Я, мой муж и телевизор.
Прощальное письмо
Несколько дней подряд текут потоки дождя по оконному стеклу. Из дома я не выхожу. Я сижу за письменным столом как раз напротив окна. И наблюдаю бесконечные прозрачные потоки. Нет, я не плачу. Что ты! Третий день сижу перед чистым листом бумаги, хочу написать тебе что-то важное, но в голову ничего не приходит. Потом подумала, буду писать то, что чувствую.
Ты, наверное, спросишь себя, почему она не сказала всего этого при расставании?.. Я боялась. Да, да. Боялась. Что непохоже на меня? Как плохо ты меня знаешь.
Теперь я могу сказать все, что хочу. Ты уже не отведешь глаза к телевизору и не схватишься за телефон, извиняясь за срочный звонок. Ты не сможешь меня перебить. И не отправишься вдруг спать, сославшись на смертельную усталость.
Когда же ты перестал меня слушать?
Можешь выбросить мое письмо, не читая. Потом будет терзать сожаление. Ты так не любишь, когда тебя мучает совесть. Я уверена, ты прочтешь это письмо.
Мой муж! Я была счастлива, когда мы поженились. Потом пятнадцать долгих лет я пыталась быть счастливой. А потом я отчаялась быть счастливой. Оставшиеся восемь бесконечных лет я провела в отчаяньи. Заметил ли ты это? Восемь последних лет мы живем, как две телесные оболочки, полые внутри и ничем существенным незаполненные. Все эти годы я взывала к тебе: я живая! Твое внимание ко мне закончилось после медового месяца. Потом ты успокоился. «Она никуда не денется. Она меня боготворит», - делился ты с друзьями.
Мы могли бы давно разойтись, настолько автономны наши миры. После работы ты – на диване пред телевизором. Я – мою, вытираю, стираю, переставляю, готовлю, глажу... Мы уже сто лет ничего не обсуждали. Мое мнение тебя не интересует. Если ты и рассказываешь о чем-то, то хочешь, чтобы я только выслушала и все. Комментариев ты не терпишь. «Лучше бы я тебе ничего не говорил – уже начинаются прения!». И я замолкала.
Когда дети были маленькими, я окуналась в заботу о них, чтобы заглушить свою щемящую боль. И чем быстрее вырастали дети, тем неотвратимее надвигалась пустота в наших отношениях. Иногда меня прорывало. Я просто бесилась, кричала, топала, требовала... Ты же помнишь эти мои «истерики». Но разве можно вытребовать любовь? Разве можно просить любить? И когда я, выдохшаяся, скуля падала на подушку, ты подходил ко мне и неизменно вопрошал спокойным голосом: «И чего тебе не хватает?».
А потом мы перестали спать друг с другом. Как это произошло? У тебя разболелась спина... А потом ты стал набирать вес. У тебя вырос огромный живот. В минуты хорошего настроения ты шептал мне на ухо так, чтобы дети не услышали: «Вот похудею, и снова займемся...». ЗАНИМАТЬСЯ сексом у меня не было никакого желания. Я хотела быть любимой. А твой живот не уменьшался, а наоборот разрастался вперед и вширь. Со спины ты был похож на надувной матрац. Но и таким я продолжала тебя любить.
Много лет я была для тебя кухаркой, прачкой и уборщицей. А ты ублажал себя телевизором. В выходные ты мог просидеть у телевизора по 15 часов в день, ни слова не говоря, отвлекаясь на еду, туалет и сон! Ты не заметил, как выросли дети. Помнишь ли ты, как они выглядят?... Я задаю себе вопрос: почему не сделала этого раньше? Почему не ушла от тебя, когда была еще красивой, неизмученной безучастием и равнодушием? Ждала, пока дети вырастут? Может быть.
Дети разъехались. Чтобы заполнить пустоту, я вернулась к своему хобби, которое радовало меня в юности. Я купила холсты и подрамники, кисти и краски. Стала писать картины. Ты немного оживился. Расхаживал перед картинами, посматривая на них с любопытством. Однажды, когда я проходила мимо дивана, на котором ты, подоткнутый подушками, как всегда возлежал, ты обратился ко мне: «А напиши-ка мой портрет!». От неожиданности я остановилась и замерла. Повернулась в твою сторону и... В это мгновение я и приняла решение уйти от тебя.
Я увидела расплывшееся угрюмое яйцеобразное тело. Голова вдавилась в плечи, шея исчезла. Пухлые ладони, сомкнутые в замок, покоились на вздутом животе почти у подбородка. Жирные ляжки бугрились среди подушек. Лицо искривилось в самодовольной улыбке. Вдруг я поняла, что ТАКОЙ ты меня не вдохновляешь. Я почувствовала омерзение. Я уже давно в тебя не влюблена.
И не надо призывать меня сжалиться над тобой! Все годы нашей совместной жизни кричала к тебе, взывала. А ты продолжал смотреть телевизор. Ты посвятил ему всю свою жизнь. Теперь тебе плохо? Обратись к телевизору – пусть он тебе поможет... А я ухожу.
Март 2007 г., Фризойтэ, Германия
|
|