я.
- Кто козел?!!
- Вы не ответили на поставленный вопрос…
Зеленоглазый водитель замялся, было видно как ярость немного вышла из его ушей подоб-но дыму из-за рта курильщика.
- Потому что вы поэты все время врете. А потом выдаете свои умственные испражнения за ис-тину в последней инстанции. Ты знаешь, я видел тут как-то одного поэта. Он такую гадость сварганил: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» Да, как же, как же - пом-нит!
Зеленоглазый водитель поморщился.
- У него таких мгновений было два миллиона. Он проигрывал в карты все деньги, которые по-лучал со своих дьявольских опусов. Все деньги конкретно тратил на баб и карты и был ублю-док.
- Я тоже ублюдок, - вяло ответил я.
«Еще один упырь полностью лишенный и вкуса, и чувства юмора» – подумал я.
Зеленоглазое такси легко и беспечно неслось по шестому уровню Ада. Я выглянул в окно. Там как всегда пытали грешников. Горбачев сидел в окружении ворон, которые непрерывно кар-кали: «гласность», «начать», «консенсус», «перестройка», «новое мышление». Чикатило пытали маленькие девочки, стараясь выскрести из его глазниц непрерывно отрастающие глаза, и добить его непрерывно отрастающую печень. Маяковский страдал оттого, что все время что-то доставал из широких штанин. Голого Блока весело пилили грубыми пилами двенадцать голых баб…
«Скука смертная! – подумал я. – Ад! Устанешь тут жить!»
- Знаешь? – сказал я зеленоглазому водителю, - вот пока я жил, мне все время хотелось именно сюда. В раю я себя не представлял. И ты знаешь, чем добил меня этот ваш ад?
- Чем же? - спросил зеленоглазый водитель.
- Тем, что здесь все как-то скучно неинтересно. Знаешь, чем меня пытают?
Водитель промолчал, он не знал.
- Мне непрерывно читают мои стихи, ну это, правда, всем поэтам, пускают по мне скользящих человечков, жарят, парят, заставляют купаться в кровяном море и бегать по игольной горе. Из-ничтожают тем или иным способом. А мне скучно, просто невероятно скучно. И эта скука, по-добная скуке жизни пытает меня на самом деле больше всего. Я вот еду из одного бара. Там разговаривал с Есениным и Лермонтовым. И ты знаешь, что мне сказал Серега? Он сказал мне одну простую вещь: «Ад – это место для избранных, И если ты попал в ад, – значит, тебе неве-роятно повезло!»
Зеленоглазое такси развернулось и полетело по кровяным потокам на седьмой уровень. Меня тряхнуло, как следует, и я продолжил.
- Я всю жизнь хотел убежать от тошнотворной скуки жизни. Я мечтал об аде как о некой своей нирване. И что я получил? Я Лев Вишня. Такую же е$$$ую жизненную скуку!
- Ты не прав, - ответил зеленоглазый водитель, - жизненная скука, о которой ты говоришь, всего лишь очередная пытка. Несовершенные создания мучаются долго несовершенно. Совершен-ные создания мучаются совершенно. В том то и разница. Ты сюда попал, потому что захотел. А я вот всю жизнь ходил в церковь. Платил налоги, родил пять детей, построил дом, посадил целую рощу. Не совершил ни разу ни одного грешного поступка. Но паскуда батюшка не при-частил меня, потому что был пьян так, что не мог подняться. И вот я здесь. И я думаю зачем?
Зеленоглазый водитель крепко задумался. Было видно, что несправедливость мира его уби-вала. Я усмехнулся…
- Ты здесь случайно, тебе легче, - сказал я задумчиво, - а каково мне я сам не знаю. Я бы пред-почел, чтобы меня мучили посильнее. Но знаешь, уже за первую тысячу лет я устал до изне-можения от всех видов пыток, тем более они не убедительны, – я не умираю.
Такси еще раз тряхнуло, когда оно переехало груду обугленных человеческих костей и че-ловеческого дерьма. И тут меня прорвало…
- Знаешь, куда я сейчас хочу? – воскликнул я водителю прямо как в поэтическом вдохновении, - я хочу в рай, и притом больше всего! ТАМ МУЧАЮТСЯ БОЛЕЕ ИЗОЩРЕННО!
- Б###ь! – раздалось из такси и оно перевернулось…
Глава первая.
Что такое «утренние зарядки».
1. Какая тяжелая голова!
- Ну и как съездил? – спросила меня барышня Анастасия, веселая, но почти неуловимая для по-лета мысли особа, лет 30-и.
Я задумался… Интересно все-таки, а что делают в аду барышни? Для чего они спускаются по трещинам и благоухают своей похотью избранниц? Это весьма интересный вопрос. Ад, место для мужчин? Нет, Босх напихал в свой ад и тех и других практически поровну, не забыл так же и про детей и животных. Вот у Данте все смешнее и забавней:
«Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной…»
…который сам себя загрызть готов… - подумал я как бы в продолжение.
- Настенька, приготовь мне пеленки из крови младенцев, я проголодался и к тому же крепко вдарил.
- Это я вижу, ты мне объясни деятель умственного труда, почему перевернулось такси, когда подъезжало к нашему дому, что ты такое опять сказал водителю?
- Ой, не спрашивай, перевернулось, значит перевернулось. Не успело затормозить, значит.
- А почему тогда водитель вылетел из него прям как бес на свиданье с грешником, и начал бить свое собственное такси и орать «Вылезай Иуда! Вылезай сучий потрох, б###ь поэт! Убью! Убью Гад! Б###ь!».
- Люди такие смешные, Насть, сделай мне чебуреков с кровью и… я хочу спать. Я так утомился, а завтра опять «зарядка», я к ней не буду готов.
Черт! Как меня достали все эти «адские зарядки»! Как встанешь, все как в «пионерском ла-гере»: Везевул ревет и начинается МАРАЗМ! Бесы выпинывают грешников, бьют их раскаленны-ми до бела цепями и гонят на Игольную гору, которая, кстати на каждом круге, кроме первого, имеется своя… Толкучка, вонь грязь… И банальщина… До отупения! Везевул ревет, бесы гонят, бичи, цепи щелкают и толпа грязных голых недоумков среди смрада вони и испражнений… Бес-численная толпа, маразматическая от своей бесчисленности. Кто-то еще и стенает… «типа» он не привык… Меня лично добивает только то, что все как по графику, как в «пионерском лагере». Маразм могли бы как-то разнообразить… Нет! Игольная гора, бесы, бичи из раскаленного железа и я йог босиком по иголкам и так тысячи тысяч раз!
- Слушай, хоть бы они Бетховена включили бы… - подумал я вслух.
- Это ты про что? – спросила Настя и продолжила свою возню на кухне.
- Это я про их так называемые «зарядки». Устал я от них, ни какой фантазии у бесов. И Везевул тоже графоман и блин… педераст…
- Не говорил бы ты так Лев, что он тебе плохого сделал? – спросила Настя, - хороший «человек» и очень добрый.
- Завтра когда побежим вместе, ты только не отставай, а то опять подумаю, что с каким-то бесов совокупляешься, – сказал я со смертельной тоской в голосе.
Настенка продолжала чем-то коптить и греметь.
- А твой Везевул, просто мудак, и ни какой не демон на хрен, это надо же так людей мучить. Тысячу лет и все одно и тоже… Бичи, смард и толпа голых уродов и ни какой боли, только омерзение!
- Он бичи заказал Любомиру из белого железа, ты ведь даже наверное не в курсе, что эти бичи бьют не так как прежние, а гораздо тоньше и совсем не коптят при ударе о тело, только слегка дымят. Он вообще у нас добрый, все люди говорят, не было тут Везевула, бесы нас всех пере-вели на горчицу и съели с пряниками, а ты его «мудак»!
«Лучше бы сильнее коптили» – подумал я и постарался избавиться от нарастающего чувства омер-зения.
- Ты с кем сегодня напился, опять с Серегой, деятель умственного труда? Думаешь, я буду долго терпеть все твои гуляния с мужчинами… Педерастом себя возомнил, хочешь стать Рембо?
- Я с ним не гулял, я с ним пил, - ответил я и задумался.
Распорядок дня для грешников такой. Начинается с «утренней зарядки», которая включает в себя пробег голышом по Игольной горе и массовое купание в Кровяном море, видимо для того, что бы остыть. Потом завтрак. И все разбредаются по своим норам как крысы. Некоторое время грешники сопят и роются в своих норах, потом расходятся по «мучениям». Мучения все одни и те же: кто чем грешил, тот тем и мучается. Я так понял, что «утренняя зарядка» дается людям просто для поднятия настроения, что бы чувствовали себя веселей и не сомневались в правильности сво-его жизненного пути. Действительно, бесы гонят людей, бьют их цепями, а на лицах грешников радость. Сам замечал, все просто балдеют и орут как ненормальные получая не слыханное удо-вольствие от каждого удара. А кому бичем снесет руку или пол головы, те просто не в себя от ра-дости и начинают петь «Аллилуя!», видимо для того, что бы еще больше подзадорить бесов. Бесы от «аллилуя» свирепеют и естественно усиливают свою энергию. На что грешники начинаю орать «Хвала Господу нашему Иисусу Христу!». Тогда бесы начинают орать уже сами, видимо для того, что бы перекричать грешников и бить их просто исступленно. И тут грешники уже орут: «Алла-хим! Аллахим! Царствуй вечно Господь Всевышний! До спустится с небес архангел Михаил до покарает Дьявола и весь смрад его!» После чего бесы уже сами начинают орать «Аллахим!??» «Аллахим!??», и начинают сталкивать людей в Кровяное море. Голые иступленные толпы без-мозглых от счастья ублюдков валятся в море как плотва из продырявленного торпедой траулера и орут уже просто от счастья «Хвала Господу нашему! Да прибудет царствие твое! Да сгинет Сата-на!!!». И тут уже бесы понимают, что сделать уже ни чего с нами не в состоянии…
За полторы тысячи лет пребывания в Аду я понял, что настоящая пытка все это только для самих бесов. Не случайно у бесов такая текучка кадров. Каждый год меняется практически весь состав…
«Интересно, а как тогда мучаются ангелы с нами в Раю?» – подумал я и свалился на постель из костей грешников. Свалился буквально как труп и заснул мгновенно.
2. Однако не все так просто в нашем мире.
«Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины…»
Самое смешное в человеческой жизни заключается в том, что как бы ты не старался и что бы ты не делал, но от своей Игольной горы не убежать. Первое время я абсолютно не понимал, почему люди орут как обалделые «Аллахим!» Понял, когда сам заорал вместе со всеми. С Настей Ветринской я познакомился как раз на Игольное горе. Несколько раз пытался подплыть к ней во время «купаний», но она все время уплывала к какому-то другому грешнику. Потом поняла нако-нец, что ей так же требуется интеллектуальное воспитание… или по крайней мере перевоспита-ние…
В первое время, когда грешник попадает в Ад он сначала долго, долго молчит, подавленно и отрешенно. Он думает: «как же так, как же такое могло со мной случится, где была моя совесть, почему я не верил в Бога, почему я грешил?» Но это буквально пару лет. Потом он начинает нахо-дить в окружающем безумии определенную привлекательность, причем не сразу, а постепенно, как бы исподтишка, к нему приходит вера, в то, что если есть Ад, значит есть и Рай, и есть воз-можность выползти из этого Ада. Он начинает обнадеживаться вести себя прилично, не орет «Ал-лахим!» (кстати, поначалу новички совсем не понимают истинного назначения этого таинственно-го для них зова), честно, как добропорядочный гражданин ходит на пытки. Не оскорбляет бесов, не совокупляется с «наядами», не общается с другими подозрительными грешниками, а так же глупыми «путешественниками» как мы их называем (теми, кто бродит по Аду в поисках интерес-ных мест, как на экскурсию, из мира живых). И вообще заявляет, что он всегда чтил Сатану и ан-гелов его, и свято верил в черные силы. Но проходит некоторое время, ни чего не меняется и грешник понимает, что таким примитивным способом расположения начальства не добиться и как не старайся вести себя «прилично» – срок не скостят. Даже уровень не поменяют. Кстати, неверо-ятнейшая глупость новичков, заключается в том, что они с ума сходят и орут как ненормальные, когда их впервые опускают уровнем «ниже», они видно думают, что чем дальше, тем страшнее наказания! Наказания, правда, действительно становятся страшнее, но грешнику, как ни странно, становится от этого только легче.
«Его узрев, среди пустыни той:
- Спаси! – воззвал я голосом унылым, -
Будь призрак ты, будь человек живой!»
Это так Данте сказал про Вергилия. Мда, что бы он сказал, если бы увидел меня. Кстати, этот чертов жулик умудрился, видимо через взятки (не напрасно же он сюда бегал, видимо изучал обстановку и подыскивал определенные связи), пробежать в последствии все 9 кругов за каких-то 350 лет. Так что я его уже не застал. Он, в момент моего появления, уже либо осваивал Чистили-ще, либо, и даже вполне возможно, благоухал со своей Беатричей в Раю. Алегьери люди не люби-ли. Отводили глаза, когда вспоминали о нем. Говорили, что он сволочь, все вынюхивал и все рас-спрашивал, некоторых просто невероятно дотошно, прям как «Прокурор» (так мы называем Агн-ца). Больше всех мне на него жаловался Брунетто Латини, которого я еще успел настичь на треть-ем круге. Этот очень не глупый человек говорил, что Данте порядком его допек еще при жизни, своими пошлостями и неразумными вопросами, потом Латини просто рассвирепел, когда увидел этого великого правдоискателя уже в Аду, и рассвирепев, убежал от него со всех ног, как «верон-ский бегун», на бегу бросив: «Ступай вперед, я низом вам во след!», что Данте совершенно пра-вильно понял и отправился в указанном Латини направлении. Латини мне еще говорил, что Данте считал себя одним из немногих потомков тех римлян, которые когда-то основали Флоренцию, и как яростнейший «ксенофоб» ненавидел «фьезольцев», которых называл «черными». Когда я ус-лышал от Латини эту историю, я понял, что в Аду можно найти все что люди находят в нормаль-ной и опостылевшей им жизни: «ксенофобию», «хамство», «пошлость» и «грехи». Я понял, что ни чего не изменится, потому что не может изменится ни когда…
…и начал вместе со всеми орать «Аллилуйя!», во время утренней зарядки…
…и меня сразу же перевели на следующий уровень, где мучили еще сильнее…
…вот как только грешник начинает понимать, что чем громче и яростней орешь «Аллилуйя!», тем быстрее достигнешь Чистилища, правда придется по пути потерять не менее сотни непрерывно к утру отрастающих конечностей, однако это того стоит. Когда бесы понимают, что ты их просто «достал», они бросают тебя вниз к другим бесам, которые по началу естественно рады, что им прибыло свежее мясо, однако вскоре понимают, что ты «достанешь» и их. В итоге новичок пони-мает (кто правда когда, до некоторых не доходит и через тысячу лет, другие думают быстрее), что чем сильнее ты проклянешь Сатану, тем быстрее выйдешь «на свободу». И люди, освоившись, опускаются все ниже и ниже, пока не достигаю дна, где высказывают все и вся прямо в лицо Гос-подину. Он их выслушивает со вселенской скорбью на лице и просто АДСКОЙ тоской в глазах, и «выписывает» в Чистилище, вышвыривает так, что грешника, как правило, по пути расчленяет на сотни тысяч кусочков. Но уже в Чистилище грешник «складывается» и продолжает свое движение в Рай.
Самое смешное во всей этой мистерии, что все с кем я встречался в Аду говорили мне, что не верят в Бога. Точнее предполагают конечно, что Он где-то есть, но искренне надеются не уви-деть Его в Раю. И когда я спрашивал их: «почему?» – отвечали: «мы боимся, мы просто боим-ся…».
…
Утром (хотя какое тут «утро») прогремел знакомый до омерзения вой и я с чувством глубочайшей тоски понял, что пора вставать...
3. Когда я задумался об Аде? Или девять вариантов толкования ада при отсутствии хотя бы одного толкования рая.
Есть много теорий насчет того, что заставляет нас грешить при жизни. Так я скажу точно, что никакой страх перед смертью, возможной расплаты за грехи «та-ма» не остановит ни одного грешника и негодяя. Почему? С определенного момента к человеку приходит понимание смерти и ее необходимость. Ко мне такое понимание пришло в 30 лет. Почему так поздно? Вероятно пото-му что до этого момента, точнее внутреннего рубежа, который пришлось перейти я ощущал се-бя… бессмертным. Собственно говоря, человек взрослеет с того момента, как только осознает не-обходимость смерти, распада и исчезновения. Ко мне такое понимание пришло поздно, к моему другу, Андрею еще позднее. В 32 я уже четко осознал, что умру, более того убедил себя в этом бу-квально на уровне подсознания и… начал ценить жизнь. А точнее ценить смерть и то состояние в котором я подойду к своему рубежу. Смерть надо ценить даже больше чем жизнь, смерть объек-тивней.
Пришла ли ко мне вера в момент осознания своей смертности? Нет, скорее всего нет. Мо-жет быть к кому-нибудь пришла, но не ко мне. Я осознал свою смерть так как описал в «Страш-ном сне философа»:
«А что дальше?» – спросил он себя. И вдруг почувствовал, что его кто-то зовет.
- Бертран… Бертран…
Он огляделся.
- Кто ты?
- Я твое забвение, - услышал он в ответ, и увидел слепую, глухую с зашитым грубыми нитками ртом».
Слепая – потому что не увидит твоих страданий.
Глухая – потому что не услышит твоей мольбы.
Немая – потому что не скажет тебе ничего
Просто смерть и все…
К подобному надо привыкнуть, и видит Бог ждать нужно и правильней именно этого, а не райских кущей и смерти во сне. Смерть хапает, так как у нее получается: «хап», «хап», «хап»… Кого за ногу, кого за кишки, кого за почки, кого за мозги: буквально как попало. Просто цапает, шаловливо и игриво, как прачка тряпки или уборщица мусор и… отдает на переработку, своего рода утиль. Похабная, глупая и совершенно непринужденная. Слепая-немая-глухая.
Родился - раз, родился – два
Спокойно сдохнул как свинья.
Мгновенно дух твой истребил
Манящий запах глин могил.
Могила - глина, трава - черепа, кости – бросьте, – вот такая игра. Игра в рифму.
Самое отвратительное в смерти – то что к ней привыкаешь. Привыкаешь, когда убиваешь комара на лбу или когда видишь неубранный труп собаки или кошки на улице или когда смот-ришь на очередные похороны. Смерть банальна как сметана, но у нее есть несколько вариантов: смерть физическая смерть духовная, смерть моральная, смерть творческая и наконец смерть куль-турная. Вообще-то у смерти столько вариантов, сколько сфер, точнее направлений в человеческой жизни, Например, есть такое понятие как «физический износ» - смерть механизма или детали ме-ханизма. Так и в человеке в какой-то самый обыкновенный момент наступает физический износ, какой-то его детали и тогда следует восклицание в духе момента: «а почему смерть, за что смерть? А ни за что, просто смерть». В том-то и дело, что человек не может заменять свои детали, а физи-ческий износ деталей неизбежен в даже самом совершенном механизме. Кстати, это еще одно до-казательство невозможности существования «вечного двигателя» - физический износ деталей по-требует его останова и замен их. В этом смысле бессмертный человек также абсурден как и веч-ный двигатель. И то и то не возможно. А раз так, то надо думать уже не о том, что «сейчас», а о том, что «будет после того». А что будет…?
И наступает момент, когда человек, как бы он не старался задумываться о прожитой жизни, все равно начинает волей или неволей задумываться. Человек превращается в мыслителя, в фило-софа, в гуманиста. Он думает, раз смерти не избежать, раз жизнь суета и тлен, тогда что такого по-ганого или хорошего я совершил в этой суете и тлене, что именно я после себя оставлю и куда де-нется все то, что сейчас во мне? Уйдет ли то со мной, а если уйдет то куда? И зачем уйдет и самое главное – ПОЧЕМУ?
Вот именно с этого момента уже заканчивается всякий философский поиск и наступает очередь религии.
Религия в таком случае становится тем, что предшествует смерти живого существа, но не в виде страха перед смертью, а как раз наоборот в виде ОЖИДАНИЯ смерти, как неизбежного и са-мого необходимого в жизни человека, начиная с его рождения момента. А религия уже как до-вольно образованная дама тут же начинает давать советы (в разных вариантах конечно). Например индуистская традиция просто говорит: за смертью новая жизнь. Сдох – переродишься, хоть в кого-нибудь, лучше конечно не в червяка (интересно кстати, а Будда тоже был хотя бы раз червяком? Просто вопрос). Иудейская традиция просто отвечает: бог дал, бог взял, а вот более поздние, уже мессианские варианты религий говорят о Рая и Аде.
Традиционно считается, что на Земле (нашей матушке грешнице, а раз грешнице, значит и обитателей собрала себе подобных) можно построить однозначно только Ад. Рай то нечто незем-ное, совершенно невозможное в нормальной человеческой среде обитания, а вод Ад это вполне естественное построение человеческого общества при определенной степени контроля за ним. Именно контроль и дает первое определение Аду:
Итак, что есть Ад?
Первый вариант ответа: АД, ЭТО ТО ЧТО СУМЕЛ ПОСТРОИТЬ ЧЕЛОВЕК, СТРЕМЯСЬ ПО-СТРОИТЬ РАЙ.
Человек начинает строить Рай, начинает устанавливать все больший и больший контроль за реальностью, начинает эксплуатировать реальность, начинает менять реальность пытаясь ее не-прерывно улучшить, в итоге все больше и больше из области объективного погружается в область субъективного, точнее из закономерного порядка в иррационалистический хаос. Человек все вре-мя забывает в этой ситуации, что его точка зрения именно субъективна, а не объективна (объек-тивность оставим Богу или Природе, или Создателю, то есть объективное – это то что есть, то что присутствует независимо от нашей воли и желания). Отсюда и вывод, что всякий раз, как только человек начинает противопоставлять свою субъективную волю объективной воле создателя, вос-стает против объективности он начинает строить ад. И достигает в этом процессе порой самого настоящего совершенства. Заметим, что ничего кроме Ада, вопреки воле создателя человек на Земле построить просто не может, и остановимся на том, что… Создатель всегда прав. Таким об-разом, попытка установить контроль над неконтролируемым и есть первая форма Ада.
Но только ли этим описывается адостроительство?
Разберем такой пример: человек любит… варианты: женщину, ребенка, собаку, книжку, фильм, работу, учебу, плюшевую игрушку, наконец. Что такое объекты его любви в этом случае? Как правило, все эти объекты, т. е. объекты любви, очень точно по формальной логике превраща-ются объекты уничтожения умирания истребления и т. д. Самый простой способ уничтожить «что-то» это полюбить это «что-то». Любовь происходит от слова «люблю», а подразумевает… насилую, имею, трахаю и т. д. Чем больше любви к предмету, тем соответственно больше насилия над этим предметом, таким образом даем второе определение Аду.
Намбе ту: АД ЭТО ТО, КУДА ВЕДЕТ НАС ЛЮБОВЬ.
Человек начинает насиловать предмет своего бесконечного (точнее чрезмерного и избы-точного) почитания своей «сволочной» любовью и постепенно добивается его уничтожения. Че-ловек в действительности должен любить только пищу или деньги, иначе… все остальные пред-меты к сожалению слишком хрупкие чтобы их любить. Не многие юноши понимают, что насилуя даму своей «любовью», точнее сверхвниманием, он наносит ей больший урон, чем тот, который смог бы нанести своей ненавистью. В ответ дама просто защищается, причем от самого нормаль-ного и естественного уничтожения (поглощения, подавления, распада, исчезновения). Тоже самое относиться например и к любимой книжке (что от нее бедной остается, после 1001 прочтения!), ребенку (о это насилие любовью!), собаке, кошке, игрушке наконец… Берегите предмет вашего почитания – не любите его слишком сильно. Научитесь его для начала хоть немножко ненавидеть, хотя бы для того, чтобы сохранить. Незачем безумно возжелать и вожделеть предмет. Самый про-стой способ обращения с любым живым или неживым предметом – это поиск банального равнове-сия с ним (равновесия интересов или лучше сказать – равновесие взаимной ненависти при мини-муме любви и интереса). Остальное все мечты, мечты, мечты…
Тут мы подходим к третьему варианту возможного ада:
Эйн, цвей, дрей: АД ЭТО ТО, О ЧЕМ МЫ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ МЕЧТАЕМ.
Формально мы мечтаем конечно о Рае, но нужен нам именно Ад, поскольку ни одна разум-ная сволочь не способна представить себе свое место в Раю. И не потому даже, что она не чувст-вует себя готовой к погружению в «обетованную», а просто… не знает что там делать. В принципе Рай, это почти что место для растений, но не как не для животных. Биологическая среда, требует от любой движущейся жизни именно движения. Именно вокруг всего этого и построен механизм живого существа: двигаться, двигаться и еще раз двигаться. Движение – жизнь, все что не двига-ется – значит сдохло и идет в утилизацию. Как двигаться в Аду то понятно, а вот как двигаться в Раю? А в Раю некуда двигаться, там предел всякого движения. Как бы ты его не выдумывал, все равно любое твое действие будет логически завершенным. Допустим ты благородный шахид и только что взорвал 35-50 мужчин, женщин и детей. Разбросал кусочки неверных на ветру и полу-чил заслужено за этот подвиг положенные тебе 49 девственниц (или девственников… точнее не знаю, что там подают шахидкам, наверное шахидкам дают 49 прожженных упырей). И тут возни-кает ситуация, что какую бы ты девственницу (или прожженного упыря) не взял бы, все равно ты получаешь наслаждение, как бы не взял бы – все равно будет наслаждение, чтобы ты не сделал – все равно будет наслаждение. Таким образом, ты понимаешь… что в действительности… попал в Ад. И самое главное будет тогда, когда поймешь, что попал… заслуженно.
Таким образом,
Ути-пути: АД - ЭТО ТО, ЧТО НУЖНО ЗАСЛУЖИТЬ.
Заслужить на земле можно видимо только Ад. ПА-АЗВОЛЬТЕ! (почти наверняка возразите вы). А как же тогда служба Богу! А кто вам сказал, что вы служите именно Богу? Бог или ваше желание служить кому-то, точнее отречься от всего сущего и тленного. Если вам это необходимо в данный момент служить Богу, точнее отречься от себя и того сущего, что вас окружает, тогда при-чем тут Бог? Может быть вы служите самим себе, своему эго, которое приказало вам отречься? Или не оно вам приказало? Какому Богу вы служите, если никогда его не видели? Вы вообще ве-рите в Бога??? А раз так то наверное не стоит решать за него, раз он все создал и стоит прислу-шаться просто к самому себе, как учат поклонники наркомана дона Хуана. Вот тот просто все ска-зал: не думай ни о Рае ни об Аде, потому что ни того ни другого нет, есть только смерть (пример-но так). «Я служу Богу, я попаду в Рай!» - вот, черт возьми, какая гордыня!!! (где там гордыня в каком кругу? Пятый наверное, там где Филиппо Ардженти…). Все-таки стервец этот Данте, всех своих врагов в своем писании опустил в Ад! И поделом! Отсюда вывод, что Ад.
Эра квинта: АД ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ПОЛУЧАЕШЬ ПО ДЕЛАМ СВОИМ, ПОТОМУ ЧТО РАЯ ПО-ЛУЧИТЬ НЕ СМОЖЕШЬ.
Чтобы ты не сделал и кому бы не служил в своем воображении, все равно попадаешь в Ад (особенно это касается президентов, которые служат народу и диссидентов, которые служат поли-тике). Так что Ад это вовсе не никакое не наказание за грехи и всякая тому подобная чепуха, это нормальное и вполне закономерное вознаграждение (буквально воздаяние) за всю прожитую жизнь. И выбрать между Раем и Адом невозможно, потому что в любом случае выберешь Ад (как бы ты не мечтал в своем глупом воображении об Рае, но как было доказано выше только в Аду ты и сможешь существовать. Получается тогда, что…
Семерка, туз! АД, ЭТО ТО, ЧТО МЫ ВЫБИРАЕМ, КОГДА ДУМАЕМ ОБ РАЕ.
И Сатана тут не причем, Сатана тут вообще никаким боком не причастен, он сам виноват и сам наказан, стало быть сам жертва ситуации, а не ее осуществитесь. Наказывает нас в Аду имен-но Бог и только Бог. Стало быть Ад…
Ой, добрались до всевышнего… АД ЭТО ТО, ЧТО МЫ ПОЛУЧАЕМ ИЗ РУК ВСЕВЫШНЕГО, ПРИЧЕМ НЕ В КАЧЕСТВЕ ДАЖЕ НАКАЗАНИЯ, А В КАЧЕСТВЕ ВОЗДАЯНИЯ ЗА ДЕЛА, ТОЧНЕЕ В КАЧЕСТВЕ НАГРАДЫ.
а стало быть…
АД – ЭТО НАГРАДА ЗА ВСЮ ТВОЮ ПРОЖИТУЮ ЖИЗНЬ, ИБО ДРУГОГО ТЫ НЕ ЗАСЛУ-ЖИВАЕШЬ.
…
А где тогда Рай и что это тогда на самом деле?
А вот об этом лучше не думать…
Ибо существования Рая доказать невозможно, также как и невозможно используя разум предста-вить его хотя бы на долю секунды. Чтобы человек себе не представил, все равно это будет именно Ад а не Рай, так как представить себе Рай может только совершенное (т. е. объективное) существо, а раз человек несовершенен (субъективен), то только Ад и может явиться в любом его воображе-нии.
ПА-АЗВОЛЬТЕ! (это видимо голос с галерки) Вы кажется обещали нам девять доказа-тельств существования Ада, а тут кажется только (один, два…. Семь) восемь!!! Вы мошенник! Вы лжец!
Нет что вы я не лжец, просто девятого доказательства я просто не знаю. Я еще не дошел до девятого круга, только видел краешком глаза восьмой.
ТАК ЧТО ПОКА ИЗВИНИТЕ.
ДОБЕРЕТЕСЬ ДО ДЕВЯТОГО – РАССКАЖИТЕ!
4. Болтание вверх ногами.
Вот собственно с чего начинается любая теология: что есть субъект и как его наказать. Есть сотни вариантов построения лабиринта, но самый головоломный – это самый простой.
На полу Кафедрального собора в Реймсе выложен лабиринт. В нем три входа, предположи-тельно ведущих к центру: один прямой как стрела и два уходящих в бок. Как бы ты не плутал, чтобы ты не делал и как бы ты не ухитрялся, но ни по одному (ни по левому пути, ни по правому) ты никогда не придешь к центру. Это невозможно. В центр ведет только один путь: прямой как стрела «от входа к центру». В этой формуле и есть суть католичества: оно дает только прямой путь к Богу, к сердцу Бога, все остальные пути от «лукавого». И чтобы прийти к гармонии и ду-ховному равновесию, чтобы наконец обрести баланс с собственным эгоизмом (а именно в этом и заключается наверное любой внутренний философский поиск), нужно искать именно прямой путь, прямой как парфянская стрела…
… но найти его сложно…
Итак:
сцена №1.
Класс, обычный класс, обычной средней школы, два маленьких мальчика играют в «кре-стики-нолики» ручкой с синей пастой на спине другого мальчика, который сидит через парту. Мо-лодой человек не выдерживает и оборачиваясь бьет по носу одного из своих врагов. На перемене его выводят и благополучно наказывают в коридоре. И никакого сочувствия ни у кого! Абсолют-но… Все происходит так как и должно происходит. Все как по сценарию, в котом как говориться все роли определены заранее и каждый на своем месте.
Вывод: не надейся на помощь ближнего ибо она не придет. Это своего рода первый урок.
Сцена №2.
Завод железобетонных изделий, запах цемента в ноздрях и мракобесные ублюдки ползаю-щие по этому аду. Тот же самый маленький мальчик, спустя 7 лет, работает тихо и непринужденно на этом, явно не предназначающимся ему по происхождению месте. Почему он там оказался – не-важно, главное его нисколько не смущает адская для нормального «белого воротничка» обстанов-ка вокруг. Что происходит? Повторяется ситуация сцены №1: мальчик пытается уговорить одного мракобеса начать работать, потому что если оппонент мальчика не приступит к работе, накажут именно мальчика, а не оппонента. Оппонент презрительно что-то говорит…Потом начинает угро-жать, сообщает, что может свернуть шею… мальчик самым простым и тихим голосов в ответ го-ворит своему оппоненту, что оппонент категорически неправ, что он поступает несправедливо, как последняя свинья, и что силу надо доказывать аргументами, а у него их нет…
Пауза…
«Моторист» и «белый воротничок» становятся лучшими друзьями.
Вывод: когда не приходит помощь ближнего – надейся на себя и только на себя. И не бойся ниче-го, ибо самое страшное уже произошло. Это своего рода второй урок.
Сцена №3.
Улица, молодой человек уже в дупель пьяный тоскует по неудачной любви. В запале он гордо заявляет: что «все может», а его бросили. Тогда ему просто и ясно говорят: сможешь погла-дить ту большую собаку (собака примерно сто килограммовый московский сторожевой псин с двумя также в дупель пьяными и совершенно незнакомыми молодому человеку хозяевами). Ника-кого преувеличения, скорее приуменьшение. Молодой человек оставляет свою бутылку идет и гладит собаку. Так, как будто это его собака. Все в шоке… Всем понравилось! Психика собаки травмирована на всю оставшуюся жизнь.
Вывод: когда уже пусть даже против собственной воли поверил в собственные силы и собственное превосходство над среднестатистической публикой, когда уже ощутил себя способным на любой подвиг, то сможешь зубами перекусить стальной костыль в дюйм толщиной. И никого это даже не удивит.
Общий вывод: вот так и рождается будущий фюрер. Уяснили схему? Тогда впредь не задавайте дебильных вопросов по поводу того, кто я и почему оказался здесь в аду. Я оказался там где надо, там где и должен был оказаться, и я…
НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЮ!
Вы должны понять меня правильно (иначе не поймете вообще ничего из того, что я вам го-ворю). Мне не о чем жалеть, то, что произошло со мной все правильно, потому что иначе и быть не могло.
Осознание всего этого и есть правильный вариант решения загадки самого головоломного лабиринта. Это и есть кратчайший путь к Богу или к самому себе…
Все это пройдено и разжевано в литературе давным-давно (начиная с Бальзака), тогда воз-никает вопрос, а почему такую ерунду до сих пор нужно разжевывать, и почему в моем нормаль-ном сердце наряду с правильным пониманием ситуации все еще каким-то странным образом, как грязная просящая подаяния шлюха на мосту, рядом с пивным ларьком, уживается мораль и со-страдание к ближнему? Наверное потому что я не могу оторвать свой взор от этой поганой шлюхи морали. В этом и ответ, почему я не могу идти дальше, потому что засмотрелся на эту шлюху, грязную, вонючую и бестолковую, засмотрелся и не могу переступить самого себя – не могу пе-рестать сострадать к человеку и перестать любить человечество. Не могу и все. Поэтому мне и не стать президентом, потому что, чтобы стать президентом (монархом, королем, тираном или на-оборот «самым великим лидером демократии») - надо научиться презирать народ. Также как мне не стать хирургом, потому что для этого придется научиться презирать жизнь, чужую жизнь пре-жде всего.
Чудовищность ситуации заключается в том, что если ты хочешь кого-то или что-то полю-бить, ты должен научиться этого кого-то или что-то ненавидеть. Эта мораль, мораль человека и общечеловечности напоминает собой болтание верх ногами, потому что любой правильный по-ступок во имя человека должен быть направлен против него. Мораль бесчеловечна (любая мораль, прежде всего как раз именно религиозная).
Если что-то хотите получить – научитесь презирать это. Вот и вся мораль.
И больше ничего нет....
- Настенька, приготовь мне пеленки из крови младенцев, я проголодался и к тому же крепко вдарил.
- Это я вижу, ты мне объясни деятель умственного труда, почему перевернулось такси, когда подъезжало к нашему дому, что ты такое опять сказал водителю?
- Ой, не спрашивай, перевернулось, значит перевернулось. Не успело затормозить, значит.
И ничего больше нет!
Почему математики никогда не поймут литературу? Потому что в литературе от переста-новки мест слагаемых сумма меняется. Также как и в философии и в морали. Меняется оттенок текста, меняется на эмоциональном уровне еще не объясненном наукой.
|
|