.
1.01.03
Возможно, то обстоятельство, что сейчас светит солнце и довольно жарко связано с воспоминаниями детства...
...Завораживающая неопределенность тумана... сырость осеннего леса... и шаги... шаги... Они окружали... слышны были отовсюду и нигде... шумели в мозгу сломанной веткой, отдавались в висках хрустом ельника...
- Здравствуйте ребята! Прежде чем начать наш урок я хочу представить вам нового товарища, который будет учиться в вашем классе...
С тех пор наша школьная жизнь изменилась. Новичок отдалился от коллектива сразу и навсегда. И с каждым днем это чувствовалось все больше и больше. Хочу заметить, что уже по одному только неприглядному виду, он создавал угнетающее впечатление не только на учеников, но и на учителей. Невзрачный и хлипкий на вид мальчонка 14 лет имел странный сероватый оттенок кожи и серовато-голубые глаза. Каштановые волосы средней длины без определенной прически и оттопыренные уши, сразу стали предметом насмешек в классе. “Дохлик”. Именно так окрестила его Людка, самая красивая девчонка нашего класса. Эта кличка прилепился к новичку как второе имя (Первое имя Сережа вспоминали изредка только учителя). Были и другие более обидные и задевающие за живое прозвища, которые проиграли в живучести Дохлику. У него было плохое зрение, но очков Сережа не носил, понимая что его задразнили бы до смерти Очкариком. Посадили новичка на первую парту рядом с Людкой, но паренек тут же пересел на заднюю парту ко мне. Такой не слыханной дерзости наша математичка Надежда Ивановна от него не ожидала. В учительской после урока было шумно, и с первого же дня его невзлюбили почти все учителя.
... – Сережа. – отрекомендовал себя новичок, пряча свой видавший виды ранец под парту. Мой новый сосед протянул мне руку для приветствия. Рукопожатие было вялым и инфантильным. Хотя то, что с физкультурой он не дружил, было видно невооруженным взглядом.
- Саша. – Сжал я его руку как можно больнее. Он скривился от боли, но не вскрикнул. – А почему ты к нам перевелся? Ты из другого города приехал?
- Да.
- Михайлов! На перемене познакомитесь! – как всегда в таких случаях, когда ей мешали, подала голос математичка.
Так в последствии мы и не узнали, откуда и почему к нам пришло это горе!..
Его травили на переменах и на уроках. Про его настоящее слагали анекдоты, про прошлое – небылицы, а про будущее – безутешные прогнозы. Дохлика невзлюбила вся школа, а он возненавидел всех и вся. Каждый день несчастный доходяга ходил в школу как на каторгу и упорно не сбегал с уроков, хотя это обычно практиковалось во всех школах. Когда его о чем-то спрашивали, он поджимал губы и по-партизански молчал. Знал что любой вопрос – это подвох или очередной повод для насмешек. Учился Дохлик на тройки, хотя дураком не был. Учителя относились к нему предвзято и занижали оценки. А потом новичок и вовсе перестал отвечать на вопросы, за что учителя ставили ему неуды и вызывали родителей в школу. Приходили в школу два полудохлых доцента интеллигента в очках и допотопных костюмах времен Хрущевских оттепелей и долго оправдывались перед учительским коллективом за своего отпрыска. Так повторялось из месяца в месяц, пока не прошел год, и актуальность Дохлика затмило новое событие школьного масштаба – новый физрук – Ахмед.
Нового физрука зауважала вся школа. Он пришел, и сразу начались нововведения. Заработал кружок восточных единоборств, туристический клуб и секция самообороны для девочек. Школьники стали ходить в походы устраивать по субботам дискотеки в школьном фойе (без драк!!!) и меньше курить (или лучше прятаться от физрука).
Прозвище Ахмед физрук заработал в Афгане, а также за бороду, которую он отращивал, лелеял и холил.
Дохлика он заприметил сразу и велел ему подтянуться 10 раз, за что пообещал поставить “пятерку” за четверть. Тот подтянулся от силы 4 раза, и то дергался как на электрическом стуле. Мы все смеялись как угорелые. Дохлик обиделся, покраснел как свекла и первый раз сбежал с урока. Все ждали реакции Ахмеда. Она последовала незамедлительно.
- Вы жестокие дети! – гаркнул он на весь спорт зал. – Вам его не жалко?! Лучше бы помогли ему! Где ваше чувство локтя и взаимовыручки. А если бы в разведку или в бой? Что тогда? Вы бы бросили его самого? Что бы я такого по отношению к слабым больше не видел!!!
Он был сильно возмущен и махал руками больше обычного. Таким Ахмеда еще никто не видел. Он замучил нас кроссом и нагрузил подтягиванием. Но его угрозы и карательные упражнения на нас не подействовали. Если раньше Дохлика не били по причине того, что никто не хотел об него мараться и самоутверждаться таким образом, то в тот момент все готовы были набить ему морду. И в раздевалке после урока ему вынеси приговор – избить до крови.
После уроков его выследили, но, как на зло, рядом вынырнул Ахмед. Физрук как чувствовал, что должно было произойти. Он стал опекать Дохлика. В лице Ахмеда тот получил значительную поддержку. Теперь несчастного обходили стороной.
Близился октябрь. Погода портилась. Теплые деньки сошли на нет. Дни на пролет моросил дождь. Мне к такому не привыкать. Но всё равно все скучали по лету и по каникулам. Идея поколотить Дохлика возрастала пропорционально с изменениями в природе. Чем больше портилась погода, тем сильнее хотелось на ком-то отыграться.
Все ждали случая. И случай подкинул сам Ахмед. Он предложил пойти в дождь в турпоход с ночевкой. Сказал что, кто выдержит такое испытание, навсегда полюбит преодолевать трудности, и вообще такие походы закаляют коллектив. Все покривились, но особо не возражали, смекнув, что час пик для Дохлика вскоре пробьет.
Неожиданно для всех в поведении приговоренного стали происходить странные метаморфозы. Его настроение поднималось и возрастало с каждым днем. Он как праздника ожидал похода. Сережины оценки улучшались. По физкультуре и вовсе бил все рекорды (за второй класс). Тем не менее картины отношения со стороны учеников и учителей это не меняло, а еще более подливало масло в огонь.
Наступил последний день перед походом. Сергей по-прежнему сидел со мной за одной партой. Отсадить мне его не удалось. Класс наш был большой, и свободных парт не было. Да и особо не хотелось, так как еще раз повторюсь дураком он не был. Это позволяло мне у него списывать. Иногда мы перекидывались фразами... В тот день мой сосед был особо разговорчив.
- Слушай, - обычно сдержанный он захлебывался от возбуждения, - а ты любишь туманы?!
- К чему это ты?
- Просто это такое чудо – туманы. В них как в сказе. Можно все. Берешь его в пригоршню и лепишь... – Дохлик мечтательно уставился в окно. В мыслях он был в тумане.
- Кого его?
- Туман конечно!
Я покрутил у виска. Но мой сосед этого не видел, предавшись своим туманным видениям.
…На привал решили стать у ручья в дубовом урочище. Весь класс таскал дрова, заготавливая на пятилетку вперед. Ахмед назначил двух дежурных по кухне. Они же следили за костром. Девчонки шуршали у клеенки, постеленной на земле, которая служила нам импровизированным столом и смахивала на скатерть-самобранку. На нее свалили все запасы со всех рюкзаков. Запахло бутербродами с колбасой и рыбными консервами. Людка самоотверженно трудилась ножом, нарезая батоны и намазывая их шпротным паштетом. На нее это не было похоже. Но всем и так было видно, ради кого она старалась. Девушка отвергала ухаживания многих видных парней нашей школы и пацанов из ее квартала. В сердце Людмилы жил только один мужчина ее мечты – Ахмед. Юная красавица старалась ради него, но он в упор не замечал этого. (Или делал вид, что не замечает).
Вернулась группа ребят с новой порцией дров. Дохлик сидел у костра и чистил картошку рядом с Людкой. Красавица искоса поглядывала на него, не скрывая своего отвращения, но ничего поделать не могла, на кухню Сережу откомандировал Ахмед. К ним подошел Колька-Веник и обратился к Дохлику. «Пошли, поможешь нам дрова таскать». Все вокруг прекратили заниматься своими делами и уставились на них, ожидая развязки. Сережа оглядел Веника, затем всех нас, воткнул нож в землю встал и пошел в сторону леса. Молча без комментариев за пареньком двинулись остальные пацаны. Я замыкал цепочку. Надвигался туман. Вскоре он поглотил всех нас до единого. Я едва различал спину впередиидущего. Где-то сзади раздавался топор Ахмеда. Мы же шли в иную сторону. Минут через пять вышли на поляну. Все стали кругом. Веник толкнул Дохлика в центр. Кто-то вдогонку натянул пинка. Мокрая озябшая фигурка паренька вызывала жалость.
- Стойте! – крикнул я. Может не стоит? (я искал оправданий) Ведь если мы сделаем это, Ахмед больше не возьмет нас в поход (Ничего лучшего в тот момент мне в голову не приходило).
- Михай, - обратился ко мне Колька – кончай скулить, что мы без Ахмеда не проживем! Я ждал этого всю осень. И теперь меня ничего не остановит! Да что я…. Спроси у всех.
- Да …
- Да …
- Ахмед нам не указка …
- Сами с усами …
Летело со всех сторон. Я понял, что против толпы бессилен. В сыром воздухе дыхание вырывалось паром, и морозными узорами сплетались в центре круга. Дохлик ловил их руками и лепил шарики. Заворожено мы глядели на его манипуляции … Первым пришел в себя Веник и ударил парня в лицо. Смачно хрустнули передние зубы. Сережа упал на землю.
- Вставай давай! Чего разлегся! Не на пляжу! – Он пнул Дохлика ногой. Тут произошло то, чего ни кто не ожидал. Тот схватил ногу Веника и потянул ее вверх. Колька размахивая руками попрыгал на одной ноге и завалился на спину. От неожиданности глаза его были круглее пяти копеек. Дохлик набросился на обидчика. И они покатились по листве устилавшей землю. Никто не сомневался в победителе. И, правда, вскоре Веник оказался наверху. Со злости он метелил своими кулачищами (замечу, парень он был здоровый) хлюпика. От чего Сережино серое лицо меняло цвет на глазах. Из носу шла кровь. Его ели оттянули. «Оставь его нам. С тебя хватит». «Сдается с него тоже» - заметил я. Но мой голос не был услышан. Дохлика приподняли с земли. «По одному удару!». Каждый подходил и бил несчастного куда хотел. Вскоре тот упал. Его подняли и стали придерживать с двух сторон. Я был последний. Стоял напротив него, глядя сверху вниз, и рука не поднималась. Мой сосед по парте поднял голову. Глаза заплыли. Лицо уже синюшнего цвета заливала кровь из множества ссадин. Из щелок он глядел на меня и сплевывая зубы прошептал. «Ну что же ты! Смелей!» Он засмеялся. Я не стал его бить. «Михай, кончай с этим – пошли». Руки опустились.
- Слабак. – сплюнул под ноги Славон.
- Бей! – кричали все.
- Что мы наделали. – я схватился за голову.
- Давай, а то на его месте окажешься ты.
Несчастный уродский хлюпик был мне НИКТО! Но в этот момент во мне что-то зашевелилось. Пацаны, с которыми дружил с детства, стали мне чужой и незнакомой стаей волков. Я не был малодушным. Как я ненавидел в тот момент Дохлика за необходимость выбора! А еще больше себя за то, что вообще позволил этому произойти. Но некоторые вещи происходят независимо от нас. Колька оттолкнул меня и ударил изможденного и избитого парня прямо в солнечное сплетение. Не сильно так, но точно. Хватая судорожно воздух, Дохлик упал на колени.
- Что будем с ним делать? – Все глядели на парня в крови. Пелена злобы спала. В голову стали приходить мысли: «А что же мы наделали». На меня уже ни кто не обращал внимания.
- Пойдем есть. Хавчик наверняка готов. – сказал Веник (Он у нас был за вожака). – А этот пусть остается здесь. Сам придет.
Здоровяк склонился над беднягой и приподнял его за подбородок.
- А теперь слушай сюда. Ты придешь позже нас и скажешь Ахмеду, что тебя избили местные селюки (жители села. Прим. автора). Заикнешься про нас: я тебя еще не так изукрашу. Ты меня понял?! Я тебя спрашиваю: понял?
Дохлик сплюнул еще один зуб.
- Значит понял … Пошли ребята. – Веник махнул рукой, и все двинулись в лагерь.
Туман сгущался. Никто точно не мог сказать, где лагерь. Топор уже не раздавался. Я приотстал, что бы зашнуровать кроссовок и потерял спину впередиидущего.
Страх стал проникать внутрь меня словно туман. Беспокойство нарастало. Я закричал что есть мочи. Но в ответ тишина. Я побежал. Ноги заплетались, цеплялись за ветки. Внезапно лбом с разгону наткнулась на ствол и меня окутала ночь сознания.
… Колька шел первый. Вдали уже мерцали огни лагеря. Справа затрещало дерево. В тумане да еще и в наступающих сумерках нельзя было сообразить, куда оно точно упадет. Инстинктивно Колька ринулся вдаль от звука. Но отскочить не успел. Дерево размозжило ему голову. Следующий за ним Славон не успел сориентироваться, споткнулся о тело. Он рухнул с диким криком. В глазу у него торчала ветка, на которую бедняга напоролся. Вскоре, спеша на шум, прибежали пацаны. Запахло рвотой и смертью.
… ослепительный свет фонаря разрезал ночь сознания. Я пришел в себя.
- Убери фонарь. – Зажмурился. И почувствовал на губах привкус крови. Своей крови. Меня стошнило.
… Поход закончился очень печально. Двое погибло – нечастный случай. Дохлик пропал без вести. Ахмед в СИЗО ожидает суда. Его будут судить как ответственного за случившееся. И вряд ли его оправдают.
Но на этом история не закончилась. Две недели школа ходила в трауре, а Людка навещала Ахмеда и носила ему передачки.
Солнце сменило дождь. И осень подарила людям еще пару светлых теплых октябрьских деньков. В школе опять засверкали аппетитные ножки старшеклассниц. Воспоминания стали затупляться, а раны в сердце – затягиваться. Жизнь шла своим чередом. Коллектив школы и ученики внесли залог за Ахмеда и его выпустили до суда, взяв подписку о невыезде. Дохлика до сих пор не нашли, не смотря на все попытки. Периодически мелькала его фотка по телику. Но школа вздохнула с облегчением – настолько его здесь не любили. Наши пацаны держали язык за зубами. Но, тем не менее, по школе пошел слушок, будто наш Дохлик подпилил дерево и замочил Веника, а сам смылся от правосудия, подставив преподавателя ответственного за учащихся в походе. А о том, что с несчастным сотворили в лесу и слыхом не слышали.
После уроков мы любили погонять мяч в леску возле школы. День выдался славный. Домой ни кто не спешил. Вдоволь наигравшись, мы сидели на ранцах…
- Ну что теперь делать будем. А вдруг Дохлик объявится? Что тогда? – голос подал армяшка по кличке Обезян. Все задумались.
- А что делать? Да ни чего… придет, а там видно будет. Но сдается он не придет уже.
- Он же не мог исчезнуть просто так… наверняка где-то отсиживается, ждет пока заживет все… на глаза стыдно появляться, наверное.
- Да что за чушь. Уже везде искали и даже дальних родственников на уши поставили. Куда он мог без денег весь в крови пропасть? Его бы наверняка кто-нибудь да увидел. Шел и упал в реку. Тело зацепилось за подводную корягу вот и не всплывает.
- Криминалист хренов. Это догадки! А вдруг?! Надо продумать общую стратегию. Мы должны говорить одно и тоже до мелочей.
- В таком случае и говорить нечего. Шли за дровами и разделились. Он пошел вправо, мы влево. И больше его не видели. А будет утверждать обратное – кто ему поверит. Нас ведь больше. Начнет говорить, что избили, так село рядом. Отловили местные: вот и попал под раздачу.
- Одним словом то, что мы раньше говорили следователю. Отступать от показаний не будем. Себе же дороже. Ясно?
Все закивали головой.
Вечером пошел дождь. Пришли холода. Запахло пожухлой травой, ноябрем и началом зимы…
Утро следующего дня встретило меня сыростью и туманом. Невольно я съежился. После уроков как всегда не хотелось домой. Было слякотно, но по привычке пошли в лесок: посидеть покурить. Фактически раздвигая туман руками, вышли на нашу футбольную поляну.
… О Боже! (Секундное замешательство). Все застыли на месте. На ветке дерева, качаясь на ветру, висел Дохлик и улыбался беззубой улыбкой. Все такой же окровавленный как тогда, в ссадинах и в синяках. Внезапно туман сгустился. Видение исчезло. Но его видели все. А Дохлика как не бывало. Испуганно мы стали озираться. Такая чертовщина и в центре города. Чепуха. Массовая галлюцинация. Я о таком читал. Стал заниматься самоуспокоением. Главное не паниковать! Мы сбились в кучку как стадо безмозглых баранов. Как нам сейчас не хватало решительности Веника! Но то, что мы почувствовали затем, повергло нас в ужас. Вокруг слышались крадущиеся шаги многих ног. Пригвождено и онемело, мы озирались, не сходя с места. А кольцо сужалось. Возле своего уха я чувствовал чье-то дыхание. Могу поспорить, что тоже чувствовали все. У пацанов не выдерживали нервы, и они стали бить в пустоту тумана. Их руки вязли в густой бестелесной каше, словно в клею. Туман не пускал их. Внезапно хрустнул чей-то шейный позвонок. А затем еще и еще. Белесая пелена разомкнула свои тиски, и я онемел. Над нами весели гроздями на одной ветке пятеро из одиннадцати участников избиения Дохлика. Четверо, включая меня, бросились бежать врассыпную. Невдалеке послышался пронзительный свист тормозов и звук удара. Как будто сбили мешок с картошкой. Я изменил направление и выбежал из леска на тротуар. На дороге стояла развернутая юзом машина. А в метрах десяти лежал Обезян с неестественно повернутой головой и в лужи крови. В глазах его читался ужас. Мне поплохело. Это было слишком! Весь мой завтрак и школьный обед устилал асфальт. Пахло горелой резиной. Этот запах не забуду никогда. Мой разум перестал что либо понимать. Я смотрел в одну точку – в лес. Там, ухмыляясь, на меня глядел мой сосед по парте, свеженький чистенький и с целыми зубами.
В последствии двое остальных погибли один за другим. Через день. Один выпал из окна своего дома, а другой убил себя током лежа в ванне, куда он окунул включенный фен.
Очнулся я в палате с желтыми стенами. Пустота угнетала. Я долго не мог прийти в себя. Повернув голову, посмотрел в окно. Там за окном стоял туман мохнатыми лапами вползающий в палату. «НЕТ!!!!!». Меня лихорадило. Началась истерика. Вбежали санитары и сделали мне укол. Страх ушел. Ночь забытья вливалась в меня вместе с валиумом.
Вместо эпилога
Психиатр Иван Федорович Писмецов читал историю болезни пациента Александра Михайлова. «Да, редкий случай… Тяжелая форма шизофрении с различными формами галлюцинаций. И причина его видений, по мнению близких – чрезмерное увлечение ужастиками». Началось полтора года назад. Живет в своем вымышленном мире. «Ходит» в вымышленную школу. Заново переживает в своем сознании смерть одноклассников, которые на самом деле живы и здоровы. А ключевой фигурой видений выступает некий Дохлик. По мнению больного обладающего способностью управлять туманами. Болезнь обостряется в туманную погоду. Напишу-ка я диссертацию». Док захлопнул папку с историей болезни и пошел домой.
«Ха! Туманы… подумаешь…». Он шагнул ногой на асфальт. Слева от него переходил дорогу худенький подросток с оттопыренными ушами и неестественно серой кожей. Паренёк обернулся и улыбнулся доктору. Слева на всей скорости выруливал грузовик. Док рванулся, что бы спасти странного мальчика. Грузовик вывернул на тротуар, чуть не налетев на столб. Водитель, грязно матерясь, высказал Ивану Федоровичу всё, что о нём думал.
- Я мальчика спасал.
- Какого мальчика?!!!.
- Как какого? Вы же прямо на него ехали!
- Не было никакого мальчика!
- И впрямь нету…
Док растеряно озирался… беспомощно протирая очки.
- Так ты оттуда… он покрутил у виска, и указал взглядом на рядом стоящее здание психбольницы. – И зачем таких психов на волю выпускают…
Водитель, ворча, залез в машину, вывернул на дорогу и уехал.
Док вытер платком пот с лица. «Вот тебе на…». По дороге он зашел в бар. Вечерело. Достаточно принявший на грудь уставший Иван Федорович вышел на свежий воздух. Из тумана на него вывернул горя желтыми галогенами грузовик.
Послышался пронзительный свист тормозов и звук удара. Как будто сбили мешок с арбузами…
Доктор Емайлов читал историю болезни пациента Ивана Федоровича Писемцова. «Да, редкий случай… Тяжелая форма шизофрении с различными формами галлюцинаций. И причина его видений, по мнению близких – чрезмерное увлечение спиртным». Началось полтора года назад. Живет в своем вымышленном мире. «Работает» в вымышленной психбольнице психиатром. Заново переживает в своем сознании вымышленных больных, которых он якобы лечил. А ключевой фигурой видений выступает некий худенький мальчик с оттопыренными ушами. По мнению больного обладающий способностью исчезать. Болезнь обостряется в туманную погоду. Напишу-ка я диссертацию». Док захлопнул папку с историей болезни и вышел на улицу...
24.09.2003
|
|