Над Теплым Станом золото огней.
В ночи костры пылают в лунном свете.
Гонцы торопят яростных коней,
Мечтают ратники о скором теплом лете.
Пройдем дорогой, что до нас не шли,
Увидим дальние закаты и рассветы.
Сожжем до тла сады, монастыри,
Кто против нас – не будет жить на свете.
Коням нужны просторные луга,
А напоим мы их в кровавой битве.
Конец Вселенной – вечные снега,
Мы встретим нашей радостной молитвой.
Вот только сколько не вернется нас,
О ком седая мать в шатре рыдает,
Не будем вспоминать мы в этот час.
И призрачное будущее тает.
13 июня 2005.
Кочевники двигались через дикое поле. Впереди шла конница. Каждый мальчишка, научившийся хорошо держаться на коне, зрелый мужчина и еще не выпадающий из седла старец, предпочитали пыль и ветер в лицо, унылому покачиванию в телеге, влекомой быками. На телеги были поставлены юрты, там проходила жизнь многочисленного семейства каждого кочевника. Жены, малыши, дочери, все ютились в этом импровизированном доме, с очагом посередине и дымом, который хоть и должен был по идее выходить через отверстие в крыше, но всегда задерживался внутри юрты, забиваясь в каждую щель и заставляя всех присутствующих чихать и кашлять.
Во главе семейства стояла самая старая и уважаемая старуха, прабабушка нынешнего главы семьи. Она постоянно к месту и не к месту вмешивалась в то, как надо варить конину, доить кобыл и нянчить детей. У молодых невесток она вызывала глухое раздражение, но никто, разумеется, и слово не смел вымолвить против. Иногда она могла, о ужас, даже начать ворчать на самих мужчин! Те, впрочем, появлялись в юрте редко. Обычно это бывал муж многочисленных женщин, многие из которых были старше его в два раза. Объяснялось такое положение тем, что мужчине не повезло родиться младшим сыном в семье и по неписанному закону, после смерти своего отца, он был обязан жениться на всех его женах за исключением собственной матери. Таким образом, женщины семьи считались защищенными и не покинутыми. Хотя, конечно, никто не приходил в восторг от данного положения дел, поскольку, на немолодых жен своего отца, юноша смотрел с брезгливым презрением, и они старались спрятаться при его появлении в самый темный угол. Что же касается невест, к которым он мог бы посвататься, то, обремененный столь многочисленным семейством, он уже не мог взять на содержание еще жен. Да и кто бы выдал за него свою дочь. Ему бы этих прокормить!
Конечно, логически, жены отца должны были бы достаться не младшему сыну, а старшему. Но у старших сыновей хватало и своих жен, а этот безусый молодец еще сам не успел жениться, а значит, должен был взять на себя ответственность за все многочисленное семейство. Вот и оставалось ему проклинать любвеобильность папы.
Кроме того, год выдался неудачным. Солнце палило немилосердно. Трава была выжжена или вытоптана копытами коней и верблюдов на многие мили. Старшие братья с обозами ушли далеко вперед. И он один с его нынешними женами тащился позади всех, глотая пыль и проклиная свою судьбу.
«Ничего, скоро дойдем до оазиса!» - крикнул он двенадцатилетнему пасынку, который ездил на разведку: «Там остановимся. Будет много сочной травы, вода. А то кони уже на последнем издыхании». «Оазис уже близко! Я видел!» - закричал мальчишка: «Можно я поскачу вперед и застолблю нам место?!» «Давай.» - махнул рукой 16-ти летний отчим.
Оставалось уже совсем немного. Солнце начало свой медленный неспешный и величественный уход с небосклона. И уже близко оазис. Но что это? Парнишка пасынок с криками, во всю мочь своей хилой лошаденки, скачет обратно. Но глава семьи не успевает услышать, что тот кричит. Потому что в спину паренька вонзается стрела, и он с булькающим хрипом падает с лошади. А за ним уже показалась лавина всадников, которые несутся прямо на обоз.
«Разворачиваемся!» - срывая голос, закричал юноша. «Как же так! А вода? Мы же погибнем!» - воскликнула одна из женщин, но и она увидела погоню и сидевшая с вожжами старуха, начала с непривычной прытью разворачивать обоз. Быки, подхлестываемые кнутами, взревев, понеслись по выжженному полю. Один, подбитый стрелой, захромал, но продолжал свой бег.
«Отстали, слава Богу Неба!» - выдохнул юноша, решив, наконец, оглянуться назад. Он, само собой прекрасно понимал, что всадники на свежих лошадях, легко догнали бы медлительный обоз. Но видно, это были такие же обремененные семьями кочевники, которым просто нужно было отогнать от драгоценного оазиса конкурентов, а не класть людей в бессмысленной битве. Раз конкуренты бежали, оно и хорошо. Были бы те люди настоящими разбойниками, от обоза уже мало бы что осталось.
Поэтому они спаслись. Но спаслись ли? На выжженную солнцем пустыню снизошла благословенная ночь, и женщины тихо плакали по своим закуткам, понимая, что в ближайшее же время их ожидает. Юноша спрыгнул с коня и вошел в юрту: «Ничего. – начал он, ни к кому конкретно не обращаясь – Завтра подъедут братья и они мы вместе навалимся на тех чужаков. Будет битва, но нас много – мы победим их.» Женщины закивали, делая вид, что поверили. Хотя все, включая самого юношу, прекрасно знали, что братья давно оставили младшего неудачника и никогда не придут на помощь. И тут самая молодая из женщин, младшая из вдов отца, с которой новый глава семейства впервые девять месяцев назад вступил в супружеские отношения, громко закричала. У нее начались схватки.
Юноша поспешно ретировался и погнал коня по чистому полю, вздыхая ночной воздух полной грудью. «Может, и правда, все будет хорошо. Вот родится у меня первенец, появится, наконец, настоящая семья. А братья… вдруг и вправду вспомнят о младшем…» - утешал он себя, горяча коня. …
Вернулся он, когда уже на небе гасли звезды. Женщины при его появлении как-то странно замолчали. «Что, неужели девка родилась? Что молчите?» - рассерженно закричал юноша, внезапно разозлившись. «Мальчик» - за всех пробормотала старуха. «Так почему такие похоронные лица? Где он? Немедленно покажите моего богатыря.» Парень шагнул в смрад юрты и отшатнулся, увидев младенца, одна нога которого была явно короче другой.
Когда выглянули первые лучи солнца, и юноша оттирал свой старый кинжал от крови сына, налетели настоящие разбойники, и потеха началась. «А смотрите, молодуха-то уродца родила» – воскликнул один бородач, только что изнасиловавший недавно родившую женщину. «Так зачем тебе такая сдалась? Она и тебе калеку родит!» - отозвался другой, и бородач, решивший уже было взять себе привлекательную девку, полоснул ее ножом по горлу.
|
|