Человек, которого не было Часть 3
* * *
Лиска ровно дышала, изредка вздрагивая во сне теплым тельцем. Вдруг она вскочила и стала напряженно вглядываться в кусты, опустив голову к земле и нюхая воздух. Павл замер и прислушался. По саду кто-то ходил, недовольно бормоча что-то под нос. Потом до него донесся скребущий звук грабель, а вскоре он увидел их в двух метрах от себя. В колючие кусты хозяин не полез. Грабли собрали сухую траву и веточки и исчезли. Павл облегченно выдохнул. Ему вдруг пришло в голову, что если на него начнется охота с собаками, то убежать ему не удастся. Правда, этих злобных тварей, специально дрессированных для охоты на Бессмертных, использовали только в крайних случаях и уж никак не для поиска бомжей, но Павл сильно подозревал, что его злоключения только начинаются.
Тем временем, потихоньку начало темнеть. Сарай, по-прежнему, выглядел совершенно безжизненным. Павл подумал, что, если бы не Лиска, то, скорей всего, его День Ухода уже наступил бы. Он протянул руку и ласково пощекотал теплый собачий живот. Лиска потянулась и неожиданно чихнула. В вечерней тишине звук получился таким громким, что Павл ахнул и прижался к земле, схватив Лиску за мордочку. С минуту они лежали совершенно неподвижно. Потом Павл привстал и слегка отодвинул ветку. Видно было, что дверь сарая чуть-чуть приоткрылась. Он съежился и погрозил Лиске пальцем. Она виновато накрыла нос лапой, испуганно сверкая глазками. Наконец, Павл снова решился выглянуть. Дверь сарая была закрыта. Он облегченно вздохнул.
Так они пролежали до полной темноты. Павл впервые в жизни порадовался тому, что в их краях июльские ночи были густыми и тяжелыми. Вдруг он ощутил, что Лиска вскочила и куда-то исчезла. Он даже позавидовал тому, как свободно ориентируется собака в темноте. Ему пришло в голову, что сейчас он не имеет перед ней никаких преимуществ.
Вскоре Лиска щекотно задышала ему в ухо. Павл двинулся за ней, ориентируясь по слуху. Он старался двигаться, как можно аккуратней, и все равно ему казалось, что даже на другом конце таунвиля слышен хруст веток. Но вот, наконец, его рука уперлась в какую-то стенку. Лиска была рядом. Он осторожно поднялся и пошел вдоль стенки, придерживаясь за нее. Неожиданно пальцы провалились в проем открытой двери. Створка висела криво, держась, видимо, всего на одной петле. Из проема несло прохладой и сыростью. Лиска тихонько тявкнула откуда-то снизу.
-Иду, иду, - пробормотал Павл, осторожно нащупывая ногой ступеньки. – Не шуми.
Наконец, ступеньки закончились. Внизу было гораздо прохладнее. Чувствовался стойкий запах сырости. Павл нашарил в сумке фонарик и, прикрывая рукой, включил его. Через несколько секунд он понял, где находится. Лиска привела его в старый погреб дяди Андрона, который тот все собирался засыпать, но никак не доходили руки. Павл вспомнил, что прятался здесь еще в далеком детстве, когда играл с соседскими пацанами в террористов. В погребе было пусто, если не считать остатков полок у одной из стен. Он подошел и потрогал полку. Как ни странно, пластик оказался еще довольно крепким. Павл погасил фонарик и сел на полку, бросив сумку рядом с собой. Лиска нетерпеливо встала передними лапками ему на колени и чуть слышно тявкнула.
-Есть хочешь? – усмехнулся Павл. – Ну, сейчас, сейчас. Я, знаешь ли, тоже с утра не ел.
В полной темноте они поужинали. Потом Павл на ощупь сложил остатки в пакет, пакет сунул в сумку и лег на полку, подложив сумку под голову.
-Интересно, который же теперь час? – лениво подумал он. – Хотя, какая, в общем, разница. Рассвет увижу. Главное, не проспать, а то еще в погреб придет кто-нибудь.
Он долго лежал без сна, раздумывая, что делать. Выходило, что его неминуемо ждала участь бомжа. Но у бомжей, в отличие от него, имелся основной документ, пусть даже в собственной спине. Постепенно напрашивался вывод, что без Рисы ему не обойтись. Рано или поздно, но при таком образе жизни его очень скоро найдут. Может быть, даже завтра. Наконец, Павл решил, что утром попытается найти Рису. Позвонить ей он не мог, хотя теоретически была возможность воспользоваться телефоном в каком-нибудь кафе. Но заходить в кафе он боялся. Правильней всего было подождать Рису в скверике напротив и, когда она выйдет из здания, осторожно окликнуть. Риск, конечно, велик, но ничего другого он придумать не смог.
Ненадолго сомкнуть глаза удалось только перед рассветом. Павл вскочил, в ужасе представив, что проспал. Лиски рядом не было. Он осторожно поднялся по лестнице и выглянул. Было, видимо, еще совсем рано, но уже и не темно. Павл снова спустился, взял сумку и, включив фонарик, придирчиво осмотрел все вокруг. Потом он снова поднялся наверх и, опустившись на землю, пополз в кусты. Лиска была уже там. Раздвинув ветви, Павл посмотрел на свой сарай, но там пока еще ничего не было видно. Тогда он достал из сумки бритвенный станок и принялся бриться всухую, изредка шипя от боли. Окончив экзекуцию, он убрал бритву в сумку и достал пакет с одноразовыми брюками и рубашкой. Потом они наскоро позавтракали. Дальше медлить было опасно. Прихватив пакет с одеждой, Павл пополз в сторону улицы. Несколько минут он смотрел направо и налево но, наконец, решился и вылез. Переодевание заняло несколько секунд. Осталось привести хоть в какой-нибудь порядок прическу и засунуть поглубже в кусты грязную одежду.
Чтобы убить время, он походил по маленькому рынку с местными овощами, который начинал работу очень рано. Для вида иногда торговался. Наконец он купил несколько помидоров и огурцов, пучок зелени и выпил в первом открывшемся баре чашечку кофе под отчаянную зевоту еще не совсем проснувшегося хозяина.
Постепенно улицы стали заполняться прохожими. Павл встал из-за столика и небрежной походкой отдыхающего человека направился в скверик перед высотным зданием своей компании. Там он сел на скамейку так, чтобы фонтанчик закрывал его от проходящих людей и стал ждать. Часы на центральной площади медленно пробили восемь раз. Оставалось ждать еще час. Павл знал, что Риса обычно приходила минут за десять до начала работы. Через несколько минут он начал нервничать. Ему вдруг стало казаться, что он уже пропустил ее. Павл встал и перешел под деревья, что росли у самого тротуара, спрятавшись за рекламным щитом. Отсюда хорошо был виден вход. Вдруг он увидел знакомое лицо и поспешно отступил за дерево. Еще хорошо, что через скверик никто не ходил. Обычно здесь молодые мамы и нянечки прогуливали своих детей. Но пока в скверике было пусто.
* * *
Рису он увидел издалека. Она шла от перекрестка вместе с тремя подругами. Они оживленно болтали. Риса была в его любимом искрящемся сарафане. Над головой еле заметно переливался ореол противосолнечной защиты. При виде подружки у Павла заколотилось сердце. Он нервно засуетился за щитом, но привлечь ее внимание не решался. У входа в здание Риса вдруг оглянулась. Павл поднял, было, руку, но дверь повернулась, подтолкнув ее внутрь.
Прятаться здесь дальше не имело смысла. Оставалась слабая надежда увидеть Рису во время перерыва и то, только в том случае, если она пойдет обедать в кафешку рядом со сквером. Вряд ли, конечно, она пойдет туда одна, но ничего другого Павл придумать не смог. До обеда оставалось еще несколько часов, и он решил, что лучше поехать в центр. Там, в толпе, затеряться гораздо легче, чем здесь, где в любую минуту мог попасться навстречу кто-нибудь из знакомых.
Немного поразмыслив, Павл пошел на стоянку частников. Конечно, проезд у них стоил чуть ли не в пять раз дороже, чем на общественном транспорте, но зато не нужна была личная карточка. Электробус значительно отличался от мультикара в смысле скорости, и до центра Павл добрался только через полчаса. Еще пару часов он убил, бродя по пяти надземным и четырем подземным этажам центрального супермаркета, восхищенно разглядывая новейшие предложения домашних развлечений. Наконец, ему это надоело, да и пора было поесть.
Отыскав возле одной из витрин столики с прохладной зоной, он сел и набрал на пульте заказ. Небольшая подставка в центре столика провалилась внутрь и, спустя несколько секунд, появилась снова с сэндвичами и чашечкой кофе. На пульте загорелась сумма оплаты. Павл взглянул на нее и, вздохнув, положил на подставку купюру. Подставка с бумажкой исчезла и через мгновение появилась со сдачей. Павл осторожно попробовал дымящийся кофе и нашел его восхитительным.
Сэндвичи отняли у него, как он не растягивал удовольствие, всего полчаса. Возвращаться было еще рано, и Павл решил пройтись по улице и съесть мороженое. Облизывая ароматный шарик, он медленно брел вдоль витрин, изредка останавливаясь и разглядывая выставленные образцы. Внимание его привлекли шикарные наручные часы в корпусе из гибкого хрусталя. Стрелки у них были выполнены из модного кристаллического золота. Когда-то он мечтал купить такие же, но теперь… Часы, кстати, показывали, что пора было бы возвращаться назад. Павл проглотил последний ледяной кусочек и поискал глазами урну, чтобы бросить в нее палочку от мороженого.
-Дяденька, а Вы бомж?
Павл вздрогнул и обернулся. Возле него стояла, заложив руки за спину, девчушка лет шести и сурово разглядывала его исподлобья. Он бросил быстрый взгляд по сторонам. Мама девчушки, видимо, стояла с подругами возле витрины, что-то оживленно обсуждая. Во всяком случае, в их сторону никто не смотрел.
-Э-э, а почему ты решила, что я бомж? – спросил Павл, наклоняясь к ней и старательно изображая улыбку.
-У тебя одежда плохая, - заявила девчонка. – Только бомжи такую носят. Она на один раз.
-Н-ну, - нервно засмеялся Павл, - видишь ли, я живу один, а свою одежду сдал в стирку. Вот и пришлось купить такую. Ничего, через час мне уже вернут мою.
-А с тобой витрина не разговаривает, - не унималась маленькая стерва. – Я все время смотрела, а она молчит. А ты рядом совсем. Вот я сейчас подойду…
Она сделала шаг к рекламному щиту, стоявшему позади Павла. Девушка на нем тут же сверкнула белозубой улыбкой и предложила ей купить в магазине напротив самый свежий сок любых фруктов по самой низкой цене в мире.
-Вот! - сказала девчушка. – А тебе ничего не говорит. Значит, ты бомж.
Павл не знал, что ей сказать. Он переводил взгляд с витрины, которая реагировала на сигнал из спинного мозга, на девчонку и обратно и глупо улыбался. Она молча разглядывала его, потом вдруг вытащила из-за спины руку, в которой оказался детский мобильник, и, наведя его на Павла, нажала кнопку. После этого она повернулась и побежала к стоящим у витрины женщинам, выкрикивая на ходу:
-Мама! Мама, я бомжа сфотографировала. Вот, посмотри, какой страшный!
Павл опешил. Его первой реакцией было рвануть куда-нибудь без остановки, но тут же пришла мысль, что на бегущего человека внимание обратят гораздо раньше. Тогда он отвернулся и быстрым шагом направился к подземке, надеясь выйти на другой стороне подальше от этого места. Но бдительная девчонка помчалась за ним, не обращая внимания на окрики матери и вереща, как сирена.
Павл ускорил шаг, потом свернул за угол и почти побежал, пригнув голову. Он заскочил в какой-то магазин, прошел его насквозь, выбравшись на другую улицу, но, выходя из двери, увидел полицейского, стоявшего к нему спиной. Павл отпрянул обратно в прохладу магазина, продолжая сквозь стекло витрины наблюдать за полицейским. Тот поднял руку, разглядывая наручный монитор, потом кивнул и, всматриваясь в дверные проемы, медленно пошел вдоль витрин. К счастью, он двигался от Павла. Дойдя до угла, полицейский остановился. Павл ждал, дергаясь от нетерпения. Наконец, ему показалось, что полицейский свернул за угол. Он осторожно выглянул из двери. Полицейского не было видно. Павл повернулся и, опустив голову, быстро пошел в противоположном направлении. Свисток сзади прогремел, как гром. Павл съежился и нырнул в первую попавшуюся подворотню. К счастью, двор оказался проходным. Он пробежал его насквозь, выскочил на улочку, поколебавшись, свернул влево, надеясь добежать до угла и повернуть еще раз. Но улочка предательски заворачивала и никаких углов на ней не было. Сзади снова раздался свисток. Павл понесся прыжками посередине улицы, мечтая найти хоть какую-нибудь подворотню, но, увы, на этой улочке не было даже магазинов.
И вдруг он увидел вихрецикл. Небольшая изящная модель, выполненная в женском варианте, скромно стояла, прислонившись к столбу у закрытой двери какого-то офиса. Рядом никого не было. Павл остановился, тяжело дыша, и сглотнул слюну. Потом решительно прыгнул в седло и, оттолкнувшись ногой от тротуара, рванул с места вдоль улочки. Вихрецикл неожиданно оказался не только изящным, но и невероятно мощным. Павл чуть не вылетел из седла, но смог удержаться и погнал посередине улицы, не обращая внимания на светофоры, к выходу из города.
Он опомнился, только подъезжая к таунвилю. Ему пришло в голову, что если он будет так мчаться до своего убежища, то его сразу обнаружат, окружив квартал. К тому же не оставалось сомнений, что теперь на его поимку будут брошены собаки. Поразмыслив, Павл свернул к ручью. Вихрецикл он загнал как можно дальше в кусты, а сам снял туфли и пошлепал по воде в сторону своего квартала. Только пройдя с полкилометра, он, наконец, решился покинуть ручей и обуться. Брюки до колен были мокрыми и неминуемо должны были скоро съежиться. Надо было спешить. Там, в кустах, его ждал свежий костюм. Павл зачерпнул ладонью воды из ручья и жадно сделал несколько глотков. Потом поднял голову и прислушался. Вокруг было тихо, но он не сомневался, что это ненадолго. Тогда он зачерпнул воды еще раз, умылся и пригладил волосы. После этого встал и быстрым шагом пошел в сторону своего квартала.
Ему повезло. В это пекло на улице никого не было. Павл, оглядываясь, постоял у своей норы, потом опустился на колени и быстро вполз в душную колючую тень. Лиска, повизгивая, кинулась к нему навстречу, спеша лизнуть его хоть куда-нибудь. Наконец, он дополз до своего участка и в изнеможении растянулся на спине, тяжело дыша и глотая горькую слюну. Так он пролежал минут десять. Ужасно хотелось пить. Павл перевернулся на живот и, дотянувшись до сумки, достал оттуда минералку. Вода была теплой, но он с жадностью проглотил полбутылки. Потом содрал с себя одноразовые лохмотья, растер остатками потное тело и, достав из пакета последнюю пару и, стараясь не цепляться за шипы, с трудом натянул на влажную кожу. Наконец, он покончил с этим цирковым номером и, воткнув грязные ноги в туфли, уселся, пригнув голову к коленям.
Лиска нетерпеливо толкала его носом в бок, чуть слышно поскуливая. Павл потрепал ее по загривку и полез в сумку за колбасой. Под руку попался телеблокнот, в котором оставалась еще одна страница. Отломив кусок колбасы, он бросил его Лиске и открыл обложку.
Заканчивался блок очередных часовых новостей. Ведущая уже напомнила о том, что вечером, в целях снижения температуры, в городе будет включен часовой дождь, но вдруг замолчала, что-то читая на мониторе. Наконец она подняла глаза. Выражение лица у нее было озабоченным.
-Нам только что сообщили, что полиция разыскивает неизвестного, угнавшего индивидуальное средство транспорта из района супермаркета. Наш корреспондент ведет репортаж с места событий.
На экране появилась уже знакомая Павлу девчонка, невероятно счастливая оттого, что оказалась в центре внимания. Она рассказывала, как увидела дяденьку в плохой одежде, который ел мороженое. Потом она показала рекламный щит, который не хотел разговаривать с дяденькой и, напоследок, с гордостью продемонстрировала свой маленький мобильник. На экране появилась испуганная, взъерошенная личность с диким выражением глаз. На щеках виднелись явные следы плохого бритья. Рубашка выглядела помятой и несвежей. Изображение было нечетким. Павл с трудом узнал в испуганной личности себя.
-Неизвестный бросился бежать и на одной из прилегающих улиц угнал вихрецикл, - возбужденно продолжал корреспондент. – Полиция предполагает, что преступник скрылся в направлении третьего таунвиля. В настоящее время разворачивается операция по прочесыванию местности. Кроме того, был обследован рекламный щит, который не реагировал на приближение человека. Оказалось, что щит неисправен и срабатывает не всегда. Таким образом, полиция считает, что речь идет об обыкновенном бомже. Тем не менее, жителей третьего таунвиля просят проявить бдительность и сообщать в полицию обо всех неизвестных, появлявшихся в этом районе.
На экране снова появилась фотография Павла. Он закрыл телеблокнот и со злостью отшвырнул его в сторону.
Обняв колени, он качался как маятник, пытаясь осмыслить ситуацию. Увидеть Рису теперь было невозможно. Как, впрочем, и выйти из своего колючего убежища. Ну, допустим, у него есть немного еды, но при чем здесь еда, если через час, через два, здесь может появиться полиция. Не исключено, что кто-то из жителей узнал его по фотографии. И что тогда? От безысходности Павл даже застонал. Получалось, что он продлил свою жизнь на каких-то паршивых две недели? А, собственно, ради чего? Чтобы сидеть, как собачонка, в этих кустах?
Однако, спустя несколько минут, он немного успокоился. В конце концов, звуков погони пока слышно не было, значит, какое-то время у него еще есть. Здесь ему оставаться нельзя, а единственным местом, где хоть как-то можно было спрятаться, он теперь считал лес. Не искусственный, а настоящий. Тот, что за болотом. Как перейти болото, Павл не представлял, но решил, что попытаться стоит. Если получится, то у него будет время отсидеться. Ну, а потом… О том, что будет потом, ему думать пока не хотелось. Он мысленно проделал весь путь до парка до ущелья и вздохнул. Не получится. Слишком много открытых мест. Полицейский мультикар обнаружит его сразу. Все-таки, надо дождаться вечера.
Павл снова прислушался. Все было тихо. Может быть, полицейские посчитали, что не стоит тратить силы и средства на погоню за каким-то бомжем? Все равно он никуда не денется. Рано или поздно пойдет добывать еду, как и все бомжи. Кстати, о еде. Павл подтянул сумку и обследовал ее содержимое. Результат осмотра был неутешительным. Кусок дешевой колбасы, пара банок консервов, булка, несколько помидоров и огурцов в пластиковом пакете и полторы бутылки воды. Все. Еще в сумке лежали: одноразовая бритва, которой он уже один раз пользовался, пачка бумажных салфеток, консервный нож, фонарик и изрядно помятый конверт. Павл взял конверт и еще раз просмотрел его содержимое. Потом сложил документы обратно, поднял использованный телеблокнот и аккуратно уложил конверт между обложками. Блокнот он сунул, было, обратно в сумку, но вдруг представил, что, возможно, придется убегать и тогда уже будет не до сумки. Подумав, он вытряхнул из пластикового пакета в сумку помидоры и огурцы и аккуратно завернул в него телеблокнот с конвертом. Получившийся сверток он спрятал за пазуху.
Проделав эту операцию, Павл полез в карман и, достав несколько купюр, пересчитал их. Результат ревизии его разочаровал. На эти деньги можно было максимум еще один раз сходить в супермаркет. Конечно, без пива, без телеблокнотов и даже без нового недельного набора одежды. Хотя, какой теперь супермаркет…
У него вдруг возникла мысль, что в сарае, может быть, никого нет. Ну не могут же те два типа сидеть там уже несколько дней, не появляясь наружу. По нужде-то им как-никак нужно выходить? Павл приподнялся и, раздвинув ветки, посмотрел в свой сад. Сарай выглядел мирным и заброшенным. Несколько минут Павл колебался. Перебраться через кусты без ущерба для одежды было, конечно, немыслимо, но Лиска наверняка знает какой-нибудь тайный лаз, через который можно протиснуться. Ну, хорошо, допустим, протиснулся. Допустим, что и в сарае никого нет. А дальше? Взламывать дверь? Или окно? Схватить денег и бежать? Нет, это невозможно. Грабителей ловят не так, как бомжей. Павл вспомнил последнее дело о подобном грабеже лет десять назад. Тогда преступника ловил весь город. До сих пор обсуждают. К тому же, в этом случае у Рисы точно будут проблемы с наследством. Она его просто не получит и даже ничего о нем не узнает. Павл представил, как она удивится, когда ее приятеля, которого она со слезами проводила, покажут по телевидению.
-Интересно, - вдруг подумал он. – А сегодняшний репортаж она видела?
Но потом он решил, что вряд ли. В таком виде он и сам себя с трудом узнал на фотографии, к тому же она была весьма плохого качества. Эта мысль его немного утешила. Он опять выглянул из кустов.
-Который же теперь час?
|
|