Читал где-то: смотришь из окна на улицу, а там ты идешь, возвращаешься домой после очередных посиделок в ночном кабаке, и пиво там было совсем лишнее. Где ты это читал?
Забегаловка в подвале на Рубинштейна, вход даже не с улицы, а из-под арки, в народе известная, как "Щель", там ты пьешь коньяк, чтобы согреться, все-таки уже осень подходит к концу, и скоро запахнет снегом, ты пытаешься спланировать дальнейшие свои перемещения.
Итак, поздний ноябрьский вечер, улица Рубинштейна. Выползать на Невский не хочется, ты двигаешься к Пяти Углам, там есть еще одно заведение. Мимо рок клуба, мимо театра, в котором ты ни разу не был, но тебе совсем даже не стыдно, почти до конца улицы, и наконец, вот она – дверь, приоткрытая в теплую прокуренную утробу ночной разливухи. Садишься в углу, очередные сто грамм мирят тебя с громкой Таней Булановой, которая опять страдает от одиночества, закуриваешь и начинаешь разглядывать публику. Вполне типичные для позднего часа посетители – две довольно потертые девочки повседневного спроса; несколько “конкретных пацанов” с очень характерными коротко стрижеными физиономиями; случайный, но уже изрядно разобранный прохожий почти интеллигентной внешности; за столиком у окна – одинокая и очень грустная девушка, в полумраке лица ее разглядеть не удается. Ну и наконец ты, сидящий в углу, прихлебывающий коньяк из пузатого бокала и неприятно еще трезвый. Наблюдения убеждают в неизменности заведенного порядка вещей, незыблемости устоев ночной жизни и неизбежности финала сегодняшней ночи.
Конкретные пацаны, взяв в охапку повседневных девиц, исчезают.
Интеллигентный прохожий с катастрофической скоростью теряет свою интеллигентность.
Барменша с явной досадой поглядывает в почти пустой зал. Интересно, где их учат такому взгляду?
Ты смотришь на грустную девушку. Пытаешься представить себе ее имя, и что ее привело в это заведение в столь поздний час. Может, она кого-то ждала, если так, то не дождалась и от этого грустит. Наверное, ее зовут Маша; почему-то тебе кажется, что грустную девушку обязательно должны звать Маша, можно спросить, но ты не решаешься. И ты откладываешь дальнейшее свое передвижение, закуриваешь очередную сигарету и берешь еще коньяка, ты не можешь просто так уйти, оставив грустную девушку наедине с темным окном. Почему-то ты чувствуешь, что просто так тебе уйти нельзя.
- Купите цветы для вашей девушки!
Оборачиваешься: около столика стоит неопрятная тетка, протягивает букетик ландышей. Бог ты мой, на улице ни души, бар почти пуст, какие к черту ландыши!
- У меня нет девушки, разве вы не видите? – по-твоему, это очевидно. Странно, цветочница, в этой забегаловке, почти ночью, да еще ландыши в конце ноября.
- Но вы ведь ждете девушку, купите ей цветы.
- Не жду. Ладно, давайте. Сколько?
Теперь на твоем столике лежит маленький пучок ландышей, перетянутый белыми замусоленными нитками. А ты продолжаешь разглядывать грустную девушку. Совершенно очевидно, что букетик будет подарен именно ей, даже не потому, что глупо таскать его с собой, что дарить его совершенно некому, и дома тебя не ждет любимая женщина, а ландыши для нелюбимой - противоестественны. Просто тебе кажется, что девушка плачет, по крайней мере, плечи ее тихонько подрагивают, и может быть, необычные для этого времени суток и года цветы хоть немного ее утешат.
Залпом допиваешь коньяк, раздавливаешь окурок в пепельнице и поднимаешься. Подойдя к столику у окна, говоришь:
- Простите, мне кажется, что вы любите ландыши.
Девушка поднимает на тебя полные слез глаза, теперь ты видишь: она очень красива и действительно плачет.
- Что?
- Ландыши. Весенние цветы, они очень вкусно пахнут. Вот, это вам. И пожалуйста, не плачьте!
Девушка берет протянутый букетик и улыбается сквозь слезы:
- Ваша дама не пришла? И вам теперь некуда деть эти цветы?
- Зачем вы так? Это вам, понимаете. Я не умею утешать, а кроме ландышей, у меня ничего нет. Просто не плачьте.
Ты резко разворачиваешься и выходишь из бара, спиной уже слыша растерянное: “Спасибо!”.
Шагаешь по Загородному, наконец-то коньяк добрался до головы, тебе становится легко и весело. Ты понимаешь, что впереди у тебя целая ночь, к утру у тебя есть шанс добрести до дома, по дороге заходя во все попутные ночные кабаки, в результате здорово накачавшись.
Из головы нейдет грустная Маша, которая сейчас наверняка думает, откуда осенью могли появиться ландыши; а может, она сожалеет, что не спросила твоего имени, а ты не представился, потому что это выглядело бы, как тривиальное уличное знакомство. И теперь Маша старается подобрать тебе подходящее имя, скажем, она решила, что тебе больше всего подошло бы Артур. Тебе становится смешно: ты ее назвал Машей, а она об этом даже и не знает! И не знает, что ты заставил ее придумать для себя имя, которое тебе больше всего подходит. Ты улыбаешься своим мыслям, теперь ты можешь придумать длинную историю со счастливым концом, и тебе станет немножечко не так одиноко.
|
|