Письмо LX1
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Стараюсь избежать былое зло:
Все прежние ребячества огрехи
Я завязал тугим морским узлом.
Пишу ли я, обедаю, читаю -
Все делаю теперь в последний раз.
Хоть дни и не ловлю, и не считаю,
Но, каждому, как целой жизни рад.
Жил хорошо, знал отдых и работу,
Теперь хочу я только одного:
Забочусь, чтобы умереть с охотой.
Не делай против воли ничего!
Несчастен раб не тем, что он обязан -
Несчастье - в возраженьи на лице.
Кто с предстоящим добровольно связан,
Тот без печали помнит о конце.
Мы не годами, а душою сыты
От жизни обретений и даров.
Тогда не важно: умерли, убиты...
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
=====================================
Письмо LXII
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Кто сильно занят, тот, скорее, лжет
Или запутан в бесконечном беге,
А, оттого - и немощен, и желт.
А я, делам лишь уступаю время,
Но, поводов потратить не ищу.
Спасая душу, дел пустое бремя,
Забот пустых я в душу не пущу.
С друзьями, я себя не покидаю,
Лишь с лучшими подолгу остаюсь,
Нас не разделят никакие дали,
Воистину - "прекрасен наш союз"!
Деметрий, не блистающий пурпуром -
Мне всех милей беседовать с тобой!
Презреть богатство можно даже сдуру,
Он - уступил и пренебрег борьбой.
Так мудрость из души берет начала,
В нас алчности зачатки поборов.
Не слушай алчность, что бы ни кричала.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXIII
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Сочувствую, ты друга потерял...
Но, не горюй сверх меры о коллеге,
Хочу, чтоб ты и горе умерял.
Не требую, чтоб ты забыл про горе,
Хоть это лучше... Большинства удел -
Пролить слезу... Как с этим можно спорить?
Но, не хочу, чтоб до поры седел...
Гомер писал: День плакать об умершем,
Не больше заслужил любой из нас...
В рыданиях - тщеславия не меньше,
Чем у актера - в горе напоказ.
"Так, неужели, я забуду друга?" -
Да, если память кратка, как печаль...
Умрет печаль, и в редкий час досуга
Ты сможешь ее снова повстречать.
Старайся, чтоб отрадой, а не мукой
Печаль являлась в душу, как в окне.
"Воспоминанье об умершем друге
Приятны нам, как выдержка в вине".
Аттал
......И, если впрямь ему поверить,
Мысль о живых сладка нам, словно мед,
А, об ушедших - горька, вкус потери
Нам дорог, здесь любой меня поймет.
Но, я их вспоминаю и не плачу:
Их память мне - отрадною волной,
Ведь я при жизни знал, что их утрачу,
Утратив, знаю: были вы со мной...
Как часто мы не видимся при жизни,
Как редко мы встречаемся, друзья!
Хотя, казалось, рядом - только свистни...
Общенья роскошь расточаем зря.
Взгляни на тех, кто горше всех рыдает,
При жизни не сумев любовь явить...
Скорей, не об умершем он страдает,
А кажет "демонстрацию любви".
Другой твой друг ушедшего заменит,
Коль он любим и любит сам тебя.
Но, если ты друзей своих не ценишь,
Себе упрек предъявишь ты скорбя...
Кто мог любить лишь одного из многих,
Тот и его не слишком-то любил...
Ищи друзей, сбивай в дорогах ноги,
И кайся, если дружбу позабыл.
Известно, что года сильнее скорби,
Но, время - жалкий лекарь от скорбей:
Нам разум дан, так вырвем скорби с корнем!
И, сделай это раньше, не робей.
Для женщин - год на траур, дальше глупо...
А, для мужчин - постыден всякий срок...
Ты видел бабу, чтоб, расставшись с трупом,
Проплакала хоть месяц в свой платок?!
Недавнее находит утешенье
И привлекает страждущих к себе...
Сквозь слезы зреет твердое решенье:
Негоже плакать о своей судьбе.
Как плакал я об Аннее Серене!
Одно лишь оправдание найду:
Он младше был... Но, не помогут пени:
Смерть не годами строит в череду.
Теперь я знаю: смерти - нет закона,
Но, впереди, я верю - общий кров.
Не плачь, Луцилий - в этом нет резона.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
=======================================
Письмо LXIV
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Скажу тебе: ты с нами был вчера.
Со мной ты постоянно, как в ковчеге,
С друзьями пировали мы с утра.
Про многое с друзьями говорили,
Скакала мысль в беседе без конца...
Потом читали книгу (подарили
мне томик Квинта Секстия-отца).
(Иные в книгах мудрствуют и спорят,
Но, все бескровно...Это - блеск имен.)
Он - жив, велик, свободен. Мне лишь стоит
Его прочесть - я верой окрылен.
Готов идти на бой с самой фортуной,
Ищу сразиться с вепрем и быком,
Ну, нападай! Сидеть не стану втуне...
Столь ярких чувств я не видал ни в ком.
Величье благой жизни одержимо
Вселяет, как надежды молоко...
И понимаешь: это достижимо,
Хотя, конечно, очень высоко.
В мой час досуга не ступает леность,
Я мудрость созерцаю каждый час,
Она мне - бесконечностью вселенной,
И счастлив, что со мной она сейчас.
Я преклоняюсь пред ее твореньем,
Я благодарен всем ее творцам,
Что шли, за поколеньем поколенье,
И отдавали ей свои сердца.
И тот, кого в душе сомненья гложут,
Хотя бы через тысячу веков,
Способен эту мудрость приумножить,
В отличье от тщеславных простаков.
Представим: мудрость в древности открыта,
Но, примененье - новое в свой срок.
Порокам никогда не быть изжитым,
Хвала тому, кто истребил порок.
Философ уважения достоин:
Он - всем наставник, мудрому - вдвойне,
Не суть - эпикуреец или стоик,
У мудрости - все слуги наравне.
Готов я отмечать их дни рождений -
Хочу напомнить всем их имена,
Зовущие к добру от заблуждений,
Которыми душа еще полна.
Одним, почет - по должности положен,
Другим - за благо мудрости даров,
И выбор, после смерти их, несложен...
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
=======================================
Письмо LXV
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Я поделил с болезнью целый день:
С утра она чинила мне помехи,
Так, что не мог на кресле усидеть.
Потом я сел писать, друзья явились,
В беседе я провел остаток дня.
Перескажу, о чем не сговорились.
Кого поддержишь: их или меня?
Причина и материя - начАла
Всего в природе (стоиков девиз).
Материя без разума скучала б,
Но разум ею вертит вверх и вниз.
Искусство - в подражании природе.
Вот статуя: материя видна
(к примеру - бронза), но, подобно розе,
Художником ей форма придана.
Считает стоик: есть одна причина
Того, что может вещи создавать.
Но Аристотель все делил по чину,
Насчитывал их... три, четыре, пять?
Во-первых - "из чего" само изделье,
Второе - "кто" изделие создал,
На третье - форма, что назвал он "эйдос",
Четвертое - "намеренья" штурвал.
Я поясню: во-первых - это бронза,
Второе - сам художник (он - творец),
И третье - форма (и названье - роза),
Намеренье рассмотрим под конец:
Зачем художник взялся за работу?-
Коль по заказу - след ведет к деньгам,
Искал в работе славы и почета?
Иль, веруя, торил дорогу в храм?
Платон добавил пятую причину:
"Идея", или, проще - образец.
В уме представив божества личину,
Художник поднимает свой резец.
Итак, нам пять причин даны Платоном:
"То, из чего", "то, кем", "то - внешний вид",
"Подобие чего" (сдержите стоны),
И "то, ради чего"... Готов развить?
Все то же, по Платону, у вселенной:
Материя - основа, Бог - творец,
И форма - как порядок неизменный,
Подобие - от Бога образец.
Ты спросишь: Что в намереньях у Бога?
Одно - "Кто добр, тот всем творит добро".
Хотя, в иных душа живет убого,
Им нужен хлеб, вино и серебро.
Платон и Аристотель слишком много,
Иль слишком мало дали нам причин...
И время, и пространство, если строго,
Нужны нам, чтоб творенья получить.
Но мы-то ищем ОБЩУЮ причину,
Простую, как материя проста...
Она ясна - в ней Господа личина,
Во всем, от человека до хлыста.
Что есть Господь? - Изволь, отвечу сразу
(Пускай ханжи представят дураком):
Он - Всеблагой и Деятельный Разум,
Что не вместим в собрание икон.
Ты говоришь: Причина - это форма,
Намеренье, подобья образец?
В том - нет причин, лишь - инструмента норма,
Как кисть, перо, напильник и резец.
Как ты рассудишь непростую тяжбу?
Иль дело нам доследовать вернешь?
Иль скажешь: Я не вижу в этом важность.
Что до вселенной?- Был бы сам хорош...
Зря времени, поверь, я не теряю:
Кто не мельчит, в идеях крепит дух,
А он, из оболочки воспаряя,
Провидит всей природы дивный круг.
Художник, утомив глаза работой,
Выходит поглядеть на вольный свет.
А мудрый, телом скованный, охотно
У Бога хочет получить совет.
Кто Ты, Создатель?!- Тихо, нет ответа...
Как избежал Ты хаоса погонь?
Откуда у природы столько света?!
Огонь ли? Или ярче, чем огонь?
Кто не способен причаститься к небу,
Живет не поднимая головы...
Куда иду? Туда, где прежде не был?
Что душу ждет? Как мне узнать?- Увы...
Зачем рожден? Чтоб быть рабом для тела?-
Оно - лишь цепь, чем скована душа.
Ударам - тело подставляю смело,
Чтоб защищенный дух сумел дышать.
Они - союзники, но все права - за духом,
И тело не принудит душу к злу.
Покуда они связаны друг с другом,
Но, захочу - союз их разрублю.
Все создано материей и Богом,
Материя лишь следует за Ним.
Он добр, и в Нем защита от пороков,
Кто претерпел - тот счастлив Им одним.
Материя и Бог... Душа и тело...
Будь худшее - для Лучшего слугой!
Пока душа из тела не взлетела,
Будь так! И мне не нужен путь другой.
Что смерть?- Конец? Иль душ переселенье?
Небытие? Иль новизна миров?-
Я не страшусь любого представленья.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
12.06.03
Письмо LXVI
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Мне встретился Кларан, соученик
Он, хоть и стар, душою - очень крепкий,
Хоть хрупок телом, духом не поник.
Наверное, природе захотелось,
Заветы нашей логики поправ,
Явить, что, даже в самом бренном теле,
Способен обитать блаженный нрав.
Душа - нам украшение, не тело
Для доблести прикрасы не нужны.
Прекрасен воин, в бой идущий смело,
Хоть внешне он - ужасней сатаны.
Мы рассуждали о родах благого…
Равны ль они? Есть высшее из благ?
В мирских делах должны искать какого?
Какое нужно вынести на флаг?
Во-первых – процветание отчизны,
Здоровье, радость, мир на всей земле.
Второе – в проявленьях трудной жизни:
Как вытерпеть и пытки и болезнь…
Последнее – пристойная походка,
Спокойное, открытое лицо,
Осанка, ясность взгляда, дом и лодка,
Приличная еда, в конце концов.
Первичен дух, что смысл найти стремится
Не в мнениях, в явленьях суть ища..
Он хочет знать: В природе что творится?
И, к истине летит, не трепеща.
И, раскрываясь в пестроте поступков,
Все делает похожим на себя:
Дар дружбы, и дома, и их приступки,
Всему внимая, всех вокруг любя.
Что можно к совершенному добавить?
Кто в честности своей излишне прост?
(Нельзя быть честным и «слегка лукавить»…)
Несовершенства признак – бурный рост.
Не отделить достойное стремлений
От действия, достойного похвал,
И добродетель многих поколений
Одна и та же, как бы ни назвал.
Мы в стаде добродетель видим сразу:
В коровах – вымя, больше ничего.
А в человеке добродетель – разум,
Прямой от Бога, давшего его.
А, если разум – благо нам от Бога,
Не существует неразумных благ.
Величье духа неизменно, строго
Спасает от житейских передряг.
Пусть проявленье – воля обстоятельств.
Повсюду добродетели равны:
На приступ стен идущий неприятель
И павшие защитники стены.
Между победой или пораженьем
Нет разницы?! Поверь мне: Никакой!
Не всяко пораженье – униженье,
Не все победы – с Божеской рукой.
Все честное - в спокойном поведенье,
По доброй воле, искренне, без зла.
Все честное не терпит принужденья,
Иначе – честность выжить не смогла б.
Меж радостью и болью есть различье:
При выборе, я к радости стремлюсь.
В естественности – радости величье,
Но, испытанье духа – тоже плюс.
Поставь перед собой душою равных:
Один - богат, другой – почти что наг.
Они – равны пред Богом! Скажешь: Странно…
Богатство – случай… тем, кто не дурак.
Не внешность составляет людям славу,
Хоть доставляет кучу беспокойств.
Не важно в друге: лыс он, иль кудрявый,
Не благо это, а – случайность свойств.
Никто в семье не делает различья
По росту, нам не важен мышц объем…
И в родине, мы ценим - не величье,
А то, что... нежно Родиной зовем.
Все истинные блага – равновесны,
Имея одинаковый размер.
А в мнимых – пустота. Пример известный:
Подложность гирь – как мерзость всяких мер.
Что разум подтверждает – прочно, вечно,
И укрепляет душу навсегда.
Что без ума, как глас толпы беспечной,
Всегда страшится умного суда.
Добро и зло не в чувстве обитают,
Не знающем полезность перемен.
В их битвах победителей считает
Лишь разум, в судьи избранный взамен,
Способен, все пустое отметая,
Судить о благе только по душе,
Что с прошлым нашу будущность сплетая,
Ведет пороки к точному туше.
Блага равны…Но, если глянуть строго,
Я выше оценил бы, что больней.
Пусть радостей у нас не так уж много,
Но, с тяготами справиться трудней.
Из храбрецов, мне Муций всех дороже,
Простерший руку над чужим огнем,
И, алой кровью на сгоревшей коже...
Величье духа высветилось в нем.
Порсенна, любовавшийся спокойно,
Не выдержал: Убрать огонь скорей!
Так Муций, показав пример достойный,
Мгновенно прекратил войну царей.
Хвала тому, кто счел себе во благо
Пролить перед врагами свою кровь!
Такой поступок не забудут за год…
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
================================
Письмо LXVII
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Начну с погоды – странная весна,
И лето не прогреет наши реки,
И я все мерзну - старость холодна.
Читаю книги, а письмо приходит –
Мне кажется, беседую с тобой,
И вместе слово точное находим,
И мысли потекли за ним гурьбой…
Ты спрашиваешь: Всякое ли благо
Желательно?- Величье на костре?
Я пытку отодвинуть рад, хоть на год…
Молю о том, чтоб духом не сгореть…
Иные рады только чистым благам:
Спокойствию в кругу любимых книг,
Не зная ни болезней, и ни тягот…
Да, кто б к такому благу не приник?
Но, добродетель может быть суровой,
И мужества потребовать от нас…
Знай: оселок для мужества – не слово,
А лишь поступки в неизбежный час.
«Но, кто желал когда-нибудь такого?» -
Напомню: был Катон, и был Сократ…
И, если б предложить им выбор снова,
Путь мужества любой проделать рад.
Кто мужественно пытки переносит,
Тому все добродетели – как щит:
Терпенье снисхождения не просит,
И разум на костре не затрещит.
Быть мужественным, значит – быть великим,
Быть честным, отвергаюшим уют…
Бывают блага и со скорбным ликом,
За них благоговеньем воздают.
Марк Регул сам вернулся в плен, дав слово,
Не став просить о мире Рим родной,
И был подвергнут страшным пыткам снова,
И умер под враждебною стеной.
Спокойную судьбу звал «мертвым морем»
Деметрий, испытавший крепкий дух.
Кто не горел, без повода для горя,
Считай, что раньше времени потух.
Гори костер! У блага есть величье –
Я сам в него подкину жарких дров,
Их треск – моей душе победным кличем!
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
=========================================
Письмо LXVIII
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Согласен я с решением твоим:
Уйди от дел, прикрой спокойно веки.
Скрывай безделье, что кичиться им?
Для мудреца весь мир открыт для службы,
Его обитель выше, чем сенат,
Ни Божьему, ни бренному не чужды,
Философы о вечном говорят.
Не похваляйся радостным досугом,
Скажи: не "философия" - "болезнь",
Не окружай себя секретным кругом,
Пусть думают: тобой владеет лень.
Нас явное нисколько не тревожит,
Ломятся только в запертую дверь.
Скрываясь, ты преследованья множишь,
И вызываешь множество потерь.
Уйдя от дел, беседуй сам с собою...
со злостью, так, как люди - о тебе.
Займись - с душевной слабостью борьбою,
И преуспей в безжалостной борьбе.
Изъяны тела видит, знает каждый:
Один - желудок рвотой исцелит,
При болях ног - не пьют вина, хоть жаждут,
Диетами изводят целлюлит.
Когда бы я имел больные вены,
Носильщиков прислал бы ты за мной...
Но язва, что лечу я, сокровенна:
В душе моей надрыв и давит гной.
Не жажду восхваленья неземного:
"Муж славный! Все презрел и осудил!" -
Я осудил себя лишь... и больного,
А не врача, в себе я находил...
Хочу, чтоб ты подумал, расставаясь:
"Я в нем ошибся, приняв за того,
Кто учит жизни... А ушел, зевая:
Лишь праздность я заметил у него."
Прими, Луцилий, изреченье: "Праздность
Прекрасней дел, оставленных тобой."
Мирская власть - для многих труд напрасный,
Нечистый, ненавистный всей толпой.
Пусть превзойдут меня богатством, саном,
Хвалой толпы, что жаждет угодить...
Но, им - недолга бренная осанна,
А я - хочу фортуну победить!
Ах, если б от рожденья благо мерить,
Пред смертью не пришлось себе пенять...
Хоть опыту не медли в том поверить,
Что разумом давно пора понять.
Мой возраст тем хорош, что все пороки,
Отбушевав, не трогают меня.
Кто поздно начал, тот успеет в сроки,
Пришпорив благодатного коня.
Пусть молодежь, сочтя себя умнее,
Мне говорит: Все в мудрости старо.
Попозже говорить готов я нею...
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
======================================
Письмо LXIX
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Нас в странствия зовет нестойкий дух.
Пока не остановишь тело в беге,
Ни счастье, ни блаженство не придут.
Здоровье - только в длительном леченье,
Жизнь прежнюю - в покое забывать.
Лишь двинешься, проснутся увлеченья,
И вожделенья станут волновать.
Влюбленным, чтоб избавиться от страсти,
Любимых тело нужно забывать.
Так, от всего, что прежде было счастьем,
И взор, и слух пытайся отрывать.
Страсть жадности рождает жажду денег.
Любая страсть в душе родит мятеж:
Кто похотлив - наградой наслаждений,
Честолюбивый - ищет свой кортеж.
Пороки соблазняют нас наградой,
А благо - безвозмездно входит в дом.
В ярмо порок засунуть?... В чем же радость?-
Лишь в совершенстве, данном нам трудом.
Готовься к смерти. Раньше умирая,
Никто не умирает не в свой срок.
"Чужую" смерть никто не выбирает.
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
=================================
Письмо LXX
Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!
Вчера лишь юность вышла из сердец,
Но, скрылись "и селения, и бреги"
И, завиднелся общий всем конец.
Для нас он представляется утесом,
Но, это - пристань, что зовет: Спеши!
Кто быстро плыл, тех в молодости вносит
В приют последний тела и души.
Хоть медли, хоть спеши - конец все тот же,
Но, благом в жизни стоит дорожить.
Так, мудрый проживет - не сколько должен,
А, лишь пока достойно может жить.
Он думает: Как жить? Неважно, сколько...
Всегда готов подняться и уйти,
Чем жить под надоедливую польку,
Фортуны обезумевшей мотив.
Из жизни в смерть фортуна дверь открыла:
Чем дурно жить, ты в силах кончить век.
А, в Телесфоре слабость говорила:
"Надеждой жив и зверь, и человек."
За жизнь плачу, но не любой ценою:
Я слабостью не в силах заплатить.
Чем жить с фортуной, властной надо мною,
Я убегу по смертному пути.
Но, глупо умирать от страха смерти.
В темнице тридцать дней провел Сократ
Не потому, что жизнь шептала: Верьте! -
Беседуя с друзьями, был он рад.
Жизнь не всегда тем лучше, чем длиннее,
А в смерти все, как раз, наоборот:
Куда зовет, туда иди за нею -
На меч, в петлю, открой для яда рот.
Ты встретишь мудрецов, что утверждают:
"Насилие над жизнью не твори!"
Кто путь к свободе людям преграждает,
Не вправе о законе говорить.
Жизнь нас не держит, зло живет в пороке.
Доволен? - Сколько хочешь продолжай!
Несчастен? - Вспоминай мои уроки,
И собирай последний урожай.
Презрел богатство - а оно все больше...
Презрел утраты - все друзья с тобой...
Лишь смерти неизбежность ощущая,
Достойно выходи в последний бой.
Один германец, перед боем в цирке,
Решившись выбрать лучшее из двух,
Засунул в глотку... губку для подтирки,
И тут же отпустил на волю дух...
Пусть скажут: Смерть в дерьме - удел уродин...
Но, не об этом нужно толковать!
Самоубийство, верь мне, благородней,
Чем страшная наука - убивать!
Красть, чтобы жить - постыдно, это ясно.
Но, если жизнь постыдна - лучше в гроб.
Украсть, чтоб умереть, поверь, прекрасно!
До новых встреч, дружище.
Будь здоров.
============================================
28.06.03
|
|