1.
Сделала черное зеркало.
- Здравствуй, невеста,
Гибкая прелесть софистики, танца и жеста,
Вечная дщерь Элевсина, весна, фесмофора,
Кора, наследница, дева, избранница-Кора.
Днесь суждены асфодели, стенанья и мраки -
Отроковице задумчивой, любящей маки…
- Что же ты увидело, зеркало?
- Тайное горе,
Кора, пресветлая, лебедь, затворница-Кора…
- Полно гневить меня, зеркало!
- Каюсь, царица!
Но от чего же тебе не поется, не спится
В черном чертоге бессветного Тартара? Думы –
Здешнему небу под стать, - и черны, и угрюмы.
Воспоминанья – томление – молнии – блики,
Пурпур гранатовый в бледных ладонях владыки…
Солнце во снах твоих… Нежность, касанья, обеты…
Жги их, развей их, кидай в пресловутую Лету –
Все не докинешь. И скорбью твоею упьется
Тартар, извергнутый ночью, не видевший солнца…
- В чем же спасение, зеркало?
- В вечности, Кора.
В вечности, пьющей моря и стирающей горы.
Много ли ты потеряла и много ль познала?
Тенью без-вестной в без-молвии не рассекала
Воды, живым ненавистные. Полно, царица,
На Неизбежность роптать, о Незыблемость биться,
Тартара сумрак сгущая, и сея раздоры…
- Или разбить тебя, зеркало?..
- Правильно, Кора.
2.
Где бы ты ни был,
Странник земной,
Взор обрати
В ледяную твердь –
В звездное небо
Над головой!
В небе высоком
Ждут журавли
Тех, кого боле
Никто
Не ждет.
А в здешнее небо –
Страшно смотреть.
Здешнее небо –
Изнанка земли.
Здешнее небо –
Могильный
Свод.
Кем бы ты ни был,
Бросивший вызов…
К берегу мертвых
Мчится луна.
Бродит по саду
Кора одна –
Тень средь кладбищенских
Кипарисов…
3.
Кипарисовый черный лес –
Зачарованное кладбИще,
Где эринии дико свищут,
И с базальтовых злых небес
Мертво скалится лунный лик,
Стекленея под темным сводом,
И швыряет синюшный блик
Ахероновым льдистым водам.
Свет случайный, Царица, Дочь,
Бело-каменная камея,
Ты - вмурована в глыбу-ночь,
Кора – блик – мотылек – психея…
Спрячь камею в черный ларец,
Позабудь о ней, царь всесильный.
Спрячь психею в черный дворец –
Тыще-вратный,
Ночной,
Могильный.
В мириадах его колонн
Заплутала – сгинула – прахом
Рассыпаясь, -
Упала
В сон –
Лист осенний, гонимый страхом,
Перед вечностью, пьющей кровь
Океана, грызущей скалы,
Пред конечностью бледных слов
И усилий, с рожденья вялых.
И, вдыхая черный настой
Трупной гнили, смирны и кедра,
Мрак сжигая перед собой,
Свет души, заточенной в недра, -
Вьется бабочкою ночной…
4.
В венке из бледных маковых стеблей –
Ни лютых псов, ни адовых свирелей! –
Царица теней, мрака и огней,
Царица грез и бледных асфоделей.
Царица черных жертвенных овец,
Златого меда и пурпурной соли,
Царица черных, страждущих сердец,
Бескрылых взлетов и безликой боли.
Владычица всех наших «не забыть»,
И «не вернуть», и «не увидеть неба».
Не полюбить ее – как не разбить
Зерцала первобытного Эреба.
Заржавленное древнее копье –
Его льдяные вечные укоры.
И горько милосердие твое,
И ненависть твоя черна, о, Кора!
|
|