Сумрак. Лишняя, ненужная луна на темном небе. Тусклые, первые звезды рядом. Настороженные, темные сосны. Из дупла одной из них выбралась белка, распушив хвост, осторожно, перебежками, стала спускаться вниз по стволу. Все ниже, но вдруг, почти у самой земли, остановилась. Ей послышался треск сучьев, скрип снега под чьими-то лапами и вой. Застыв, белка вглядывалась в сумрак между деревьями. Ничего не происходит. Спокойствие...
Неожиданно из сумрака вынырнул олень, огляделся по сторонам, тряхнул великолепными рогами, и скачками бросился в сторону леса, тяжело зарываясь в снег.
Под сосной хрустнул сучок, белка бросилась назад, к дуплу. Быстрей, быстрей – внутрь, затаилась, прислушалась. Хлопанья крыльев не было, царапанья коры когтями тоже. Белка выглянула: из-под сосны выходил большой, серый волк с откушенным наполовину ухом. На краю поляны он остановился и, вскинув голову, протяжно и громко завыл. Из сумрака донесся ответ. Не закончив, волк бросился к оленю; из темноты, как тени, выскользнули десять волков, рассыпавшись в цепь, полукругом, понеслись за ним. Олень застыл... и сзади, и спереди на него неслись полукружья хищников, сверкая глазами из сумрака. Бросился влево. Поздно – он не успевал. Разворот. Летит. Отскок, удар рогами. Отброшен... боль. Олень скосил глаза, одноухий вцепился в шею. Всё... у оленя подкосились ноги, он, пошатнувшись, упал.
Снег стал красным. Олень не двигался, смотря стеклянными глазами туда, в темноту леса. Одноухий отпустил шею оленя и медленно осмотрел собственную стаю. Волки тяжело дышали, выпуская большие облака пара. Вожак оскалился, с клыков медленно посочилась и упала на снег кровавая слюна, вскинул голову, торжествуя, завыл.
Отброшенный в сугроб волк, с трудом выкарабкался, шумно отряхнулся и рыкнул:
- Перестань! Мамонта – пятитонку убили?! Жрать давай лучше.
Вожак стаи, одноухий, опустил голову и вонзил в него глаза. Он с удивлением смотрел, как уголки губ волка поползли вверх, обнажая клыки, но вдруг остановились, глаза, смотревшие в глаза вожаку, забегали и уткнулись в снег; он пробормотал:
- Ну, правда, Кренк. Есть очень хочется...
Кренк оглянулся на остальную стаю; все застыли, кроме Аэка, среднего волка, приволакивающего заднюю ногу, сидевшего спиной к нему и глядевшего на Луну.
- Ладно, ешьте, - сказал Кренк. – Эй, Аэк, смотри – не достанется.
Аэк, спохватившись, бросился к оленю, которого раздирала вся стая.
- Вкусно, но мало, - сказал Аэк, облизывая измазанные кровью усы. – Не Луне, наверно, горы такого мяса.
- Молчал бы лучше. Она ж высоко, ответил кто-то из стаи. – До неё разве доберешься.
- Доберусь; вот завтра побегу на восток и с закатом добегу до горизонта, а там обязательно будут дороги и на Луну, и на звезды.
- Не глупи, - сказал Кренк. – Ты не сможешь.
- Как не смогу, я и так целый день с вами бегаю?!!
- Дурак, не потому; там же территория других стай. Кто тебя пустит...
- Так договорись...
- Ладно, - ответил Кренк. – Вот тебе мясо, - он, рыкнув на волка, взял у него оленью ногу. – Беги к дальнему оврагу, завой и смотри, чтоб тебя сначала спросили, а потом задрали, а не наоборот. Все понял? – он помолчал. – Вперед!
Печально склоняя свои ветви-волосы к земле, на окраине леса стояла береза. Она - последнее дерево. Дальше простиралась поле, покрытое снегом. Над полем совсем низко висело Солнце, безразлично смотря на темные, хвойные деревья за березой. «Ну, все; дальше только Луна, - подумал, помечая берёзу, Аэк, убегая в поле. – Бег. Мимо пролетают расстояния, деревья, кусты, звери. Снег скрипит под ногами. Но все это сзади, на прошлом прыжке, а сейчас рывок и вперед, только без усталости, без страха, - Аэк бежал уже второй день, вывихнутая нога болела. Остановится и отдохнуть не было времени. – Здесь запах, такой же, как у странных предметов, которые оставались в лесу после существа, издающего странный скрежет, и все чаще попадаются следы, как-будьто тварь, которая их оставляла, передвигалась на двух лапах и прыгала каждый раз почти на метр. Кренк встречал такие следы, но летом, он говорил, что эти твари с неба, ну, например, с той же Луны или звезд. Ему верили, так как они появлялись ниоткуда и исчезали вникуда. Надо будет этим заняться...»
Маленькое здание, затерявшееся среди поля, дорогу к которому постоянно заметало. Внутри привычно ярко светят лампы, на стене экран, отображавший территорию второго зоопарка, здесь же две линии желтая и красная, следовавшие вдоль границы; желтая – предупредительная, а красная – зона повышенной гравитации, а это смертельно. В комнате сидело трое сотрудников, пред которыми экраны, отображающие всех зверей зоопарка. Они следили, чтобы точки, звери, не натворили чего-нибудь лишнего.
Сонность. В движениях, в мыслях сотрудников не было той подвижности, что была утром. Операторы тупо смотрели на экраны. Сейчас две волчьи стаи дрались за территорию и никто не хотел вызывать бригаду, чтоб их разнять. Просто лень. «Следующая смена пусть разбирается», - думал каждый. А волки грызлись насмерть.
Вдруг один из них посмотрел на край экрана: точка, по параметрам волк, заканчивал пересекать желтую линию. «Мать твою, стой!!! – закричал сотрудник, бросив все и подскакивая к клавиатуре. – Красная зона; его же размажет». Он лихорадочно набирал команду вызова...
Аэк обернулся. Вершины последних деревьев исчезли в снежном сумраке. Вокруг был один белый снег. Волк слизнул с носа снежинку: «Уже скоро», - промелькнуло в голове, и побежал дальше.
... ввод. Поздно... точки на экране больше не было.
|
|