Небо Демерджи.
Всадник в ущелье духов.
Солнце смеётся.
1.
Небо Демерджи. Под ним высятся каменные истуканы, прикрыли тяжелые веки, от солнца жгучего укрываясь. Кружат над каменными исполинами вороны. Выронили вороны веретено времени, заискрилось оно спиралью в солнечном свете, змейкой серебряной проскользило по воздуху, упало на лысую макушку каменной великанши – серебряными всполохами заиграли блики в расщелинах камней.
Выползает ящерка из-за камня, ослеплённая серебряными лучами. Оборачивается на зелёной траве горной девой. Искрятся в солнечных лучах серебристые чешуйки платья, лучится свет из глаз – странный свет, завораживающий всё живое вокруг. Застывают ящерки на камушках, бусинками-янтариками смотрят на Хозяйку, очарованные светом красы её.
Каркнули вороны, не осмелились за веретеном спуститься, прочь улетели.
Лежит змейка серебряная на белых камнях, излучая свет нездешний; на кого упадёт лучик, тот меняется тут же, будто заново на свет нарождается в истинном своем обличье.
Падает свет на муравейник, будто накрывает его серебряным колпаком. Разрастается муравейник высотою с холм, выскакивают оттуда добытчики, разбегаются в разные стороны – кто за чем.
Смотрит горная дева на них – привораживает колдовской своей красой. Один добытчик не выдерживает, оборачивается, взглядывает на красавицу – застывает, поражённый светом глаз колдовских. Змейка серебряная пуще прежнего искрится, облако света серебряного плывет к горной деве – да не может никак настичь ее. Дева неуловима, ускользает да увёртывается от света. Проходит облако по добытчикам застывшим – оборачиваются те белыми камнями, вырастают, заполоняют ущелье истуканов.
Смеется дева горная, в ладоши хлопает.
Змейка серебряная все ярче лучится, ярким серебром горит – чистой страстью к деве горной, свет свой на самое себя направляет.
Белую яркую вспышку на верхушке скалы отовсюду видно. На ялтинской трассе пассажиров в окна троллейбусов, автобусов да машин смотрящих, ослепляет на мгновение короткий сполох на самой макушке Головы Екатерины, наиболее заметной скалы на северной Демерджи. Проходит миг, смотрят люди в окна – нет ничего, да и не было вовсе – резкий провал в памяти. Да вот беда, и с людьми перемена: мужчины младенцами на креслах вопят, жены их молодые, старухами обернувшись, сюсюкают младенцам, ртами беззубыми шамкают, – пугаются младенцы, вопят пуще прежнего. Троллейбусы по небу летят аэропланами; водители, давно в небо взмыть мечтавшие, блаженно улыбаются за штурвалами, на них кители белые, серебром тканые, да фуражки белые с серебряными околышами.
А на море пена белая, бурлит море, ярится. Чайки рыбками серебристыми в пенных бурунах плещутся, рыбки белыми орлами в небо взмывают. Хорошо всем, весело.
Вороны летят, каркают мрачно, возвращаются, опускаются в ущелье, оборачиваются чёрными служителями, рассеиваются в расщелинах скал.
2.
Всадник в ущелье духов. Гордо выступает его конь белый, грива серебром отливает, подковы серебряные на белых камнях не скользят. На иноходце белом князь серебряный, белые одежды серебром оторочены. Сияет князь, искрится светом нездешним. Трава от него серебряной становится, камни из-под копыт иноходца серебряными слитками катятся. Куда ни глянет князь – все трепещет. Дрожат каменные великаны, летят с их вершин сколки каменные. Смеется князь. Пуще прежнего истуканы качаются. Сколы каменные глыбами падают – мимо князя, мимо. Смеется князь пуще прежнего. Нагаечкой серебряной иноходца охаживает. Взвивается иноходец на дыбы, ржет голосом серебряным, чистым, звонким. Заплясали исполины от звона такого, ходуном заходили. Служители черные мечутся, от глыб увертываются. А глыбы – всё мимо князя, мимо. Радуется князь серебряный. Радуется дева горная. Любо им веселье такое.
3.
Солнце смеется. Солнцу весело. Крутится шарик огненный в зените – мимо князя, мимо. Захохотал князь во всю мощь свою. Заходила древняя гора ходуном. Падают истуканы, падают – мимо князя, мимо. Служители свечками черными ввысь взмывают, от падающих исполинов увёртываются. Смеётся дева горная на макушке великанши, Музы Демерджи, пуще прежнего в ладоши хлопает. Князь серебряный снизу на деву поглядывает, нагаечкой иноходца охаживает. Взмывает конь в небо, расправляет крылья серебряные, мимо девы горной проносится. Смеется князь серебряный. Смотрит на деву горную с высоты небесной. Не выдерживает дева взгляда прямого, не успевает увернуться от света нездешнего – вмиг ящеркой оборачивается – да шасть под камень в расщелину. Торжествует князь серебряный. Смеется Муза Горы. Служители воронами ввысь взмывают, крыльями черными князя серебряного, от солнца смеющегося, закрывают, падает тень на князя. Вмиг он белой змейкой оборачивается, веретеном времени. Подхватывают вороны веретено, нить серебряную впереди солнца пускают. Выходит солнце из зенита, полдень на убыль идет.
Глазеют в окна пассажиры. Машины по трассе несутся. Чайки над морем кружатся, рыбок серебристых высматривают.
Улыбается Муза Горы, одним каменным глазом глядит воронам вослед.
23.01.2006 (час Лошади – час Овна).
КОММЕНТАРИИ:
Небо Демерджи. Солнце в зените. Остров Крым. Несут вороны веретено времени. Вьется время в полуденный час серебряной нитью впереди солнца. Черные служители времени – вороны. Дань полночи – полдню. В их клювах вьется серебряная нить времени. Приходит судьба в трёх образах: воронов (как антитезы полдню – полночь); Князя Серебряного и Девы Горной (тезис и антитезис полудня); змейки серебряной (синтез времени). Князь Серебряный на коне крылатом: время действия – час Лошади.
Выронили вороны веретено времени. Змейкой серебряной упало оно на макушку скалы. Излучает змейка свет нездешний. Никто не в состоянии противостоять этому свету, – теряют свой иллюзорный облик, обретают форму, соответствующую своей сути. Только чары царицы ящериц не рассеиваются под серебряными лучами. Облик девы горной – достойная оппозиция. Как только появляется соответствующий антитезис, теряет синтетическая серебряная змейка свое единство. Направляет свет свой на самое себя, превращается в активный тезис – князя серебряного. Дальше мы наблюдаем игры князя и девы горной, видим, насколько разрушительна сила князя. Мир рушится вокруг него, но самого князя не задевает, – в этом его мощь, его торжество. Но черные служители – вестники из полночи, из часа чумной крысы – начеку. В момент, когда князь серебряный в торжестве превосходства мощи света своего над чарами горной девы, вновь превращает ее в ящерицу, – так тезис превосходит и вбирает в себя антитезис: в этот момент он сам в кульминации мощи своей теряет превосходство, потому что тезис невозможен без антитезиса. Приходят на помощь чёрные служители; тень, брошенная ими на князя, как антитезис полдню – змейке серебряной – вестников полночи, восстанавливает первоначальное единство; оборачивается князь серебряный веретеном времени. Исправлен казус хода времени, выходит солнце из зенита, вновь вьется нить серебряная впереди огненного шара.
|
|