Спускаясь по пологому склону Арагаца, собирала фиолетовые, розовые пахучие гиацинты, хрупкие голубые подснежники, утопающие в первой сочной зелёной траве-мураве. Перезвон ручейков, направляющихся к рекам Ахурян и Касах, и многоголосье птиц пронзали хрустальность тишины. Небо – чистейшее, бездонное озеро.
Вдруг мое внимание привлекли три кроваво-красных пятна в дали среди розово-голубой массы соцветий. Я ускорила шаг: это были зигоморфные, пятилепестковые, с черными глазками-венчиками, сочные, кровянистые цветы. Сорвала – капельки, бесцветный сок (?!), брызнули на ладошки. Поднесла к носу, который тут же окрасился в жёлтый цветень, - без запаха. Раскрыла свой дневник, погрузила в межстраничье три кровинки в надежде засушить память о весне.
По странному стечению обстоятельств к дневнику не обращалась в течение года. И вот – вновь весна, вновь цветы. Появилось желание изложить свои мысли и чувства на бумаге, в дневнике.
Толстая тетрадка в руках раскрылась именно на той странице, где лежали три цветочка – черных, раскрошившихся. Бумага была пропитана густым, трупным запахом. Что это?! И тут я вспомнила ту весну, те цветы, которые умерли от моей руки.
|
|