Журфак. Поэма поэм. Часть третья. Низкий старт. Книга Первая. Трудная осень
Предисловие к части третьей
Беспечный август отцветал –
Не осень, но уже не лето…
На Мишин строгий пьедестал,
Свои фальшивые монеты,
Бросали тополя с ветвей --
Прижимистые чаевые…
Прельщали глупых голубей
Обманки эти огневые…
Вот в Александровском саду,
Поближе к гроту Александра,
Щенки играли в чехарду,
Над лужей -- воробьев глиссада,
А над Манежной – острый клин
Как самодельный самолетик
Неспешно плыл себе и плыл –
Куда? Зачем? Да кто ж поймет их,
Загадочных и гордых птиц,
Очеловеченных Расулом,
Не соблюдающих границ,
Не верящих ничьим посулам…
Еще не отцвели в садах,
У важных зданий – хризантемы,
Еще ни в прозе ни в стихах
Не ощущался кризис темы,
Еще почти совсем полна
Страна доверия к Генсеку,
И не тянулась ни одна
Персона подражать Гобсеку…
Еще все честны и добры,
И всем еды почти хватало…
Еще у детворы – дворы,
Носись, играй – и горя мало…
И, под гитарный перебор
Вернулись – счастливы и рады –
Ура! – на факультетский двор --
Из дальних странствий студотряды --
Так загорелы и стройны,
Загадочны и лапидарны –
Назад – с планеты-Целины,
Которой будут благодарны:
Незабываемый урок
Не раз им в жизни пригодится:
Все достижимо как итог --
Лишь надо сильно потрудиться.
Ты в стройотрядовском хэбэ --
Мишень для чьих-то взглядов грустных:
Завистливо вослед тебе
Глядит «зеленый» первокурсник…
Поэма первая. Я, Семен...
Студент сдает экзамен комиссии. Пpофессоp спpашивает:
- В каком году умеp Каpл Маpкс?
- Каpл Маpкс умеp! Почтим его память вставанием!
Комиссия встала.
Пpофессоp спpашивает:
- А в каком году умеp Ленин?
- Ленин умеp, но дело его живет! Почтим гениального вождя
пpолетаpиата пятью минутами молчания!
Комиссия почтила.
Пpофессоp шепчет комиссии:
- Давайте поставим ему тpойку, а то заставит петь
``Интеpнационал`` - мы же слов не знаем!
Из студенческого фольклора
… И было утро – День Один…
Вся салажня у факультета…
Так, расписанье поглядим?
Зоологическая?
– Это –
На Герцена!…
И всей гурьбой
Обходим флигель тесноватый
Направо – и до угловой
Таблички, на дверях распятой:
«Зоологический музей»…
Там рыбы, раки в формалине…
Аудитория… При всей
Моей дубовости картине,
Открывшейся за дверью, рад:
Да, это место для науки:
Амфитеатр – за рядом ряд,
Барьерчик с полочкой, где руки
Тетрадку смогут придержать…
Моим коленям тесновато –
Ну, сяду у прохода…Ждать
Еше пришлось минут с десяток.
Но входят, наконец, они –
Мы никого еще не знаем –
Солидные, в очках – цени,
Душа! – восторженно взираем…
Вот нас приветствует декан –
Запомнил только имя – Ясен –
Нам, ошарашенным пенькам,
Он не рассказывает басен,
Не обещает легких дней,
А вдохновляет на упорство.
Трудна учеба, дружба с ней
Придет, лишь лени не потворствуй...
Другие с нами говорят.
Напутствия – трудиться – четки.
Затем поочередно ряд
Свой покидаем – нам зачетки
Со студбилетами дают…
Отныне статус узаконен.
Наверно, как моя, поют
Восторгом души всех и склонен
Любой здесь каждого обнять…
Уже невидимые связи
Нас начали объединять
По двойкам, тройкам и -- не сглазить –
Как будто здесь не видно тех,
Кто по злобе затеет свару .
Учениками входим в цех
И к литераторскому дару
Добавим, коль позволит Бог,
Образование на вынос,
Чтоб после долго каждый мог
Его донашивать на вырост.
В высотке вечером давал
Иван Георгьевич Петровский
Для нас, «зеленых», пышный бал –
Наш первый в жизни бал московский…
И покатился день за днем…
Я ошарашен, огорошен…
Заданий гибельный объем…
Я – точно с лодки в море брошен –
Как хочешь, так и выплывай –
И много всяческой рутины,
Барахтайся, а успевай,
Не нарушая дисциплины…
На медосмотр убил полдня
Не доверяя нашим справкам,
Всех гонят, значит, и меня…
А в поликлинике – по лавкам
Сегодня наши сплошь кругом…
Мытарят нас по кабинетам,
У носа водят молотком…
А предо мной, гляди, -- вельветом
Красивых платьев мельтешат
Две однокурсницы повсюду…
И не захочешь – ловит взгляд…
-- Вы к глазнику? За вами буду…
Девчонки, правда, хороши…
Блондинка Люся, как актриса…
Шатенка Тома… Не спеши…
-- Слышь, Люсь, а Тома, что – сестрица?
Вы, что ли, вправду -- близнецы?
Смеется Люся белозубо:
-- Да, только разные отцы…
-- А платья-то?
– А что, не любо?
-- Красиво… Но один фасон,
Одна расцветка – инкубатор…
-- Поговори мне… Есть резон…
-- Какой?
– Не важно! В альма матер –
Поспорим, что ни у кого
Подобных не увидишь…
-- Верю…
Нет, платья вправду – ничего…
-- Чудак!…
И вот она за дверью…
Добавило мне воз проблем
Физвоспитание… От спорта
Не то чтоб был далек совсем,
Но все ж ни одного рекорда
Мне, точно, в жизни не побить…
По жизни я шагаю с астмой…
Да, спорт положено любить,
(А зубы дважды чистить пастой),
Но мне одышка не дает,
Ни бегать ни с мячом носиться…
Чуть перегрузка – и в живот
Готово сердце провалиться…
Пока экзамены сдавал,
Я, правда, легенькой трусцою
Слегка себя тренировал,
В чем был какой-то смысл, не скрою,
Но факультетский главкомспорт
Наум свет Моисеич Хорош
Сдать нормы ГТО зовет,
А с ним особо не поспоришь…
И вот – бежим на восемьсот:
Чугаев, Бондарь, я, Диарра…
Диарра молнией вперед
Сорвался точно от удара…
Сигналит Хорош: скорость, темп,
А мне бы лишь живым добраться,
Охотно позволяю всем
Опередить – и состязаться
Совсем намерения нет…
Бегу, однако, ровно, споро…
Диарры же пропал и след…
Последний круг – и финиш скоро…
Дыханья стало не хватать,
Но я не замедляю темпа –
И начинают пропускать
Меня вперед ребята, те, кто
Вначале были впереди…
Вот финиш… Кое-как добрался..
Неужто я второй? Гляди --
Диарра рядом оказался –
Интересует результат,
Причем, серьезно, без подначки…
А на трибуне верещат
Девчонки курса – вот чудачки --
Кричат: «Ура, Семен, ура…»
Я различаю голос Нелли…
Малиец раза в полтора
Быстрее несся – в самом деле
Спортсмен отличный, ну, а я,
Похоже, свой рекорд поставил,
С чем – снисходительный судья –
Охотно сам себя поздравил…
Потом – толкание ядра,
Потом – метание гранаты,
Прыжки… Достали! Не пора
Покончить с ерундой, ребята?
А тут еще велят в – бассейн
Сдавать по плаванию нормы…
И при старательности всей –
Я пас… Да, на воде – топор мы…
Зато – стриптиз фигур и поз…
Вот выкликают…Им в угоду,
Я – плюх с бордюра – и пополз,
Разбрызгивая шумно воду…
Одну дорожку одолел –
И чую – больше не способен…
Ну, просто – чуть не околел .
Я, очевидно, гидрофобен…
-- Ну, что же, -- раз не сдан зачет, --
Придется поучиться плавать…
Еще и это… А цейтнот
Уже пошел мозги карябать –
Мол, безнадежно сер и туп…
О чем на лекции трактует
Профессор Прохоров:? Шуруп
Соображательный буксует.
Евгений Палыч на доске
Рисует вдохновенно схемы…
Их разумения в башке
Нет и на грош.. Наверно, темы,
Что тщится лектор нам вдолбить,
Важны – о массовом сознанье,
Но тропочку к мозгам пробить
Не может это чудо-знанье,
Отскакивает, как горох,
С размаху брошенный на стенку…
Вот полудурок! Видит Бог –
Я о себе так – и оценку
Своим способностям внимать
Я с каждым понижал предметом…
Вот идиот, едрена мать!
Замечу, что при всем при этом
Девиц серьезный интерес
Я ощущал к своей персоне,
Причем, был явный перевес
Их над моим… Не урезоню
Одну… Ну, как же дать ей знать,
Что мне не до прогулок с нею,
С ней стол, тем более кровать
Делить желанья не имею…
А та на семинарах – бред!
Других отвяливая грубо,
Мой это парень, ясно – нет?
Компрометирует сугубо…
Я не всеяден – вот в чем соль.
И в планы вовсе не входила
Пассивная в сближенье – роль…
Ну, нет, уволь! И приходила
Та Тома в класс на семинар –
А я уже за партой с Нелли,
Вот с ней дружил бы – примерял
К душе девчонку… В самом деле,
Пора и пару подобрать –
Армейские друзья женились,
Обзавелись детьми… Видать,
В делах любовных не ленились…
А я был ранен глубоко
Любовью первой, безответной,
Молил: ну выйди на балкон!..
Где нынче Люда – неизвестно…
Но, чтобы душу сохранить,
Пора, пора опять влюбиться.
Найдется та, кого любить
Смогу, взаимности добиться,
Сумею…
Нелли… Рядом с ней
Душе вольготно и спокойно…
Мила, разумна – и нежней
День ото дня ко мне. Достойна
В манерах, искренна, тепла,
Короче, девушка – отрада!
Кто ж ищет от добра – добра?
Пожалуй, мне иной не надо!
Мне кажется, что я люблю –
Все чаше – нежности приливы…
Мы рядом – но не тороплю
Души прекрасные порывы…
А Нелли мне:
– Не усложняй!
Ну, что ж ты, право, как подросток!
Как хочешь, так и понимай…
Не усложняй! А мне непросто
Подругу новую понять –
На что девчонка намекает?
Я и не думал усложнять –
Сама чего-то усложняет…
Неужто я и в этом туп?
Жизнь разъяснением одарит…
Нет, точно я безмозгл и глуп –
И рифма это подтверждает…
Ну, раз уж вспомнил о стихах,
То у безмозглого студента
Случились между «ох!» и «ах»
Два очень неплохих момента…
Вот стенгазета «Журналист» --
Всем стенгазетам стенгазета:
Там метров в сто квадратных лист!
В ней опус, так сказать, «поэта» --
Из лирики, что посвящал
В Хмельницком той, сибирской, Нелли…
Одно я, помните? – читал
У поезда… Едва успели
Тогда меня втолкнуть в вагон…
И вот – стихоза в стенгазете…
А я и счастлив и смущен:
Народ читает строки эти…
Так интересно наблюдать…
И я -- в сторонке -- наблюдаю…
Подходит опус мой читать
Кучборская! Стою, страдаю –
Ей, чье величье осознать
Под силу даже мне, тупому,
Такие глупости читать?
Едва я не впадаю в кому…
Она читает не спеша,
Она сочувственно вздыхает…
Ее высокая душа
В прекрасном лике проступает…
Рукой проводит над листком –
На расстоянье будто гладит,
Стучит по строчкам ноготком…
Уходит, на меня не глядя…
А я же счастьем ослеплен:
Кучборская меня читала!
Неужто это явь, не сон?
Вы понимаете, как мало
Для счастья нужно? Вознесен
Я этим фактом в эмпиреи…
-- Вот повезло тебе, Семен!
Я прям от радости дурею,
Хоть дальше вроде бы куда?…
На тех же лекциях Кучборской
Сижу дуб дубом… Ну, беда!
Кто там кого за что?… Позор свой,
Что я взаправдашный дундук,
Конечно, вслух не объявляю..,
Пока мне это сходит с рук –
На семинарах позволяю
Другим активничать, молчу…
Еще одна беда – конспекты
Велят писать… Я и хочу,
Но, понимаешь ли, успех-то
По умолчанью – нулевой:
Мой почерк – точно кошка лапой…
Все – лажа, хоть белугой вой…
Пока пытаюсь тихой сапой
В тылу у тех, кто всех умней
Отмалчиваться по присловью:
«Сойдешь за умного»… Больней
Всего, что дома потом с кровью
Трудами на учебу мне
Отец и мама добывают
Копейку, я ж по сути, вне
Науки… Это убивает…
Меня, однако же пока
Не расколола профессура
Как тупаря и дундука…
Все впереди… Без перекура –
Навалом всяких новостей…
Меня в числе поэтов курса
В радиоузел шлют… Затей
У всех без счета… Жаль, что куцо
Их ожиданиям могу
Я отвечать – но ладно, двинем
Втроем в высотку МГУ,
В эфир свои стишата кинем…
И вот мы топаем к метро:
Марина Князева, Домашнев
Мишутка… Тут судьба хитро
День нынешний и день вчерашний --
Напоминаньем , мол, мечтал,
В стройбате надрывая жилы,
Подняться по судьбе, листал
Учебники, так что ж ты, милый,
Неужто сможешь отступить?
Навстречу нам … майор Стукалин,
Нач-штаба … Взглядом зацепить
Стремлюсь… Сказать, чтоб так ласкали
Отцы-начальники меня
В том, схожем с зоною, стройбате,
Хотя б за грамотность ценя,
Отнюдь – держали на подхвате,
Там был в цене другой типаж –
Горластый грубый, матерщинный,
-- Семен, и вправду не поддашь:?
Какой же ты, к хренам, мужчина…
Театр, стишочки – хренотень…
И за стихи и за актерство
Меня едва не каждый деть,
Считая ересью упорство
В стремленье душу сохранить,
Не опуститься и не спиться,
Уж так старались опустить,
Как вам, надеюсь, и не снится…
И вот – Стукалин… Встреча – знак!
Два слова на ходу – и дальше:
-- Студент, наверно?
– Да, журфак…
--Ну, молодец, хвалю… --
Хоть фальши
И не услышал в похвале,
Но и сердечности – не тонна…
-- Майор -- знакомый?
-- До соплей!
Начальник штаба батальона…
И я солдатские стихи
Читал тогда у микрофона
Впервые… Верю, чепухи
Не нес – и у амфитриона –
Словечком озадачил, нет? –
Его подслушал у Кучборской –
Все ж полуграмотный «поэт»
Хоть на словечко кругозор свой
Расширил … Так, амфитрион –
Гостеприимнейший хозяин,
Отличный парень… Микрофон,
Меня пугает, как экзамен…
У парня – я читал ему,
(Он за стеклом вел звукозапись,
Давал советы по уму,
Чтоб смысл стихов не сикось-накось,
А адекватно доносил)
Не вызывали отторженья
Те строчки, я их пережил…
А впрочем – вот стихотворенье:
«Рассвет приближался обычно, как будто,
Тревоожные сны не блуждали по койкам…
А рядом в палате скончался под утро
«Батяня комбат», молодой подполковник.
Он смерть прогонял. Он шептал, умирая:
-- Поди, убирайся, сслепая, сторукая…
Ведь нынче – не помнишь? – Девятое мая –
Не время сейчас умирать мне, старуха!
Ах, смерть, отпусти! Не бери грех на душу,
В меня не одажды успеешь прицелиться…
Ну, что – ордена понесут на подушках –
Зачем же сгодня такие процесии?
Минорно споют баритоны в орекестре,
ЛАДони военных к вискам подднимая…
Ну, смерт, эт, знаешь ли, просто нечестно –
Испортить ребятам Девятое мая…
Катилась звезда над усмешкою горькой –
Он вел свой послледдний решительный бой…
И «Смирно!» – стояли ребята над койкой,
И ангел витал над седой головой…»
Встаю, когда другие спят –
На Ломоносовском в общаге.
Куда деваться, раз велят? --
С утра к бассейну бедолаге.
А он в высоточке, внизу,
Считай, что в цоколе, в подвале…
Еще последний сон в глазу,
Когда мы всей гурьбой подвалим..
Немало гидрофобных нас,
Здесь, вот он, -- Саша Иваненко,
Попавший дважды в мой рассказ…
Бегом по залу – летка-енка,
Чтоб разогреться – и пошли!
Но шибче дрожь, мандраж все крепче…
В душ на секунду – и вали!
Но не по Сеньке синий чепчик…
Нас учат плавать на спине –
И я барахтаюсь у стенки…
Другие плавают – вполне!
Урока три – и до оценки,
Глядишь, зачетной доплывут,
А я все пузыри пускаю…
Я в классе – пробка, камень – тут…
Зачем лишь мучаюсь – не знаю…
А тут еще простудный чих –
Вода совсем не подогрета…
В числе обученных пловчих –
И Тома (платье из вельвета,.
Понятно, плавает не в нем )…
Ее фигурка умиляет…
В душе и где-то под ремнем
Меня девчонка вдохновляет…
Замечу, учимся мы с ней
В одной, довольно сильной, группе…
Полно девчонок, а парней –
Лишь я да Саня. С нами вкупе --
Две Томы: Киричкова – та,
А эта… Так… Юстидроженко?
Нет!… Усмашенко? Ну, беда –
Фамилия… А, Юстюженко!
Язык, пока произнесешь,
Сломаешь… Скоркина Раиса,
Сусанна Конторер – галдеж,
Понятно, в группе – я б резвился,
Будь Казановой назло всем,
Но я, похоже, моногамен:
Меня не вдохновлял гарем,
Ищу одну… В нестройной гамме
Еше мы слышим голоса
Двух Галь: Смирнова из Полтавы
И Дорохова… Но не вся
Еще здесь названа орава.
Мурнова Нелли… Вам ее
Уже предвставил я чуть выше…
Вот Грунька… Чудо! Е-мое –
Отпадная – с ней едет крыша…
Раз всех назвал, то назову,
Я по фамилии и Груню –
Васильева … На рандеву
Я не зову девчонок в «клуню»,
В овин – по русски… Да, забыл:
«Слона-то я и не приметил…»
Не к месту, знать, употребил
Крыловское присловье, этим
Могу обидеть невзначай…
Я ж так сказал из уваженья…
Все ж староста… Народ, встречай
Вставаньем ради положенья…
-- Причем здесь положенье, дуб?
Она пока не в положенье…
-- Так я о должности… -- Да, туп,
Безмозгл до ризоположенья!
-- Так дай же мне ее назвать!
-- Кого?
– Бояркину Людмилу…
Вот все, с кем довелось наяать
Учебу… Малость окрылило,
Что на немецком у меня
Все как по маслу – не подводит
Язык, а прочая фигня
Едва ли не до слез доводит…
Марлен… На вервый семинар
Пришел мой тезка … Он, Гуревич
В мозги науку уминал…
В мои? Где сядешь, там и слезешь –
Что делать, если напрочь туп?
Не лезет мне в мозги наука…
Придумал бы хоть кто-то щуп –
В мозгах поковыряться… Мука …
Марлен нам должен разъяснить
Роль в нашей жизни журнализма,
С чем, дескать, есть его и пить…
Чем лечат от идиотизма?
В башке – форшмак белиберды…
Господь, ума в мoзги посей мне!
…Послали в секцию борьбы --
Им мало плаванья в бассейне –
Все оттого, что в МГУ –
По секциям физвоспитанье…
Нет, я так дальше не могу –
Зачем мне это испытанье?
Мне не по вкусу этот спорт –
Играл бы в волейбол и теннис,
Вот спорт элитный, для господ…
Приказано – куда ж я денусь?
Пол зала весь накрыт «ковром»,
Ну, попросту – огромным матом…
Разминака – задним кувырком
От стенки – к стенке… «Ароматом»
Потеющих мужских телес
Здесь все пропитано навеки…
От кувырков гудит «торец»,
В глазах темнеет, будто в веки
Свинец вкатили или ртуть –
Не то давленье фордыбачит
От стрессов депрессивных, суть
Которых – выше, либо, значит,
К ним в дополненье – недокорм…
Присутствует и этот фактор.
Подумаете – вот уж в ком
Силенок столько, что и трактор
Мог заменить на пахоте –
Ширококостен, с виду кряжист …
Господь, наверное, хотел
Сварганить супермена… Тяжесть
И маминых голодных лет,
Концлагерно-безвитаминных,
Во мне оставила свой след
И раны бати… Взрывом мины
Его на варненский песок
Швырнуло в яростной атаке…
Родившись, я, чем только мог,
Переболел… Любые бяки,
Цеплялись накрепко… Меня
Душила каждая простуда,
Буквально всякая фигня
Грозила жизни… Просто чудо,
Что как-то вырос…И стройбат
Меня, по счастью, не угробил,
Хоть там порой был сущий ад…
Терпел… Видать, мой час не пробил…
Себе одно лишь ставлю в плюс –
Сопротивлялся жестко пьянству –
Боялся – и сейчас боюсь
В сопротивленье окаянству
Вконец здоровье растерять…
Спиртного внутрь не брал ни капли…
А тут журфак пошел вскрывать
Все минусы мои… Ослабли,
Возможно, мышцы и мозги
И от кефирно-огуречной
Диеты каждодневной… Зри
В корень – получал, конечно,
Из дома некий пенсион,
Но надобны студенту книжки,
Тетради… И, держа фасон,
Подружке сладкие коврижки –
Как говорится, хошь не хошь –
За счет урезки рациона,
Вынь, понимаешь, да положь…
Зато уж жадиной Семена
Не назовут, а прослывешь –
Пропал – в общаге, как в казарме,
Честь потеряешь – фиг найдешь –
И будешь тут, как волк на псарне…
Наш кампус кличут «Филиал»,
Имеется в виду – высотки.
С годами тесен стал и мал
Там Дом студента… И коротким
Вдруг оказался небоскреб…
Нет – чтоб Эмпайр заткнуть за пояс,
Так наклепали – шлеп да шлеп –
Пятиэтажек, где, освоясь,
Я приноравливался жить
Хоть в тесноте, да не в обиде,
С такими же, как сам, дружить
Журфаковцами – в лучшем виде…
Нвш корпус третий… Входишь в холл –
Сидит дежурный -- из студентов…
Покажешь пропуск – и пошел…
А нет – тебя без сантиментов
Попрут наружу – здесь наш дом,
И нам здесь не нужны чужие –
Своим едва места найдем…
Со мной в одной светличке жили
Альбин Байорас из Литвы,
Баранов Коля, Сашка Бондарь,
А пятым – Мадыр – (из Тувы) –
Тулуш Сувак оол… Жилфонда ль
Опять нехватка в МГУ?
Для пятой койки нет местечка…
-- Да ладно, я и тут смогу –
На раскладушке – ни словечка
Обиды – Мадыр ростом мал,
Как говорится, в весе пуха…
Но я в спорзале увидал,
Как борется малыш… За друга
И однокашника болел.
А он оправдывал надежды:
Бросал любого… Я балдел –
Вот так бы мне!… -- Ну, классно! Где ж ты
Так навострился, чемпион?
-- В Туве все борятся с рожденья…
А хочешь, научу, Семен?
-- Ну, покажи, хоть до уменья
Мне твоего не дорасти…
-- Кто знает? Надо постараться…
Прием приемом, но учти:
Уметь настроиться, собраться,
Всю волю крепко взять в кулак –
Важнее даже и приема…
Что до приема – делай так:
За пятку и коленку, Сема...
Партнера ногу захвати –
И на себя тяни... А следом –
Блок за вторую... Так, лети,
Противник, множь моим победам
Число... Ну, понял?
-- Вроде -- да...
Прием простой, а четко валит...
-- Есть проще даже, глянь сюда....
Он с подковыркой – и подманит
Любого... Делаешь бросок
Партнеру в ноги, но неловко –
Мол, оступился и не смог...
Партнер тебя со всей сноровкой
Обязан сверху захватить –
Ты ж делаешь ему подарок!
Вот тут мы можем подловить
На хитрость... Если без помарок
Проделать – все, ему капут,
Короче – чистая победа...
Его за обе ручки тут
Схватил, считай, уже полдела...
Но нужно с силой удержать
Партнера руки под собою –
И резко – через мост! Лежать
Ему надежно всей спиною,
А ты, выходит, победил...
-- Пожалуй, это я сумею...
-- Конечно... Мадыр убедил:
Борьба – не драка... Ладно... С нею,
Возможно, я и подружусь –
Не мордобой на стенку стенка.
Приемами не надсажусь...
А тренер, Виктор Мастеренко,
Во мне не видит перспектив,
Да, честно, я их сам не вижу...
Азарта нет во мне... Позыв
Соревновательности – ниже
Критического – уступать
Готов я каждому без боя/
Чужое место занимать
Не хочется. Хочу собою
Я неизменно пребывать,
В себе самом – свое лишь место
Без празднословья занимать
Несуетно, достойно, честно...
Все то, о чем я рассказал,
По описанью – длилось годы...
На самом деле этот вал
Событий с маркой несвободы
Случился в первые же дни
Ошеломившего семестра –
Не сможешь выплыть, что ж, -- тони!
Нет, вовсе не под гром оркестра
Встречает новичков журфак,
Цветочками декан у двери
Не привечает... Да, вот так:
Москва – она слезам не верит...
Ну, а событьям нет конца,
Несут меня, как лист по ветру...
Не потерять бы лишь лица -
Ведь призовут – дай срок – к ответу.
Сработал, видно, трафарет:
Служил – знать, крепкого помола...
Меня избрали в комитет --
Всефакультетский -- комсомола...
И комсомольский секретарь,
Суяров, ставит мне задачу...
Нет. Саша, лучше уж ударь –
Я от досады чуть не плачу...
Мне поручают привести
В порядок карточки учета,
А их – за тысячу... Найти
И удалить из оборота
Тех, кто закончил факультет,
Досрочно исключен из списков...
Похоже, что с десяток лет
Бардак в делах творился ... С риском
Учебу вовсе завалить
Копаюсь тупо в картотеке...
Кто лишний – как определить?
Ну, подфартило мне, калеке!
Доканывает и испарт –
Митяева о нем трактует…
А до меня – ну, психопат –
Из-за чего Ильич воюет –
С народниками, а затем
Уже зачем-то со своими –
Не дохонжа… Видать, совсем…
И пусть… И хрен со всеми с ними…
Понравилось, что имена
Одной антипартийной своры --
В чем просветили и меня --
В столбец поставленные, скоро
Рождают хохоток у всех…
Из букв заглавных тех фамилий
Словцо выстраивалось – грех…
Напомню, если вы забыли…
Плеханов был партийный барин,
Игнатов – из «Освоб. Труда».
Засулич – тетка, а не парень,
Дейч – меньшевичен и коварен,
А Аксельрод – туда-сюда…
Ну, наскребет на свой хребет,
Кто эти шутки повторяет...
Свой политический предмет
Митяева отменно знает
И может здорово подать –
Отнюдь не в лекторе причина,
Что мне то знание принять --
Не по мозгам – грызет кручина...
Я, вроде, все могу понять,
Пока рассказывает лектор,
Да вот до кучи все собрать
Не удается... Некий вектор
Отсутствует в моих мозгах --
И высыпается все знанье...
Обидно: даже мелюзга
(Вчера из школы) – чье вниманье,
Казалось, вовсе не собрать,
Кому в одно влетает ухо...
Все исхитря ются понять
И мне растолковать... Докука!
Неужто все мозги стройбат
Отшиб? Приятель новый, Гришка,
Вчерашний, как и я, солдат,
Ракетчик только, но умишка,
Подобно мне, не растерял –
Отлично все запоминает,
Все успевает... Ростом мал,
Умом – велик... И он спасает
Меня, втолковывая мне
О том, «как возгорелось пламя»
Из «Искры» ленинской в стране
И с той поры для всех азами
Идеи стали, из чего
Вся пресса в СССР исходит:
Газета, стало быть, ... того...
Сейчас, сейчас... Запомнил вроде –
Не только, мол, пропагандист
И как его?... Да, агитатор!
-- А дальше, Гришка?
-- Онанист!
-- Без шуток, ну?..-
-- Организатор!
-- А «коллективный» -- позабыл?
-- Ну, вот – чего-то сам запомнил,
А говоришь – тупой...
-- Дебил!
-- И мазохист еще... И скромный ...
Короче, хва комплексовать.
А лучше – топаем в читальню,
Возьмем учебник – почитать,
Мои конспекты...
-- Ладно!
Парню
Не в тягость тратить на меня
И время ценное и силы:
Порой сидим вдвоем полдня,
Росточком мал и с виду хилый,
А головенка – ого-го!
Все растолковывает классно.
И если раньше – ничего,
То нынче мне чего-то ясно...
Мы вместе «Повесть временных...» --
Давно прошедших лет читаем...
И по истпарту горы книг
Перелопачиваем... Знаем:
Первоисточники читать
Увы, придется неизбежно....
Без них Митяевой не сдать.
Не сдать ей, ежели небрежно
Ведется с Лениным конспект....
Одна надежда на девчонок.
Хоть Гришкой писанный «доспех»
Неплох – и ссылки на ученых
Объемность знаньям придает,
Но тем-то он и плох: приметен
Конспект Гришани – и пролет
С его конспектом обеспечен.
«Не лепо ли ны бяшеть...» -- нам
На древне-русском с увлеченьем
Трактует лекторша... Отдам
Все блага, скажем, чай с печеньем,
Лишь только б так же говорить –
Легко, красиво, как Людмила
Свет Евдокимовна, царить
В аудитории... Ну, сила!
Я рядом с Неллечкой... Она
С восторгом лекторше внимает,
Всерьез, гляжу, увлечена,
Меня в упор не замечает...
Ну, ладно... На ее плечах –
Из шелка пестрая косынка...
Замечу, что в шелках-парчах
Не разбираюсь... И картинка
На этом шелке иль парче –
Париж со знаменитой башней...
Соседка интересней, чем
Профессоррша... Заводим шашни...
Подруга шепчет:
-- Прекрати...
Но ласково, совсем не строго --
Положено себя блюсти...
А все ж судьба в деснице Бога.
И если что не суждено,
Оно не сложится, хоть тресни...
Не спрячешь факты под сукно
И слов не выкинешь из песни...
Я сам, конечно, виноват,
Себя за глупость осуждаю...
Что сделал – не возьмешь назад:
Так, лекция... Балдею, таю –
Мне рядом с Нелли – хорошо,
Она ко мне неравнодушна,
Казалось бы – чего еще?
Однако ж глупость вездесуща,
В особенности там, где я...
На первый взгляд -- нормальный парень,
А присмотреться – ни хрена –
В общении вполне бездарен...
Такую глупость учинил,
Что до сих пор еще противно...
Рассказываю, как сглупил:
Бездумно, может инстинктивно
Желая показать: моя...
На уголке косынки Нелли,
Красивой, шелковой – свинья! –
Пишу фамилию... Корпели
Все нал конспектами – как раз
«В Путивле плачет Ярославна...» –
Я ж, демонстрируя маразм,
Косынку Нелли порчу... Славно?
Тут пара подошла к концу –
И порчу Нелли углядела...
И ну – стыдить меня!
– К лицу
Тебе то свинство?...
Хоть за дело
Корила – и была права, --
Но громогласно – и полкурса
Смотрело...
Так, пойдет молва...
Я, недослушав, отвернулся –
Она стоит с открытым ртом,
Застыла рядом Таня Паис,
А я ушел... А что потом?
Все, отношения прервались...
Я по утрам хожу в бассейн,
Я стиль оттачиваю в ластах...
Без них бы – ауфвидерзейн!
Видать, полно во мне балласта...
Зато прослышал, что декан
Засурский плавает, как щука...
Я ж плаваю как рельс пока –
И эта не идет наука.
А кое-кто сдает зачет...
Вот Тома (платье из вельвета) –
Вполне уверенно плывет
В соседстве – и меня при этом
Не забывает подкузьмить...
Я ж на спине плыву, не вижу,
Кто приближается... Хохмить
В воде чревато... А престижу,
Конечно, моему урон:
Еще всего-то пол-дорожки –
И ей, зачет... Давай, Семен,
Включай активней ручки-ножки....
Ну, я стараясь, наподдал...
-- Эй, чуть не утопил, акула!
К тому ж и шапочку содрал...
Такая шапка утонула!...
Уже без шапки доплыла
До бортика неспешно Тома --
И ей зачет! Она ушла,
А ты барахтайся, кулема!...
Когда в купальничке простом
Она из зала уходила,
Опять подумалось о том,
Что все мне в той девчонке мило...
И чувство, что по мне прошло,
Следившем за ее фигуркой,
Не жажду близости зажгло,
А словно б мне была дочуркой:
Хотелось защитить, помочь,
Обнять и одарить хорошим...
Злой взгляд, девчонку не сурочь,
В лапшу ее врагов искрошим!
На Нелли больше не гляжу,
На грустный взгляд не отвлекаюсь,
С ней даже близко не сижу,
На реплики не откликаюсь,
Решил: кто прав, кто виноват --
Не стоит даже разбираться
Коль сразу все пошло не в лад,
Нет смысла дальше и пытаться –
Отрезал – и чтоб ей понять:
Альянс не будет восстановлен,
Стараюсь Тому приобнять...
А этот фокус обусловлен –
Стремленьем Нельке досадить
(Мол, совершенно не горюю) --
И за обиду отомстить:
Раз так, то: полюблю другую,
К которой чувства-то и нет –
Какое чувство, раз игрушки?
Одним лишь движим: дать ответ
На горлопанство той подружки...
А Томочке -- то апельсин
Публично выдам, то конфетку...
Показываю, что есть сил:
Влюблен, мол, в новую соседку...
Притом, стараюсь так играть.
Чтоб Томе показать: лишь друга
В ней вижу, мол, нельзя считать?
Что выделил ее из круга...
Тем временем в судьбе опять
Наметился зигзаг удачи –
К добру ли, худу ли – гадать,
Считаю – бесполезно... Значит:
Вдруг в перерыве подошла
Так осторжненько Раиса
Васильевна... Она была
В немецком чудо-мастерица,
Вела, короче, в группе дойч –
И спрашивает, мол, геноссе,
А ты в спецгруппу не пойдешь?
-- Пойду!
– А может есть вопросы?
По совести, вопросов нет –
Устал, признаться, в старой группе
Среди девчонок пируэт
Вертеть – Лиепа в дамской труппе!
Все ж для солидности спросил,
Какой у новой группы профиль...
-- Международный...
Ладно... Был
«Газетчик» стану «интер-профи»...
И в прежней Саня, как султан –
Один на группу всю девчачью...
А в новой места нет «цветам» --
Мужская группа – я в удачу
Боюсь и верить – повезло.
Я в прежней всех уже запутал
И сам запутался – сошло –
И слава Богу... «Девкин хутор»
Покинул, выпрямив судьбу.
Отныне буду осторожней.
Могу с науками в борьбу
Вступить всей силою и с Божьей,
Надеюсь, помощью теперь,
Забыв галантные ошибки.
В науки приоткрою дверь...
Из новых – полюбилась шибко,
Та, что лишь группе трактовал
Артем Флегонтович Панфилов.
Убийственный материал –
О пропаганде – это было
Наполнено, как детектив,
Сюжетами и именами...
Артем же виден и красив
И крепко уважаем нами.
В нем виделся аристократ:
Подтянутый и элегантный...
И каждый в группе (рад – не рад) --
Артему подражал, понятно...
Нас в группе – сорок мужиков....
Набрали столько с перебором
До сессии – и будь здоров,
Коль не осилишь – за забором
Везде плакаты – мол нужны
Бетонщики и страхагенты –
Работы много у страны,
Не всем положено в студенты...
А в группе парни на подбор...
Вот староста – Борис Молодкин –
Блондин, прическа на пробор,
Высокий, крепкий – по колодке
Отменной скроен, крепко сшит...
Красавец Александр Самылин,
Сергей Ромашко – эрудит
В команде нашей славной были
Выпускники особых школ
Успенский, Гескин. Клим, Мелешко,
Чугаев, Юров... Всяк прошел
Тренаж отменный... Не полешко
Тут у любого на плечах --
В карман за словом не полезут...
И ум недюжинный в очах...
Короче, не макаку-резус
Знать подбирали в сей кружок...
Вот Саша, Александр Буравский –
Худой и длинный, как флагшток,
С копной волос, как флаг пиратский...
Вот Бородулин – тот же тип,
Лишь покороче на полметра,
Из наших, что не носят кип,
Заслуженного фото-мэтра
Сын огоньковского Сашок...
Вот те, кто возрастом постарше,
Но не с опилками мешок
У этих, не кастрюля с фаршем –
Отменно варит котелок,
К примеру, Игоря Чибора
С Зубанем Игорем я б мог
В числе таких назвать без спора.
Добавлю в список имена
И трех Владимиров -- запомним
Корсунского, и Кривчуна,
И Шахматова... Все ж неполным –
Ведь в группе – сорок нас, учти –
Остался поименный список.
Кого здесь не назвал, прости!
Еще добавлю трех Борисок:
Итак: Лабутин, Ямщиков...
Молодкина назвал... Шеватов...
Считай, полроты мужиков –
Всех сразу вспомнить трудновато...
Илья Юдасин – комсгруппорг,
Илья Дворецкий – полиглотен...
В немецком и французском – бог,
Еще вьетнамский... Не из сотен –
Из тысяч может быть один –
С подобным поступает знаньем...
Вот с кем в компашку угодил
С моим недо-образованьем!
А ведь попрут... О том и речь –
Не фунт изюму с пачкой чая...
Пришлось на книжки подналечь,
Сон помаленьку сокращая...
В мой первый в новой группе день
С деканом получился казус...
Такая вышла хренотень,
А виноват лишь тем, покаюсь,
Что сдуру сел за первый стол...
На встречу с нами журналистов
Из разных стран декан привел...
И по-английски так речисто
Трактует им про факультет,
Профессоров и нас, студентов --
Так здорово! И пиэтет
Во мне к декану тем моментом
Возрос буквально до небес:
Не приходилось слушать раньше
Английский вживе... Кстати, без
И перевода даже – глянь же –
Я кое-что понять могу:
Словечкам «джорнелизм», и «стьюдент» --
Есть соответствия в мозгу --
Ведь не на сто процентов стьюпид...
Я Ясена глазами ем –
Он на меня бросает взгляды....
Зудит предчувствие... «Игзэм» --
Я слышу, слово «инглиш» -- рядом...
Я понимаю, что декан,
Гостям толкует, что английский
Был нами при вступленье сдан –
И вдруг ко мне – (я самый близкий
К нему из группы за столом) –
На языке... Я ж ни бельмееса
Ему отвенить – дуболом --
И общий смех... Теперь вся пресса
Подумает: декан соврал --
А просто ж я сдавал немецкий...
Мне стыдно, точно я украл –
И пойман... Грустно: неважнецкий
Старт в новой группе, а декан
В мой адрес лишь махнул рукою –
Бывает, дескать, дуракам –
Закон не писан... И такое
Приходится претерпевать...
Объявлено: грядет воскресник...
Пойдем на стройку – подчищать
Огрехи... И пойдешь, хоть тресни!
Хоть лучше бы потратил день
Хотя бы на истпарт с марленом...
-- На, вот тебе,Семен, кетмень...
Знать вам, спортсменам-суперменам
Долбить бетон застывший – в кайф?
-- Как и тебе, синьор Молодкин!
-- Подолбим, ладно – лайф из лайф,
А после где-то хряпнем водки....
-- Не пью!
-- Конечно, ты ж спортсмен,
Иван Поддубный нашей эры...
Ну, что ж, служи примером всем...
Какие тут, к хренам, примеры!
А вот – долблю, хоть недокорм
Себя показывает внятно...
Упадок силушек в таком
Гиганте видеть неприятно...
И состраданья не люблю...
Да и не объяснишь любому...
Поэтому – долблю, долблю...
В глазах темнеет, чуть не в кому
Впадаю...
– Лално, перекур...
Давай, Семен, наверх к ребятам,
Там последи, чтоб был ажур,
А мы додолбим... На девятом –
Большой кусок стены оплыл –
Наверно кто-то криворукий
Опалубку не закрепил –
Вот не было забот, подлюки --
Сверхпрочный отбивать бетон...
-- А что здесь, собственно, мастрячат?
-- Обшагу новую – притон
Для наших аспирантов... Значит,
Растет и дальше универ...
-- Ну, ладно, поднажмем, коллеги...
Покажем портачам пример,
Что за строители – калеки!
Прибрел под вечер в корпус «три»...
Конечно, в душ, и сразу – в койку...
Стук в дверь...
– Альбинас, посмотри
Кто там по нашу душу? Бойко –
Раиса Скоркина:
-- Семен,
К вам девушка внизу, спуститесь...
-- Конкретно, кто?
– Ах, моветон –
При всех по имени-то... Витязь
На крыльях должен полететь...
Со стоном вылез из постели –
Придется топать вниз, глядеть.
Кого там принесло... Хрустели
Суставы, не поднять руки...
Спустился... Пусто в вестибюле...
Дежурит ... Тома... Шутники!
Схватил наживку – обманули...
-- Привет! Не ты меня звала?
-- Тебе, как будто неприятно...
-- Приятно...
Ладно... Вот дела ...
Здесь посижу – плестись обратно
Нет сил... И разговор потек
О том, что каждого волнует...
Я рядом с Томой в уголок
Дивана вплыл – она воркует
Мне про конспекты и т.д.
Я что-то бормочу невнятно...
Беседуем, короче..
. – Где
Ты,встретишь праздник?
– А, понятно –
Про красный день календаря
Вопрос?
– Ну, да, само собою...
Он, день Седьмого ноября,
Ближайший...
-- Так в Москве, с тобою!
-- Ну, это надо заслужить, -
Смеется милая соседка....
-- Ну, скажем, что мы будем пить?
-- Чай предпочту... Довольно редко
Беру в буфете лимонад...
-- Не пьешь вино? Так не бывает!
-- Так получилось невпопад –
Не пью спиртное...
-- И не тянет?
«Зашился?»
– Никогда не пил...
-- И даже в Новый год? Увидишь...
-- А с виду вроде бы не хил...
-- Причем здесь это? Не обидишь –
Уже меня на сто рядов
Склоняли к выпивке в стройбате...
Еще добавлю: не готов
Дружить с девчонкой пьющей, кстати...
Ты – как?
– Да в общем-то не пью...
Вдруг разговор пошел о важном,
Я, кажется, попал в струю
Надежд девичьих... Знать, куражным,
Себя не помнящим в хмелю
Уже узнать успела цену...
Я ж пьянство вовсе не терплю.
Довольно, что она кузену
Немало причинила бед...
Вот он был вправду суперменом –
Силач немыслимый, атлет...
Но пьяным море по колено...
Он, Шуня, крошкой-пацаном,
Всего восьми-девятилетним,
Когда сухарик был ценой
Спасенья, а под пистолетным,
Под автоматным ли огнем,
Безвинно узников Печоры
Десятки гибли день за днем
От рук бесчеловечной своры,
Забывших Господа «панов»,
Тех украинских полицаев,
Зверей, бандитов, жиганов,
Возмездия не прорицая,
Кровавую бросавших тень
На соплеменников Тараса,
Он, крошка Шуня, что ни день
Спасать свою семью старался...
Рискуя жизнью, убегал
Из лагеря мой брат отважный
И пропитанье добывал...
Но побежден был силой бражной
Когда стал сильным и большим...
Я не был так силен, как Шуня.
Его удел меня страшил –
Решил: «Не пью – и точка!» Втуне
Все уговоры. Лишь твердел
В однажды принятом решенье.
Я загибаться не хотел –
Мечталось о большом свершенье.
Мне сверхздоровья Бог не дал –
И это предостерегало
От пьянства. Словом, избегал,
Точнее, адово стрекало
Из жизни напрочь удалил
Не для того, чтоб кто попало
Меня за это похвалил –
Одним из правил жизни стало...
-- А может, нам сходить в кино?
Тебя здесь Скоркина подменит...
«Литва» -- вон, рядом... Решено?
Кто прелесть тех минут оценит,
Когда не смотришь на экран,
А лишь на силуэт сиявший
В мерцающих лучах?... Туман
В башке, от всех забот уставшей,
Уплыл, заботы унеся...
И виделась третьестепеной
Любая... Лишь вот эта, вся
Вдруг ставшая родной, бесценной
Девчушка в простеньких очках
Все мысли заняла и сердце...
И, точно сжатое в тисках,
Ускорившись до мегагерца,
Оно приказывает мне –
И я, послушен, как лунатик.
Во вдруг возникшей тишине
Беспамятно, на автомате,
Тянусь за Томиной рукой
И, поднеся к губам, целую...
И знаю, что с минуты той
Я высшей заплачу ценою
За каждый миг – и в поддавки
Уже мне не играть с судьбою –
И этот поцелуй руки –
Как договор меня с собою,
Завет на верность и на боль...
Ее рука в моей осталась...
Такой в итоге карамболь –
От Нелли рикошет... Так шалость
Вдруг выливается в серьез,
Что будет с каждым часом строже...
-- Чудесный вечер, море звезд!
-- Так погуляем? Томе тоже,
Как видно, расставаться жаль...
Проспект перебегаем Мишин –
И по Мичуринскому – вдаль...
Деревья, небо, звезды, крыши...
Зовет высокое крыльцо -
С холма сбегают к тротуару
Ступени... Томино лицо
Задумчиво... А по бульвару
Сметает ветерок листву...
На промежуточной площадке
Случиться должно колдовству....
Как эти поцелуи сладки!
Ее уста, как лепестки,
Глаза мерцают изумрудно
Неотвратимо-колдовски...
Ах, как же оторваться трудно
От нежных этих плеч и губ...
Что в самом деле происходит?
Московский вечер-душегуб
С ума двух одиноких сводит,
Соединяя их в диполь
Закономерно и проворно?
Так отчего же эта боль?
Что здесь превратно, иллюзорно?...
Вздыхает Тома:
-- Все, пойдем!
Мы возвращаемся в общагу –
В наш коллективный добрый дом...
Нет, все же сразу спать не лягу –
День был насыщен, а до книг
Черед не доходил... Получим
На семинарах завтра втык –
Хоть часик посидим, поучим...
Три зала в первом этаже –
Читальни самоподготовки
Давно заполнены уже...
Девичьи, в основном, головки,
Конечно, есть и мужики...
Здесь творческая атмосфера --
Читают, пишут в две руки...
Сажусь и я читать Гомера
О том, как, расссердясь, Ахилл,
За то, что отняли девицу
Несчастий много причинил
Согражданам... В одну страницу
Смотрю, не видя, полчаса,
А мысли -- не о Брисеиде –
О Томе... Прямо чудеса –
Сама явилась в лучшем виде:
Впорхнула с парой книжек в зал,
Стремительная -- прямь ракета!
Ну, я и телепат – позвал –
И в темном платье из вельвета,
Том самом , села впереди
И на секунду оглянулась.
Мне – жестом: в книжку мол, гляди,
Сама в толстенный том уткнулась...
Усердно Скоркина зубрит,
Читает Люся Журавлева,
Упорно Иваненко бдит...
Лишь я все грежу бестолково...
Ну, ладно, подождет Гомер.
Займусь-ка лучше я немецким –
Склонять артикли: «ди», «дер», «дер»
И снова «ди»... В общаге не с кем
Мне этот обсуждать предмет:
В спецгруппе нашей – спецпрограмма:
Милейшая Раиса свет
Васильевна строга, как мама.
Произношения тренаж
Идет нешуточный – по звукам
Искореняет «муттер» наш
Акцент жестоко... Этим мукам
Не ожидается конца:
Бубним часами в лингафонном –
Не поощряется ленца.
Обещано: кто с делом оным
Не сладит – выставит декан,
Да не из группы – с факультета!
Попал – как окунь на кукан –
В спецгруппу – и держись за это...
А диктор, за которым тут
Мы упражненья повторяем,
Профессор Климов... Как зовут
Его по имени, не знаем,
Но знаем, гордости полны,
Средь лучших дикторов немецких
Всех стран -- казалось бы, должны
Там эталоном быть из местных
Произношения спецы –
Германских или же австрийских, --
Ан нет! Вот наши молодцы! –
Профессор Климов всех «арийских»,
На дойче шпрехавших, уел:
Он, Климов, лучший в мире диктор
На дойче... Вот кто нам пример...
Стремлюсь ихь-лаут («richtig!», «Dichter»)
С шипением произносить,
По-климовски... С трудом дается...
Сто раз долбежку повторить,
Хоть надоело, а придется...
С души слетает шелуха
Самодовольства и зазнайства.
Идет – от мышцы до стиха –
Переучет всего хозяйства.
Ведь нужно – не казаться – быть
По всем параметрам не ниже
Запросов века, в коем жить
Нам впредь при МГУ-престиже.
... А со стихами был афронт...
Престиж поэта был недолгим...
В поэзии здесь вождь, архонт –
Красивый парень Игорь Волгин.
Я в «Юности» читал его
Стихи отточенные прежде,
И отобрав из моего
Блокнотного добра – в надежде,
Что хоть в стихах-то я хорош –
Роскошные – я мыслил – строки,
Помчался на «Парнас»... Даешь!...
Ну, оскандалился в итоге...
По вечерам на Моховой
В соседстве с нашим факультетом
Дворец за Мишиной главой
Был озарен волшебным светом...
И там, на третьем этаже,
Стояли мы на баллюстраде
Под небом в темном витраже...
В его неразличимом взгляде,
Мы, мэтра ждавшие гурьбой
С надеждою на откровенье
Являли, видимо, собой
Род экспоната в остекленье.
Табличку сверху прикрепи:
«Желают оседлать Пегаса!» --
И пальцем у виска крути –
Таких, как оказалось, масса...
Открыли дверь – явился мэтр
В голубоватой водолазке...
Похоже, выше всех на метр,
Ну, суперстар из киносказки...
Перезнакомились сперва.
И я свой краткий путь означил.
Сплошь первокурсная братва
Нас вдохновляя, Игорь начал:
-- Добро пожаловать под «Луч»!
Мы молоды – и года нет нам.
Наш луч сияет из-за туч –
И славно: несть числа поэтам...
Я верю, мы средь вас найдем
И тех, кто яркий след оставит,
Кто вдохновеньем и трудом
Себя в родной стране прославит.
Наверное здесь есть и те,
Кто просто любит наше Слово,
И те, кто в призрачной тщете
В себе ошибся... Что ж, сурова,
Как вы увидите, стезя
Поэта, но спешить не будем...
По счастью или нет – нельзя
Ведь запретить несчастным людям,
Свою растрачивать судьбу,
Питать мечты самообманом,
Пуская дни дымком в трубу,
Слывя упрямым графоманом...
Мы будем здесь стихи читать
Друг другу попросту, по свойски...
Здесь прежде брался помогать
Поэтам Павел Антокольский.
Позднее чуть велось лито
Тут Николаем Старшиновым...
Теперь вот мой черед... Ну, кто
Шедевром ошарашит новым?
... Мне это нравилось сперва:
Вокруг толковые ребята...
Витковский Женька – голова!
Читались славные стишата...
На встречи приходили к нам
Известные стране поэты,
Кого по прежним временам
Гнобили за стихи – и это
Давало импульсы душе...
Печально вспоминал Жигулин
В стихах о лагерной парше...
Подумалось: а я смогу ли
Талант и душу сохранить,
Попав в такую передрягу?
Какие люди! Их ценить
Стране за тихую отвагу,
Превыше бы экранных звезд!
Потом Жирмунская Тамара
К душе проклалывала мост –
И ей душа светло внимала...
«На Мцхету падает звезда...», --
Читала страстно Юнна Мориц...
Впервые довелось тогда...
Живых поэтов слышать... Вскоре,
Однако, мой пришел черед,
А мой багаж был небогатым....
Читаю, зная наперед:
Оттянутся на мне ребята...
В ночи была объявлена тревога –
И госпиталь раскинулся в лесу
С опереженьем заданного срока,
О чем позднее сводки донесут.
Ну, а пока еще не до итогов:
Лечебный комбинат живет в лесу.
И санитары бережно несут
Солдата, обморозившего ногу,
И кто-то неуверенно шагнул,
Пока о чьи-то плечи опираясь,
И где-то с облегчением вздохнул
Хирург усталый после операций...
Все, как обычно. Белизна халатов,
Латынь в коротких репликах врачей...
Но бьется ветер о брезент палаток –
И кое-кто встревожится – зачем?
И осторожно усомнится кто-то...
Им, это значит, просто не видна
О нас, солдатах, Родины забота...
И для врачей война – не мать родна!
Меня хлестали не щадя...
Особо зверствовал Витковский.
Бил по чему ни попадя,
А эрудит он был чертовский!
Умело строки разнимал,
Высмеивал строфу и рифмы.
Меня он напрочь распинал...
Давай, мол, заключим пари мы,
Что среди всех моих стихов
Едва ль одна строка найдется,
Где не отышет он грехов...
И горечь в сердце остается...
Я по инерции читал
Второе – только зря старался...
Меня сам Волгин отхлестал,
С улыбкою поиздевался...
Написан город тонкой акварелью,
В густом тумане улицы уснули.
Губами прикоснись к моей свирели –
Она тебе напомнит об июле.
Вольется лето в этот вечер тусклый –
Чудесной сказки светлая картинка....
Ты знаешь, то, что «елочка» -- по русски,
У нас зовут еще нежней – «ялынка»...
На Украине – синие Карпаты,
На Украине – ласковые реки...
На Украине говорят «кохаты» --
И это значит: полюбить навеки...
Наш мэтр тогда не пожалел
В мой адрес яду и шрапнели –
Поиздеваться он умел:
-- «Губами прикоснись... --к шинели...» --
Я этого от Семы ждал...
Ну, что, «поэт», навыступался?
Вот то-то же, а я считал,
Что хоть в стихах-то состоялся...
Выходит, я и здесь -- дундук?
Признаться в этом так обидно!
Печален Гришка – добрый друг...
Пред однокурсниками стыдно --
Они сочувствовали мне,
Когда обрушилась лавина...
Жалели – оттого вдвойне),
Мне больно -- Гришка и Марина...
Такой сложился дня финал,
Я больше не приду на встречу...
Зачем? Чтоб всяк меня пинал?
Переживем и эту сечу...
Сон усмирит любую боль...
А новый день несет иные
Печали и труды... Изволь
Одолевать, справляться... Ныне –
Нас комсомольский комитет
Зовет... Мы – точно суд присяжных:
Беда: наш славный факультет
В одном из состязаний важных
На этот раз не победил --
По самодеятеятельной музе.
Ну, кто б такое проглотил –
Журфаку быть последним в вузе?
Журфаку?! Тут, в кого ни ткни,
Не Дунаевский, так Нижинский,
А Пушкиных – так сплошь одни...
Кому-то собирать пожитки
Придется – рассудил партком.
В ответе Юриков и Берман,
Два старшекурсника, на ком
Обязанность лежала: первым
Журфак обяззан быть и здесь.
На них – сценарий, режиссура...
-- Собьем со «станиславских» спесь, --
Партсекретарь привстал со стула,
Свинцовый взгляд переводя
С Суярова на нас, несчастных.
Из уст партийного вождя,
Балуева, напором страстных,
По-прокурорски злых речей,
Пахнуло ядовитым эхом
Тридцать седьмого, тех ночей...
Как будто «воронок» подъехал
И встал у входа на журфак...
Осталось осудить «шпионов»
Единодушно.. Ну, пустяк...
Все будут «за» определенно...
Суяров тягостно молчит...
А зам его, Морозов Лешка –
Энтузиазм ненарочит –
(Коня куют – копыто блошка
Свое подставить норовит,
Католик, что святее папы),
Он, как Вышинский, даровит –
Так в раж вошел, что все сатрапы
Сказали бы: хорош визирь!
Морозов делает карьеру –
В несчастных, как паук, мизгирь
Впился... Терзает... Знай же меру
Цинизму – я хочу сказать...
Но все молчат – и я в сомненье:
Ведь я же туп – и не понять
Могу чего-то в изумленье...
С трудом допетрил: комсомол
Рекомендацию обоим
В партийцы дал... И что? Крамол
За ними не найти, попорим?
Интеллигентны и умны,
С социализмом не в раздоре,
Хотят трудиться для страны,
А мы их со страной поссорим...
Я даже не могу понять,
Чего я здесь не понимаю,
Да и чего не понимать?
Над чем я тут башку ломаю?
Ведь очевиднейший маразм –
Лишить ребят рекомендаций?
То ль у меня в рассудке спазм,
То ль я свидетель профанаций
Высоких нравственных идей --
Пахнуло антисемитизмом....
Бред... Рядом цитадель вождей,
Журфак, где пичкают марксизмом,
По умолчанью поражен
Не может быть подобной язвой...
Да нет, ты просто туп, Семен,
Чего-то ты башкой корявой
Здесь не допетрил до конца...
Балуев нам дает накачку...
-- Борис Петрович, до глупца
Не пожелаете задачку
Попроще как-то довести...
Чего-то совестно по правде...
Боюсь, нам честь не соблюсти...
-- Морозов, юношу поправьте...
-- Оставим это на потом...
-- Но обязательно, Морозов!
-- Конечно... Ладненько, начнем...
Вот Юриков. К нему вопросов
Немало... Первый: чья вина?
Кто в паре главный саботажник?
Кем та задумка внедрена?
С подачи чьих подсказок вражьих
Вам в голову пришло сорвать
Победу факультета в смотре?
Так на кого теперь кивать?
Мы всех «артистов» – по два, по три
Сюда готовы пригласить...
Они нам на кого укажут,
Как на виновника – спросить?
-- За что нас с Борькой сажей мажут?
Ведь мы старались... Пусть сейчас
Другие выступили лучше,
Мы отличимся позже... Нас
Еще в Москве узнают... Случай
Представится – докажем.: есть
Таланты на родном журфаке,
Честь отстоим...
-- Не вам про честь...
Журфак в дерьме, а он во фраке?.
Не выйдет, Юриков! Позор
Падет на вас. Сполна ответишь
И ты и Берман. Кончим спор.
Здесь все понятно всем, а эти ж,
Кто подучил вас саботаж
На смотре университетском
Творить – ты сам им передашь? –
Ответят – и по всем советским
Законам... Голосуем... Кто
Согласен, что ему не место
В рядах партийцев? Кто за то?...
Всем стыдно, вижу, но протеста
Никто не смеет выражать...
А Юриков, белее мела
Выходит...
-- Так и продолжать! –
Балуев рад и горд – сумела
КПСС себя подать
В его лице достойно, жестко...
Заходит Берман... Не видать,
Что был подавлен... Модно, броско
Одет, с достоинством глядит...
Морозов, как второй Вышинский,
Насуплен... Прокурорский вид...
Молчит... Зачем-то на машинке
Очинивает карандаш...
Точь-в-точь провинциальный трагик,
Он держит паузу... Мандраж
Бориса не берет... И враг их,
Морозов, чувствует подвох,
Он даже чуточку растерян...
А Берман ... Он себе помог,
Тем, что помог и мне... Густея,
В окно вползала чернота....
Борис смешал Алеше карты:
-- Тому, чья в теме клевета,
Готов в лицо сказать: шакал ты!
-- Поосторожнее, Борис!
Твое здесь разбираем дело...
-- А чье мурло из-за кулис
Выглядывает?... --
Резко, смело,
Презрительно бросал слова
В глаза Морозову ответчик.
«Судья» смешался...
– Зря права
Качаешь, ты, антисоветчик!
-- Заговорился, Алексей!
Ты, точно, опоздал родиться
На тридцать два годка... Там всей
Шакальей стае пригодиться
Мог эдакий «энтузиаст»...
А ныне – объясни, Морозов,
Ты, полагают, головаст, --
Толкуй же четко, без психозов,
Чем я, стоящий здесь Борис,
Себя морально опорочил?
-- Все знают...
-- Повтори на «бис»...
Вас, видно, кто-то изурочил.
Что вы здесь спятили с ума:
Тридцать седьмой остался в прошлом –
Иль я не прав? Страна-тюрьма
В постыдном, мерзостном и пошлом,
Твоем, Морозов Алексей,
Сверхнепотребном воплощенье --
Пародия... Пойми ж своей
Душонкой мелкой: возвращенье
Немыслимо...
-- Ты все сказал?
-- А что, еще нужны резоны?
-- Да нет. Все ясно! Подписал
Себе путевочку на зону...
Вот здесь я усидеть не мог –
Вскочил и забазлал несвязно:
-- За что? Несчастный демагог,
Что привязался к парню? Ясно,
Что он талантливей тебя
И для страны стократ нужнее...
Вы измываетесь, губя
Парней, но подленькой затее
Решил поставить я барьер..
-- Ну, что ж, тогда проголосуем –
Принципиален – нам пример
Покажешь... Так, кто за? Плюсуем...
Раз, два... Кто против... Вслед за мной
Почти все члены комитета
Вздымают руки...
-- Головой
Семен, рискуешь... Ты за это
Еще поплатишься... Вопрос:
Не оттого ль ты возмутился,
Что он еврей?
– Пиши донос!
-- Ох, как бы ты не поплатился...
Но как-то это мне сошло...
А Берман, ежели встречались,
Меня приветствовал тепло,
Но мы с ним, в общем, не общались...
Он старшекурсник – и ему
Неинтересен я, «зеленый».
К тому ж не снят с него «хомут» --
Им, как проклятьем , заклейменный,
Он должен возглавлять и впредь
Арт-шоу-труппу факультета,
Гореть... Ну, а его огреть
Морозов будет рад за это,
Хоть сам он был горазд творить,
По-видимому, лишь доносы...
Ну, да о чем тут говорить –
Неразрешимые вопросы...
Парадоксально,. что ответ,
На многое, что накипело,
Приходит из античных лет...
Кучборская... Она задела
Струну звенящую в душе...
Она меня околдовала.
На лекциях ее уже
Я весь внимание... Мне мало
Тех лекций... Мне б еще, еще...
Я слушал бы ее и слушал...
И странно, что не запрещен
Гомер цензурой... Видно, уши
С глазами залепило тем,
Кто за политику ответствен:
Гомер ведь разъясняет всем
Всю глубину позорных бедствий,
Без коих тоталитаризм
Не мыслим при любом раскладе –
Хоть рабство, хоть социализм...
Кучборская!... Нет, не внакладе
И я, хоть, очевидно, туп...
Пусть только ради этих лекций
Все претерплю, безмозглый дуб..
Иным, конечно, много легче
Тех лекций глубину понять...
Пусть до меня едва ль частичка
Дошла – что ж, на кого перять?
Спасибо и на том... Мыслишка
Какая-то в моей тупой
Рождалась все же черепушке...
И в частности о ней... Такой
Уродливо-прекрасной! Пушкин,
Наверно, тоже был такой...
Ее представить трудно юной
Студенткой – сорвиголовой...
А ведь была... И ночью лунной,
Как мы, мечтала о любви...
Была, наверно, быстрой, тонкой,
Глаза, как звезды... Се ля ви...
Представить, что похожи с Томкой
Нетрудно: талия в ладонь,
Улыбка. Острые коленки,
Сияние души... Огонь
Энтузиазма... У паненки
К высокому искусству страсть...
Тянуло, видимо, в актрисы,
А удалось ли, нет – попасть –
Неясно... Слухи – что кулисы
Ей все же ведомы, живут:
Служила будто бы во МХАT'е...
И верю и не верю... Тут
Такое дело: «на подхвате»
Ее представить не могу,
А ежели была успешной –
Зачем тогда ей МГУ?
Однако же судить поспешно
Не стану... Моего ума
Догадки – вряд ли стоят много...
Но, правда, помнится, сама
Упомянула, монолога
Однажды подводя черту,
Что, мол, актером в прошлой жизни
Была в Коринфе... Притчу ту
Мне не понять... В аллегоризме
Имелось, видимо, в виду –
В воображении... Наверно
Ну, что ж... Порою не в ладу
И я со временем... Но мерно
Оно, как строгий дирижер
Всем в мире отбивает такты...
Увы, с ним бесполезен спор –
Впишись в него – и только так ты
Хоть что-нибудь успеешь взять,
Усвоить – и отдать идушим
Вослед... Кучборскую понять
Могу частично... Прочим, лгущим,
Что все им ясно у нее,
Прошу покорнейше не верить...
Я понял: каждому – свое
Она старается отмерить
По состоянию ума...
И ежели про щит Ахилла
Я понял, то душа-тюрьма
Раскрылась... И теперь бацилла
Неуспокоенности жечь
Проснувшуюся душу будет
Сомнением – о том и речь...
Она нас встряхивает, будит,
От спячки пробуждает ум,
Что, в общем-то довольно больно...
Куда приятней жить без дум,
Без чувств – запойно-алкогольно,
Как все и продолжают жить,
Все глубже падая в трясину...
Кучборская... Что говорить?!
Коль будет сын, я буду сыну
О ней рассказывать... Сама
Профессорша довольно скрытна...
Не знаем, чья она жена
И замужем ли... Очевидно,
Изведала в судьбе всего...
Ну, будто бы есть дочь, Надежда --
Художница, и внук...Чего
Не открывает нам, невеждам, --
Откуда есть она пошла?
Где родилась? Какого года?
Кем так воспитана была?
Какого племени и рода?
Лишь раз обмолвилась: филфак
Заканчивала вместе с педом –
Два вуза, то есть, сразу... Так
Сама рассказывала... Ведом
Лишь этот факт о ней из уст
Ее самой... Сокрыто мраком
Иное... Безнадежно пуст
Мой кондуит о ней... Журфаком,
Однако, бродит тьма легенд,
Как водится, заместо фактов.
Вот их до греческих календ
Не перескажешь -- без антрактов...
Но можно рассказать о том,
Что сам я наблюдал вживую:
Аудитория – битком!
К ней, точно в школу цеховую,
Коллеги ходят – и строчат
За ней отличники-студенты,
А я сижу, уставя взгляд...
Ах, если б эти все моменты,
Когда нас пробирала дрожь,
Заснять киношникам на пленку!
Жизнь коротка, увы! Живешь,
А там... Ну, ладно... Потихоньку
Заходит скромненько ОНА!...
Со стопкой книг, а в них – закладки...
Да в черном платье... Включена
В те ритуалы и порядки,
Которым так чужда ОНА:
Положено сперва отметить,
Кто есть, кто болен... Решена
Сия задача так, что этим
Займется староста – ОНА
Вне этой суеты, заметьте...
Едва настала Тишина,
Шагнула от стола – и в эти
Секунды вдруг произошло
Волшебное преображенье,
Как будто в душу к ней вошло
Самой Афины воплощенье...
И очарованные, мы –
Все забываем, а в вихрах мне
Льдом ужаса щекочет миф –
Миф об Афине и Арахне:
...Богиня мудрости, она,
Уже созревшею сполна
Из Зевсовой большой главы
Явилась... А пред тем, увы,
Главу отца терзала боль...
Первопричиною, в чем соль,
Пророчество... Вот: Мать-Земля,
Крониду злое посуля,
Открыла: ждет его зело
Несчастное событье... Зло --
Рожденье сына от жены
Метиды... Многие сыны
Отцов свергая, восстают --
И Крон, И Зевс примером тут...
И сын Метиды, Зевса сын
Отца низвергнет... Властелин
Тем прорицаньем огорчен:
Жену Метиду любит он --
Багоразумия полна,
Она надежна и верна...
Зевс озадачен: -- Как беду,
Себя спасая, отведу?
Могла б Метида дать совет --
Цены ее советам нет,
Но матери едва ли муж
Дороже сына, знаем уж!
Альтернативы, впрочем, нет --
Заимствуем былой сюжет --
(Примером будет старый Крон) --
Должно быть, пригодится он:
Метиду нужно проглотить --
Ну, значит, так тому и быть...
И с нею ночку проведя,
Зевс расшалился, как дитя:
Стал с нею в ладушки играть,
В пятнашки... Славно вспоминать
Им детства светлые деньки...
-- Побегаем вперегонки,
Животных обретая вид?
Сам в разном облике шалит...
Метида -- то она лиса,
То чайкой рвется в небеса,
Играя с Зевсом... Зевса пыл
Ее привычного лишил
Благоразумья... Вот она
Жужжит, на миг обращена
В малышку-муху -- и ее,
Не дав ей в естество свое
Вернуться, проглотил Кронид.
Та в голове его сидит,
За хитрость Зевса не виня,
Ему советует... Ни дня
Без тех подсказок он не мог,
А с ними он -- премудрый бог.
Природу все ж не превозмочь:
Метида чует: будет дочь...
Понятно, что отца глава
Не так годна, чтоб кружева
Вшивать в девический хитон...
И боль из Зевса тянет стон,
Такая головная боль!
Дитя рождается... Изволь
Терпеть, раз проглотил жену,
Но крик взрывает тишину...
Похоже -- хочет выйти дочь --
Терпеть однако же невмочь.
Объятый болью Зевс кричит,
Вся голова огнем горит...
Весь сонм богов ошеломлен...
Гефест сосредоточен... Он
В чистейшей тоге и с ножом...
В нектаре руки... Обнажен
Сверкавший золотом клинок,
Разрезан череп Зевса... Бог
Разреза и не ощутил --
Нектаром обезболен был...
А из разрезанной главы,
Давая пищу для молвы,
Афина выбралась на свет
В хитоне. шлеме... -- Всем привет!
Ударил грозовой разряд,
Застыли олипийцы в ряд...
(Спектакль смотрели -- "Ревизор"?
Вот так и тут... А впрочем, -- вздор...)
Ну, в общем, вышла -- и живет...
С ней рядом Ника, что слывет
Победы духом... С нею в бой
Ведет Афина за собой
Когорты гордых храбрецов
На террористов-подлецов
Лишь добронравных во главе,
Кто при мече и булаве
Вступил за справедливость в бой,
Ведет Афина за собой...
Когда же войны отгремят,
Искусству учит тех, кто рад
Отдать немалые труды
Преумноженью красоты
В ремеслах, что полезны всем,
Богам и смертым... Тем и тем, --
Афина мыслила, -- ее
Уже не превзойти -- тканье,
А также и гончарный труд
Ее всесовершенны... Тут
Ученикам лишь подражать,
Ее искусство уважать...
И коль признает ученик:
Афины труд -- вершина, пик,
Такому рада и открыть
Секреты, чтоб умел творить...
Арахна, дева из села,
Ковер чудесный соткала.
Сбежался отовсюду люд...
Над тем ковром и слезы льют
От умиленья -- и поют,
Дань восхищенья отдают...
Искусница Арахна вслух
Всем говорит: из лучших двух
Кудесниц ткацкого станка
Афина -- хуже... Не слегка
Богиня тем оскорблена...
И собирается она
Арахне преподать урок,
Кому послушнее станок,
Но прежде с ней потолковать,
Предостеречь... Увещевать
Пришла к ней в облике седой
Жены достойной... Молвит той:
-- Красив ковер, но для чего
С трудом богини ты его
Решила сравнивать? Сравни
С земных твореньями... Они
И вправду хуже твоего...
Земным -- земное...
-- Ничего, --
Смеясь та дева говорит, --
Пусть и Афина поглядит,
Уверясь: лучше, чем она
Я тку... Едва ль она годна
Посостязаться... Я б не прочь,
Решится ли Кронида дочь?
Вмиг сбросив маскировку, грим,
Небесным обликом своим
Земную деву бросив ниц
Вскричала:
-- Ладно, вденем нить
В станок, посмотрим, чья возьмет,
Кто краше и искусней ткет...
Афина ткала гобелен...
Досель ни на одной из стен,
Не видывали тех чудес:
Всех обитателей небес
Тот гобелен изображал
В их славе -- и сверкал, сиял...
И нить и каждый узелок
В нем совершенны... Каждый мог
Без лести это оценить...
Афина тянет, тянет нить,
Сумев, однако бросить взор
На труд соперницы... Ковер
Арахны -- не соврем – подстать:
В сто красок выткан -- и сиять
Ему, как прадзнику, хорош!
Сюжет не сразу разберешь...
Что? Зевс в объятьях многих жен
И неприлично обнажен...
Такое униженье, шок!
Арахна издает смешок...
Ах, вот как! Все-то ей смешки?
В секунду разнесла в клочки
Тот непочтительный ковер --
Для небожителей -- позор...
Арахна же не прощена --
И -- с челноком -- обращена
В ничто, в простого паука...
Вдруг стала щупальцем рука...
Ей, разничтожнейшей, и впредь
Прять нить и ткать -- пустую сеть --
Поймет, как должно почитать
Богов всесильных...
Ну, же, ткать!
Один в Элладе чудный град
Афина посещала... Рад
И дядя оной, Посейдон,
Считать тот град своим гнездом.
Коса на камень. Жуткий спор!
Решили прекратить раздор:
Чей граду дар богаче, тот
Себе в удел тот град возьмет...
Жюри из знатных горожан,
Друг друга под руки держа,
Восходят на Акрополь, холм...
И Посейдон, азарта полн,
Трезубцем камень поразил,
В расщелине родник забил,
Вода однако ж солона,
И, значит, граду не нужна...
Соленой бог морей владел.
Иной-то в море не имел...
Приносит граду щедрый дар
Афина... Каждый увидал
Оливу, кстати, в первый раз...
-- Вот этот -- лучший дар для нас:
Еда,и масло, и дрова!
Афина обретит права...
И удалился Посейдон,
Афине град оставил он.
Акрополь... Здесь воздвигнут храм...
Афина, восседая там
С совой премудрой на плече,
Вела тот город к славе... Чем
Он был и будет знаменит?
Средь первых что его хранит?
То, в чем Афина и сильна:
Учила горожан она
Ремеслам и искусствам... Град
Прекрасен сто веков подряд!
...Вот книга брошена на стол --
И, словно бы она живая –
(Привстали все, шумок пошел) –
Ползет... За полвершка от края
Остановилась... Общий вздох...
Победный резкий жест Кучборской –
С нас снято колдовство – и мог
Любой расслабиться – и взор свой
Сосредоточить на лице,
Прическе и часах с браслетом...
В неброском черном сукнеце,
То ль в черном трикотаже, цветом
Не отвлекающем, пока
Она из своего спектакля,
Не вышла, отблеск перстенька,
Овал застежечки-пантакля...
К нам в полупрофиль... Силуэт
Мне что-то вдруг напоминает...
Что? Да Ермоловой портрет!
Ассоциация хромает?
Не знаю Скромность – стиль и вкус!
Край платья чуть прикрыл колени...
Красивы ноги – это плюс,
Каблук высокий... По ступеням
На сцену поднялась легко
И лекцию всей мощью дара
Для нес сыграла.. Глубоко
Потрясены, как от удара --
Что это было? Не понять:
Спектакль? Гипноз? Ошеломила...
Неужто нам и впредь играть
Спектакли эти будет? Сила!
-- Гомера надобно читать, --
Она вещает, -- на коленях!
Все под гипнозом – но роптать
Едва ль кто станет... В те мгновенья
Касалось каждого из нас
Божественное откровенье,
Вводило в творческий экстаз
Ее святое вдохновенье...
И в тот невозвратимый миг
Усталое лицо старушки
Обращено в прекрасный лик,
Что пробирает до макушки...
А как лились из строгих уст
Остро -- гекзаметры Гомера!
Чеканит: «Встала...», -- голос густ, --
«Из мрака...», -- в зале атмосфера
Накалена, Кучборской взгляд
Провидит ту зарю: «Младая
Из мрака...», -- оглянусь, глядят
Назад и все... Накал вздымая, --
«С перстами...», --пауза тяжка –
И прерывается дыханье, --
«Пурпурными...», -- издалека,
Как колдовское заклинанье –
Доносит эхо: «Эос»... Вздох –
Божественно! Невыносимо –
Ведь я бы в жизни так не смог –
Откуда эта страсть и сила
У хрупкой женщины в душе?
Мне от нее не защититься –
Сдаюсь! Я побежден уже
И мне теперь не возвратиться
К неведенью... Жаль -- неумен...
Будь поумнее – насладился б
Общеньем с гением Семен,
Ей в собеседники годился б,
А так – лишь душу на излом
Ей отдал и теперь тоскую...
И не понять: добром ли, злом
То странное, о чем толкую,
Смещенье ценностей в судьбе
Моей в дальнейшем обернется...
Нет, что-то надобно в себе
Перевернуть – пусть соберется
Совсем по новому душа...
Кучборская... Ее субтильность –
Обманка, ежели круша
Дремучести завал, стабильность
Мироприятья вдрызг сломав,
Ввергает в горькие раздумья...
Ну, ей-то хорошо – сама
Умна, а ежели бузуя
В затылке, тормошишь мозги,
А толку нет, чего добьешься?
По слову – не видать ни зги
Все глухо... Ну, хоть не сопьешься...
Кучборской жесты... Передать
Нельзя словами – надо видеть!
За это счастье все отдать –
Не жалко! Столько страсти выдать
Лишь мановением руки --
Да тут театр покруче МХАТ’a...
Так точны жесты и легки –
Поверишь, что она когда-то
Была мужчиной и могла
Играть в трагедиях Софокла
В Коринфе – как объяла мгла
Ослепшего Эдипа.... Блекла
Немедленно в сравненье с ней
Любая на земле актриса
Игра любой – театр теней...
Кучборской – каждая реприза
Звучала точно приговор –
И не моли о снисхожденье –
Рыдай от счастья: вперекор
Всему -- есть шанс к перерожденью...
Она глядит над нами вдаль...
Горька ей жертвенность Патрокла.
И гибель воина – в печаль
Ее ввергает -- и умолкла
В печали...Вместе с ней скорбим,
А на глазах девчонок – слезы...
Суровы парни – отомстим!
Вот колдовство ее гипноза!
Она внушает: -- Человек,
Раз прочитавший «Илиаду»,
Отныне, присно и вовек
Пребудет – знайте эту правду –
Пребудет тем, кто прочитал
Себе на счастье – «Илиаду»...
Ну, вот – уже не прогадал,
Прорвав наружную блокаду,
Но есть барьеры и внутри.
Вот их-то изломать труднее.
Ведь вроде все как «раз, два, три»,
А рот открою – ахинея!
Еще профессор говорит,
Что без труда определяет
Тех, в чьей душе Гомер творит,
Чей творческий багаж вмещает --
Да -- «Илиаду», где Ахилл
В извечном с Гектором конфликте...
А есть еще ведь и Эсхил,
Софокл... Ну, что ж, ,давайте, сыпьте
На раны соль... Как в узкий лоб
Вместить античную премудрость?
Что учинить с собою, чтоб,
При том, что очевидна скудность
За лобной костью вещества,
Что схоже цветом с интеллектом
Носимым в силу естества
Таким зачуханным субъектом,
Как я?...
В том, что журфак стоит –
Дошло до нас известье глухо --
(Был план, что должен быть закрыт,
Но не закрыт) -- ее заслуга:
Был спор в верхах... Иной блажил,
Какая, дескать, там наука?
Но некто – Бог благословил –
Сказал:
-- Однако – вот в чем штука –
У факультета крепкий тыл:
Таких филологов едва ли –
Напомню, если кто забыл –
(И тут Кучборскую назвали) --
Имеет даже и филфак.—
Назвали и иных великих
И вот – мы учимся... Вот так!
Учителей святые лики –
Пусть, как иконы на стенах,
И впредь хранят нам альма матер
И в тех и в этих временах,
Пусть будет чист ее фарватер!...
Такие, стало быть, дела:
Уж тем, что есть, Елизавета
Петровна факультет спасла...
От всех от нас поклон за это..
.
Мы все уверены: читать
Она могла в оригинале
Гомера... Что тут толковать?
Гомера, как она, едва ли
Мог знать – поспорим? – сам Гомер...
А как она шутила мощно,
С глубоким смыслом... Вот пример,
Который – убедиться можно,
На эти строки бросив взгляд,
Души моей пробил блокаду:
-- А вы возьмитесь написать
Свою -- однажды -- Илиаду! –
И смех ее... Кучборской смех
Был гомерическим в том духе,
Что пробирал мгновенно всех
И, застревая в нашем слухе,
Он никого не обижал,
Но также побуждал к раздумью
И душу электризовал –
Не передать!... Ее, колдунью,
Наверное, не всяк любил:
Кому ж свое несовершенство
Приятно зреть? Но я, дебил,
Готов был, видя в том блаженство,
И жизнь бестрепетно отдать
За мне дарованное счастье
Хотя бы рядом с ней стоят.
Душа моя рвалась на части,
Мечтая выбраться из мглы,
Из тупоумья и бездумья...
Подумайте, ведь мы могли
К ней подойти, и не рискуя
Осмеянными быть, спросить
О том, что непонятно было...
Она учила нас ценить
Театры и музеи... Ныла
Душа – в ней бушевал восторг
И одновременно печали --
И разумения росток
Пробился по диагонали,
Мои замшелые мозги
Болезненно пересекая...
Кучборская... Увы, мазки,
В картине, что рисую, -- каюсь –
Едва ль способны отразить
Ее феномен адекватно,
За что прощения просить
Придется... Жаль, что безвозратно
Уносятся часы и дни...
Но счастье, что покуда с нами
Кучборская!... Приди, взгляни,
Послушай, поразмысли... Сами,
До этих бы не добрались
Поэм, оструганные грубо...
Спала бы беспробудно мысль --
Конечно – «... что ему Гекуба?...»
Какой же надо обладать
Энергией самосожженья,
Чтоб в нас, тупицах, пробуждать
Мозгов внезапное броженье,
К слепому старцу интерес,
Сочувствие к его героям...
Представить страшно: жил бы без
Понятия о том, что Троя
Была в осаде десять лет.
Виной – красавица Елена..
Воистину – пролился свет
И, радостно духа хмелела...
Я верил: в ней воплощена
Сама богиня муз, Паллада:
Возвышенна, поглощена
Высоким творчеством... Отрада
Участвовать в ее борьбе
С унылой косностью и мглою –
Не в ком-нибудь – в самом себе...
Как все, я поражен, не скрою:
Вдруг заявляет, что читать
Нам римских авторов не станет –
Вторичны, дескать... И сдавать
Их не придется тоже... Тянет
К знакомству с ними – сам читай
Ну, может быть, потом когда-то.
Теперь хоть в греков успевай,
Ломая зубы, для охвата
Бескрайной этой глубины
Вгрызаться яростно и страстно...
Я понимаю, что должны
Мы знать предмет ее прекрасно...
...По Герцена в театр спешим,
Тот, мейерходльдовский когда-то...
Драматургических вершин
Шедевр дают... И жутковато
И за театр и за себя:
Сумеют совладать актеры
С той сценою, где ослепя
Себя, Эдип в безмерном горе
Уходит – сам себе судья,
Невольник неподкупной чести...
Без мест билеты... Шелестя
Программкой, пробирались вместе
(Конечно с Томою) – в «раек»
В амфитеатр, на «галерку»...
Там, оттоптав с десяток ног
Все ж приспособились, «Вечерку»
Для гигиены постелив,
Сидим в обнимку на ступени...
Свет гаснет – и речитатив
Доносится чеканный... Зренье
Нам не помощник – лишь барьер
И потолок перед глазами...
Конечно, хорошо б в партер,
Да в первый ряд... По счастью, в зале
Акустика о-кей.. Креонт
Уже докладывал Эдипу
Причину бедствий Фив... Архонт
Поклялся принародно: типа,
Что прежнего царя убил
Изгнать... Уже нас захватила
Трагедия... Спектакль был
Хорошим, честно... Разъяснила
Все нам Кучборская... И хор
Воспринимался адекватно
Страдают Фивы... Глад и мор
Обрушился на град... Невнятно
Открыл причину Аполлон
И добрый царь не понимает
Покуда, что виновник – он...
Бог шаг за шагом обнажает,
Как вняв пророчеству, Эдип
Напрасно от судьбы скрывался:
Его рукой отец убит,
А после браком сочетался
Царь с матерью своей... Беда!
Но греки верят, что в ответе
Сам за судьбу ты... И когда
Открылась тайна, об обете
Своем, не забывая, царь
Себя, слепого, шлет в изнанье...
Подружка плачет... Душу хмарь
Печалит и мою... Вниманье
К ней проявляю, приобняв..
Она, сквозь слезы мне:
-- Не надо!
Потрясена спектаклем... Вняв,
Я убираю руки... Лада
Мне с каждым часом все милей:
Она умна, чиста душою,
Отрадно, кстати: рядом с ней
Себе я не кажусь балдою.
Неровно на нее дышу –
Уже я это не скрываю.
Я на руках ее ношу,
Когда никто не видит... Знаю:
Ей нравится, что я силен –
Идут на пользу тренировки –
Смеется:
-- Дорогой Семен,
Ну, опусти! Такой неловкий...
Почти что каждый вечерок
(Понятно, если не в театре)
Мы прогуляться на часок
Выходим из общаги... В кадре –
Опять – высокое крыльцо...
На промежуточной плащадке –
Так близко Томино лицо
И снова поцелуи сладки...
Мы снова, чтоб помочь мозгам
«Античку» трудную усвоить --,
В театре... «Антигона»... Сам
Леонов за Креонта...
(Продолжение следует)
|
|