Собака воет на луну...
Как бы на тризне.
Не цепь - тоска ведет ко дну
Всей жизни.
О чем тоскуешь, друг цепной?
О хлебе, что ли?
О безгранично-дорогой
Умершей воле?
О том, что веры у твоих
Хозяев нету,
Но, все же, любишь их одних,
Мне по секрету
Провоешь, проскулишь и слез
Пролитых годы,
Прокатятся росинкой грез
С мохнатой морды.
А люди спят, их сон глубок
Рассветной ранью,
И им, конечно, невдомек
Твои страданья.
Что цепь постыло-тяжела,
Украли волю,
И нету права убежать
От этой доли.
И, может, у кого-то вдруг
Заноет сердце
Собачьей искренностью мук,
Он стукнет в дверцу
К уснувшей совести. Затем
Даст обещанье -
Псу волю дать на радость всем
И вновь сознанье
Овито негою и сном.
И ночь-царица,
Под звездно-вышитым зонтом,
На трон садится.
А утром, корку хлеба дав,
Встряхнув по шерсти,
Обещанный забудет дар,
На старом месте
Оставит псу все ту же цепь,
Собачьи грезы.
И конуры постылой крепь,
Тоску и слезы.
И свежим воздухом дыша
Уйдет доволен
О, безмятежная душа
Не знает боли...
Лишь воя лунный беспредел
Тебе остался
И безысходности удел -
Цепные стансы...
Ах, не довыться до глухих -
Наивно средство.
Поймет лишь кто-то из святых
Собачье сердце.
|
|