На каждой травинке, прилипшей к подошвам твоих ботик, на всех этих опилках, сыпящеся с твоей одежды, на всем, что ты даже случайно приносишь в дом, стоит клеймо чужого мне мира.
Я всегда делаю вид, что этого не замечаю. Я знаю – стоит один раз признать это, выдать свой страх, как весь этот мир вломиться в меня, и я стану такой как ты, такой как они, как все.
Ночью, когда солнечные взрывы будят меня, ты крепко спишь. Ты похож на мертвого. И тогда мне хочется тебя похоронить. Положить в землю и землей засыпать. Медленно, спокойно, в темноте, горсть за горстью. Так сажают луковицы, из которых потом вырастают цветы.
Возможно, если бы ты смог вырасти вновь, ты бы стал таким как я…
- Эй, есть кто дома?! – Рыжая деваха с огромным арбузом ногой открывает двери. Как я люблю эту дуру, Люську, она вторгается во все, но ничего там не ломает.
- Привет….
На, держи, в холодильник его, или в воду холодную. Еле донесла. Прикинь. Вот облом – купила, ну, там, возле остановки, пру его, пру, а у тебя под домом тоже продают, да еще дешевле на 10 копеек. Бери – бери, чё улыбаешься, уставилась на меня. Да человек устал, ну вспотел маленечко, ну, что смотришь?
- Давай. – не такой уж он и тяжелый, арбуз этот. Чего вы все такие слабые, ведь на вид такие здоровые. Как-то тратите силы не на то, что надо. Вот стоит она передо мной – большая, живая, горячая, но одно движение и рухнет, остынет, исчезнет…
Я кладу арбуз в ванну и включаю холодную воду. Не рассчитала. Все эти брызги, мокрые бешеные мухи – на мне. Какой кайф!!!
- Ой, ты ж боже ж мой! Ну. Чего смотришь, выключай кран или арбуз совай дальше.
Вот и все. Не дают человеку почувствовать радость жизни, выпить ее прожить, прочувствовать…
- Ге твой милый? – Лська смотрит мне в глаза не мигая.
- Ты о чем?
- О ком я. О нем. Где он?
Она всегда спрашивает о тебе. Где ты? Что ты? Что ел? Как у тебя на работе?. Её все это интересует на самом деле. Мне это понять сложно. Все, что она любит в тебе (а она точно любит, я чувствую это, знаю), мен не надо. Это я отдала бы да не могу. Жадина.
- Я его выгнала, вчера, в третьем часу. Другого ищу….
Договорить не успеваю, ты пришел. Радуешься – все твои курицы дома. Я, Люська…
- Привет! – она просто счастлива, - ты знаешь, что твоя милая меня чуть до инфаркта не довела, сказала, что тебя выгнала. Обманщица.
- Ну почему сразу «обманщица», - защищаешь ты меня, - пошутила, наверное.
Мне сразу хочется закричать «НЕТ! Я не шутила!!! Убирайся, уходи, проваливай!!!!» Хочется выбрасывать твои вещи из открытых окон. Но я не сделаю этого, сдержусь. У меня ангельское терпение. Только ладони потру о край стола. Чешутся…
- Давайте арбуз есть. Я купила арбуз, облом был, конечно. У остановки купила – пру его, пру, а тут у вас под самым домом и что ты думаешь?
- Дешевле…
Ну, милый не раздражайся. Она такая естественная, так старалась – все для тебя, вот гад. Оцени хоть раз. Мне бы так – то арбуз, то ведро картошки.
Весь мир стремится к компенсации. Вот и твоя потребность быть любимым во всякой ерунде – компенсируется. Но Люську из нас двоих люблю я одна. Где это она локоть расцарапала, сокровище?
Мы едим арбуз, никакая вода не помогла, внутри он горячий, ты идешь отдыхать в спальню, а я провожаю Люську. Говорю: «Пока!», слышу: «Пока…» в ответ, но она не дает мне закрыть двери. Она прижимает свои губы к моему уху и говорит:
- Ты – страшный человек!!! Ну, вот скажи мне, ты хоть сама понимаешь, что ты страшный человек. Ну, что ты за страшный человек такой, вот этого я понять не могу. Ну, вроде баба как баба, только есть что-то такое.… Да. Я боюсь тебя просто, не мозгами, а нутром боюсь, вот видишь – мурашки по коже.
Она протягивает мне руку, под белой кожей голубоватая сетка – это ее русло, карта жизни, там горячая кровь, там ее силы, что-то. Что делает ее рыжей, заставляет так здорово пахнуть, так невыносимо тихо говорить…
|
|