На грани между «инь» и «янь» я,
Вкушая хмель деепричастий,
Ищу такие состоянья,
Когда не в состояньи* счастье.
Читаю Чейза, все условно:
В кавычках - мыслей коромысла.
Я щелкаю скорлупки слов, но
Не нахожу порою смысла.
Я образован, я не бездарь,
Я знаю, что предлог – не повод.
Но семантическая бездна
Меня ломает как слепого.
Иной язык, иные сказки,
Где виски цедят без закуски,
А я совсем другой закваски,
Ведь я молчу - и то по-русски.
Катулл – хорош, но Пушкин ближе.
Пусть мчится римская трирема,
Пусть мертвым языком оближет
Волчица Ромула и Рема.
Русь тоже словом даровита,
Хотя и грелась не мохером.
На «пи» чужого алфавита
Мы отвечали русским «хером».
И в пустоте местоименья
Божественный рождался лучик:
«Я помню чудное мгновенье»…
Ну, кто сказать сумел бы лучше?
--------------
*В данном контексте - денежное накопление
Катулл - древнеримский поэт
Трирема - древнеримское плавсредство с тремя рядами весел
Пи - буква древнегреческого алфавита
Хер - буква кириллицы
|
|