Первое восстание черни ПРОТИВ Александра Невского после его решения допустить на Новгородчину баскаков, сборщиков дани из Орды....
Эй, смутьяны, скобари, мастера!
Али меду перепили вчера?
Али бабу не нашли для утех?
Бунтовать? И смех-то с вами, и грех!
Ох, и войско! Пара дюжин калек!
Ох, и справа! Три кола, два щита!
Воеводою – маляр Милонег.
…Ну, изограф… Все одно – мелкота.
(Город Новгород. XIII век.
Против Невского идет беднота).
…День к закату, а противник не смят,
Не повержен. Не сдается никак.
С края правого дружину теснят
Трое братьев силачей-кожемяк.
Кулачища! Подвернешься – конец!
Встали намертво – плечо за плечом.
С края левого Юрята-кузнец
Блещет яростно булатным мечом.
…Да охота ль проливать свою кровь?
Супротивники-то – каждый знаком.
С Векшей-медником ходили на Псков,
Прошка рыцарей крошил на Чудском.
В дружбе крепок, в битве яростной лих
Новый город, удалой городок.
Ну, взъярились, ну, баскаков троих
На покосе уложили в рядок!
Ишь, повадились ясак собирать -
Да избрали не таковский удел!
А подумать – не слаба наша рать.
Что-то князь перемудрил, перебдел…
…То ли туча, то ли пыль от копыт,
То ль вечерняя сгущается тьма…
Княжья конница, как ветер, летит –
Вложит черни – под завязку! – ума.
Крут наш Невский, если что не по нем,
Разъярится - так, Господь, помоги!
…Э, вы греческим кидаться огнем?
…Бей своих, чтобы страшились враги!
Пал Юрята – славно бился, кузнец…
Прошку-бондаря с коня – булавой.
А не будешь нарываться, стервец!
Раз дурак, то отвечай головой.
Векшу-медника живьем волокут -
Оглушенного – на княжеский суд.
Пусть под Псковом он себя показал –
Князю битвы вспоминать недосуг:
«Вынуть очи! Для чего им глаза,
Раз не видят, что творится вокруг!»
…Перебили силачей-кожемяк.
Избы корчатся и стонут в огне.
По-над городом сгущается мрак.
«Где изограф? Невредимым - ко мне!»
… Камень на Чудском. Как есть – Вороний.
Перед грозной битвой вечер тих.
Воины закованы во брони,
Но сердца открыты у двоих.
«Наше дело люди не разрушат,
Как не гаснут краски на свету.
Смелость ты освобождаешь в душах,
Я освобождаю красоту.
Тьма растает по весне сугробом
И наступит новая пора.
Княже, мы с тобой из ЗАВТРА оба,
Эти псы – из черного ВЧЕРА…»
«Да! и вскоре станут волчьей сытью!
Век бы нам не видеть этих морд!»
Горд и весел молодой властитель.
Сероглазый мастер тоже горд.
Разговор, как будто бы вчерашний.
Но потерь не меньше, чем побед.
А прошло с тех пор – подумать страшно -
Целых полтора десятка лет.
Кто бы знал, как путь судьбы изогнут.
О, смешной и глупый человек!
Что же ты наделал, брат изограф,
Тезка, Александр-Милонег?
Неужели ты не знал, не ведал:
Морем разливается беда.
Давит Орден, наступают шведы.
Ну, а если нападет Орда…
Где твой голос разума негромкий?
Мы меж двух неодолимых стен.
Миг один – и от Руси обломки,
Только пустошь, только прах и тлен…
Эх, изограф, что ты в этом смыслишь?
Кисточки, да без костей язык…
Я-то в ставке хана ненавистной
Для себя ли выпросил ярлык?
Вот теперь и с ханом – побратимы.
Только дань. Ясак. И нет войны.
Русь – жива. И подрастут вестимо,
Да нальются силою сыны…
… Только дань, ты говоришь? Только дань?
Лжешь бессовестно мне прямо в лицо!
Эта дань - краснодеревщиков дай!
Златошвеек, скобарей, кузнецов!
Скажешь, княже, мол, не то и не так?
Отвернулся и спокойно живи?
В плен умельцев забирают, в ясак
Безобидные баскаки твои.
Гривны, мед – мы соберем, не беда.
Только ведаешь - рожден не вчера:
Рабство хуже, чем погибель - Орда,
И ошейники, и цепь у шатра!
Ну а если вдруг подарит судьба
Возвращенье – незавиден улов:
Исковерканное сердце раба,
Незажившие следы кандалов…
Может быть, в тебе побольше ума.
Только Родина – не хвост для репья,
Не высокие твои терема,
И не ты, и не дружина твоя.
Это – руки, это души людей,
Это – радости крылатый полет,
Это – сказочный старик Берендей,
Он урочища для нас бережет.
По болоту хитроумная гать,
Из печной трубы приветливый дым…
Это все, что мы сумели создать,
Это все, что мы еще создадим.
Это – силой не отнимут враги,
Это - храм неуязвимый, сквозной.
А угодья ты свои береги
Не такою вурдалачьей ценой!
Город Новгород. Тринадцатый век.
Руны угольных, сожженных ветвей.
Князь.
Изограф Александр Милонег.
Каждый с правдой нетерпимой своей.
Город темен, окровавлен и свят.
На рассвете Милонега казнят.
|
|