Я прикован цепями к рифме,
В рудниках стихотворных, за тачку.
Крив рифмованный мир, как в призме…
Мне б сто грамм, для души... из заначки!
Я за душу пытаюсь трогать
Сам себя, как корову за вымя,
В меру нежно, но в меру строго.
Направляю в огонь иль в полымя
Моего седого Пегаса,
Что оседлан, столь мною нахально.
Вдохновенье однако «гаснет»,
Норовит он лягнуть... так печально.
Улучшая стихов «породу»,
Сладострастно насилую Музу,
А потом принимаю роды
У души, разродившейся грузом,
Многотонной корявой мысли,
Нарифмованной мной как с похмелья.
Наворочено! Пьяный гризли
Симпатичнее... Все-таки смел я!
Смел конечно же в смысле – храбрый,
Разрожаясь рифмованным монстром,
Я получше слепить вещь и рад бы...
Но душа в раздвоении остром...
Прекратить играться словами?
...Мне, увы, не по силам такое.
Вновь ласкаю душу руками,
И пишу... Не ищу я покоя!
Что толкает меня на это,
Ведь отнюдь не болен тщеславием,
Не нужны мне лавры поэта -
Я доволен поэта званием,
Что само по себе не дурно.
Настроение? - Шатко – валко.
Наполняю стихами урну,
Чтоб транзитом отправить на свалку...
|
|