Весна. Ушёл под минус ад.
Все червяки проснулись в поле.
И вот струится по неволе
от трупов над землёю смрад.
И только мудрые грачи,
что прилетели торопливо,
дивятся пиршеству прилива.
Их клювы в битве горячи
над тем, что был когда-то люд -
ядром славянского народа.
Освобождается природа,
когда её весной клюют.
Лишь древний ворон, что глаза
успел в мороз проткнуть гортаня,
ждёт новой, после битвы, дани,
когда проснётся в май гроза,
и ливень летний унесёт
весь смрад с полей. Омоет кости.
И унесёт прочь столько злости,
что скрыл собой зимою лёд.
А прилетевшие грачи,
они ли разве виноваты,
что трупы - некогда солдаты,
для птиц лишь корм на калачи?
Весна. И пир идёт горой.
Под шквал огня, галденье птичье,
где человек стал птицам дичью,
нарушив вновь нацистский строй.
И будет где-то там салют.
И где-то там, над Чёрным морем,
солдат тех вдовы дрогнут горем,
не зная, где мужей клюют.
|
|