Я помню.
Но смутно, неверно, едва.
Когда я родился впервые,
Деревья красиво звались – дерева,
Луга покрывала трава-мурава,
Волшебную силу имели слова,
Кикиморы и домовые.
По теплым проталинам вешней земли
Ступая босыми ногами,
Грядущее сея,
В грядущее шли
Предтечи.
В полях медуницы цвели.
Курлыча,
В просторе небес журавли
Кружили бок о бок с богами.
Но вот к небесам поднялись города.
Пугливые единороги,
Прядая ушами,
Ушли в никуда.
Артерии рек наводнили суда,
Иссякла в криницах живая вода
И торными стали дороги.
На землю
В зияющих язвинах ран
Глядят с удивленьем предтечи.
В миру,
Разделенном границами стран,
Потомки,
Уставившись в телеэкран,
Внимают,
Как пастырю глупый баран,
Кричаще-бессмысленной речи.
Блажен,
Кто, сплетая слова в кружева,
Предтеч пробудит в себе снова.
Я помню их смутно, неверно, едва.
Ушедших растерли веков жернова,
Но память о них в наших душах жива,
И живо их вечное слово.
И я не забуду, покуда живой,
Бродя по неторным дорогам,
Как древо предтечей лопочет листвой,
Как ночью шуршит на печи домовой,
Как славно бредется травой-муравой
К пасущимся
Единорогам…
|
|