Так как я еду в Симферополь, должны ездить все уважающие себя люди: СВ, обслуживание улыбчивой девочки в голубоватой форме проводницы, кондиционер (в купе – как в рай!), И. Бунин в перерывах блаженного сна и гуляния по привокзальным перронам оставшихся позади станций…
Бабки с ведрами черешни (как и всегда), только цены уже наши, современные. В обеих руках по горсти черешен (больше не смог) и догоняю тронувшийся поезд. Какая там сдача?!
Зато в тамбуре – полное блаженство! И девушка отщипывает ягодку за ягодкой, и при занятых руках губами откусываю ягодки сам, и внезапно рождается поцелуй с привкусом черешни. Ни я, ни она явно не ожидали такого. Вкусно!
*** Формула
Бывают женщины, которых нужно постоянно завоевывать (не силой, может быть ухаживанием, подогреванием интереса, вниманием, а может быть наоборот, видимым или специально создаваемым безразличием) перед каждой близостью, пусть даже не первой, далеко не первой.
Доказывать свой интерес, свое влечение… даже не так… доказывать превосходство этой женщины над другими. И пока она не почувствует это превосходство…
Они вечно холодны, до конца скрывают свое отношение к партнеру, подстегивая, а кое-кого и осаживая (остужая) своей холодностью и безразличием… Но это только кажущиеся холодность и безразличие… И счастлив будет тот, кто сможет их преодолеть.
Они ценят независимость и популярность (самодостаточность) партнера, его сдержанность, немногословие. Не любят поклонения и преувеличенной страстности и горячности, они их пугаются (остерегаются находиться на грани появления переигрывания и фальши). Сами не способны на бурные и горячие отношения со слезами и шепотом, страстью и сладострастием, они не признают (не поощряют) этого же и у партнера. Они могут стать недостижимыми для тех, кто обожествляет их и преклоняется, становится послушным.
В сексе они ценят грубый натиск и допустимую жесткость. Одновременно любят и ласку, но только избирательную, не слащавую и не скользкую. Допускается все, но это все должно быть органичным, доказано необходимым именно в этот момент.
***
Главное, не распыляясь записать происходившее и происходящее…
*** Спланированная случайность
Захотелось заехать в Симферополь и в ближайшее градообразование, имеющее кромку моря - в Алушту (хоть на один – два дня). За запахом моря и впечатлениями от свободы обнаженного тела перед тем, как снова опуститься в яму Якутска.
Необходимость сразу приобрести билет на последний троллейбус из Алушты на 21.29 диктовалась отсутствием желания застрять здесь на ночь.
Потом персики. Много персиков. Периодические звонки Воспоминанию… без ответа. Жара под сорок.
Потом необычное везение в железнодорожной кассе. При наличии объявления «билетов на все направления нет» как бы случайно оказался возле двух нерешительных субъектов, которые делили один непонятно как появившийся в кассе билет СВ на послезавтра, а я зашел и взял без колебаний. Видели бы вы их выражения лиц…
И, наконец, в пучину моря, наслаждение броском в глубину. …Мой столик, старый столик в прибрежном кафе ждал меня и был пуст.
И уже в темноте, перед самым отходом последнего троллейбуса, в 21.25 Воспоминание согласилось на встречу с настоящим.
*** Она
Она вышла из автобуса… короткая модная стрижка, светлые волосы, часы с камушками четырех цветов. Запах солнца и свежести. И я осторожно прикоснулся губами в открытый уголок глаза, притянул упругое, легкое, загоревшее тело. Заглянул в глаза, прищуренные то ли от солнца, то ли от меня. Близкая? Чужая? Далекая?
Когда ждал, бродил по автовокзалу, «вкушал» прелести кавказской кухни, мясо ломтиками с приправой из трав и специй. Немного нервничал, вспоминал ее письма…
Она сказала: «Денисов сейчас владеет моим телом и душой… мы месяц с ним живем вместе. И мне с ним хорошо, как ни с одним другим»
Она сказала: «Не кажется ли, что мы ходим по кругу и сейчас пойдем на еще один? Играем на девяносто пять процентов, притворяемся…»
Она сказала: «Взаимность взаимности рознь»
Она сказала: «Ты знаешь, есть такие, что просто от прикосновения в объятья не бросаются…»
Но не от опыта появляется уверенность в достижении побед…
*** На ощупь
Вечерняя прогулка по берегу симферопольской речки со спором о том, можно ли любить за что-то, или любить можно только ощущениями, чувствами, данностью от природы.
Скамейка под ивой: тихий разговор ни о чем. Но я целовал ее. Я положил голову ей на колени и растянулся на скамейке. Ива накрыла нас. Журчала речка по камням, и ее пальцы перебирали мои волосы.
Потом разговор в номере гостиницы, от которого она выбежала на длинный круговой балкон, спряталась… от себя? От меня?
А когда вернулась, глаза уже … бросок навстречу…
Она раскинула свое широкое платье по кровати, когда садилась, гибко скрестила ноги, и на секунду промелькнули белые трусики в изящной посадке, и глаза лукаво блеснули – заметила.
Начало вглядывания в глаза. Слова загоняют нас в угол.
Первый ужин. «Хочу мясо, пиво и салат из свежих овощей… Ну, пожалуйста!»
Неожиданно прекратила течь вода, и холодная, и горячая… администратор окунула нас в прелести советской жизни: воды не будет три - четыре дня – ремонт.
Бегство за водой, а она… исчезает. На первом этаже, тонкой струйкой набирается в бутылки, а она, голенькая, в ванне приоткрывает дверь и, улыбаясь: «еще принеси?..»
Сумасшествие, буйное помешательство от близости ее гибкого тела не переходит в «бросок в омут». Не получилось… звезды не сложились… не вышло понимания и ожидаемой гармонии (натиск не мой конек). Взаимность взаимности рознь! Забыли друг друга… и не вспомнили.
Спокойно купленный билет на автобус на более ранний час и…
*** Черные розы
Купил их на рынке. Семь черных роз с огромными упругими бутонами и длинными черенками. Шел сначала пешком, и две женщины сделали мне комплимент:
- Повезло кому-то!
- Красота сумасшедшая…
Я шел с цветами, ловил встречные, расцветающие вдруг взгляды, цепляющиеся за мой. Вокруг цветов словно экран из запаха и чистоты, благородства и завершенной природной красоты, а пыль, жара, скука и серость остаются вокруг. Я прижимаю их к себе, к лицу, ближе, ближе… я пью их, упиваюсь, пьянствую и спешу подарить их свежесть и неповторимость той, которая…
Жарко, а вокруг них прохладно…
Сразу под воду их, окропить, смыть все наносное, пылевидное: встряхнуть – красота!
«Мне никто никогда таких цветов не дарил…»
И билет на тумбочке…
*** Теплый слезопоглащающий крестик
«Я снимаю свой крестик с крещения… два нельзя…»
… Кто-то вытолкнул меня из троллейбуса, и я пошел пешком…
Я не смог не зайти в магазин «Валерия», неожиданно выглянувший из-за угла, скрывавшийся за кустом сирени. Оказалось, что в этом магазинчике скопление единственных в мире авторских произведений искусства…
Этот серебряный крест из прозрачного горного хрусталя спокойно лежал на голубом бархате, и… весь был голубым – светился! А на теле он будет телесным. Серебро на загоревшей нежной коже со слезоподобной нижней частью креста.
Целитель слез и бед…
Своим биополем я зарядил его, когда шел парком среди высоких тополей по прямой, как взлетная полоса, дорожке. Было тридцать градусов, а он ощущался теплым! Звучала песня… Вокруг? Внутри?
Милая, сегодня праздник,
День открытых дверей
В забытом доме…
Милая, невероятно,
То, что мне так повезло,
И я ощущаю тепло
Твоей ладони.
День, день и ночь, ночь и день…
Я всегда ожидал
Эту встречу…
Тихо скользили года…
Мне стало знакомо ощущение чего-то подавленного обстоятельствами, упущенного…
*** И кое-что дописать… Начало
Немецкий говор в холле гостиницы, самой респектабельной в городе, заглушал стук часов, висевших высоко под потолком. А может стука и не было… Может быть они были электронными: «23.25» - мерцали зеленые цифры.
Суета, пот и грязь вокзала остались где-то позади, в памяти, в недалеком прошлом. Мягкая мебель, реликтовые карликовые пальмы…
Но сидеть не хотелось…
Ходилось, смотрелось в ночь сквозь огромные стекла.
За окном ночь. Пропилил троллейбус (звук такой!).
Проносились куда-то красные удаляющиеся огни машин.
Немецкая туристическая группа, прибывшая в эту черноту, требовала комфорта и уюта, которого явно не хватало по их меркам. Повышенный тон немецкого…
Хотелось спать… и одноместный номер, выделенный мне нервным администратором ближе к полуночи, пришелся как нельзя кстати. Стоя под теплой струей воды в ванне, я думал о том, что как мало человеку надо после душного дня, шума, беготни и симферопольской пыли.
Утром, заглянувшее солнце раннего утра увидело меня готовым к действию, поиску и дороге.
Утренний администратор была приветлива и явно не хотела, чтобы я уезжал:
- Мне нужен номер на двоих…
- Подходите ближе к двенадцати…
- Может, вы меня запишите?
- Это будет дороже стоить.
- Не имеет значения…
Ее улыбка говорила о том, что она готова мне оказать любую услугу.
*** Шутник
Великий информационный слой… Вселенский разум… Создатель.
Бог вел меня, помогал в мелочах и в большом, подстраивал ситуацию под идеальную, вершил, командовал, делил: тем самым приближал к одному ему известному финалу (к апофеозу и апофигею!)… Он знал, что ничего не произойдет… существенного, того, о чем бы я (или он) в будущем пожалел.
Я останусь тем же. До «принципиальных отличий» еще далеко. Действующие лица будущей трагикомедии еще не готовы, не оповещены и не собраны. Многое нужно осмыслить.
Я усмехался, наслаждаясь очередной его «шуточкой», осознанной мной. Эстетически и нравственно все было совершенно до идеальности! Начиная с 21.25 и до последних ее брошенных слов: «Я не верю, что…», и потонувшее окончание фразы в моем повороте в сторону от автобуса… и сказанное мной почти себе:
- А ты постарайся поверить…
И в пропасть быстроудаляющимся болидом.
Из тени – в пылающее марево солнца, частичек раздражения и болезненно ткнувшейся в сердце тоски.
И ни одного поворота головы назад, ни взгляда, ни намека на грусть… внешне.
Хоть и летел я в пропасть, и черно было вокруг до…
Но с наступлением вечера стало легче.
*** Опять Денисов
И это знал бог. И строил свою игру на этом, зная, что при прочих таких прекрасных и нужных совпадениях, появляется одно главное Несовпадение, решающее все.
Надежда на что-то большее питала ее мозг, интуиция вела ее в правильном ежеминутном поведении. Не было только гармонии в пути, в движении к сближению, к единственно правильному состоянию и поведению. Слова, мысли, движения, мелочи, строились на интуитивно создаваемых проверках отношения друг к другу. Это целая цепь однодневной жизни! Начало: слова возбуждения и возбужденные слова. Потом: мнимое желание спать и … начало театра. Игра: поцелуешь в губы – завладеешь мной… и снова театр. Сожаление: но уже поздно.
*** Тальков «Ностальгия»
Снова путь в одиночество: без роз, без озорной улыбки, камушков на часах, соломенной челки, без «я не смогу поверить, что…», без…
В голове: не смог, не сумел…
***
Поезд в Москву, чернила расплываются, как и жизнь…
И где основание, остов?
На что опереться? С кем быть?
Кем быть?
А может, я ошибаюсь и Бог не со мной?
Нет, не может быть.
Я чувствую, он рядом…
|
|