CASCADE RUSSIAN NEWSPAPER Published in Baltimore Since 1995
Владимир Сиротенко (Вербицкий)
НАС КОГДА-ТО НАЗЫВАЛИ КОРИФЕЯМИ
Окончание. Начало в №19/223
Привело в удивление, что при всех разговорах об эффективности севооборотов применяют пропашную систему, при которой почти 80% пашни отдаётся под озимые, 90% из которых занимает озимая пшеница. Это при том, что, согласно отчетам, на протяжении последних лет урожайность яровой пшеницы 38-40 ц/га, а озимой - 33-35 ц/га, ярового ячменя - 43-45 ц/га, озимого - всего 19-20 ц/га! Даже урожайность знаменитого липовецького проса с 50 ц/га упала нынче до 15 ц/га. А урожайность картофеля нынче всего 48 ц/га! (у моего Славика 450-650 ц/га). Стал анализировать, почему же так случилось.
Для получения высокого урожая главное - соблюдение технологии. Своевременно посеять, дать ниве все необходимые удобрения и гербициды, своевременно и в срок собрать урожай.
Минеральные удобрения нынче стоят очень дорого, вдосталь завозят только аммиачную воду. Если чудом получат амо- или нитрофоску, то долго сушат голову, как лучше распределить этот мизер! Поголовье скота, что было в колхозах, успели пустить под нож предыдущие однодневные главы КСП, которые сменили колхозы. ВРХ - не птица, быстро поголовье не восстановишь. Нет скота, нет навоза! Можно было бы перегной частично заменить сидеретиками. Агрономы фирмы слышали о них, даже знают директора института рапса в Ивано-Франковске. Знают, что нынче постоянную прибыль имеют лишь те хозяйства, где выращивают рапс. Спрашиваю, почему не выращиваете рапса, это же и семена, и зеленые удобрения? Отвечают: "А разве нынче мы имеем право хоть что-то решать? Мы обязаны делать так, как скажет пан- хозяин!"
После поездки я написал докладную, передал ее Маркивскому через ректора. Еще через неделю Маркивский удостоил меня аудиенции. Я был увлечён его планами, тем более что его идеи - торговать не сырьем, а готовым продуктом, - были и моими идеями! Он похвастался скиольдовской мельницей, только что закупленным польским элеватором, американским комплектом для мясопереработки. Но когда я рассказал ему о том, что Могилев- Подольская агрегатная мельница не только дает больший выход муки высших сортов, но и надёжнее в эксплуатации, а стоит на порядок меньше, чем скиольдовская, как и Нижне-Новгородский элеватор надежнее и дешевле польского, а его мясоперерабатывающее оборудование не комплектное, он схватился за голову. Назначил меня, как я и хотел, главным научным специалистом по переработке (по совместительству). Поручил начать работу по созданию в Липовце хлебопекарни вместо обанкротившегося районного хлебозавода. Вначале он хотел выкупить тот районный хлебозавод и реконструировать его. Побывал я на том хлебозаводе. Типичный 40-тонник с энергозатратними печами ФТЛ-2. На таком меньше 30 тонн хлебобулочных изделий выпускать нерентабельно. Пошел в статуправление. Максимальная реализация нынче всего 5 тонн/день. Площади завода огромные, так что за аренду платить придется много. Доказал я Маркивскому, что целесообразнее построить минипекарню производительностью 4-5 тонн хлебобулочных изделий в сутки. Он гордо показал мне цветные проспекты хорватской пекарни за $500 000, которую предложил ему приятель из "дорадчей службы". Я снова объяснил, что наши не хуже, зато надёжнее, а стоят на порядок меньше. Предложил закупить комплект Житомирского ремпищемаша за 90 000 гривен или Саратовского "Восхода" за 490 000 рублей. Он командировал меня в Саратов. Комплект, действительно, не хуже, а лучше того хорватского, стоящего в 30 раз дороже!
Московский филиал "Симекса", который занимается прокладыванием кабелей спецсвязи, за сутки получил и перечислил "Восходу" нужные средства, и уже через день всё оборудование было подготовлено к отгрузке. Правда, по совету специалистов, "Восхода" я решил тестомешалку с дежами и тестоделителем купить у Смелянского Мехмаша, который поставляет их "Восходу". Знал бы я, чем это кончится!
Во-первых, той комплект пришел только через полгода. Вначале стоял где-то на таможенной площадке в Ростове (что-то напутали с таможенными документами и маршрутом юристы "Симекса"). Затем отказалась растаможивать Винницкая таможня, так как "Симекс" зарегистрирован в Львове. Еще на месяц притормозила Львовская таможня. Наконец, в феврале Маркивский поручил мне отвезти комплект в Зозов. Тебе поручили, ты и должен сам искать грузчиков, покупать крепёж, следить за транспортированием. К этому мне не привыкать. А вот то, что в том Зозовском “Симекс-Агро" никто не захочет принимать комплект, удивило. Оказывается, без персонального указания Маркивского тут и не кашлянут. Заглянул в склады, а там так воняет мышами, что не продохнуть! “Восходовское" оборудование не боится ни дождя, ни снега, ни мороза, но боится мышей - они жрут изоляцию на проводах! Так что поставил те ящики с оборудованием на площадке под охраной. Еще год понадобился, чтобы то оборудование можно было поставить в отремонтированное помещение для хлебопекарни. Вот здесь я и понял, что ошибся, согласившись купить остаток комплекта в Смеле. Если в Московском филиале за день нашли и перевели "Восходу" почти полмиллиона рублей, то здесь так и не нашлось тех несчастных 10 000 гривен на остаток комплекта.
Тем временем в Зозове сгорела хлебопекарная печь, и Маркивский велел заменить ее одной из печей "Восходовского" комплекта, одновременно попросил организовать ремонт пекарни. По согласованию с ним нанимаю рабочих Иллинецкого сахарозавода, что входит в состав "Симекса". Условились о немедленной оплате сразу же после выполнения работы. Ребята заявили о том, что не верят в то, что Маркивский им вообще заплатит, тем более сразу. Но я дал слово, и хлопцы буквально за несколько дней переставили печи, устроили вентиляцию, оббили потолок и столы железом. А вот когда дело дошло до оплаты, то действительно пришлось заложить собственные деньги. Вначале в бухгалтерии заявили, что раз ребятам на сахарозаводе в эти дни ставили "восьмёрки", то работа их будет оплачена сахарозаводом. Месяц убеждал их, что надо заплатить, пока не пожаловался академику Снитинскому. Только после этого заплатили и, но не компенсировали затраты на проезд от Иллинцов (это другой район).
С тем Иллинецьким сахарозаводом вышло вообще что-то непонятное. Маркивский собрал 70% акций ВАТ "Иллинецький сахзавод" и присоединил это ВАТ к Зозовскому "Агро-Симекс", генеральным директором которого сын Маркивского Руслан. 30% акций остались у дирекции сахарозавода, которая вошла в ЗАО "Импекс", также входящее в "Симекс", расположенное в Львове и из Львова руководимое Зозовским "Симекс-Агро". "Импекс" оставил директором Алексея Даценко, а "Симекс-Агро" назначил директором Василия Палийчука. Таким образом, на сахарозаводе стало два директора, два главных бухгалтера и две ведомственных охраны. Удвоенное начальство не позаботилось о том, чтобы завезти перед сезоном на завод кокс, известняк, мешки для сахара. Мало того, забыли отдать на госповерку газовые счетчики, вследствие чего с начала сезона Облгаз стал начислять платежи за использование 200 000 кубов газа в сутки вместо 80 000 фактических. В разгар сезона, когда долг за газ достиг 85 000 гр, Маркивский остановил производство и прекратил прием сахарной свеклы. А еще через сутки, глухой ночью, из заводского склада по его приказу вывезли все 400 тонн сахара, которые там хранились. Заводчане забили в набат, опечатали бункера, где еще оставался сахар, установили возле них круглосуточное дежурство, чтобы не отобрали последний сахар, их последнюю надежду на заработок. (За декабрь 2001г. вместо зарплаты с ними рассчитались лишь мешком сахара). В эту войну заводчан с новым "настоящим хозяином" вмешалась печать и даже райадминистрация. Я недавно звонил приятелю на Иллинецький сахарозавод. Теперь у них новый хозяин, хотя ему и далеко до Елены Петровны Демидовой, княгини Сан-Донато, которая основала в 1875 г. этот сахарозавод, но с людьми рассчитывается и не плутует.
Вот об этой княгине Елене Петрове Демидовой, которую в те времена называли "нашей хозяйкой", я и расскажу вам немного.
При ней на сахарозаводе работало 319 рабочих, в том числе 36 женщин. Сезон сахароварения длился 96 суток. За сезон перерабатывали 158 360 тонн сахарной свеклы, получая 22 505 тонн сахара высшего качества и 4000 тонн обожженной извести. Завод ежегодно приносил прибыль в 101088 рублей. Рентабельность производства составляла 43,8%. Но не думайте, что это была самая высокая рентабельность в уезде. У соседнего Кальниковского сахарозавода рентабельность была 56,7%! Дело в том, что у княгини Демидовой были большие расходы на содержание социального сектора. Она построила в Иллинцах техническую школу. Знают ли нынешние студенты техникума сахарной промышленности, кто зачинал их профобучение? Содержала княжна Демидова за счет завода и больницу. На свою годичную зарплату служащий завода мог купить 100 коров. Недаром же Иван Иванович Коцюбинский, работавший у княгини, всегда имел средства на поддержку брата-писателя. Вот потому земляки и помнят княгиню, как помнят Ханенко, Семиренко и других настоящих хозяев земли, в том числе и моего персонального недруга Мязя! Где же такие теперь?
Не тянет больше меня в командировки. Противно чувствовать себя чьим-то слугой! Да и дома чувствуешь себя неуютно. Третий год воюю с Пенсионным фондом за научную пенсию. Давай им справку на справку. В результате это жульё назначило мне научную пенсию аж 94 гривни ($18), хоть по закону она должна быть 420 гр! И нет управы на этих ворюг. Опубликовал статьи, послал их вместе с перепиской с Пенсионным фондом во все комитеты Верховной Рады и в родную "Батькивщину" с просьбой разобраться с жульём. Ответы получаю от того же жулья, на которое жалуюсь.
Летом поехал на встречу выпускников Микояновского. Поехал, так как это, возможно, последняя встреча. С момента выпуска прошло 40 лет. Сейчас в институте ещё преподаёт с десяток наших однокурсников. Есть, кому и где нас собирать, где поселять. Но выпрут их на пенсию, и кто нас поселит в общежитии, накормит в студенческой столовой, пустит в актовый зал?
Собираемся мы каждые пять лет, не то, что университетчики. Те меня ни разу ни на одну встречу не пригласили. Правда, и мы Галю Гусеву не приглашали. Но не потому, что она с нами не закончила, а потому, что не смогли разыскать. Потерялась она где-то в скитах. Я же давно растерял адреса всех университетских друзей, а обида поспешила повычёркивать из памяти все фамилии.
В Микояновском я всё же остался легендой. И сейчас сунули в президиум, а на общем фото усадили перед всеми. Из ректората к нам никто не счёл нужным явиться. Ведь для них мы ничто. Была на встрече только наша преподавательница Виктория Фоминична Суходол. Она до сих пор работает. Несмотря на свои 80 с лишком! Она была среди первых выпускников Микояновского в 39 году. Рассказывала нам об их последней встрече, прошедшей только месяц назад. Их-то, выпускников 39-го, и было всего с сотню. Половину унесла война. Но на встречу в мае 2004 привезли пятерых. Нет, они свободно передвигаются, но в знак уважения и признания за ними послали машины. И, самое странное, если меня и коллег повыпихивали на пенсию, только исполнилось 60, они работают и в свои под девяносто. Как и мой отец! Работают в фирмах своих детей.
В моём выпуске было около тысячи. Первые встречи мы даже фотографировались по потокам, так как все не могли уместиться на лестнице перед главным входом. Затем стало приезжать всё меньше и меньше. Кто выехал за пределы, кто болел, кто умер. Сейчас мы даже всю лестницу не заняли. Мало того, на встрече был не только наш выпуск, но и ускоренный выпуск 1965 года. Они решили собираться не через 5, а через 2 года. Благодаря этому встретился со своими двумя симпатиями, между которыми никак когда-то не мог выбрать. Они были похожи, как две капли воды. Тоненькие, стройненькие, с бездонными глазами и пахнущими талой весной волосами. Господи, как был прав Рождественский, в своём стихе "Станция Первой Любви", писавший: "Есть такая станция, Первая Любовь. Пусто там и холодно. Сам проверял". Встретившись с этими расплывшимися бабушками, сфотографировавшись с ними, я навсегда потерял образ моих прекрасных воздушных весенних девчушек из юности. Только грусть осталась на сердце.
Затем заехал в родной Чернигов. Из одноклассников там остались только Рита Богданова, неожиданно ставшая поэтессой и выпустившая пару сногсшибательных книг, да мой побратим Валера Панченко. Погрустили о былом, вспомянули за чаркой наливки умерших и выехавших одноклассников. Сфотографировались напоследок. Навестил старый кулишовский дом, в котором прошла моя юность. Дом теперь кажется маленьким домишком. И я вытянулся, и дом после перестроек съёжился. Сфотографировался с младшим на десятилетие двоюродным братом Володей Кулишом, которого еле-еле узнал в раздавшемся дедугане. Останавливался у институтского побратима Бори Пионтковского. Живёт он сам с женой Неонилой в такой же трёхкомнатной квартире, как и у меня. Тремя этажами выше живёт его сын, мой крестник Саша, с женой-артисткой и дочуркой супер-артисткой. Старший сын-юрист укатил на подработки в Португалию. Возвращаться уже и не собирается, хотя там дипломированный юрист работает паркетчиком. Борина жена Неонила, которая в молодости была похожа на летящую стрекозу, мерцала стрекозиными глазами и летала танцующей походкой, теперь похожа на боксёра- тяжеловеса.
Окончилось моё последнее путешествие. Оставил в киевском музее Шевченко свою самиздатовскую книгу о нём. По экземпляру подарил Боре и Димке-Руслану. Подарил моим несостоявшимся любимым полсотни стихов из юности, которые они тогда так и не прочли в киевских газетах. Погрустил с племянницей о её неудавшейся судьбе. С работы уволилась, выйдя замуж за офицера, чтобы уехать с ним в Лиепае. Был он политруком. Дослужился там до подполковника. Распался Союз. Часть расформировали. Он спился и выпер её с малолетним сынишкой к родителям. Где мотается - неизвестно. Развод не оформили. Из-за этого она не может получить украинского гражданства. А нет гражданства, нет и работы. Она высококвалифицированный инженер экономист. Подрабатывает вахтёром в театре. Попросил помощи у однокурсников и однокурсниц, которые ещё при чинах. Ничем не могут помочь - она иностранная подданная! Придётся ей копить деньги на адвоката, оформлять развод, пробивать гражданство и прописку, которой на Украине вроде бы и нет, но без которой никуда.
Возвратился домой. На душе и грустно, и светло. И даже все здешние проблемы с судом по пенсии, с выборами кажутся уже мелкими. Ну пусть судья послушно проштампует решение Пенсионного фонда. Но какой смысл тратить здоровье на наших судей, когда после их отрицательных решений я вправе обратиться в Европейский суд. Дело у меня бесспорное, и там решат в мою пользу. Лишь бы дожить. А чтобы дожить, не надо обращать внимания на такие мелочи и принимать близко к сердцу всю эту несправедливость.
Ну чего мучиться над проблемой, чтобы Ющенко победил Януковича. Какая мне от этого радость, если они, как говорят, два сапога пара? Один Виктор, будучи премьером, чуть не поднял пенсионный возраст до 65 лет при средней продолжительности жизни мужчин на Украине 63 года! Второй перед выборами дал подачку в виде добавок к пенсии до прожиточного минимума. Он хозяин своего слова. Как дал, так и заберёт. Ведь смошенничал же он с пенсионной реформой, занизив среднюю зарплату по стране в настоящее время и завысив в советские времена. Это дало каждому скорректированную зарплату на 30% ниже действительной! Ющенко отравили, а теперь вопят, что он просто выпил не того самогона. В Юлю Тимошенко запустили яйцом, она только выругалась, а "Дон" от такого же яйца упал в обморок. Выбор без выбора.
Так что заканчиваю воспоминания стихами, которые прочёл с трибуны в институте:
Это, видимо, наша последняя встреча.
Больше некому будет нас здесь собирать.
Мы горим-догораем, как старые свечи.
У нас нет больше Завтра. Есть только Вчера!
А вокруг всё иное. Чужое. Не наше.
Стала злобно-чужою нам даже страна.
Чем мы жили, теперь объявляется зряшным!
Всё украли. Осталась лишь память у нас!
Редакция газеты будет благодарна, если Вы найдете несколько минут, чтобы оставить Ваше мнение о статье в нашей Гостевой Книге
|
|