Литературный портал "Что хочет автор" на www.litkonkurs.ru, e-mail: izdat@rzn.ru Проект: Новые произведения
Автор: Семен ВенцимеровНоминация: Разное

Мой журфак. Книга первая
      Семен Венцимеров
   
   Мой Журфак
   
   Пролог
   
   Шестидесятая – вот-вот
   Закончит бег земной декада
   В десятилетье новом ждет
   Судьба. И нам подняться надо
   
   До предначертанного нам
   В Божественной небесной книге,
   Быть адекватными делам,
   Нас ожидающим... Лишь миги,
   
   Мгновения – и либо мы
   В судьбу высокую вступаем
   Из бездуховной кутерьмы...
   А нет – из жизни выпадаем...
   
   -- Какие новости друзья?
   Сенсация – не просто новость...
   Кошмар! Вообразить нельзя...
   -- Давай! Развей нам бестолковость.
   
   -- У австралийских берегов
   Большую белую акулу
   Поймала группа рыбаков.
   На тонну с лишним потянула...
   
   -- Какой для нас в том чуде прок?
   -- Вот разъяснение на сдачу:
   И нас счастливый ждет итог,
   Мы тоже выловим удачу.
   
   Откроем новые миры,
   Изобретем...
    -- Велосипеды?...
   -- Мы знаем правила игры...
   -- Да только есть Пеле...
    -- Всеведы!
   
   Так сами будьте как Пеле!
   Он тысячный забил недавно
   Свой гол! Шагайте по Земле,
   Как он свободно и азартно!
   
   -- А я узнал, чтоо Шарль де Голль
   Ушел в отставку добровольно...
   -- Намек для нас: для твердых воль
   Доступно все...
    -- Живи достойно...
   
   -- Еще вот тоже новость-класс --
   Из Хьюстона. Врачи впервые
   Чужой больному вшили глаз.
   Он видит... Так и здесь, родные,
   
   Посланье шлет судьба свое
   Удачу мы увидим вскоре...
   -- Так значит выпьем за нее
   -- До дна!
    -- Для ясности во взоре –
   
   Она уже почти видна...
   -- Разминка: отгадай загадку:
   Я перечислю имена.
   Что общего -- ответь мне кратко
   
   У лиц известных...
    -- Начинай!
   -- Не торопи... Ну, что в них обще?
   Прославлены из края в край...
   -- Давай же имена, короче...
   
   -- Григорий Лернер, "олигарх"...
   Вот Ия Савина, актриса,
   Представим, видного в верхах –
   И Шихмурадова Бориса --
   
   Противником Туркменбаши,
   Объявлен, личностью "нон грата",
   Для погубления души --
   Отличный парень -- взят "за граты"...
   .
   
   По праву -- в списочной строке
   И "большевик" Анпилов Виктор...
   И этот – с водкою в руке
   -- Стоп, стоп! Куда? Откуда? Вы -- кто?
   
   Не пей, коль не умеешь пить...
   Как ваше имя? Что вам надо?
   -- Диплом-то потерял? Как жить?
   -- Проспитесь, баста... Вот досада --
   
   И покоривший Голливуд?
   Здесь режиссер -- Буравский Саша,
   И Таня Комарова тут
   Телевезда, премьерша наша.
   
   "Полкан" гэбэшный Петя П.
   Член-корр Иосиф Дзялошинский,
   Есть что-то общее в судьбе
   Хоть разная в мозгов начинка,
   
   Кропает модные вполне
   Донцова Дарья -- дететивы
   Я не читал. Неясно мне --
   Илюша Суслов в этом чтиве
   
   Нашел ли отраженье – он
   Был среди наших популярен.
   Хоть с виду неказист – умен,
   Весьма своеобразный парень.
   
   
   Он был объявлен по суду --
   Вы представляете – шпионом...
   Стоят по праву в том ряду,
   С Илюшей рядом в списке оном
   
   Директор Цирка на Цветном
   Сын клоуна Максим Никулин,
   Они учились на одном...
   -- Подсказка? Ясно намекнули...
   
   Сомкну последнее звено
   Загадки...
    -- Факультете!
    -- Верно!
   Будь слово произнесено:
   Внимание!
    -- Журфак, деревня!
   
   И будто в омут головой,
   Бултых – в завещанную тему,
   Благослови, Всевышний, мой
   Прыжок в Великую поэму,
   
   Которой исполняю долг,
   Священный долг мой пред СУДЬБОЮ,
   Вдруг время делает виток...
   И, освящаемый любовью,
   
   И, принимая Божий дар
   Поэзии как послушанье,
   Я уношусь душою вдаль...
   Да, всей судьбы моей призванье
   
   В осуществленьи этих строк,
   К которым приступаю нынче...
   Уже переступив порог,
   Не вырвусь, как боксер из клинча,
   
   Пока всего не напишу...
   Вопоминания нахлынут
   Волною... Я теперь дышу
   Лишь этим... Господом подвигнут
   
   Дар невозвратный, дар большой
   За долг пред всеми и собою,
   Высокой дружбой и душой,
   И той, немеркнущей любовью,
   
   Исполнить небывалый план....
   Берусь за гуж... Вперед, поэма!
   Рискнем, глаза зажмурив. Пан
   Или пропал... Сияет тема
   
   Всю жизнь большую напролет...
   Дар слова, Отче, мне в награду
   Иль в наказанье дал? Вперед –
   Бегу по Вышнему приказу
   
   От сердца к сердцу по годам,
   По дальним городам и весям...
   Поэме этой жизнь отдам.
   В ней будет сто имен и песен...
   
   По воле, явленной Тобой
   Я был назначен инструментом –
   Поэто-рупором, трубой
   И поколения агентом.
   
   Мой альтер эго – злейший араг,
   Тупой, упрямый, склонный к лени,
   Весь соткан из обид и врак,
   Я пал в молитве на колени:
   
   Молюсь: крушение надежд
   Да не возникнет из укромных
   Загашников души допрежь
   Не завершу сей труд... Виновник
   
   Своих же прошлых неудач.
   Молю: неужто ты, Всевышний,
   Позволишь мне и ныне, дашь
   Увлечься посторонней, лишней
   
   Помехой? Отними соблазн,
   Не уводи от темы, ладно?
   Да не задушит сердце спазм.
   Со всей энергией таланта
   
   В рассказе точном воссоздам
   Событий памятных цепочку,
   По именам и по годам
   Я пробегу из строчки в строчку,
   
   Живительным пройду лучом
   Волшебной лампы Алладина
   Кастальским именно ключом
   Зачем-то мне необходимо
   
   Дверь в наше прошлое открыть...
   Былые светлые мгновенья
   Из молодости возвратить,
   Собрать разрозненный звенья...
   
   Вернуть улыбки лицам... Их
   Еще не погасило время --
   Учителей, друзей моих,
   Чьи образы, мне сердце грея,
   
   Сияют... Истине служа,
   Все, все я постараюсь вспомнить...
   Сотрется времени межа,
   Чтоб жизнью я сумел наполнить
   
   Поэму... Верю, что смогу...
   Меж этим мигом и ушедшим
   Стирается рубеж в мозгу...
   Галлюцинирую... Мне шепчет,
   
   Подсказывает мне душа
   Под запись – реплики героев...
   Всмотрюсь в картину, не дыша:
   Веселой, звонкою гурьбою
   
   Бегут в высотный дом... Огни
   Из окон сталинской высотки
   Сияют даже в злые дни...
   Ну, старый друг, нальем по сотке
   
   Чтоб рассосался горький ком:
   Потеряно друзей немало...
   Высотка звездным маяком
   Ушедшим, как и нам, сияла...
   
   Ты, юность светлая, зачем
   Так скоро курочкой с насеста
   Упрыгала от нас совсем?
   Хочу, чтоб выбравшись из сердца
   
   Воскресла вновь в моих стихах
   Глупышка-юность, песня-юность
   Звени на разных языках,
   Чтоб, вопреки всему, вернулась...
   
   Об альма матер, о мечте --
   Поэма наша о журфаке,
   Пускай ее подхватят те,
   Как негасимый Данков факел,
   
   В тысячелетии ином,
   С кем, факультет, стезю осилишь...
   Ну, что, давай-ка всколыхнем
   Винцо, Михайло свет Васильич,
   
   За МГУ, журфак, за нас
   Твой постамент -- на счастье -- сбрызнем,
   И исподволь начнем рассказ...
   Надеюсь, мне достанет жизни
   
   Его к финалу привести,
   Мечту-судьбу перепевая,
   Поэт не лучший я, прости...
   Но огонек, не затухая
   
   В душе зажегся -- что ж теперь? --
   Я начал – и не отступаю...
   Что было -- было -- груз потерь,
   Масштаб трудов велик – вздыхаю....
   
   Ну... «Во первых строках письма...»
   Откликнитесь друзья-скитальцы...
   Грущу: так быстро -- жизнь сама
   Песком просыпалась сквозь пальцы...
   
   Журфаку пятьдесят... Рубеж!...
   Отметим юбилей журфака –
   Полвека на стезе надежд...
   "Емелей" следует, однако,
   
   Поздравить Ясена... Привет!
   Осанну воздадим Декану --
   Хранителю -- и долгих лет...
   Российских борзописцев клану...
   
   Кому -- отец, кому и дед --
   Пусть здравствует наш мэтр Засурский!
   В «Союзе» облети весь свет --
   Едва ль хотя бы и за сутки
   
   Места охватишь, где дитя
   Журфака -- звездочкой над миром
   Искрится, праведно светя...
   Творят добро неутомимо
   
   Птенцы Звсурского гнезда...
   И не погаснет над Землею
   Созвездье наше никогда...
   Господь -- он с вами и со мною!
   
   Так, Господи, благослови!
   Коль я прологом разразился,
   Оставь с поэмой виз-а-ви.
   Пойду вперед. Зачин сложился...
   
   Поэма первая. Весна 1969 года…
   
   * * *
   Наступил, зовет в казарму вечер,
   Голубой, застенчивый, недолгий.
   По проспекту Мира на Заречье
   Проплывают «москвичи» и «волги».
   
   Пролетают, рвутся к повороту,
   Светофор мигнул им и погас…
   День прошел – и мы идем с работы
   Вдоль домов, что начинались с нас.
   
   В каждый строгий выступ – каждый камень,
   В зеркала витрин – прохладный свет
   Вложены солдатскими руками…
   Это на Земле наш добрый свет.
   
   Здесь рассвет застигнет средь аллеи
   Радостно взволнованных влюбленных,
   Новые кварталы забелеют
   В окруженье тополей и кленов,
   
   Деревца, что ты сажал у дома,
   Встанут летом, ветви перепутав,
   Наш маршрут, до камешка знакомый,
   Станет здесь троллейбусным маршрутом.
   
   Голубые лоджии, балконы
   Серебристым заврастут плющом…
   Ну, а мы с тобою, сняв погоны,
   Строить новые дома уйдем.
   
   В волгограде, Кушке, на Таймыре
   Новые проспекты встанут в ряд
   Продолжением проспекта Мира.
   Возвеличившего труд солдат…
   
   Семен Венцимеров. Военные строители.
   Газета ПрикВО «Слава Родины», 11 авг. 1968 г..
   
   Вот-вот покину Черновцы.
   …Зовет Москва, дворец под шпилем...
   Мой город – храмы и дворцы...
   Здесь в остром воздухе пропилен
   
   Мой резкий профиль и ленцы
   Моей найдется здесь источник,
   Но стали тесны Черновцы,
   Воспоминанья горьки... Прочь их!
   
   На этой почве, как цветы,
   Мои мечты взрастали... Сочных...
   Тех грез сердечной маеты,
   И ожиданий худосочных,
   
   Тоску рождавших --
    -- Не страдай! --
   Душа однажды не стерпела
   И повелела:
    -- Уезжай
   В Москву, в Москву... –
    И постепенно
   
   Устал сопротивляться... Жаль
   Мне покидать мой тихий город,
   Но неумная печаль
   Сильнее – и духовный голод...
   
   Мой город -- на семи холмах
   Как Белокаменная... В спорах
   С собою корчусь -- и замах –
   (Душа в провинциальных шорах --
   
   Куда, мол, мне -- в калашный ряд?) --
   На МГУ страшит безмерно:
   Вот размахнулся невпопад
   Из наших палестин? Похерь, мол,
   
   Амбиции, безумный!
    Ад
   Души превозмогал сомненья...
   Я ничему вокруг не рад
   Не в радость день и ночь томленья
   
   Бессонно-вязкие несет.
   Да, в Черновцах мне стало тесно.
   Все не по мне, ничто не мед,
   Кошмар солдатчины потешно-
   
   Безумно-рабской позади.
   Душа в ней быть не согласилась.
   Мне двадцать два, а погляди:
   Еще никто я. Так сложилось:
   
   Спиртного вовсе я не пью.
   Коль с водкой бы дружил, смирилась
   Душа б и с адом, но мою
   Судьбу пройти – определилось --
   
   Я должен трезвым, что трудней.
   Все в жизни стало скучным, пресным.
   Отрады не находишь в ней...
   Порой и жить не хочешь... трезвым.
   
   Как будто что-то потерял...
   Не сконцентрированы мысли:
   Куда-то, как-то, где-то... Крал
   Я дни с неделями у жизни,
   
   И, отдавая их тоске,
   Мечтал о чем-то небывалом,
   Высоком... Поделиться с кем?
   О чем? Мне душу жжет напалмом...
   
   А в чем причина? Не любовь?
   И эту горькую отраву
   Душою принял... Скрип зубов...
   Едва ль и выскажусь коряво
   
   О той, к кому тропу торил...
   Тоскливое воспоминанье:
   С надеждой трепетной дарил
   Лишь ей чистейшее мечтанье --
   .
   И не могу ее забыть --
   И даже называть не буду...
   Нет, мне из сердца не избыть...
   Ведь так мечталось: встречу Люду...
   
   Невоплощенное, слепя,
   Слезой накатывает горькой...
   Я весь в обиде на себя:
   Ее я звездочкой и зорькой
   
   Цветком весенним и мечтой
   Я в книжном называл маразме.
   А Люда – девушкой простой
   Была душой и телом... Праздник
   
   Она однажды принесла –
   Не мне -- безмозглому продукту
   Ком-масс-культуры...­ Подошла
   Пора быть мужиком... Но дух-то
   
   Тоталитарный с малых лет
   Душил природные инстинкты:
   -- В стране советской секса нет!
   И грамофонные пластинки
   
   Не открывали мне секрет
   Физиологии телесной.
   И был я с Людой тет-а-тет
   Тупым, как лапоть... Бесполезно
   
   Теперь вздыхать... Паря в своих
   Эфирах потерял девчонку...
   Она к кому-то из земных
   Парней, меня отправив к черту,
   
   Прильнула... Мой удел --тоска
   В Москву! В Москву!
    -- Скажи на милость,
   Кому ты нужен там? Москва
   Бы лишь с деньгами покорилась.
   
   Располагаешь кирпичом
   Рублей, чтоб положить в ладошку?
   Без взятки нынче нипочем,
   В студенты не попасть...
    -- В дорожку
   
   Первопрестольная зовет --
   Побудем в ней -- ведь тоже радость,
   А коль Всевышний поведет --
   То и «кирпичная» ограда
   
   Нас не удержит... Повезет --
   И попадем, глядишь, в студенты...
   -- В Московский универ? Дает!
   Ха-ха! Прими аплодисменты
   
   За артистичность! Например,
   На Черновицком общетехе
   Заочном -- верю – как-то, сэр,
   И зацепился б, хоть помехи
   
   И здесь серьезны, но журфак?
   Пацан не дружит с головою:
   В Москву? Еврею? Просто так?
   Пойду заранее обмою
   
   Твою "удачу"... --
    ... Да, тоску
   Нагнать -- любой готов стараться,
   А поддержать: «Возьмешь Москву!»... --
   Ну, что ж... Тогда секретно, братцы,
   
   Начнем сей подвиг совершать...
   А "пятая графа" -- согласен,
   Мне от нее не убежать
   Но в Черновцах ведь тоже басен
   
   О равных с местными правах
   Для инородцев-иудеев,
   Не поминают впопыхах...
   Здесь сущий рай для прохиндеев,
   
   Что «в лапу» «кирпичи» дают,
   Для этих "пятый пункт" -- не важен...
   Не верю, что в Москве берут...
   А впрочем, если смел, отважен —
   
   По воле Господа пройдешь
   Сквозь стены -- не заметив даже...
   Мой плюс -- солдатчина... Даешь!
   Прорвемся при армейскм стаже...
   
   ...Я в мае прибыл в Черновцы,
   Три года отслужив в стройбате...
   «Пункт пятый» в действии... Лжецы,
   Мой паспорт взяв на автомате
   
   Кривили в злой ухмылке рот...
   И с нею паспорт возвращали,
   Мол, от ворот вам поворот!
   "Вакансий больше нет!" – вещали...
   
   Кадровики... В душе разлад:
   Везде облом. Куда ж податься?
   Тоска все гуще, гуще... Ад
   Все нестерпимее... Бодаться
   
   С советской властью? Горевал,
   А антисемитизм, как данность
   Уже привычно принимал,
   Мол, так оно ведется... Странность
   
   Мироустройства постигал
   Сквозь призму страха... Сталинизма
   Последыш, горько привыкал
   К ущербности... И аневризма
   
   Все истончалась... Смрадный чад
   Антисемитского безумья
    У многих в поколеньи чад
   Послевоенных, образуя
   
   В их душах горестный протест
   С инстинктом-жаждою свободы,
   Выталкивал из наших мест
   В чужую даль... Детей Субботы
   
   Однажды мощный вихрь унес
   За океаны, континенты...
   Зрел-набухал в душе вопрос:
   Не вражьи ль силятся агенты
   
   От Родины, от русских зорь
   Нас оторвав, лишить Россию
   Народа Книги? Гложет хворь
   Нацизма, сокрушая силу
   
   С нацизмом бившейся страны...
   Мы пробиваемся в студенты
   Мы только лучшими должны
   Быть... Очевидны аргументы:
   
   Иначе стенки не пробить...
   Учиться хоть всю жизнь готовы --
   Готовы были б нас учить...
   Чему -- неважно. Лишь бы Слово
   
   Учителя могло включить
   Хоть каплю Истины, хоть лучик
   Нам души мог бы озарить
   От Света вечного... Где лучших
   
   Учителей себе найдем?
   Где пламенных друзей-собратьев-
   Единоверцев обретем?
   Что ж, решено: с судьбой сыграть я
   
   Решил в пятнашки -- и – бегом! --
   Я должен вырваться из плена...
   В Москву... Сияет маяком
   Дворец, а шпиль его – антенна,
   
   Что принимает стук сердец...
   В Москву, в Москву, в дворец под шпилем...
   Мирок, в котором жил, вконец
   Мне несвободой опостылел ---
   
   И вот -- зачуханный пацан
   Решенье принимает внятно,
   Рождает конструктивный план
   И воплощает аккуратно.
   
   Цель – МГУ -- манит, зовет..
   Шаг первый в достиженьи цели –
   Металлоштамповый завод,
   Там зацепился еле-еле...
   
   И это место б не нашел
   Без Лешки Ройтмана, собрата
   По службе в армии... Привел,
   Замолвил слово... Сердце радо:
   
   Шаг сделан к цели назло всем:
   И месяца не проволынив,
   Пошел слесарить в ОГМ...
   Трудился, мышцы напружинив,
   
   Изрядно, кстати, уставал...
   Спасибо Ройтману за то, что
   И месяца не сачковал.
   Теперь мне армия зачтется
   
   В стаж общий... Стало быть, попал
   Уже я в льготный конкурс... Браво!
   Со стартом я не сплоховал...
   Но как же мало, Боже правый,
   
   Мне времени осталось! В бой
   Вступаю с тупостью и ленью
   В учебник лезу с головой --
   То -- по спряженью и склоненью,
   
   То -- где и как рождалась Русь...
   Усталый возвратясь с работы,
   Все ж за учебники берусь...
   Но тем не исчерпал заботы
   
   Ажиотажной... Эх, устрой,
   Всевышний, чтобы все успеть мне,
   Способности мои утрой
   И душу защити, чтоб сплетни
   
   Не подтолкнули бы сойти
   С пути... Душа, не слушай сплетню!
   Успеть бы подсобрать статьи,
   Рекомендации... Хоть в петлю,
   
   Коль не смогу... Тогда – пропал:
   Пойдут мечты, надежды прахом...
   Ну, нет, несчастный! Весь накал
   Направь, чтоб лишь не пшиком, браком
   
   Итог сложился... И пахал
   Я за столом, как папа Карло --
   Науки в голову толкал...
   Отец тогда помог немало:
   
   Он в две тетрадки заносил
   Хронологические даты
   И классиков – когда кто жил:
   Родился, мол, писатель там-то,
   
   Творил и умер... Ты едва
   Лишь то, что в этих двух тетрадках,
   За год осилишь или два!
   А книжки их хотя бы кратко?
   
   Немецкий? Пухнет голова
   От непосильности задачи...
   Учу – ведь впереди Москва.
   Нет выхода иного, значит...
   
   О "планах творческих" -- молчу --
   Пусть даже родичи в обиде --
   Нельзя запал терять... Учу...
   А лучше б вообще не видеть
   
   Мне никого – ушел в тираж,
   Исчез, в тумане растворился,
   Растаял в дымке, как мираж.
   Сбежал, уплыл в подлодке, смылся,
   
   Слинял -- к чему ажиотаж?
   Поступим -- пусть тогда узнают,
   К чему приумножать мандраж?...
   Болтаешь зря -- и силы тают...
   
   Большой замок на язычок
   Повесил -- и дыши в два уха,
   И о намеченном – молчок!...
   А по утрам -- бегом два круга
   
   Вокруг прудов -- беги, дыши,
   Что тоже проясняет мысли
   Душ – допинг тела и души --
   И на завод... А здесь -- не кисни –
   
   Не околачиватель груш,
   А штампов и станков наладчик...
   Коль взялся за военный гуж,...
   Да, был секрет военный... «Ларчик»
   
   Не многим раскрывал секрет.
   Заводик цинковал корыта,
   Мастрячил детский "лисапед"...
   А что под спудом было скрыто?
   
   Коллега просветил меня:
   Не дай Господь, но только, если --
   Война, не потеряв и дня,
   На тех же штампах, в том же месте
   
   Системы адского огня
   Начнут здесь выпускать немедля...
   Пашу, секретик свой храня:
   Неделя, и еще неделя –
   
   И плана пункт второй... Ходы
   Расчитаны по дням. И пропуск
   Намеченного – знак беды:
   Теперь мне крайне нужен... отпуск,
   
   Хоть я недавно стартовал,
   Тем стаж армейский узаконив,
   А нужен месяц под аврал --
   Не увольняясь... По знакомым
   
   Прошлись, а нет ли среди них
   Того, кто в разуменьи блата
   К начальству в душу бы проник,
   К персонам из директората?
   
   Кто ищет, тот всегда найдет.
   Мой дядя был вась-вась с замснабом.
   Подсказка дидина ведет
   К нему...
    -- Понятно... Значит надо
   
   Без содержанья? Что в руке!
   -- На срочный отпуск заявленье...
   Скажу тебе накоротке,
   Что здесь большое нарушенье!
   
   Ну, что ж -- семь бед -- один ответ!
   Не оправдаешь прегрешенье --
   Обижусь... Дядюшке привет!
   Есть, есть на отпуск разрешенье!
   
   Надолго не бросая книг,
   О пункте творческом заботе
   Себя я посвящаю вмиг,
   Забыв и думать о заводе...
   
   Стишки, рецензия, статьи --
   С пяток найдется публикаций...
   Беречь, как... С этим не шути!
   Добыть еще б рекомендаций
   
   Редакционных... Кабы смог...
   И вот в армейскую газету,
   Во Львов -- с надеждою письмо
   Пишу -- прошу бумагу эту...
   
   
   На журналистский факультет
   Для поступленья, мол, в столице
   Мне отзыв лучшей из газет
   Армейских кстати пригодится...
   
   Письмо отправил... Что ж теперь?
   Зубри. И, обретя терпенье,
   Жди почтальона. Стукнет в дверь:
   -- Табе пакет. В нем направленье.
   
   На бланке со звездою – лесть:
   Писал, и быстро, мол, и клево...
   -- Сегодня, мама, почта есть?
   -- Нет, не было письма из Львова...
   
   Пресна, безрадостна, скучна
   Моя реальность однозначно
   Похоже, вычерпан до дна
   И серый мой субстрат чердачный.
   
   
   Так удивительно ль, что, блин
   Мне в черепушку лезут глюки?
   Неправда ваша, что один --
   Не воин! Напрягаем руки --
   
   У каждого -- своя борьба.
   И отступить теперь не волен,
   Хоть от натуги пот со лба
   Ручьем стекает...
    -- Ты не болен?...
   
   За месяц -- зубы о гранит
   Науки до корней сточились...
   И даже дойч совсем забыт --
   Мы в нем всем классом отличились...
   
   Тупеешь, что ни говори,
   Три года оттрубив солдатом...
   Учиться -- вам не "раз, два, три..."
   Немецкий был коньком когда-то...
   
   
   Письмо отправлю в МГУ:
   Дадут ли коечку в столице?
   Я без общаги не смогу,
   Покуда весь сыр-бор продлится...
   
   Ответ с обидой: не дыра,
   Мол, МГУ: общага будет...
   Вещички складывать пора --
   Рискнем, поедем... Не убудет...
   
   Я в дембельной мой чемодан
   Кладу носки, рубахи, плавки...
   -- Еще что нужно? Я подам...
   -- Проверь все документы, справки…
   
   На стихотворный гонорар.
   Замечу: куплен был тот "сидор»...
   Эх, даже не позагорал...
   -- Кладу еще твой серый свитер...
   
   
   В разгаре – невоенный год --
   Напомню -- шестьдесят девятый
   Страну, где добрый жил народ
   Попрали год назад солдаты...
   
   Катились грозною волной
   По той стране и прежде войны...
   Своей славою пивной
   Гордился люд, собой довольный,
   
   Он, этот маленький народ,
   Претерпевая казни, плети,
   Не унывая шел вперед
   И вдоль и поперек столетий...
   
   И верил: славно жить всегда,
   Где варят золотое пиво...
   Ушли печальные года,
   Жизнь -- точно праздник, всем на диво...
   
   
   Но снова – варваров набег --
   Год шестьдесят восьмой напрягся...:
   Социализма "светлый" век
   Нарывом мерзостным прорвался.
   
   Отправил в Прагу три полка
   Хмельницкий, где был я солдатом,
   Меня Бог миловал... Пока...
   Прослеживается: по датам:
   
   ЦК КПСС войной
   Решал соцлагеря – проблемы...
   Со славной девушкой одной
   Был погружен в иные темы
   
   Тех дней престранного стишка
   «Строители» довольный автор...
   Балдевший от любви слегка,
   Шептал загадочно (лукав-то!):
   
   -- Поспорим: через два денька, --
   Тонула в лапище чугунной, --
   -- Поспорим! – нежная рука
   Студентки-сибирячки юной...
   
   -- О чем поспорим, генерал? –
   Заколебался прихвастнувши,
   Но верил в то, что не соврал –
   И, щекоча ей нежно уши,
   
   Он:
    -- Ровно через два денька
   Вервые прочитаешь строки –
   В газете – моего стишка...
   -- Проспоришь! – нежный и глубокий
   
   Пьянил студентки голосок
   -- А спор – на что:
    -- Кто проиграет --
   Целуй счастливчика...
    Исток
   Уверенности подпирает --
   
   Сам календарь: субботний день
   Был Днем строителя... В конверте.
   Пилотку сдвинув набекрень,
   Во Львов послал стихи... Заметьте,
   
   Что сочиняем был стишок
   Для нашей ротной стенгазеты...
   Надеялся, но все же шок
   Мной был испытан: строки эти
   
   В газете вижу окружной...
   Неужто? Головокруженье
   Я -- в "Славе Родины"!... Со мной
   Случилось нечто... Ощущенье,
   
   Как словно бы я воспарил...
   Я дюжину достал газеток,
   Домой послал и раздарил
   Друзьям и девушке... Был меток
   
   Мой выстрел – в «яблочко» Почин!
   Подъем в душе невероятный:
   Стишок... опубликован! Блин!
   Ведь, обещая, сам, понятно,
   
   Не верил до конца... Ура!...
   А вскоре армия вступала
   В Словакию... И на-гора --
   Опять -- лиха беда -- начало –
   
   Я выдал «опус»... Почтальон
   Приносит с почтою газеты...
   "Ты помнишь, Прага..." Вот же он!
   -- Читай, земеля строки эти!
   
   -- Неужто сам придумал? Дай!
   -- Э, нет – всего одна газетка,
   Стишок из рук моих читай! --
   Ну, вот и пригодилась...Метко
   
   В судьбу стихами попади –
   Все в нашей жизни лотерея
   Не каждый так сумел, поди...
   Читаю, сам себе не веря,
   
   Что мне – случайно удалось...
   Неужто я – поэт? В такое
   Поверишь? "Бабок" завелось
   В кармане... Щедрою рукою
   
   Газета шлет мне «четвертак»...
   В стройбате от трудов ударных
   Шиш обломился... Значит так:
   Занятий впредь неблагодарных
   
   Я постараюсь избежать...
   Писателям, я вижу, платят.
   Я, значит, знаю, как решать...
   Душа израненная плачет:
   
   Стройбатом замещен ГУЛАГ
   Дурили нас, рабов в погонах...
   В загаженных совком мозгах
   Вот здесь, в бригадах потогонныых
   
   Случались сдвиги... Кто – в запой
   Другие же врубались в книги,
   Как в шахте угольной в забой,
   И в заключение интриги
   
   Шли в эмигрантские ряды...
   Утечкою мозгов, талантов
   В предощущении беды
   Поток вскипает эмигрантов.
   
   Я эмигрировать боюсь...
   Ведь я ж в СССР родился
   И здесь на что-нибудь сгожусь...
   Печатают... Видать, сгодился...
   
   :За строчки платят кое-что --
   И кланяйся, дурак, лопате:
   Она нагляднее, чем кто-
   Угодно доказал: в стройбате
   
   Умнеют, назначают цель.
   Путь к достижению – ученье.
   И до меня крушили цепь
   Невежества иные... Чем я
   
   Иных глупее? Мне пример
   Пусть книжный -- Мартин Иден – будет
   Вести по жизни... Значит, сэр, --
   Научимся – и выйдем в люди.
   
   А гонорар, что щедро дан,
   Потратим на красивый, с модным
   Дизайном -- крепкий чемодан,
   Вперед и вверх, а там -- посмотрим...
   
   Да, чемодан, пока деньхат
   Хватает, пусть немного рано...
   Шагнем к свободе -- и девчат
   Ввышагивая с ним парадно --
   
   Всех привлекает красный цвет --
   Порадуем солдатским шиком...
   В столицу с ним же... Места нет
   В нем, правда, всем учебным книгам...
   
   -- Куда их деть, в какой карман?
   Вот нескладуха, незадача...
   Отец приносит «талисман»,
   Пока я, сам с собой судача,
   
   Придумывал, куда стопу
   Моих учебников пристроить...
   Отец ломал свою судьбу,
   Мне выдав «талисман»...
    -- Устроит?
   
   Баулом дорожи. Ведь с ним
   Проехал пол-страны по стройкам
   Да по объектам пусковым...
   Он повидал и знает столько...
   
   -- Ну, с «талисманом» -- хоть куда
   Прорвемся, отомкнем все двери,
   Возьмем отвагой города...
   Спасибо, батя, что доверил... --
   
   К отцу питаю пиэтет.
   Он – классный инженер-механик,
   Электрик, электроншик... Нет,
   Его стезя меня не манит
   
   Во мне отсутстввет его
   Любовь и преданность к машинам
   Ну, просто напрочь... Ничего...
   Он полагает, что мужчинам
   
   Лишь инженерия к лицу...
   Я в техникум пошел учиться –
   И это нравилось отцу,
   Но только не могло сложиться
   
   Из неумехи – технаря...
   Здесь сильно прокололся батя.
   Прошли четыре года зря.
   Что подтвердилось и в стройбате.
   
   Чтоб к камню и металлу путь
   Забыть, стройбата мне хватило...
   -- Об инженерии – забудь!
   Сказал себе, -- хотя б платила
   
   Страна вдесятеро – кранты!
   Я с инженерией – в разводе..
   Но разве, -- мне напомнят, -- ты
   Не ею занят на заводе?
   
   Так это – вынужденный ход,
   Тактический прием, уловка.
   Сто лет не нужен мне завод,
   Но побудила обстановка
   
   Стройбат помог глаза раскрыть...
   Я даже нищим, в бессознанке
   Не согласился б вновь вступить
   В дерьмо приписок и в изнанке
   
   Совковой не хотелось гнить...
   ... Отец мотался по "площадкам",
   Изрядным мастерством крепить
   Социализм пытаясь... Шатким
   
   Был строй. Ленив совковый люд.
   Не помогалили "стройки века",
   Ведь неоплачиванный труд
   Рождал в мозгах у человека,
   
   Что все по барабану. Тут
   Итогом -- качество цемента,
   И кирпича... Люд в пьянке лют --
   И нет у власти аргумента,
   
   Чтобы производству дать аллюр
   Не по отпискам -- результатам!
   А соцсоревнованья сюр?
   Приписки? "Рапорты"? Куда там --
   
   По рапортам – не видно лаж...
   Но лишь заканчивалась стройка,
   А следом и шараш-монтаж --
   Тяп-ляп... (А выпивалось столько,
   
   Что слабый выпадал в тираж
   Или в осадок...) Вот тогда-то
   Когда спадал ажиотаж,
   Отец зовет своих:
    -- Ребята... --
   
   И на завод, что с помпой сдан
   В эксплуатацию, десантом
   Отец являлся... Чемодан
   Из черной кожи с медным рантом
   
   При нем... Есть у вещей душа
   Отец так полагал. Я верю,
   Иная может иссушать,
   Подобно травке или зверю,
   
   Отец считал, что чемодан
   Привычный -- умножал удачу...
   И вот он мне в дорогу дан --
   И мне поможет сверхзадачу
   
   Решить. Я жертву оценил
   Учебники вошли... Спасибо!
   Отец поступком удивил...
   Ведь был уже звонок:
    -- Спасите!
   
   Завод не пашет! --
    Обзвонил
   Уже отец свою бригаду
   А «талисман» свой мне аручил
   -- Бери. Я понимаю – надо...
   
   Он в предвкушении разлук,
   А «Талисмен» -то мне? Шараду
   Мне задал...
    -- Ты же, как без рук --
   Без «талисмана»?...
    -- Да, взаправду,.
   
   -- Но пусть послужит в этот раз:
   Тебе -- надежно -- без обмана...
   Присядем на дорожку... Час
   Замок защелкнуть «талисмана»...
   
   Ну, с Богом, двинулись... Пошли! --
   Подвел автобус, все испортя,
   -- Все, опоздали!
    -- Не шали!
   Пешочком до аэропорта
   
   Квартал насквозь пересечем...
   Шагнули! Некогда телиться!
   ... С эскортом двигаю пешком,
   Пылим, минуя психбольницу.
   
   Родные машут, мол, шагай --
   Успеешь сам -- и ладно! Марш их,
   Едва не обессилил... В рай
   Спешу с отглядкой на домашних...
   
   Рвану взаправду... Подойдет
   Эскорт попозже... Пусть потерпят...
   Несчастье: без меня вспорхнет --
   (Мне не успеть в походном темпе) --
   
   Наш местный «боинг»... Боль в ушах
   Дарил всегда хохлацкий лайнер...
   К аэропорту сделать шаг
   Заставил только случай крайний.
   
   А вот -- несусь, как на пожар...
   Спасибо армии и спорту --
   Я в темпе марш-броска бежал
   С вещичками к аэропорту...
   
   Роодные семенят вослед...
   Процесс, нелепо так начавшись,
   Впредь вряд ли станет лучше... Бред:
   Я улечу, не попрощавшись
   
   В два счета рушит вам судьбу
   Обычный рейсовый автобус...
   Зачем лишь начинал борьбу?
   Зачем я жилы рвал, готовясь?
   
   И на тебе -- такой урок!
   Я размечал и добивался,
   Чтоб каждый пунктик точно в срок
   И начинался и кончался...
   
   Хоть от досады и стонал --
   В руках баулы тяжелели,
   Но темпа я не ослаблял.
   А вот уже в конце аллеи –
   
   Изящный аэровокзал.
   Взбегаю на крыльцо -- и к "справке":
   -- Рейс на Москву... Я опоздал?...
   -- Рейс задержали. Об отправке
   
   Объявят позже... --
    Ну, дела...
   Не знаешь, плакать иль смеяться...
   Моя команда подошла...
   Тут как бы сердцу не взорваться –
   
   Себя и родичей загнал
   На этом марш-броске авральном...
   Присесть бы... Но просторный зал
   Аэрофлотовским похвальным
   
   Стремленьеи пассажирам дать
   Нагрузку ради тренировки
   Без слов приказывал: «Стоять!»
   Со здравым смыслом нестыковки
   
   «Аэрофлот» волнуют? Будь
   Ты хоть младенец или старец,
   О снисхождени забудь...
   Вошел и отдал деньги?... Парясь,
   
   С терпеньем ожидай, когда
   Тебя сочтут достойным знанья,
   Что рейс задержан навсегда,
   Отправлен без тебя заране...
   
   Едва я в голос не завыл --
   Стон сам собой из уст родился:
   Ну как же это я забыл?
   Не дозвонился, не добился...
   
   Ведь направленье не добыл
   Из окружной моей газеты...
   Выходит, зря тропу торил?
   Сказать своим, что зрящно это,
   
   Что лучше даже не взлетать...
   Ну вот, они и подоспели...
   Заставил только зря бежать –
   Устали, бедные, вспотели...
   
   -- Передохните, самолет
   Не прилетел...
    -- Почто?
    -- Не знаю...
   А в здании, как в печке... Ждет
   Нас здесь хорошая парная...
   
   По слову -- ждать да догонять...
   -- Письмо тебе пришло из Львова
    Не знаю, важное ль... Отдать
   Забыла раньше...
    Вряд ли слово,
   
   Что с губ едва не сорвалось,
   Мое б семейство восхитило.
   Мне вены раздувает злость...
   -- А взять с собой сюда? Забыла?...
   
   -- Взяла с собой в аэропорт...
   Но где оно?... Ну, точно: глянь же --
   Рекомендация! Из шорт
   От счастья прыгул бы, коль раньше
   
   
   Мне отдала бы! Без письма
   Хоть с полдороги возвращайся!
   Спасибо за письмишко, ма!
   Оно – как обещанье счастья...
   
   Еще один пункт плана -- есть!
   Есть смысл лететь в столицу. Милость
   Господня проявилась... Несть
   Числа тем милостям... Свалилась
   
   Как будто с плеч моих гора...
   Без счета потаенных знаков –
   В них с нами – жребия игра...
   Не всякому дано, однако,
   
   Знать сокровенное... Зовет
   Душа. Душе доверься смело....
   Теперь могу – и в самолет –
   Душа надеждою звенела...
   
   -- Как разберешься ты один
   В столице шумной... Я б хотела,
   Чтоб приглядели...
    -- Гражданин,
   И вы в Москву?
    -- В нее... В чем дело?
   
   Вам чем-то надобно помочь?
   -- Вот беспокоюсь я: в ночную
   Столицу прилетите... Ночь
   Как проведет сынок глухую?
   
    В Москву впервые – и один
   Вы все ж поопытнее ... Вы не
   Присмотрите за парнем? Сын...
   Не успокоюсь я отныне...
   
   -- Ваш выбор верен. Я в Москве,
   Как у себя в квартире... Нуте-с,
   Прощайтесь, юноша! В носке,
   Все деньги? Ладно. Не волнуйтесь --
   
   Я это, впрочем , просто так...
   Ну, уважаю... Вижу: личность... --
   Я тоже вижу, что... чудак!
   Вопрос не странен про наличность?
   
   Ведь привязался, кровосос!
   Спасибо, мама, удружила!
   Теперь вот речевой понос
   Терпи миляги-пассажира...
   
   Ну, мама! Кто бы ожидал?...
   Пожалуйста, опять накладка...
   Ну, ладно...
    -- Все! Я пошагал!
   -- Ни пуха!
    -- Будьте все!...
    Посадка...
   
   Поэма вторая. Лето 1969 года…
   
   Принимает препод у абитуриента экзамен. Почти все что он не спросит, абитуриент не знает. И тут препод говорит, мол давай последний вопрос задам, если ответишь правильно – поставлю пятерку, если нет – то двойку. И спрашивает у абитуриента, сколько в этой аудитории лампочек. Абитуриент обвел глазами
   всю аудиторию и смело говорит:
   - Пять.
   Но тут препод усмехаясь и доставая из кармана еще одну лампочку говорит:
   - Неправильно. Шесть.
   Приходит абитуриент уже на следующий год сдавать экзамен этому же преподу, в этой же аудитории. Опять такая же ситуация. Опять препод задает тот же
   последний вопрос. Студент смело отвечает.
   - Шесть.
   Препод, усмехаясь и показывая пустые карманы, говорит:
   - Увы. Их всего пять.
   И тут абитуриент достает из своего кармана лампочку и говорит:
   - Нет. Шесть.
   
   
   Из студенческого фольклора.
   
   Ну, вот… Мучительный полет
   Закончен. «Ан» -- сплошная пытка.
   Боль в переносице грызет
   Возможно от переизбытка
   
   Давления в салоне, рев
   Турбин за стенкой фюзеляжа,
   Лишает разума… Нет слов…
   Короче, самолета гаже,
   
   По крайней мере для меня,
   Не изобретено покуда.
   Мозги, болтаются, звеня…
   Ну, ясно – это не причуда,
   
   Не оголтелый мазохизм,
   Что я забрался в этот «лайнер».
   Не супермоды экстремизм,
   А просто срок подходит крайний.
   
   Ведь все расчитано по дням:
   Когда с завода отпроситься,
   Чтоб взмыть на «Ан’e» к облакам
   И на журфаке появиться.
   
   Но вот велят опять ремни
   Зашелкнуть – значит, долетели.
   А переносицу хоть мни,
   Хоть три – болит ужасно. Еле
   
   Терплю – убийственная боль!
   Иные, вижу, не страдают.
   Еще до старта -- карамболь –
   Какие дальше ожидают
   
   Нас испытания в Москве?…
   В глазах темно, сжимаю зубы.
   Боль в переносице, в виске,
   А тут еще вот этот… Грубым
   
   Я и в солдатчине не слыл,
   -- Эх, мама! – все шепчу с досадой
   Какой тут демон подсобил?
   Да кто тебе сказал, что надо
   
   Меня, солдата, поручить
   Заботе полуидиота?
   Тут режет боль, что впору выть,
   А этот -- кто, мол, ты, да что ты,
   
   Да есть ли деньги, да зачем
   В Москву -- кто встретит по прилете?…
   Ну, в общем, досадил совсем…
   Я стал грубить – уж вы поймете,
   
   А этому – хоть кол теши
   На приставучей черепушке.
   Уж мне досталось от души
   От длинных ног и до макушки.
   
   Мне ноги некуда девать.
   Колени вдавливались в спинку
   Ну, самолет, едрена мать,
   Хохлацкий «Боинг»! Как сардинку
   
   Натрамбовали в нем людей,
   А каково здесь им – неважно.
   Вплотную кресла без затей –
   Ну, просто пытошная… Страшно!
   
   Вдруг у кого сердечный спазм,
   Иль, скажем, ноги в варикозе –
   В такой-то тесноте (маразм!) –
   Час – и уместно о тромбозе
   
   И о некрозе гомонить,
   А обмороки – в каждом рейсе…
   Жизнь, словом, -- подвиг! Оценить
   Как нас закаливал сей «крейсер»,
   
   С ним вместе – весь советский строй,
   Способен был лишь иностранец.
   И вправду, каждый здесь – герой:
   О повседневность остро ранясь,
   
   Способны выживать и жить
   Самим незнанием богаты
   О том, что нищи – не тужить…
   Отвлекся… Щелкнули захваты,
   
   Наш «лайнер» шасси разогнул
   И на бетонку прыгнул с ревом,
   Как будто следом Вельзевул
   За ним несется, непутевым.
   
   Но вот наш «Ан» замедлил бег
   И замер. Все, итог процесса.
   На выход приглашает всех --
   В Москву! – принцесса-стюардесса­.­
   
   Под брюхом «Ан’a» – автокар,
   Куда сгружают чемоданы.
   Вот темно-алый, как пожар,
   Мой дембельский… Вот «талисмана»
   
   Две лямки – времени-то жаль –
   Беру их прямо с автокара –
   И шмыг в автобус – ну-ка, вжарь,
   Водитель! Нет, видать мне кара,
   
   Не знаю лишь, за что: земляк
   Что мамой в Черновцах мне придан,
   Влезает следом… Ну, маньяк!
   Я отвернулся с гордым видом,
   
   Мол, с вами, дядя, незнаком,
   Но этот, как репей, прилипчив…
   -- Сейчас в гостиницу пойдем,
    Получим номерок приличный,
   
   Со мною, брат, не пропадешь…
   Подумалось: а может – вправду?…
   А над Быковом легкий дождь
   И вечерок сгустился…
    -- В «Прагу»
   
   Мы завтра вечером нырнем,
   Я приглашаю, не тушуйся…
   -- А где гостиницу найдем?
   -- А там, куда укажет шуйца…
   
   -- Вы материтесь… Что ж, пока!
   -- Постой! Земляк заржал, довольный:
   -- Ведь шуйца – левая рука.
   Не знал?
    Откуда? –
    Малахольный
   
   Попутчик вновь захохотал:
   -- Образованием не блещешь,
   А хочешь в МГУ… Нахал!
   Тут не тебе чета, похлеще
   
   Ребята, надорвав пупок,
   На этом рубеже срывались…
   Да, ладно, помогу чуток…
   …На небе звезды показались…
   
   Давно хотелось прикорнуть –
   В полете напрочь измотался.
   И тело просит отдохнуть,
   А тип, что пьявкой привязался,
   
   Златые горы мне сулит,
   Так хочется поверить в чудо!
   Но тайный голос мне звенит:
   Не верь, не верь – избегнешь худа!
   
   Быково… Слышу в первый раз
   Я имя аэропричала,
   Куда наш «Ан» добросил нас.
   Гостей высоких привечала
   
   Всегда во Внукове Москва.
   О Домодедове читали,
   О Шереметьеве… Тоска –
   В Быково, видно, прилетали
   
   Зачуханные до костей,
   На старой авиакобылке
   Провинциалы всех мастей
   Из самой что ни есть глубинки.
   
   -- Так где ж гостиница, земляк?
   Я прерываю излиянья.
   -- Вот, за деревьями, босяк!
   Не оправдались ожиданья –
   
   Гостиница лишь для своих,
   Для летного, то есть состава.
   Бросаю дядьку. Этот псих
   Вконец мне надоел. Устало
   
   Тащился в аэровокзал.
   Свободных нет в помине кресел.
   Одно по счастью отыскал.
   Присел и задремал. Невесел
   
   Московский первый вечерок.
   Связав ремнем баулов ручки,
   Ремень взял в руку, чтоб не мог
   Воришка – знаем эти штучки! –
   
   Их из под носа уволочь.
   А в жестком кресле неудобно.
   И бесконечно длится ночь…
   Попить, поесть бы… Вновь подробно
   
   В деталях вспомнилась борьба
   Моя на подступах к столице…
   Гляжу – неласкова судьба
   К тому, кто разорвать стремится
   
   Свою прикованность к нужде,
   Свою отсталость, бездуховность.
   С судьбой бесславной во вражде
   Мне долго ль биться? Знать, греховность
   
   Моя и предков тащит вниз…
   Душа к высокому стремится.
   И это больше, чем каприз,
   Прозренье здесь. Душа томится
   
   В том обрамлении судьбы,
   В котором из пеленок вырос.
   Стройбат – маразм, тупые лбы --
   Я из армейской службы вынес
   
   Стремленье одолеть судьбу
   И из предначертаний рабских,
   Из уз духовных – смерд, горбун –
   Восстать и распрямиться, вязких
   
   Привычек к рабству цепь порвав…
   А выход здесь один – ученье.
   Трудом и волей лень поправ
   В храм мудрости прорвавшись, рвенье
   
   К ученью приложив сполна,
   Себя из неучей извергнуть
   И душу исцелить, до дна,
   Всю мудростью промыть, и скверну
   
   Невежества изгнать, и впредь
   Сознанье сочетать со знаньем,
   И светом разума гореть,
   К сверхзнанью восходить дерзаньем…
   
   Сквозь дрему чувствую: меня
   Обременяет сбоку тяжесть.
   Мне на плечо башку склоня
   «Земляк» пристроился… Сюда же
   
   Приперся – вот еще сюрприз!
   Храпит, козел, и в ус не дует.
   И не столкнешь паршивца вниз –
   Тяжел, зараза! Замордует
   
   Одним лишь храпом, сукин кот!
   Замысловатые рулады,
   Как Магомаев выдает
   На всю ивановскую. Надо
   
   Мне хоть часочек подремать,
   Ведь предстоит денек серьезный.
   Вот угораздило же, мать!
   Не дремлют силы зла, их козни
   
   Где и не ждем их, достают…
   А за окном уже светает.
   Аэрофлотовский «уют»
   Нас неизменно закаляет.
   
   Четыре… Посижу еще,
   Ну, скажем, до пяти – и ходу!
   В Москву дочухаю… И что?
   Куда потом – не зная броду?
   
   На том письме из МГУ
   Был адрес: на проспекте Маркса,
   Дом 18… Я смогу
   Найти и сам. Поди, не с Марса.
   
   Конечно, можно б и спросить,
   Да вдруг опять такое ж горе,
   Как «землячок» – пойдет юлить,
   Сусанин – с похотью во взоре.
   
   Уж лучше малость поброжу
   По улицам столичным праздно,
   Зато в силки не угожу,
   Не уболтаюсь всяко-разно…
   
   Раз главный университет,
   То должен в центре быть, конечно,
   А шпиль, что виден на весь свет –
   Ориентир – вот так беспечно
   
   Я направленье намечал…
   А солнце поднималось выше.
   Еше я малость поскучал
   Под храп… Потом стараясь – тише,
   
   Поднялся, в руки взял багаж –
   И выскользнул из павильона.
   А дальше? Нужен был зондаж.
   Решил не спрашивать… Резонно?
   
   Ну, отляделся… Посреди
   Межпавильонного пространства
   Автобус загудел… Гуди,
   Я мимо! Как-то вдруг престранно
   
   Чутье чрез площадь повело.
   Там обнаружил указатель
   «До станции…» Вперед! Ползло
   Неспешно время…
    -- Эй, приятель,
   
   Почто же без меня в Москву?
   Такого уговора нету!…
   Опять «земляк»! Меня в тоску
   Бросает, вновь невзвидел свету.
   
   А на асфальте впереди
   У двух огромных чемоданов
   Блондинка юная… Поди,
   Одной не дотащить – и странно –
   
   Никто не рвется ей помочь…
   Я понял: вот мое спасенье
   От земляка-зануды – прочь
   И колебанье и сомненье…
   
   К блондинке двинул на рысях:
   -- Что, так стоять и будем? Скучно!
   А отчего вода в глазах?
   Ты это брось, подруга! Дружно
   
   Поделим чемоданы. Ты
   Возьмешь мой дембельский. Он легче.
   А я впрягусь в твои… Киты –
   Не чемоданы – искалечат…
   
   Сюда их как доперла, мать?
   -- Попеременно, в два этапа…
   -- Ну, ладно, двинули… Шагать
   Еще с полкилометра… Шляпа-
   
   Земляк растерян… Помогать,
   Видать желанья не имеет…
   Желает рядышком шагать,
   Но я, хоть и плечо немеет,
   
   На коем батькин «Талисман»
   Шаги гигантские рисую --
   Попробуй догони, болван!
   И не пытайся, чудик, всуе!
   
   Зря ль что ль в стройбате кирпича
   Носилками бегом таскали
   Вдвоем по сотне штук… Лечи
   Дыхалку, сукин кот, вначале,
   
   Потом со мной вперегонки
   Попробуй состязаться с грузом.
   Поди уж намочил портки?
   Куда тебе – с таким-то пузом!
   
   Девчонка с «дембельским» кряхтит,
   Однако ж не теряет темпа.
   На совместимость тест… Претит
   Знакомство всуе. Не затем-то
   
   Я в первый раз стремлюсь в Москву,
   Не то бы, точно, привязался,
   А нынче лишь журфак в мозгу…
   Ну, добежали…
    -- Ты и мчался,
   
   Как на свиданье!… Через час
   Откроют кассу…
    -- Вот и славно !
   А у девчонки – профиль, фас,
   Глаза и носик – все исправно,
   
   И талия в моих руках,
   Привыкших к лому и лопате,
   Как раз бы спряталась…
    В глазах
   Немой вопрос… Эх, нет, не катит…
   
   Крепить знакомство ни к чему.
   Нельзя обременять удачу…
   Потом я, может быть, пойму,
   О том, что был неправ, поплачу,
   
   Но каждый выбор наш в судьбе
   Всегда потерями оплачен…
   Все прочитала о себе
   В моих глазах девчонка…
    --Значит…
   
   -- Что делать, не судьба… Прости…
   -- Спасибо, что помог…
   -- Спасибо
   -- За что?
    -- Ты встретилась в пути
   Я верю, не случайно… Ибо
   
   Мне вновь показано: судьбу
   Мы выбираем ежечасно…
   Я на тебя гляжу – «в зобу
   Дыханье сперло»... Ты прекрасна!
   
   -- Так что ж ты!
    -- Выбор мой иной,
   Итог известен только Богу.
   Но я решил. Тебе со мной
   Неинтересно будет… В ногу
   
   Со мной недалеко уйдешь…
   Я в общем-то – ничто… Никчемен,
   Образования – на грош!
   Туп, невоспитан, мрачен, темен.
   
   Мне надобно себя сперва
   Извлечь из жизненной трясины.
   Вот потому я здесь… Москва
   Поглотит молодые силы,
   
   Но даст, надеюсь, мне взамен
   Иное миропониманье,
   Опору, чтобы встать с колен,
   А о тебе воспоминанье
   
   Я через годы пронесу.
   Догадываюсь: судьбоносно
   И знаково свело нас… Псу
   Под хвост бы все на свете! Поздно --
   
   Уж так устроен. Отменить
   Не в состоянии решенье…
   Прости… Мне с этим так и жить
   И карою за прегрешенье
   
   Ты мне являться будешь в сны…
   А вот и открывают кассу.
   Ура, мы первые… Должны
   Иные нервничать – ведь массу
   
   Тут пассажиров нанесло.
   И матерятся работяги:
   Им на работу – как на зло
   Кассирша не спешит – бумаги
   
   Какой-то важной не нашла,
   А поезд через пять минуток…
   И я занервничал… Дела!
   Давай билеты, кроме шуток!
   
   Ну, наконец! Отходим прочь
   С моей потерею-находкой.
   Молчим. А что тут скажешь. В точь-
   Точь – «Колдунья», и походкой –
   
   Марина Влади, и лицом…
   Вдруг обожгло – совсем как Люда –
   Порода та же… Подлецом
   Вновь осознал себя – причуда,
   
   Иль впрямь скрещение путей?
   Ведет мечта – и выбор сделан…
   Ну, вот и поезд. Без затей
   Вломился внутрь, неслабым телом
   
   Прикрыв девчонку и багаж…
   Есть у окошка два местечка…
   Ну, с Богом тронулись! Пейзаж
   Неприхотливый… Ни словечка
   
   Друг другу… Катится состав
   Вокруг то дачи, то заводы.
   От приключений подустав,
   Слегка дремлю я, а погода!
   
   День разгорается светло,
   Сияет солнышко на взлете.
   В такой денек да згинет зло,
   Пусть каждый, кто спешит к работе,
   
   Кто на тропу судьбы вступил,
   Сегодня укрепит надежду,
   Восторг души и юный пыл
   Дозреют в творчестве… А между
   
   Людьми да дружба воцарит.
   Вражда бессмысленна и дика.
   Пусть вещий ангел осенит
   Любого и святая Книга
   
   Любому предвещает мир…
   Апрелевка… Вот здесь, выходит,
   Пластинки льют. С них мой кумир ,
   Кобзон, своим стальным выводит
   
   Волшебным баритоном песнь,
   В которой я себя и Люду
   Опознавал обычно… Днесь
   Она далече… Не забуду
   
   Ее глубокие глаза…
   Вот тоже якорь прежней жизни.
   Я вспомнил – и опять слеза
   Непрошенная… Только брызни –
   
   Я кулаком заеду в глаз –
   Не по карману нынче слабость,
   Пережитое про запас –
   На дно души – о нем под старость
   
   Я вспомню, а сейчас – забыть!
   Жить лишь сегодняшней заботой,
   Не раскисать, не спать, не ныть!
   Вперед! И пусть свершится что-то,
   
   То, что вынашивал в мечтах…
   За что борюсь по-партизански…
   Мы явно в городских местах…
   Да, замедляем ход… Казанский!
   
   Толпа выносит из дверей…
   Нет и семи еще…
    -- Куда нам?
   -- Сначала в камеру вещей
   Хранения, затем – по планам –
   
   У каждого -- своим…
    -- Лады!
   И я отдам свой «талисманчик».
   Устроюсь – возвращусь сюды
   И вызволю сей чемоданчик.
   
   Ну, все! Теперь прощай!
    – Прощай!
   -- Не поминай, подруга, лихом,
   Удачи, радости…
    -- Встречай
   Судьбу! – онa сказала тихо --
   
   И, не подав руки, ушла.
   Я бросил вслед ей взгляд прощальный.
   На миг глаза заволокла
   Печаль. Вздохнул… Еще печальный
   
   Отправился искать метро.
   А вход – он рядом, на платформе.
   Как все запутано хитро,
   Но надписи везде… Покормим
   
   Башку загадками… Ну, вот:
   Я был уверен, есть такая
   В столице станция… Народ
   Несется на рысях, мелькая
   
   Перед глазами, как кино
   В ускоренных рапидных съемках
   Из пункта А в пункт Б… Дано,
   Куда и как добраться, Семка,
   
   Так отчего ж тогда застрял?
   Давай и ты – вперед с народом.
   Час пик, наверное… Устал,
   К чему бы прислониться? Подан
   
   Толпе состав. Вползли в тоннель.
   Здесь шумно, как в цеху кузнечном.
   А теснотища-то! Шанель --
   Не каждого флюид, конечно.
   
   Но путь недолог. Объявил
   Динамик о проспекте Маркса…
   Толпу тараном продавил,
   Прорвался … Малость оклемался –
   
   И на поверхность. Угадал
   Как раз к «Националю». Вижу –
   Напротив Кремль… Я пошагал
   По Маркса… Семь утра…Пожиже
   
   Толпа на Маркса… Ясно, рань
   И здесь заводов нет в помине.
   Ну, вот. Мы здесь, судьба. Ты встань
   И поклонись Москве. О сыне
   
   Матроса-воина Москве --
   Ты знаешь как сама – поведай.
   Готов и я сразиться. С кем?
   Да сам с собой, считай. Победой
   
   Мое вступленье в МГУ
   Сочти, столица, и отцовой
   И дедовой, с кем не могу
   Я перекинуться и словом
   
   Ведь тридцать с лишним лет назад
   На подступах к родной столице
   Смертельно ранен был… Но ад
   Фашистский был повержен. Блицем
   
   Не вышел, боком вышел криг,
   В чем вклад моих предтеч весомый…
   Души моей беззвучный крик –
   Печалью памяти бессонной…
   
   Ограда. Флигель на замке.
   Табличка у дверей. Ну, ладно.
   Дождемся. Правда, в пиджаке
   В такую рань еще прохладно.
   
   Что делать? Только ждать и ждать.
   «Литературка» на ограде.
   Отлично! Можно почитать.
   Шестнадцатой полоски ради
   
   Ее случалось покупать.
   Над «людоведом-душелюбом­»­
   С романом века хохотать,
   А ивановским злым и грубым
   
   Пародиям, могу признать,
   В особом свойстве не откажешь:
   Ошибки, ляпы выявлять,
   Гротескно их усилив, в саже
   
   Измазав автора, как он,
   Никто в Союзе не умеет.
   И в этом номере… Силен!
   Ну, Александр! Поди синеет,
   
   Кого разделал под орех
   Опять жестокий пародийщик.
   Однако ж остроумен! Смех
   И не удержишь! Вот дразнильшик!
   
   Едва ли будут вспоминать
   Поэта, коему попало
   И строки наизусть читать
   Нелепого оригинала.
   
   Ну, а пародия – в момент
   Втемяшилась в лобешник… Честно!
   И я, как будущий студент,
   Ее оценивал – чудесно!
   
   В худой котомк поклав ржаное хлебо
   Я ухожу туда, где птичья звон.
   Я вижу над собою синий небо,
   Косматый облак и высокий крон.
   
   Я дома здесь, я здесь пришел не в гости,
   Снимаю кепк, надетый набекрень,
   Высокий птичк, помахивая хвостик,
   Высвистывает мой стихотворень…
   
   Ах, мне бы так вот сочинять –
   Легко, раскованно, с улыбкой,
   Чтоб пробирало…
    Собирать
   Толпу у входа за калиткой
   
   Тем часом начинал журфак.
   Все с той же, как и я заботой.
   Возникла очередь… Дурак!
   Ведь первым был, а буду – сотый.
   
   Зря лишние часы стоять
   Из-за пародий ивановских –
   Нет, точно – дурачина, мать! –
   Из остолопов колпаковских.
   
   Стал в очередь. Стою, терплю.
   Считай, вторые сутки пыток.
   Ждать без движенья не люблю,
   Да делать нечего… Напиток
   
   Любой пришелся б в самый раз.
   Купить не догадался, дурень…
   Стоим… Пошел девятый час.
   Открыли дверь к мечте… Прокурен
   
   Начальный лестничный пролет.
   Вахтерша не пускает дальше…
   -- Дa ты, гляжу, еврей… Пролет!
   Не попадешь, скажу без фальши…
   
   -- Посмотрим. Раз уже я здесь,
   То вспять не поверну с порога,
   Осилю или нет – Бог весть,
   Судьба моя в деснице Бога..
   
   В той очереди за судьбой,
   Где я, переставляя «дембель»,
   Топтался-танцевал с гурьбой
   Иных взыскующих, нам всем бы,
   
   Хотелось одолеть порог --
   Удастся одному из сотни.
   Высок порог… Поможет Бог –
   Перелетим… Здесь все способны
   
   Кропать, строчить, писать, творить,
   Меня, возможно, одаренней,
   Но я не отступлю… Корить
   Не стоит за упрямство… Сонней
   
   Меня – в той очереди нет,
   Устал – хоть на ступеньку падай…
   До врат в заветный кабинет
   Еще не близко… Что ж, досадуй
   
   Лишь на себя, чтец-грамотей,
   Да, может быть, на Иванова.
   Стоял бы тупо без затей
   У двери первым, право слово,
   
   Уже б формальности «спихнул»
   И отдыхал давно в общаге.
   Да что жалеть теперь? Шагнул
   Ступенькой выше… На бумаге
   
   Поди читать – и то – тоска…
   А мимо – шмыг – туда – обратно –
   Такие девушки! Резка
   На них реакция… Понятно,
   
   Что обалдели пацаны…
   Но абитуриентки тоже,
   Что притулились у стены,
   Так смотрят, что, поди на коже
   
   У тех студенток вмиг – ожог…
   А парни оживились
    – Надо, --
   Заметил кто-то под смешок,. –
   Прорваться непременно, -- взгляда
   
   Не отрывая… И меня
   Тотчас покинула усталость…
   Тут косолапо семеня
   Заходит паренек… Осталась
   
   На нем -- печатью ДЦП --
   Изломанность шагов и жестов,
   А с ним – ну ничего себе –
   Еще красивее невесты,
   
   Как одалиски при царе
   Внимавшие ему с восторгом…
   Примите и меня скорей!
   Девчат, я вижу, высшим сортом
   
   Сюда лишь принимают, блин.
   Коль этот у девчат в фаворе,
   То я – не полный же кретин ,
   Рука крепка, огонь во взоре,
   
   Здесь своего не упушу…
   (Забылась девушка в Быково)…
   И пораженья не прощу,
   Коль потеряю шанс… Такого…
   
   Сверхнапряжения души
   Повторно не создать отныне…
   Так значит тихо удуши
   Все слабости, чтоб и в помине
   
   Не появлялись. Все, что есть
   В энергетическом резерве,
   Все в дело – мужество и честь.
   Пусть каждый день сейчас – на нерве –
   
   Вот так и надобно, пока
   Шагаешь неуклонно к цели –
   Возьмем бычару за рога,
   Да так, чтоб сразу захрустели,
   
   И не отпустим, не дадим
   Свободы бедненькому торо –
   И покорится. Убедим!
   Так сам себе твердил… И фора
   
   Солдатская имела вес,
   Что, ясно, также вдохновляло.
   Однако ж ожидал чудес:
   Без высших сил – надежды мало
   
   На самый маленький успех…
   Я, видно, должен объясниться:
   Меня, а равно – прочих всех
   Лишили веры в Бога… Мнится:
   
   Здесь козни Божьего врага…
   Но армия – всему научит.
   Там мы – без-Божники, пока
   Нам краник жизни не прикрутит,
   
   Что и со мной произошло.
   Но если ты у самой грани
   О Боге вспомнишь – повезло –
   Спасешься! Вновь в чудесном кране
   
   Забьет энергия ключом…
   Кто пережил, тот вновь поверил,
   А с верой все нам нипочем…
   И вот меня впускают в двери…
   
   Аудитория… Столы…
   На избирательный похоже
   Участок… Чинно вдоль стены,
   Напротив – и мороз по коже –
   
   Красавицы-студентки…­ Я
   Вдруг заикаюсь от смущенья…
   Но злобой на себя кипя,
   Пытаюсь не придать значенья,
   
   Разящей красоте девчат,
   Психологической атаке
   Меня подвергли… Как хотят,
   Так издеваются… Нет, враки,
   
   Меня и этим не возьмешь,
   Красотки не отнимут силы.
   Отставить девушек! Даешь
   Журфак, а там посмотрим. Милых
   
   «Приемщиц» разочаровал,
   Оставив их без комплиментов.
   Мне не до них сейчас: аврал
   По продвиженью в круг студентов.
   
   Нашли мой кондуит. Ура!
   Добавил стопку документов,
   Ну, паспорт показал… Пора
   В общагу – славный дом студентов.
   
   Ну, прямо враз! Еще сперва
   Заполни длинную анкету.
   Я вспомнил бабушки слова
   На вахте: мол, в обитель эту
   
   Еврею не попасть… Решил
   Маленько придуриться… Почерк,
   Мол, крупный… Так расположил
   Ответы меж анкетных строчек,
   
   Что пятую графу-капкан
   Оставил вовсе без ответа –
   Нет, дескать, места… Мой обман –
   Да, впрочем, а обман ли это?
   
   Скорее от расистских «штук»
   Необходимой обороны
   Прием сомнительный… Каюк,
   Бы дурню, да свои законы
   
   Всевышний утверждает сам…
   Мой примитивный трюк не вызвал
   Вниманья у девицы…
    -- Дам
   В высотку направленье… Выслал
   
   Бумаги вовремя… Привез
   Рекомендацию газеты…
   Анкета… Справки… Все…
    -- Вопрос:
   Высотка – это что? Где это?
   
   -- Ах, да! Приезжий … Прямо здесь,
   На Маркса, около ограды
   Автобус… Не стесняйся, лезь –
   Часок – и будешь, там, где надо.
   
   Не ошибешься. Этот дом
   Известен каждому по фото…
   Вот пропуск на экзамен. В нем
   И строчки для оценок… Что-то
   
   Забыла вроде… А, солдат!
   Еще поговори с майором
   За тем столом… Вот список дат
   Экзаменов… Удачи…
    Хором,
   
   Меня с бумагами в руках
   Тащившегося коридором
   На выход поздравляют так,
   Как если б стал студентом… Взором
   
   Завистливым окинул всяк,
   Кому у стеночки томиться…
   А я -- на улицу… Журфак,
   Он – вот он, рядом. Мне не снится.
   
   Впервые из его дверей
   Я выхожу под сень столицы…
   Ах, если б только… Ну, скорей
   В автобус… Как сельдей! Теснится
   
   Привычный ко всему народ.
   А я уже изнемогаю,
   Не держат ноги… Взад-вперед
   Шатаюсь, невзначай толкаю
   
   Всему привычных москвичей…
   Кто лишь оглянется с укором,
   А кто грозит погнать взашей,
   Приезжих матеря с задором…
   
   Ну, в общем, еду по Москве…
   Усталость сплетена с восторгом…
   Здесь столько зелени – то сквер,
   Бульвар тенистый… По пригоркам –
   
   Газоны… Словом – город-сад!
   Дома архитектуры строгой…
   Старинные постройки взгляд
   Выхватывает, церкви… Трогай,
   
   Водитель – ладно, разглядел.
   Еще, поди, настанет время
   Для плотного знакомства… Дел
   Еще невпроворот… А в темя,
   
   Что отупело от всего,
   Что за два дня уже случилось,
   Неотвратимо заползло
   Желанье жить в Москве… Сложилось
   
   Оно уже из первых встреч…
   И нестеримее стремленье
   Порог журфака пересечь,
   Добившись права на ученье…
   
   Проспект в честь Ленина. Знаком
   По новостным киножурналам.
   Здесь москвичи стоят рядком
   С букетами по тротуарам
   
   Приветствуя больших гостей
   Когда из Внукова на «Чайках»
   Их в Кремль провозят… Новостей,
   Знать, не смотрели… Эй, встречай-ка,
   
   Меня, столица, Я – большой,
   Без малого два метра… Видно
   Меня за две версты, с душой,
   Москвой наполненной… Обидно –
   
   Уж не букеты, так цветок
   Хоть кто бы притащил навстречу…
   Свернули вправо, едем… Шок!
   Высотка – вот она! Замечу,
   
   Что прежде я, конечно, знал,
   Каков он, МГУ, по фото,
   Но, видно, чересчур устал,
   Не связывая отчего-то
   
   «Высотку» с этим вот дворцом,
   Увенчанным иглою-шпилем.
   Автобус двигался кольцом.
   Я говоря, высоким стилем,
   
   (Слегка смягчая), обалдел:
   На это зодческое чудо,
   Как замороченный, глазел,
   Автобус вкруг него покуда
   
   Свое выписывал кольцо…
   -- Ну, дурачина! Мне ж на выход!
   Взошед на строгое крыльцо,.
   Свой пропуск вытащил… Но выгод
   
   От пропуска не получил…
   -- Вам в зону «Б»… Сержант строжился:
   -- Вход слева… Поблагодарил
   И с чемоданом потащился
   
   В обход дворца, где у ворот
   Избушка-будка – проходная.
   Народ же напрямую прет
   В ворота, шустро предъявляя
   
   Дежурной пропуска… И я
   Влился в поток. Иду с народом
   Вошел и встал. Видать, моя
   Фигура вся сплошным вопросом
   
   Была и бег притормозив
   Очкарик в выцветшей штормовке
   В мой пропуск зыркнул…
   -- Прямо!
    Взвив
   Вновь воздух, прочь умчался, ловкий
   
   И шустрый, как мышонок… Ввял
   Свой дембельский и напрямую
   Двором просторным пошагал.
   Пообочь скверики… Миную.
   
   Затем большой асфальтный плац.
   Играют в бадминтон… Швыряют
   Диск-бумеранг… Смеются – бац! –
   В меня попали – умирают –
   
   Так весело.. Вертушка-дверь…
   Холл… Все не так, как на журфаке –
   Солидно… Ну, куда теперь?
   На мне, должно быть, крупно – знаки:
   
   «Провинциал»… Спешат помочь:
   -- Вам не второй, сюда… На входе
   Мой пропуск смотрят… Мне невмочь…
   Вахтеры не спешат… Ну, вроде
   
   Бумагой удовлетворен
   Такой ответственный дежурный:
   -- Шестнадцатый ! Я покорен –
   Сверхстрогий дядя, но культурный –
   
   Мне на прощанье козырнул:
   -- Вы пропуск не теряйте, ладно?
   Впервые в жизни -- в лифт…
    Рванул
   Сверхскоростной – и безотрадно
   
   Я ощушаю тошноту…
   Ну, не довольно ль испытаний,
   Иначе – пыток? За мечту
   Плачу здоровьем… Голос тайный:
   
   -- Терпи и не скули, солдат,
   Вся жизнь – дорога испытаний.
   Жизнь любит сильных, так-то брат,
   Будь сильным на пути дерзаний…
   
   Вздохнув, я вышел на этаж:
   Диваны, кресла в черной коже,
   Паркет навощен, скользок… Блажь –
   Лак лучше, чище…И, похоже,
   
   Пол был сегодня лишь натерт…
   А впрочем, мне какое дело?
   Хозяин – барин… Пусть «лендлорд»
   Решает , как ему приспело…
   
   Мне кастеляншу этажа
   Найти б скорей да поселиться…
   Искать-то – где? Куда бежать?
   Три коридора… Интуится,
   
   Что вправо надо повернуть…
   И точно: дверь в конце открыта…
   Толпешка у дверей… Ну, жуть!
   Где взять терпения? Копыта
   
   Откинешь на пути к мечте:
   Я сам себе ворчу устало.
   Вновь очередь. Стою в хвосте.
   Дают простынки, одеяла,
   
   Тяжелый чайник, лампу… Ну,
   Забота вдохновляет малость…
   Чего там, ладно, дотяну…
   Вот, наконец, и мне досталось…
   
   С ключом, охапкою вещей
   Иду в указанный мне номер.
   А вот он!… Дверь… Для почты щель…
   Замок скрипит… Не сразу отпер…
   
   Вхожу… Прихожка… Туалет…
   Вот что давно меня томило…
   Вступаю и включаю свет…
   Во, легче сразу… Очень мило!
   
   Налево – умывальник, душ,
   А прямо – две стеклянных двери…
   Моя правее… Входим уж…
   Неужто прибыл? Нет, не верю!
   
   Ну, слава Господу, привел
   Меня в заветную обитель…
   Доехал, добежал, дошел –
   Считайте: я московский житель.
   
   Переведем с дороги дух,
   Дела, покуда погодите…
   Да, тесновато здесь для двух,
   Но славно, славно… Поглядите:
   
   Два стенных шкафа, стул один,
   Хоть две поставлены кровати…
   Живите скромно, гражданин…
   Прилечь хотите – отдыхайте!
   
   Минуток, правда, на пяток
   Сказать по правде, отрубился.
   Вскочил – и в душ – и кипяток
   Крутой на голову полился…
   
   Попеременно обливал
   То им то ледяной водицей…
   Бельишко шустро постирал…
   А как же – ни к лицу лениться.
   
   
   Воротничок с десяток раз
   Рубашки тер, и снова мылил,
   И полоскал… Повесил… Класс!
   Воды, поди, цистерну вылил --
   
   
   Опять солдатчина пошла…
   Покуда не доходят руки –
   Есть неотложные дела –
   Попозже выстираю брюки –
   
   Две пары их – и чтоб во всем
   Была содатская опрятность,
   По вечерам все простирнем,
   Утюжим утром – аккуратность
   
   Должна быть каждый день на «пять»….
   Проверим: пропуск, паспорт, деньги
   Квитанцию не потерять…
   А кто шнурки завяжет «детке»?
   
   Ясна задача – «талисман»…
   Мне без него – хоть камнем в воду!
   Бумаги – в боковой карман –
   Дверь комнаты на ключ – и ходу!
   
   Тут в блоке отворилась дверь…
   -- А, вновь прибавилось народу?
    Итак, нас пятеро теперь –
   Куда бежишь, не зная броду?
   
   Устав читал? Так где доклад?
   Ты, кто, откуда?
   
    – С Буковины,
   Семен, почти вчера – солдат…
   -- Я Федя Хрусталев, смотрины
   
   Продолжим: на тебя глядят…
   -- Валера Стрикут – из Одессы ..
   -- Я Игореша … Волгоград…
   -- Сергеев Саша… Политесы –
   
   
   Забудем – дуй к нам в кубрик. Вот!
   Сергеев вытащил бутылку…
   -- Спасибо, пью я лишь компот…
   У Федора рука к затылку:
   
   -- Что, вправду трезвенник?
    – Не пью.
   -- Таких я не встречал покуда…
   Совсем?
   – Совсем!
    -- Едрит твою!
   Всереьез не пьешь?
    – Да, не причуда…
   
   Ну, просто с нами посиди…
   -- Мне на вокзал. Там книг два пуда
   Еще в хранилище…
    -- Иди,
   Без книжек в нашем деле – худо.
   
   Еше, надеюсь, посидим.
   Раз книги – это первым делом.
   Ты, Сема, вымахал… Гляди –
   На нашем фоне Гулливером --
   ,
   Два метра ? Больше?
    – Не смеши!
   -- В Карпатах выше гор тянулся?
   
   -- Пошел…
    -- Обратно поспеши.
   А если б засветло вернулся,
   
   Еще б маленько для души
   И погуляем по столице…
   -- Я постараюсь…
    -- Ну, чеши!
   Лифт… Проходная… Повторится
   
   Маршрут мой симметрично… Как
   Иначе ехать на Казанский –
   Еще не ведаю пока --
   Вновь в сто одиннадцатый… В танке
   
   Поди не жарче … Вновь кружить
   Вокруг дворца с манящим шпилем
   Пошел автобус… Можно жить --:
   Уселся у окошка… «Пилим»
   
   Неспешно по кольцу… Цвело
   В душе восторженное чувство:
   В нее то здание вошло
   Все в зелени. Тюльпанов буйство…
   
   Ты чудо – университет! --
   Я крикну всем – подайте рупор!
   Тенистые аллеи… Нет,
   Отсюда – только в виде трупа!
   
   Широкий Ленинский проспект…
   Московских окон свет – из песни…
   Над тротуаром – сеть – аспект
   Заботы о прохожих -- если
   
   Иной отвалится «кабан»…
   Таким по черепушке тресни –
   И реквием! А так -- в капкан,
   В сеть рухнет плитка честь по чести.
   .
   Видать, печальный опыт есть.
   У облицовщиков сноровки
   Похоже, мало, ну, и несть
   Числа лентяям – по головке
   
   В стройбате били б… На соплях
   Лепили плитку, право слово!
   Так, стало быть, -- увы и ах, --
   Не все в столице образцово…
   
   Критическая мысль ушла…
   Москва ! Паролем тайным снова
   Я повторяю – и текла --
   (Я очарован, околдован –
   
   Сердцебиенье не унять) --
   Как на экране жизнь столицы
   Пред взором жадным и опять
   Шепчу: неужто мне не снится?
   
   Неслышно Господа молить:
   Отец небесный наш -- не надо
   Меня отсюда увозить!
   В плену у сказочного града
   
   Душа… Уж коли здесь не жить,
   То лучше мне не жить и вовсе –
   Мне хочется орать, вопить --
   Да толку что? Крепись, готовься,
   
   Копи силенки, чтобы ввысь
   Себя всей волею подкинуть…
   Карабкайся, ползи, тянись…
   Чудесную кинокартину
   
   Гляжу в окне… Из всех картин
   Сильнее возбуждает эта:
   Автобус по Москве катил,
   Я ехал по столице… Лето…
   
   Денек в разбеге… Голодна
   Душа – картиной не насытить.
   Москва! Позволь же – ты должна –
   Мне это чудо дольше видеть…
   
   Все силы стоит положить,
   Но только, чтоб сквозь все барьеры,
   Прорваться – и в столице жить,
   Не для богатства и карьеры –
   
   Для радости душевной… Весь
   Я погружен в раздумья эти
   Я буду здесь! Я нужен здесь!
   В окне – кино о чудном лете.
   
   Его тепло и щедрый свет –
   Подпитывает упованья…
   Надежды дарит о Москве,
   Неуловимые желанья…
   
   Тем часом, пролетев мосты,
   Автобус шел к Кремлю, давая
   Восторгу пищу и мечты
   Подпитывал не уставая --
   
   А я уж от всего дрожу --
   Сильней натягивая струны…
   Манеж… Вот здесь я выхожу
   И перейду на Маркса… Чудны
   
   Минуты эти… Я держу
   Равненье, точно на параде,
   На университет… Гляжу:
   Старинные дворцы в ограде,
   
   Вот флигелек – мой факультет,
   Пусть так еще сказать не вправе,
   Но кто же запретит хотеть?
   Мой университет – во славе
   
   Деяний, спаянных с судьбой
   Предшественников двух минувших
   Веков, овеянных борьбой…
   Я шел вдоль тополей, тянувших
   
   В экстазе пламенной мольбы
   Ввысь ветви: здесь, на Маркса им бы
   Не зная горестной судьбы,
   Стоять еще два века… Нимбы
   
   Сияньем ослепляют, вне
   Заветных сказочных палаццо,
   С сокровищами духа мне
   Отнюдь бы впредь не оставаться…
   
   Как вдохновенны и стройны
   Кремлевские – напротив – башни!
   В метро! Панели холодны…
   Хотя немножечко и страшно
   
   Шагать на эскалатор, пусть
   Толпа бегущая пугает,
   Я в ней уверенней толкусь.
   Убранство станций вовлекает --
   
   Любуюсь и вхожу во вкус…
   Столичной гонки без финалов…
   В подземке сдавленный трясусь…
   Доехал – площадь трех вокзалов…
   
   Беру в окошке «талисман» –
   И – восвояси. Хоть усталость
   Зашкаливает, но фонтан
   Эмоций заглушает малость…
   
   Опять на Маркса выхожу…
   Ну, что же – рекогносцировка?
   Иду по Горького, гляжу –
   Центральный телеграф – головка:
   
   Включилась – здесь и телефон!
   Ведь надо же и «предкам» звякнуть,
   Мол, жив – здоров и восхищен
   И чувств потоку не иссякнуть…
   
   Пятиалтынных наменяв,
   Напрасно их в попытках трачу…
   С пяток кабинок перебрав,
   Нашел, такую наудачу,
   
   Где отвечают Черновцы…
   -- Порядок, я в Москве! – ликую
    О том, в какой втянула «цирк»
   Маманя с дядькой – не толкую,
   
   Молчу – проехали – забудь!
   -- Постельку дали и кроватку,
   К экзаменам допущен – суть,
   Покуда все легко и гладко.
   
   -- Москва? Нет слов, один восторг!
   Да, привыкаю постепенно…
   Надеюсь все же будет толк…
   Соседи? Зрелы и степенны…
   
   Отец на сдаточный рванул?
   В командировке, значит? Ясно,
   Вас ветер странствий потянул?
   Куда? В Алушту? Это классно!
   
   Мешает разговору гул
   От голосов в соседниих будках
   -- Что? Вас не слышу! Утонул
   В соседских выкриках и шутках
   
   Подробный мамин инструктаж…
   Не слышу! Разобрал – ни пуха!
   Спасибо, ладно, будьте… Ваш
   Наказ исполню! С зудом уха
   
   От децибелл – на свет… Полста,
   Поди, истрачено монеток.
   Учти, мошна почти пуста!
   Ну, здесь-то ладно: мамам деток
   
   Ведь жаль, тоскуют – как там сын?
   Теперь ей будет жить спокойней…
   У моря отдохнут, где синь,
   С сестрою-школьницею, помня,
   
   Что сын в порядке… Не плоди
   Ты неприятностей для близких,
   Своих у каждого – пуды!
   А коли повезет – и в списки
   
   Студентов попаду – сезон --
   У мамы – радости случится,
   Так там иных забот вагон --
   Ведь буду вдалеке учиться…
   
   Но это, брат, как повезет…
   Иду по Горького обратно…
   Метро… Подземный переход,
   Как пишет указатель внятно –
   
   На площадь Красную ведет.
   Внизу встречаюсь с чудесами:
   У столиков, ощерив рот,
   Поставленными голосами
   
   Нехилых статей мужики
   Вещают:
    -- Редкое изданье
    Впервые -- «Русские клинки» –
   Доступно по цене… Вниманье –
   
   Сто иллюстраций… Мал тираж!
   Представьте, разбирают…
    -- Дай мне! -
   Кричат… Кипит ажиотаж…
   Гипнозом что ль владеют втайне?
   
   А вот мороженщицу мне
   Не обойти… Ну, это – праздник!
   Уж я любитель! По цене
   Недорого – всего двадцатник.
   
   Стаканчик сливочного. Верх
   Украшен розочкой… С корицей!
   Такого б не отведал ввек,
   Когда бы не вояж в столицу…
   
   Переморожено слегка –
   Простудны угощенья эти.
   Одно позволим – и пока
   Экзамены не сдам – в запрете
   
   Пломбиры все и эскимо.
   Не сладости в приоритете,
   Прихватит – спрашивать с кого?
   Кто будет за маразм в ответе?
   
   Красивые строенья, да!
   Я вышел к зданиям музеев.
   Понятно, всех влечет сюда.
   Провинциалов-ротозее­в,­
   
   Входить пока повременим
   Хоть в Ленинский и вход свободный….
   «Свои» слова увидел -- к ним
   (Доска на стенке) -- взор голодный
   
   
   Как приковался… «Мой» сюжет:
   Ну, прямо в точку»! В этом месте
   Открыл свой университет
   Преумножая – честь по чести --
   
   Отмеченный по естеству
   Необычайным дарованьем
   Помор архангельский в Москву
   Пешком пришедший за призваньем
   
   С возком мороженой трески…
   Помор Михайло Ломоносов…
   Во мраке, где не видно зги,
   Где от невежества вопросов
   
   Не задают, рыбацкий сын,
   Один из многих – жаждал света,
   В чем мне намек – не я один,
   Не первый, не последний это
   
   Стремленье к свету ощутил
   Не первый, так что не тушуйся,
   А просто из последних сил
   На эти дни в одно лишь чувство,
   
   В одно стремленье: все стерпя,
   Преграды одолев -- пробиться
   Пробиться, не щадя себя…
   Знакомство со столицей длится…
   
   Бью по брусчатке каблуки,
   На Красную вступая площадь
   Людское море! Ручейки –
   В ГУМ… Позже! Ветерок полощет
   
   Флаг над стеной Кремля… Остер
   Мой взгляд – вот-вот пробьют куранты
   Навстречу – сказкою – собор…
   Ах, что за парни! Аксельбанты,
   
   Мундиры сизые… Скорей
   Вперед протиснуться… Парадным
   Шаг отбивают… Мавзолей!
   Ну, как не восхититься ладным
   
   На зависть – выправка – восторг –
   Невероятным гренадерам:
   Не позавидуешь – их долг
   Быть ослепительным примером
   
   И символом для всей страны
   И мира – мол, стоят на страже
   Солдаты – Родины сыны
   Соваться не мечтайте даже!
   
   Границы армия хранит
   Шаги – как щелки метронома,
   Клац! – карабином о гранит,
   И – марш на пост… Гляди, кулема!
   
   Куранты начинают бить
   Так четко с их последним шагом
   Кто постановшик-то? Ценить --
   Такого зрелиша с аншлагом --
   
   Народного хоть дали – нет?
   Такому мастеру искусства –
   Столичный фирменный сюжет --
   (Спектакль закончился – и пусто…)
   
   Показан «для затравки» мне
   Уже в мой первый здесь денечек --
   Московской жизни, что стране
   Полумистической – кусочек
   
   Известен, но не наяву --
   По фото лишь да кинолентам…
   Вот факт, что я в Москве живу…
   Наверно, чтобы стать студентом,
   
   И это нужно… Чудеса!
   Я – ЗДЕСЬ! Ведь это ж, мать честная,
   Невыразимо! Небеса!
   В Москву влюбляюсь, познавая,
   
   Отчаяннее… Преклоним
   Колени… Вы, святые предки,
   Мои заступники пред Ним,
   Молитесь, чтоб в балдешке клетки,
   
   Его решеньем волевым,
   С глазами и ушами в дружбе,
   В мой звездный час в согласье с Ним,
   Как воины на ратной службе,
   
   На вахту встали б всей гурьбой,
   Служа попытке дерзновенной
   И потянулись за судьбой
   Высокою и вдохновенной…
   
   Автобус… Посреди Москвы
   Я в нем наедине с Вселенной
   Вне празднословящей молвы,
   В себе – коленопреклоненный…
   
   И все-то мысли об одном,
   И чувства -- чувства все о том же:
   Не дай мне засосаться дном,
   Всемилостивый Отче, Боже,
   
   Позволь осуществить сие,
   Позволь мне вырваться из плена,
   Из бытовухи – в бытие,
   Из прозябания и тлена –
   
   В жизнь, сиречь, творчество… Отец,
   Да будет волею твоею,
   Властитель судеб и сердец,
   Позволено -- внемли моленью…
   
   Вертушка… Вахта… Лифт… Этаж…
   Мой номер блока… Отчего-то
   Ключ не подходит -- и мандраж:,
    И под рубашкой – хлюпы пота…
   
   Блок заперт. Не подходит ключ…
   Что, в самом деле, происходит?
   Спокойнее, замок не жучь!
   Вот наваждение! Заводит!
   
   Могу ведь ручку оторвать
   И даже дверь рвануть с навеса…
   Ну, шуточки, едрена мать!
   Понятно, это игры беса…
   
   Что делать, братцы?
   -- Эй, бандит,
   Почто ты нашу дверь ломаешь?
   -- Как вашу, я же здесь, етит!
   -- Вот это, новость, понимаешь,
   
   Дай пропуск… Дремлешь наяву?
   Ведь это зона «В», салага,
   -- И что? Я что ль не здесь живу?
   -- В «Б»…
    Ни хрена себе -- общага!
   
   -- Дуй вниз, пройди насквозь… К себе
   С обратной стороны высотки
   В лифт… Сдрейфил? Поменяй хэбэ!
   За инструктаж нальешь по сотке…
   
   -- Сдам – точно выпьем!
    -- Да не жмись!
   Конфуз… Идут вторые сутки
   Бессонных бдений, вот и криз…
   Ну, ничего, прорвемся… Шутки --
   
   По Гоголю -- «Какой пассаж!»…
   Открыв дверь комнаты, увидел:
   На сцене – новый персонаж::
   -- Володя Воевода… Вытер
   
   Я здесь всю пыль, поставил в шкаф
   Ваш красный чемодан…
    Парнишка
   Улыбчив, скромен…
    -- Был ли прав?
   Конечно, места здесь не слишком…
   
   -- Да уж поместимся вдвоем…
   В дверь постучали. Входит Федя:
   -- Услышал, что пришел… Пойдем,
   Семен, побродим, в центр поедем…
   
    -- Поспать бы!
    – Брось! Со всех сторон
   Москва! Давай хоть этот вечер
   Столице посвятим, Семен,
   Она всегда от нас далече,
   
   А нынче – вот, на нас глядят
   Как в песне – окна золотые,
   Они к себе зовут, манят…
   -- Ну, Федя, ты поэт! Простынем,
   
   Прохладно….
    -- Исцелит Москва!,
   Солдаты мы иль просто рохли?
   Тебе-то сколько?
   – Двадцать два…
   -- Мне двадцать восемь… Чуть просохли
   
   От молочишка губы… Роз…
   С шипами каждый в жизни видел…
   Я с Белгородщины… Колхоз
   Путевку мне из детства выдал:
   
   Уж я там помесил навоз!
   Потом пять лет с солидным гаком
   В РВСН службишку нес…
   -- Ракетчик, стало быть… Однако!
   
   К тому ж сверхсрочник… Славно, босс!
   -- Так, вышел на гражданку… Дальше?
   Позвал товарищ в леспромхоз…
   Там рвали пуп, скажу без фальши,
   
   Баланс таская… Жизнь тяжка…
   Труд, ясно, создал человека
   Не для того ж, чтоб в ишака
   Его преобразить, в калеку…
   
   Полеспромхозил и – в полет!
   На Тульщине пахал термистом –
   Там есть секретный машзавод,
   Решил, что буду журналистом.
   
   Вот так нас, воинов, зовет
   Журфак…
    -- Ну, мой секрет короче,
   Хоть тоже порубал компот --
   Cперва по стройкам в Криворожье –
   
   Слесарил, пом. маш. экс-ра был..
   Затем – воспитанно-советский­,­
   Я впечатления копил
   Пол-лета в Северодонецке –
   
   По комсомольской угодил
   Здесь в мастера на ремзаводе….
   Работу-то как раз любил --
   И знаний накопил, и, вроде,
   
   В авторитете у друзей…,
   Однако же, пацан домашний,
   Мечтатель, школьник-книгочей
   И маменькин сынок вчерашний,
   
   Среди бандитов, в их кольце
   Чьей разрисованною шкурой,
   Синел весь город на Донце,
   Был инородною фактурой.
   
   И не угодничал – фиг вам!
   И не скрывал свою брезгливость
   К их «фене» с матом пополам,
   К их воровству и пьянству… Длилось
   
   Недолго б пребыванье там
   Да и закончилось печально…
   Подрался… Ну, допетрил сам --
   И на автобус без отвальной…
   
   Лишь об одном погоревал:
   Там жил поэт Иосиф Курлат…
   Как в том болоте выживал,
   Хранил себя и душу? Тут, брат,
   
   Загадка… Ну, пробрал мою
   Он душу золотой строкою.
   Ее я с трепетом пою –
   Запомнил сразу же легко и
   
   В тебе ценителя найду,
   Уверен, этого поэта…
   Сейчас я строчки приведу…
   (Стихи… Москва в огнях -- и лето,
   
   И над высоткою звезда,
   Гуляем по ночным аллеям,
   Кто б мог подумать и когда?
   То на Москва-реку глазеем…
   
   Не позабуду… Не смогу!
   Кто б и когда поверил в это:
   Звучат под шпилем МГУ
   Стихи далекого поэта:
   
   «… Она забылась, первая весна…
   Но почему, о прошлом не тоскуя,
   Квадратный корень твоего окна,
   Никак извлечь из сердца не могу я…»
   
   Я вижу, Федя впечатлен
   Метафорой, как бритва, острой…
   -- Ну, ошарашил, друг Семен,
   Такое позабыть непросто.
   
   Отыщется в любой душе
   Похожее воспоминанье,
   Разбередил…
    -- А я уже,
   Три с лишним года, в испытаньях
   
   Стройбата, что покруче был
   Крутого Северодонецка
   Те строки чистые хранил,
   Друзьям читая их, как нечто
   
   Бесценное… Храним в сердцах
   Свои духовные заначки…
   -- Обсудим, кстати, о стихах, --
    Свои текущие задачки…
   
   -- Особо нечего рядить –
   Дана неделька на зубрежку –
   За книжки! Зада не щадить,
   Читать, писать, покуда в лежку
   
   Не умотаемся за день…
   Потом – вечерняя прогулка,
   В постель… И вновь, ломая лень,
   Учить… Чаек, с кефиром булка
   
   На завтрак – и опять учить,
   Храня армейский распорядок –
   Привычка может подсобить
   Ту кучу книжек и тетрадок,
   
   Что взял в столицу, оживить
   В балдешке обновленным знаньем…
   -- Все так, но мне-то как же быть?
   Немецкий может испытаньем
   
   И непреодолимым стать…
   Здесь одного упорства мало –
   С какого боку подступать?
   Преподавание хромало,
   
   Сам знаешь, в школе языков…
   -- Вот здесь нам повезло с тобою:
   Мой школьный Lehrer был таков,
   Что восемь человек судьбою
   
   Определило языки…
   И я был в классе не последний…
   -- Поможешь, Сема?
    – Не с руки
   Товарища бросать…
   -- Намедни
   
   Ребятам говорил, мол, зря
   В Москву без языка явился…
   Боялся, честно говоря,
   Теперь вот снова вдохновился –
   
   Поборемся…
    – Пошли домой.
   Ведь я без сна вторые сутки…
   -- Домой? Оговорился?
    – Мой
   Здесь дом, в чем нет и грана шутки…
   
   -- Я понял. То же и меня
   Охватывает чувство, Сема:
   Мы не чужие. Мы – родня.
   И мы с тобой здесь, точно, дома…
   
   Прогулка – подзарядкой душ
   Нам стала… Ну, пошли в высотку…
   Для расслабухи – теплый душ –
   И дрыхнуть!… Похрапим в охотку…
   
   И наступил большой аврал,
   Ученью время, а потехи
   Я в эти дни не признавал –
   Успеть бы устранить огрехи,
   
   Еще чего-то подучить,
   Шел русский письменный вначале,
   Мозги б маленько наточить,
   Чтоб разобраться с Розенталем…
   
   По правде, был сей иудей,
   В потрепанных уже обложках,
   В те дни всех в мире нам родней.
   Мы впитывали понемножку
   
   Примеры, правила… Вели
   Его толковые уроки
   Нас, как по ниточке… Могли,
   Исследуя чужие строки
   
   Из упражнений, не чудить,
   Пропущенные буквы ставя
   В словах примеров, находить
   Умышленные ляпы, правя
   
   Ошибки в собственных строках
   И снова книжные примеры…
   Так час, другой, еще, пока
   Рука тверда… Для перемены
   
   Берем литературу… Знать
   Великих жизнеописанья
   Да что успели написать…
   Успели много, чем страданья
   
   Умножили таких, как мы…
   Онегин, он, конечно, главный
   Хоть «лишний» человек… Умы –
   Не нам чета – неравноправной,
   
   Ущербной вывели его,
   Хоть и предреволюционной --
   (Не оставляют ничего
   Мне для сомнения) – персоной...
   
   А я б, возможно, почитал
   Его поэтом отношений,
   Ведь сам же в книжке прочитал:
   В науке страсти был он гений.
   
   Возможно, лишь о том писал
   Роман в стихах его создатель,
   Уж он-то – точно -- понимал
   Толк в нежных чуствах к дамам, кстати…
   
   Но ты, попробуй, сочини
   Такое – обеспечен «неуд».
   Он лишний, понял? Не тяни
   Последствий неприятных невод –
   
   Крючок наживлен на тебя,
   Тебе аукнется, посмеешь
   Шагнуть от штампа… Не терпя,
   Сожрет система… Что посеешь,
   
   Как говориться, то пожнешь…
   И оттого литературы
   Уроки ненавистны – ложь,
   Бред лицемерия, халтуры…
   
   Зубрю… Надеюсь, повезет
   И выпадет иная тема.
   Вослед за этим – целый взвод
   Таких же «лишних»… Так система
   
   Всех оболванивала влет,
   По сути – отучая мыслить.
   В итоге – полуидиот –
   Продукт образованья – скисли
   
   Мозги народа… Взять меня –
   Мой кондуит в библиотеке
   Был толще толстого – ни дня
   Без книг, но участи калеки
   
   Едва ль, как все, я избежал.
   Я не любил «литературу»,
   Слыл троечником и страдал,
   Глотал, как горькую микстуру,
   
   Себя ломая и стихи
   И прозу, классику считая
   Мне наказаньем за грехи,
   По принуждению читая…
   
   С таким дефектом головы
   Собрался в вуз гуманитарный,
   Куда богема всей Москвы
   Детей толкала… Элитарный,
   
   Считалось, этот факультет
   Закладывал основ основу –
   Культурный кругозор… Ну, нет!
   Прорвусь и я, даю вам слово…
   
   Итак, я устраняю течь
   В отсеке по литературе,
   Пытаясь что-нибудь извлечь
   Из книг, чтоб прежней школьной дури
   
   Стереотипы изломав,
   Пробиться к сути книг бесценных,
   Инертность тупости поправ,
   Слегка «светлея» постепенно…
   
   В столовую, держа режим,
   Спускался трижды за день в цоколь…
   В обед – борщок, котлетка… К ним –
   Компотик ли, стаканчик сока ль.
   
   А вот, что было хорошо –
   Хлеб на столах в объемных вазах.
   Случалось, вечером пришел –
   На три копейки чая… Сразу –
   
   За стол – и посолив ломоть
   Так дешево и несердито
   Чего-нибудь перемолоть –
   И слава Богу – шито-крыто.
   
   Я полагаю, был тот хлеб
   Подарком нам от ректората.
   Не знаю, как кому, а мне б,
   Иначе было трудновато.
   
   Замечу: как и в Черновцах,
   Я по утрам – трусцой по кругу
   Себя подбадривал… Ленца
   Так изживалась и упруго
   
   Все мышцы, с ними и мозги
   На сверхнагрузку отвечали –
   И на секунду не моги
   Раскиснуть!… С Федей изучали
   
   Немецкий вместе каждый день…
   Был парень вовсе не тупицей…
   А уж характер-то – кремень!
   Готов хоть и без сна учиться.
   
   Зашпрехал… Помогает нам
   Учебничек для абитуры –
   Конкретный, краткий… Я и сам
   Хоть и не так тянусь из шкуры,
   
   Как Федя, тоже преуспел:
   Плюсквамперфекты и перфекты
   Смысл обрели в башке… Дозрел:
   Произношения дефекты
   
   Пытаюсь также устранить,
   Что для экзамена не лишне…
   Ну, в общем, бьемся… Осенить,
   Надеемся, грядет Всевышний,
   
   Что окрылит, прозренье дав…
   А вот Володя Воевода,
   Из поля зрения пропав,
   В общаге не бывал… Свобода!
   
   Я в кельюшке, считай, один.
   Где обретался – неизвестно.
   По мне – хоть и не приходи --
   Вдвоем, конечно, было б тесно.
   
   Наверно, родичей в Москве
   Имел сосед – и слава Богу!
   Вот так живу…. Встаю чуть свет --
   И – понеслась… Тая тревогу,
   
   Осознаю: готовность -- ноль…
   Еще бы с месяцок хотя бы…
   Ан нет – люфт выбран – и изволь –
   Назавтра на экзамен… Дабы
   
   Экзамен первый не проспать,
   Поднялся затемно – готовы
   Рубашка, брюки, чем писать,
   Мой «аусвайс»… Отдать швартовы!
   
   Присели… Встали – и вперед!
   Веди, Господь! Твоею Волей
   Все превозможем – и найдет
   Удача… Ну, смелее, что ли…
   
   Приехал, ясно, на журфак
   Часа за два, еще и с гаком.
   Теперича, скучай, чудак
   В том скверике перед журфаком,
   
   На «психодроме», ждут в кустах
   (Поставленные в наказанье
   Себе -- и нам внушая страх)
   Два мужика – два изваянья.
   
   Мелькнуло: «Кто они?» в мозгу…
   Да, ладно – есть дела важнее…
   Люблю рассветную Москву,
   Я на рассвете к ней нежнее,
   
   Чем, скажем, в полдень отношусь.
   Я в полдень с ней в противоборстве,
   Ее не видя, гоношусь…
   А рано утром корки черствой
   
   Еще на мне не наросло
   И я чувствителен и нежен.
   Борьбы за выживанье зло
   Позднее проступает – грешен…
   
   Итак, я вовремя прибрел.
   Узнал, к какой приписан группе,
   Аудиторию нашел
   Дождался – запустили вкупе
   
   С другими… Сели за столы.
   На них – с печатями бумага…
   … А ожидания светлы
   И страха нет – в душе отвага.
   
   Экзаменатор на доске
   Неспешно перечислил темы…
   Есть классика… Я на листке
   Их набросал… Беда, коль все мы –
   
   Под общий штамп-стереотип
   Писать про «лишних человеков»
   Возьмемся, теме посвятив
   Отживший примитив… И Чехов,
   
   Поди, не выше, чем на «кол»
   С подобным справился б заданьем…
   Беру свободную… Прикол
   Здесь в том, что с небольшим стараньем
   
   Любую тему повернуть
   Нетрудно в выгодное русло,
   Патриотизмом козырнуть,
   Коммунистического сусла
   
   Подлить, как требует режим,
   А далее – пиши в охотку…
   Затихли… Пишем – и дрожим –
   В цейтнот – не угодить бы… Ходко
   
   Мое подвинулось эссе…
   Эпиграф из «Ты помнишь, Прага?…»
   Я случаи припомнил все
   Не книжные, из жизни – правда
   
   Житейская всего верней,
   Любого вымысла искусней…
   Витек Штанько… Товарищ дней
   Солдатчины… Он шел из кухни,
   
   Где был дневальным, на снежок,
   Увидел – в стороне за клубом
   С забора, как пустой мешок –
   Мальчишка уличный – и клубом
   
   От снега пар… А что искрит?
   Пацан недвижен… Шибануло?…
   Беда! И вот, Витек летит –
   Хватает провод – и замкнуло
   
   Все напряженье – на Витька –
   И нет солдата… Но у Бога,
   Святого воинства полка
   Есть ангел новый… Четко, строго
   
   Пишу о подвигах ребят,
   С которыми дружил и знался…
   Равиль Валиев… Он, солдат,
   Как я, стихами увлекался.
   
   Потом его солдатский долг
   Из мирной гарнизонной службы
   Сорвал – направлен в Прагу полк…
   А мне осталось знаком дружбы:
   
   «На снежном поле, мчась по буеракам,
   За рычагами танка, за броней,
   Мы давим, не жалея, лентой траков,
   Все, что грозит нам новою войной
   
   И мы в прицелах видим не мишени,
   Не тонкие фанерки на шестах –
   Нет, это враг явился для сожженья
   Всего того, что выросло в полях.
   
   И взгляд упорен, руки ходят четко,
   Броня не жжет усталую ладонь.
   И как отцы кричим: -- Прямой наводкой!…
   Вперед , за Родину! Огонь! Огонь!
   
   Но вот отбой – и отдыхают нервы,
    Спят чутким сном усталые солдаты…
   Им временами снится сорок первый,
   Но чаще снится майский сорок пятый…»
   
   Пишу о том, что в звездный час
   И ныне подвигу есть место.
   Ведут своим примером нас
   Дела героев повсеместно,
   
   И нам от доблестных -- завет,
   Что честь и долг – превыше жизни
   И выше назначенья нет,
   Чем смертью послужить Отчизне…
   
   В том сочиненьи -- ни на гран
   Нет лицемерья, конъюнктуры.
   Листок исписанный -- экран,
   Натуры – не литературы…
   
   Ну, вот, закончил… Проглядим –
   Проверка смысла – первым делом
   Все, вроде, верно… Ну, сдадим?
   Сперва, конечно, перебелим…
   
   -- Свободны!
    -- Это… Результат?…
   -- С утра повесим послезавтра…
   В разгаре день… Души затрат
   Всю тяжесть ощутил внезапно.
   
   Как будто выдал на-гора
   Угля вагонов так с десяток
   Во рту ни крошечки с утра…
   В башке – клочки крутых цитаток –
   
   Их не использовал, забыв…
   В неведеньи – два дня … Однако
   Не отменить императив:
   Учиться! Не скисай, собака!
   
   Поблажек не пришел сезон --
   За Розенталя! «На закуску» –
   Фадеев, Горький, «Тихий Дон»,
   А к ним ко всем еще в нагрузку –
   
   Постановления о том,
   Как должно восславлять в романах
   «Ум, честь и совесть…» Ну, пойдем…
   Был жаркий день… Башку ломало.
   
   На Маркса выбрел из двора,
   Зачем-то пошагал к Манежу…
   Куда пошел искать добра?
   Неявный импульс… Что ли, брежу?
   
   Ну, отдохну в саду, готов…
   На тротуаре, у оградки
   Мне улыбадся в сто зубов
   Красивый парень… Той огранки
   ,
   Что привлекает всех девчат
   С неотвратимостью стальною…
   -- Что, натолкал в эссе цитат?
   Я под кремлевскою стеною
   
   Решил помыслить в тишине.
   Так познакомимся, товарищ:
   Я – Саша Иваненко, -- мне….
   -- Солдат Семен…
   -- Часок подаришь?
   
   А все еще сидят, корпят?
   А смысл? Не куры на насесте --
   Сдал – дуй, куда глаза глядят…
   -- В общаге?
    – Точно! Честь по чести…
   
   -- А у меня-то здесь родня –
   Опора добрая, а мама
   Под Куйбышевом у меня…
   -- Моя – в Крыму…
   -- Из Крыма?
    – Прямо!
   
   -- Дикарствуют с сестрой… А я
   Когда работал в Криворожье,
   Был там в командировке для
   Обмена опытом… Дороже
   
   В столовых за еду платил
   Пожалуй, все… В воспоминанье
   Пейзаж морской не угодил,
   Сидел, как пень на совещанье.
   
   Но мне обиднее всего,
   Что в Севастополь не свозили,
   В войну там батю моего
   Едва в окопах не убили…
   
   -- Не огорчайся – будешь там...
   -- А мама там сейчас с сестрою
   На отдыхе…
    -- Спокойней нам,
   Коль мамы отдохнут порою.
   
   Да нынче мамам – вот в чем суть –
   Едва ли сбросить напряженье
   И в кои веки отдохнуть,
   Коль сыновья опять в сраженье.
   
   -- Ты прав, премудрый Александр…
   -- Нам посидеть бы до рассвета,
   Вкус «Симеизов» и «Массандр»
   Неспешно пригубив, но это
   
   Не нынче, ясно… Не сезон…
    -- Ну, на удачу уповая, --
   За книжки снова! Есть резон?…
   Запомнил, вишь, меня, сдавая
   
   Экзамен из толпы вокруг…
   … Так, Саша Иваненко… Новый
   Знакомый ? Однокашник? Друг?
   Ну, видно паренек толковый,
   
   Красивый парень… Мне никак
   С таким не выдержать сравненья.
   Ему б в кино, не на журфак…
   Считаю, по определенью…
   
   Под бриллиантами дождя
   Неспешно побредем к музею
   Непогребенного вождя,
   Вокруг особо не глазея.
   
   Еще экзамен в голове --
   И в сто одиннадцатом двинем
   Мы у окошка по Москве,
   Журфак -- направо… Сочным ливнем
   
   Окно омыто… Снова мне
   В омытом досветла окошке
   Показывают… На холме
   Напротив пирожковой – (крошки
   
   С утра не брал… Сойти бы здесь...)
   Так вот, напротив пирожковой
   Одним из сказочных чудес –
   Невыразимый Дом Пашкова!
   
   Театр эстрады… В нем Кобзон,
   Дает концерты… Здесь пешочком
   Пройдусь когда-то… А резон –
   Чтоб по ухабам да по кочкам
   
   Столичным потоптаться – так
   Себя в подробностях покажет
   Москва… В начале все ж – журфак –
   Без суеты и эпатажа.
   
   Из сказки пряничный дворец --
   Фасад французского посольства!
   Вбираем в душу, как в ларец --
   У красоты – такое свойство –
   
   То, что способно вдохновлять,
   Что мнится близким к идеалу…
   «Дом обуви» – не миновать –
   «Аэрофлот»… Уже немало –
   
   Знать, где билеты покупать…
   Но, впрочем, соглашусь едва ли
   Повторно пыткам подвергать
   Себя… Закрыл глаза – устали,
   
   Продремлем остальной вояж…
   Высотка… И на автомате:
   Ворота – двор – вахтер -- этаж –
   Блок—душ… Пришкандыбал к кровати –
   
   И – в сон… Приснился город нащ,
   С ребятами на Кобылянской,
   Тот вдохновенный променаж
   Июньский вечер нежит лаской,
   
   Все впереди, все нипочем…
   Проснулся… В блоке странный гомон.
   Стучат… Не запирал ключом …
   -- Входи!
    – Есть плоскогубцы, Сема?
   
   -- Откуда?
    -- Что произошло?
   Да учудил Валера штучку…
   Везде подстерегает зло –
   Он протолкнул дверную ручку
   
   Туда… И как теперь войдешь,
   Откроешь как без инструмента?
   -- Эх, вы! Учитесь, молодежь!
   Изрек Сергеев – и моментом –
   
   Я не успел и рта раскрыть –
   Шагнул ко мне… На стол -- в окошко…
   Его б за фалды ухватить,
   Да не успел… Секунд немножко
   
   Прошло, считай, всего с пяток,
   Как у соседей дверь открылась…
   Этаж – шестнадцатый…
    -- Браток! --
   Хотел сказать, но помутилось
   
   В мозгах – шестнадцатый этаж!…
   Ну, мы не закрывали окон…
   Но все ж… Не проходил мандраж…
   Такое увидать под боком!
   
   Что это было? Видно я
   Еще не до конца проснулся…
   Приснится ж всякая бредня –
   Опять с подушкою боднулся…
   
   В полураспахнутом окне
   Сражалась с ветром занавеска…
   Неужто не приснилось мне?
   Аж содрогнулся, вспомнив резко...
   
   Встал... Отодвинул стол... В окно
   Башку просунул... Нет карниза...
   Лишь метра три к соседям, но
   Как их пройти? Рассудку вызов,
   
   Фантасмагория... Ремнем
   За «подвиг» отодрать паршивца…
   Свалился б – с памятью о нем
   Как жил бы дальше и учился?
   
   Вот хулиган! И не уснешь!
   Денек -- от стресса и до стресса…
   Довольно! Позабыл! Хорош!
   Учить! Не знаешь ни бельмеса!
   
   Проехали! Романом «Мать»
   Забьем кошмарную картину…
   Мозги включаем… Понимать,
   Придурок! Ну, читай, скотина!
   
   Впервые этот толстый том
   Я прочитал при керосинке
   Пятнадцать лет назад… В пустом
   Кармане бати – шиш! – чтоб сынке
   
   Цветные книжки покупать…
   Тогда отец в вечерней школе
   Учился… Дали почитать
   Ему, раз изучал… Ну, что-ли
   
   И мне попробовать… Едва
   И понимал, о чем та книжка…
   Я выковыривал слова
   Из букв, едва знакомых… Гришка,
   
   Мой брат двоюродный и друг,
   Слегка завидовал – он младше,
   Случалось, книгу брал из рук
   И прятал от меня подальше…
   
   Я находил – и продолжал…
   Сквозь непонятное – упорно –
   По буквам, по складам… Держал
   Толстенный том в бумаге черной
   
   Обернутым – для чистоты…
   Чуть не полгода с нею бился,
   Но прочитал… Душой расти
   Я с ней впервые научился…
   
   И вот они опять со мной,
   Канавинские работяги,
   Что поднимали над страной
   Впервые – пламенные стяги,
   
   Себя не быдлом осознав,
   А Господа уподобленьем,
   Восстали, человечьих прав
   Взыскуя в гордом ослепленье,
   
   Как некто Пешков Алексей,
   Жизнь подаривший тем героям,
   Что стали для планеты всей
   Манком в социализм – и строем
   
   Шли миллионы прямо в ад
   Под «ррреволюционным» флагом…
   Едва ль в итоге сам был рад,
   Хоть и не тронутый ГУЛАГ’oм,
   
   Но узник в клетке золотой…
   Сон разума рождал чудовищ…
   Кто б подсказал: -- Максим, постой,
   Своим пером себе ж готовишь
   
   В итоге – горькую судьбу…
   Уж лучше б Иегудиилом
   Остался навсегда… В борьбу
   С царизмом вляпался постылым…
   
   В итоге – тоталитаризм
   Взял «Буревестника» за горло,
   Чтоб прославлял социализм,
   А не на Капри «реял гордо»…
   
   Но фантастический талант
   Уже меня вовлек… Эпоха
   Глазами матери… Гигант
   Ведет на грань веков – и вздоха
   
   Не сделать, ты уже в плену…
   Глазами Ниловны вбираешь
   Ту окаянную страну,
   Где труженик – ничто… Мечтаешь
   
   О счастье Павла – вместе с ней…
   И незаметно тьма редеет
   В моем распахнутом окне…
   Пора и на пробежку… Где я
   
   Тем утром пробегал, шальной, --
   Не вспомню – шел на автомате,
   Сам весь в той книге – головой
    И телом, и душою – нате,
   
   Меня хоть голою рукой
   Возьмете – даже не почую…
   Я и не знал, что я такой:
   Хочу, а может – не хочу я, --
   
   Неважно – весь я в мире том,
   Что из обычных слов, из точек
   И запятых рожден, притом,
   Что каждый дом и уголочек
   
   Мне виден явственно, ясны
   Причины жертвенных поступков
   И почему они должны –
   Нельзя иначе?
    … В дверь постукав, --
   
   Простой мужик, -- а этикет!!!
   Заходит Федя, снова с «дойчем»:
   -- Володьки Воеводы нет?
    Ну, парень загулял… Продолжим?
   
   В литературе – перерыв…
   Штудируем сперва глаголы,
   Читаем, книжечку открыв…
   А из окошко видно голых,
   
   Лишь в плавках, шумных пацанов,
   Что бултыхаются в фонтане
   С «лягушками»… Нам – не дано,
   Завидно? Вовсе нет, не тянет.
   
   Есть цель, все посвящаем ей…
   -- Ну, русский худо-бедно знаем,
    С немецким, ешкин кот, сложней,
   Вот потому и налегаем…
   
   Не спорю с Федором, хотя
   И чувствую, что мне б, напротив,
   Налечь на классику… Шутя
   Справляюсь с «дойчем»… Я в цейтноте:
   
   Едва ли треть потребных книг
   Успел прочесть хотя б по разу…
   Хотя б в учебнике о них
   Читнуть, одним хотя бы глазом
   
   Хоть в оглавленья заглянуть…
   День пролетает быстрым птахом…
   Пробежка… Завтрак?.. Завтра! В путь!
   … Толпа у входа в «рай»… Не прахом,
   
   Усилия мои пошли?
   Я не переживу провала...
   Ну, наконец-то принесли!
   Толпа, как Зимний штурмовала –
   
   И не прорвешься к той стене,
   Где каждый ищет в длинном списке
   Себя… Вот слезы… Как же мне
   Протиснуться… Хрустели диски
   
   Смещенных резко позвонков,
   Трещали под локтями ребра.
   Зверел народ. Народ таков:
   Друг друга матеря недобро
   
   Толклись у той стены… Была б
   Стена та, скажем, из вагонки,
   Снесли б… Страстей безвольный раб,
   И я ввязался в бой… Девчонки
   
   Пищали… Визги, чехарда…
   Отходит кое-кто с улыбкой,
   В истерике иные… Да…
   Меня в том списке нет!… Ошибка?
   
   Упало сердце… Как же так?
   Ведь так мечтал и так старался…
   Прощай, мой сказочный журфак…
   Миг – и несчастье… Оказался
   
   Я за бортом… А Федор:
    -- Как?
   -- Себя не обнаружил в списках…
   -- Ну, молодец! И я! Журфак
   От нас отныне близко-близко…
   
   -- Как близко? В списке нет меня!
   -- Что, помутилось вдруг в головке
   Иль пьянствуешь с начала дня?
   А ты читаешь заголовки?
   
   Написано: здесь список тех,
   Кто первый завалил экзамен…
   Дай трону лоб… Холодный… Смех!
   Я – вновь к той стенке, чтоб глазами
   
   Своими прочитать… Ну, да!
   Еще раз прочитаю… Верно!
   Ну, полудурок, ну, …чудак!
   А настроение мгновенно
   
   Опять рвануло к небесам…
   -- Спасибо, Федор, спас!
    – Да, ладно,
   Момент – и все бы понял сам…
   -- А если – нет? Мне то прохладно,
   
   То жарко… Четко сознаю:
   Не будет жизни без журфака,
   Все – на кон, всю судьбу мою,
   Всю кровь, всю жизнь, всю душу – на кон!
   
   -- Ну, убедился?
   – Да…
    -- Домой?
   Вначале уточним про завтра…
   -- Не пустят… Похоронный вой
   У входа на журфак…
    -- Глаза-то
   
   Что повлажнели?
    -- Жаль ребят…
   -- А чем поможешь? Лотерея…
   Ты, лучше, пожалей себя –
   Вся впереди борьба… На время
   
   Ты, брат, о жалости забудь.
   Здесь поддавки не уважают.
   Борьба на вылет – трудный путь,
   Но коль взаправду нас прижарит,
   
   То в каждом оживает волк,
   А уважают только сильных…
   Идем по чьим-то судьбам…
    -- В толк
   Я не возьму…
    Вот мать о сыне
   
   Печется, может жизнь отдать
   За сына – и она волчица?
   -- В каком-то смысле тоже…
    Мать,
   Коль кто на сына ополчится,
   
   Врага зубами будет рвать…
   Ты, Сема, мало жизни видел…
   Да что впустую толковать –
   Поехали обратно…
    Лидер –
   
   Я в Феде старшего признал –
   Меня – буквально – взял за шкирку
   И вывел из двора…
    Он мал,
   Как раз мне по плечо впритирку,
   
   Старшинский проявляя раж,
   Я не сказал бы, что напрасно…
   Вы видели, в какой мандраж
   Я впал… Он спас меня…
    Прекрасно –
   
   В запасе есть еще полдня…
   В окошке – ветерок московский,
   А в чемодане у меня
   Два тома – «В.В. Маяковский»…
   
   Замечу: все, чем «талисман»
   Заполнен «под завязку» туго
   Впридачу к этим двум томам
   Добыто через помощь друга…
   
   Раиса просит, чтобы звать
   Ее всегда на «ты»… Неловко –
   Сестра отца… Мне тетя… Знать,
   Что матери моей – золовка…
   
   Не знаю, где б сумел найти
   Пуд книг, что гнут меня в калеки,
   Пришлось Раисе принести
   Из областной библиотеки,
   
   С работы, то есть… Так решен
   Вопросик из первостепенных…
   -- Так, книги есть – и я спасен!
   Я сохранил часов бесценных,
   
   Возможно, сотню или две,
   По книжным не скитаясь лавкам,
   Одной заботой в голове
   Тогда убавилось…
    По главкам,
   
   Я мог спокойнее бежать,
   Сосредоточенней вгрызаться…
   И этим факторам решать
   Судьбу журфака, может статься,
   
   Мою с ним общую судьбу…
   Ну, открываю том поэта,
   Его словесную пальбу
   Не каждый любит – дело это,
   
   Как говорят, -- на вкус и цвет…
   Мне ж импонирут Володя…
   Да, он «горлан», большой поэт…
   Тем жальче, что от нас уходят
   
   Они так рано, нас коря…
   Родился в Грузии – в Багдади…
   Отец лесничий – из дворян.
   Он рано умер… Деток ради
   
   В Москву мать увезла семью…
   Гимназия… За неуплату
   Отчислен… Рос… Мечту свою
   О живописи – небогато
   
   Существовавшему юнцу –
   Осуществить – не по карману,
   Хоть в «строгановку» сорванцу
   Попасть все ж удалось, но мало
   
   И поучился ремеслу:
   Примкнув к большевикам-эсдекам,­
   Стал агитатором… Послу
   Бунтовщиков к рабочим -- веком
   
   Предопределено – сидеть…
   Он год почти провел в Бутырке,
   А там – ни рисовать ни петь
   Не разрешают… Ну, в затылке
   
   Тут рифма зачесалась… Он
   Увлекся новою игрою…
   Игра занятна… Он смышлен…
   И вдруг цепочка рифм порою
   
   Дает сияющий коллаж –
   Ему ль, художнику, не видеть?
   И углубляя тот зондаж
   Души , он постарался выдать
   
   Побольше пробных, странных строк…
   И вдруг – приходит озаренье,
   Что так, как он – никто не мог…
   Так состоялось посвященье
   
   В поэты… Первые стихи
   Отобраны, когда на волю
   Он вышел, но в плену стихий,
   Его втянувших с головою,
   
   Вдруг осознал: его стезя –
   Вот эта, остальное -- вчуже.
   Ему с поэзией нельзя
   Быть вне друг друга, он ей нужен,
   
   Она ему – как кислород,
   Он счастлив рифмами и ритмом…
   Свободы нет, раз в плен берет
   Поэзия, она горит в нем…
   
   И, хулиганя , полный сил –
   То в желтой кофте, то в «футуре»,
   Он втайне Господа просил:
   -- Дар, что неистовой натуре
   
   Так сроден, Бог, не отнимай…
   Он все эпохи катаклизмы
   Душою отразил – снимай
   С его стихов – социализма
   
   Столь привлекательный портрет…
   Он был, конечно, небожитель,
   Но кто же черный пистолет
   Вложил в его десницу? Ждите,
   
   Позволят, как же, в суть попасть
   Того, как барда осенило:
   Нечеловеческая власть
   Убьет, как и других убила.
   
   Он стал чего-то понимать.
   И этих – в голове – подвижек
   Не нужно …
    -- Погасить, унять!…
   А «сто томов партийных книжек»
   
   Мне надобно – назавтра – знать!
   Немало, впрочем, я и знаю:
   Пришлось – в стройбате – выступать
   На утренниках, где читаю
   
   О паспорте, о «Хорошо»,
   О солнце, Теодоре Нетте…
   …Читаю… Точно ток прошел
   По залу… Пробирают эти
   
   Чеканные, как строй полка
   И ослепительные строки…
   Воспоминания пока
   Отставим… Мне бы на пороге
   
   Воистину – самой судьбы
   Еще с серьезною поэмой
   Поглубже разобраться бы…
   К примеру, -- «Хорошо», где темой
   
   Десятилетье Октября…
   Где революции стихией –
   В воспоминаниях – горя,
   Поэт высокие стихи ей
   
   Ваяет – оживают в них
   Картины, персонажи, факты,
   Что и родителям из книг
   Известны лишь… Пытаясь как-то
   
   Душ состоянье передать,
   Понятно – с «нашего» насеста,
   Поэт вживается опять
   Во время бурное и вместо
   
   Сегодняшних застойных дней
   Нас перебрасывает в Питер
   В год ревоюции… Сильней
   Едва ли кто сумел бы… Вытер
   
   Мозгов начинку… Наяву --
   Марионетка в сером френче…
   И я в том времени живу,
   С винтовкой на потертом тренче
   
   В охране Смольного стою,
   С матросами Штурмую Зимний,
   Я власть Советов отстою…
   Врубаюсь в смысл, чтоб мне разиней
   
   С экзаменатором не слыть…
   Конечно, маловато сроку,
   Чтоб прочно наизусть учить,
   Но хоть, благодаря уроку
   
   Последнему, поймем: поэт
   В поэтохронике октябрьской
   Показывал: за десять лет
   От войн и нищеты и рабской
   
   Закабаленности прошел
   Народ – его шаги саженьи –
   К свободе духа – хорошо! –
   И поразительны свершенья!…
   
   В отрывках я и раньше знал
   Источник хлестких афоризмов
   Для первомайских зазывал
   По оправданью коммунизма.
   
   Вот, удостоился прочесть…
   Конечно, с мастерством заказик
   Исполнен – по труду и честь!
   Да нам, свидетелям оказий
   
   Разоблачающих сей строй,
   Уже сей пафос малость странен.
   Поэту с трепетной душой,
   Кто этим строем насмерть ранен,
   
   За десять следовало б лет
   Понять – о времени и месте
   Всю соль… А осознав, поэт
   Тотчас погиб, невольник чести…
   
   Ну, что еще он накропал?
   Читнем «Про это», «Во весь голос»…
   Разил сатирой наповал,
   Агитки штамповал… Боролась
   
   За кооперативный торг
   Поэта хлесткая реклама…
   Любую взять строку – восторг!…
   Увлекся… Намечалась драма –
   
   Ведь недочитанных – вагон
   Еще прозаиков, поэтов,
   А вот – не отпускает он,
   Владимир Маяковский… Вето
   
   Он налагает на других…
   Ах, если б только знать заране,
   Анализ авторов каких
   Приуготовлен…
    На закланье
   
   Явился точно, как всегда.
   На удивленье, не был первым…
   Не по себе… Дрожу… Беда!
   Чего-то разгулялись нервы…
   
   Симтомчик, точно, нехорош:
   Как правило, меня экзамен
   Мобилизует… Нынче – дрожь,
   Смешок нервический… Терзаем
   
   Предощущением: провал!
   Взываю к Господу неслышно:
   Тот, На Кого я Уповал,
   Чтоб спас, дабы беды не вышло…
   
   Вот, запускают и меня…
   Ах, если б мог я сквозь бумагу
   Читать как Кулешова!… Вняв
   Тут голосу судьбы, отвагу,
   
   Сосредоточенность призвав,
   Вытягиваю…
    -- Эй, Удача,
   Не отворачивайся!…
    Нрав
   Твой переменчив…
    Что там?
    Значит…
   
   Есть предложенье под разбор…
   Сумею…
    Дальше…
    Тоже просто –
   Синонимы – мозгам простор,
   С подобным справится подросток…
   
   На третье – что?
    А, «Хорошо» –
   В обоих, понимаешь, смыслах:
   Вчера ж поэмочку прошел…
   Начнем!
    Видать, Всевышний выслал
   
   Мне указанье: взять билет,
   С которым справиться способен…
   В чем предложения секрет?
   Нет подлежащих? Неудобен
   
   Мозгам подобный коленкор,
   Но нас на этом не подловишь…
   В два счета завершил разбор…
   Теперь синонимы – всего лишь
   
   Подборочки различных слов
   С похожим, в основном, значеньем:
   «Жилище», «дом», «обитель», «кров»…
   «Закатный», сиречь, «предвечерний»…
   
   Нужны, чтоб не был слог убог,
   Чтоб уточнить оттенки смысла
   И, например, писатель мог
   Менять «нерадостно» на «кисло»…
   
   Ну, ладно, здесь порядок… Шок –
   Вчера ж читал, а вот – не вспомню,
   О чем поэма «Хорошо»?…
   Так, тихо! Нервы успокою,
   
   Я должен вспомнить!
    Вот беда!
   Такое даже и не снилось,
   Не приключалось никогда:
   Ведь знаю, что читал!
    Забылось,
   
   Буквально стерлось из башки,
   Притом, не так, чтоб лишь частично –
   Ни персонажа, ни строки –
   Все позабылось…
    Неприлично:
   
   Уже я показал разбор,
   Уже с синонимами сладил…
   Экзаменаторы в упор
   Меня исследуют…
    Оставил
   
   Попытки вспомнить…
    Голос сел…
   Все, бесполезно – провалился…
    Зачем лишь стоько дней корпел?
   Я так старался, так трудился!
   
   Нет, точно, мне не пережить
   Такой позор, такое горе…
   -- Ну, вот что: мы должны решить,
   Вы подождите в коридоре!
   
   Я вышел.
    Не осталось сил…
   Все безразлично – безнадега…
   -- Зайдите, -- кто-то пригласил, --
   Второй билет берите, -- строго…
   
   Беру – кружится голова…
   Рука сама чего-то тащит…
   Хоть нехорошие слова
   Сдержал – хрен редьки-то не слаще:
   
   Ведь в списке есть довольно книг,
   Что знал от корки и до корки,
   Я мог бы толковать о них…
   Нет – очерк «Ленин»! Автор – Горький…
   
   Но я ж тот очерк не читал!
   И тут, как будто на экране –
   Страница… Автор толковал
   Об очерке – из подсознанья
   
   Учебник выплыл – и могу,
   Строку читая за строкою,
   Что явственно стоят в мозгу,
   Помочь себе, спасти…
    Рукою
   
   Господней – верую – была
   Раскрыта в голове та книга…
   Отбарабанил, от стола
   Не отходя, про очерк мигом…
   
   -- Четверка б твердая была,
    Но раз уж сбой, то ставим тройку…
   Я счастлив!
    Господу хвала –
   Борьбу продолжим, а поскольку
   
   Прорежен абитуры фронт
   И у меня, солдата – льгота,
   Живет надежда: мой афронт
   Не окончателен…
    Ну, то-то!
   
   Я вышел за ограду.
    День
   В разгаре…
    В венах, полных стресса,
   Кровь закипает…
    Набекрень
   Мозги – и нету интереса
   
   Буквально ни к чему…
    Бреду
   Куда-то, сам не понимая,
   Куда, зачем…
    Себя в саду
   У стен Кремля воспринимаю
   
   Со стороны…
    В глазах туман…
   Я знаю – надобно собраться,
   Опять к тетрадкам и томам
   Вернуться – будет продолжаться
   
   Сопротивленье той судьбе,
   Которую стремлюсь отринуть,
   Прорыв – через борьбу – к себе…
   Что выше головы не прыгнуть, --
   
   Конечно, мудрые слова,
   Но я уже в прыжке…
    Зависну
   В шагаловском мирке…
    Москва,
   Мы вместе, так чего ж я кисну?
   
   Довольно факта:
    «Я в Москве»
   Для вдохновенья и восторга
   Я взмыл в немыслимом броске
   И жизнь моя сейчас простерта
   
   Над бытовою суетой –
   Судьба, благодарю за это!
   Продлись, полет!
    Душе простой
   Для обращения в поэта
   
   Положен этот витамин,
   Замешанный на стрессе с чудом,
   Как если бы на поле мин
   Я среди взрывов выжил…
    Буду
   
   Отныне я совсем иным…
   Ну, вот и хорошо…
    И баста:
   Отмяк от стресса?
    Леший с ним!
   Еще сильней взбодрил – закваска
   
   Бурлит сильней, знать, больше сил
   Для продолжения полета.
   Ты не об этом ли просил?
   Вперед и вверх, и, как поется,
   
   Нам только б сердцем не стареть…
   Мы с Хрусталевым над немецким
   Корпим – нам надобно суметь
   Дать бой тем вундеркиндам местным,
   
   Кто вышел из особых школ,
   Понятно, тем мальчишкам проще –
   Язык им в кровь и плоть вошел…
   Бессовестный!
    Да кто тут ропщет?
   
   Кому еще так повезло?
   Давид Абрамыч был от Бога
   Учителем – пусть лет прошло
   От тех его уроков много,
   
   Но ведь язык во мне живет,
   Мне говорить на нем не трудно,
   Так что ж ты?
    Ничего!
    Ну, вот –
   Твой выход, приглашают…
    Чудно!
   
   …Вхожу, раз приглашают, в класс,
   Экзаменаторов – четыре,
   Не многовато ль?
    – Это вас
   Особо , знаете, почтили…
   
   Испытующе так глядят…
   Я отвечаю им на «дойче»,
   Мол, необыкновенно рад,
   Хочу поговорить подольше,
   
   Удача, мол, так повезло,
   Что собеседников четыре…
   Их сразу малость повело
   От удивленья…
    Пошутили,
   
   Надеясь вмиг меня смутить.
   Да мне-то что – я потрепаться
   Не промах, сам горазд шутить…
   Тут двое стали подниматься –
   
   И вышли – знать, у них обед….
   Беру билет…
    -- Такой-то номер…
   -- Давайте, юноша, билет,
   Вот текст, читайте…
    Ну, про Sommer,
   
   Про лето…
    Можно прочитать…
   По сложности – для первоклашки…
   Отбарабанил…
    Обсуждать
   Велят…
    Смешно…
    Играть в пятнашки
   
   И то б сложнее…
    Потреплюсь…
   Я, вижу, стал им интересен –
   Вопросы усложняют – пусть,
   Спою вам, раз хотите песен…
   
   Ну, стали говорить «за жизнь» –
   Откуда, мол, такой немецкий?
   Не немец ли?
    Рассказ, сложись,
   Без закидонов…
    -- Нет, советский!
   
   Те улыбнулись…
    Не даю
   На «пятом» задержаться «пункте»,
   Про город Черновцы «пою»,
   Мол, коль живете в нем, то будьте
   
   Любезны говорить на трех,
   А то – на четырех наречьях,
   Что, в общем-то, отнюдь не треп…
   Те скушали…
    Внезапно речь я
   
   Сминаю, дескать, утомить
   Боюсь – «у вас работы много»…
   Смеются, мол еще шутить
   Осмеливаюсь…
    Мне – не строго:
   
   -- Поможет, коль поставим «пять»?
   -- «Шесть» помогло бы больше, ясно!
   -- Ну, что ж, успеха пожелать
   Осталось – отвечал прекрасно!
   
   Тут в классе отворилась дверь…
   Две дамы, славно пообедав,
   Явились…
    Что же мне теперь
   С начала начинать?
    Поведав
   
   Вошедшим:
    «Отвечал на «пять!»,
   «Мои» как будто ждут решенья…
   -- Ответил – ставьте!
    Баста!
    Взять
    Бумажку…
   -- Данке шен!…
    Ну, Сеня!
   
   Нет слов!
    В башке – калейдоскоп,
   Но головокруженьям – рано:
   Успехи – так, не очень чтоб…
   Вернемся, так сказать, к баранам,
   
   Сиречь, к учебникам…
    -- Семен,
   «Четверочка», представь!
    Прорвался!!!
   -- Ну, ты порадовал! Силен!
    В моем кармане оказался
   
   Серебряный полтинник…
    Взял
   С собой заместо талисмана…
   -- На, Федя! Заслужил «медал»!
   Я вынул руку из кармана,
   
   Не разжимая кулака –
   И Феде положил в лапищу…
   -- Ты, что, Семен?
    -- Держи!
    Пока
   Дают – бери!
    – Так, верно, тыщу
   
   На рынке б за монету взял…
   -- Ты ученик мой!
    Награждаю!
   Храни, товарищ, мой «медал»,
   Как талисман – предупреждаю,
   
   Пока хранишь – ажур в судьбе…
   А Федя слушает серьезно:
   -- Почто же отдаешь? Тебе
   Он лишний ?
    – Рано или поздно
   
   И ты отдашь его, когда
   Душа подскажет…
    -- Подсказала
   Мне передать сегодня?
    – Да!
   Тебе для проходного балла
   
   «Пятерка», Феденька, нужна,
   А мне сгодится и «четверка»…
   Кивнув, ушел…
    И тишина…
   Тут в дверь протиснулась отвертка,
   
   За нею следом – мужичок:
   Послали, мол, замок наладить…
   -- Так, вроде ж действует замок…
   -- Проверим!… Точно! Ну, поправить –
   
    Недолго…
    Вывернув замок,
   Унес…
    Какой-то странный мастер…
   Замок не барахлил…
    Звонок
   В мозгу легонько звякнул – масти
   
   Был не рабочей тот мужик,
   Из инструментов – лишь отвертка…
   Унес замок…
    Да, ладно – пшик
   И сташишь у меня-то – горка
   
   Библиотечных старых книг,
   Штаны, две старые рубахи…
   Не шибко поживишься с них…
   История…
    Спасибо бате –
   
   Все даты выписал в блокнот…
   На даты память – никакая…
   Их повторенье заберет
   День до экзамена…
    Вникая
   
   В «откуда есть пошла» страна
   И как ее потом кидало
   В те и другие времена
   Да так, что не казалось мало,
   
   Как Рюрик, Трувор, Синеус,
   Кий, Щек, Хорив, сестра их Лыбедь
   Начало положили…
    Русь!
   О, Киев, Киев!
    Кстати, вы ведь
   
   Не знаете – а я там жил!
   В шестнадцать лет я там «гусарил» --
   Ну – гайки по ночам крутил,
   Сбивая пальцы в кровь – слесарил.
   
   И от Печерска по утрам
   Бульваром Леси Украинки
   Я топал к Бессарабке…
    Там
   Был знаменитый рынок…
    Крынки
   
   Сметаны, чудный творог, мед –
   Все было мне не по карману
   И не хотелось мне – зовет
   Крещатик…
    Одиноко стану
   
   Бесцельно вдоль него бродить,
   От Бессарабки до Подола,
   Бессвязно рифмовать—бубнить…
   Отважно по мосту Патона –
   
   Длиною он, считай, с версту –
   Я топал в Дарницу – тянуло,
   Представьте – пехом по мосту…
   В те дни меня ломало, гнуло,
   
   Бросая то в мороз то в жар,
   Натягивая нервы-струны,
   Подстегивая, как вожжа,
   Все чувства – восхищенье юной….
   
   И сам еще безус, прыщав,
   Она же – вообще подросток,
   А вот – сразила, как праща,
   Любовь иль не любовь – ну, просто
   
   Околдовала, в плен взяла…
   А тут еще Кобзон – и песня
   О том, что во дворе жила
   Девчонка…
    Ну, да всем известно,
   
   А мне казалось – обо мне
   Та песня и о ней, о Люде,
   И все вокруг, во всей стране,
   Одно лишь и талдычут люди,
   
   Что, дескать, я в нее влюблен –
   Со мною что-то происходит:
   Бушует, пробудясь, гормон –
   И есть душа…
    Она возводит
   
   Избранницу на пьедестал…
   Такой вот был романтик хренов…
   Что ж я о Люде-то?
    Листал
   Учебник, а мозгами с креном
   
   Опять не в ту поперся степь…
   Мне б в исторических три тома
   Хотя бы заглянуть успеть…
   Обществоведенье, кулема?
   
   Сосредоточься, крокодил!
   Одно последнее усилье…
   Листаю то, что «проходил»
   Давно когда-то…
    Ведь «косили»
   
   Все от истории тогда.
   Зачем учить – не понимали…
   Вернуть бы школьные года …
   Так лучше б стал учить? Едва ли…
   
   Здесь – не проскочишь на «авось»…
   Конечно, тоже – лотерея…
   Ах, если б завтра удалось
   Хоть на «четверочку»!
    Лелея
   
   Надежду, погружаюсь в сон,
   А в нем переношусь в Хмельницкий…
   В театрике у нас – прогон.
   И это мой дебют «артистский».
   
   Конфликт меж мною и сестрой.
   Она – комсорг полка в осаде.
   Я власовец Евлампий…
    Мой
   Антигерой сидит в засаде,
   
   Там, где пройдет «моя сестра»,
   Спасая полковое знамя…
   У зрителей моя игра
   Мурашки вызывала…
    С нами
   
   Был в переписке драматург –
   Иван Петрович Куприянов…
   Солдатских творческих потуг
   Далекий вдохновитель…
    Рьяно
   
   Наш драматический кружок
   В Хмельницком доме офицеров
   Премьерил…
    Потрясенье, шок –
   Вмиг всем в Хмельницком Венцимеров
   
   Стал вдруг известен…
    Сочинил
   Медитативную настройку –
   Стихотворенье…
    Попросил
   Его наш режиссер…
    -- Поскольку, --
   
   Сказал Абрам Григорьич Кац, --
   Готовим автору отчетец,
   Откроет наш пакет – и бац –
   Стихи…
    Давай, зачтется, хлопец…
   
   А вскоре -- из Москвы пакет…
   Затребован в театр из части…
   -- А здесь и для тебя, поэт…
   -- Мне – книжка?!
    И плясать от счастья
   
   Готов взаправду в этот миг:
   Иван Петрович Куприянов
   Прислал в пакете пару книг.
   Мне – репортажи, что романов
   
   Глубоких стоят – о войне
   (Был Куприянов журналистом
   В Ханое) -- с посвященьем мне –
   Мол, тем стихотвореньем чистым
   
   Я что-то важное привнес
   Для донесенья трудной роли…
   (Я над собою прям подрос…)
   Еще б мне поучиться, что ли,
   
   И я со временем смогу
   Отличной стихотворной книгой
   Его порадовать…
    В мозгу –
   Зацепка: в журналисты двигай…
   
   -- Включи-ка радио, Семен! –
   В мою ворвался Федор келью, --
   Американский «Аполлон»
   Сел на Луне с людьми... Жалею
   
   Отстали наши... Армстронг Нил
   Навечно будет самым первым,
   Кто малый модуль прилунил...
   Тот репортаж – удар по нервам.
   
   Американский репортаж
   Переводили нам в эфире...
   Немыслимый ажиотаж
   Был той порою в целом мире...
   Послушал чуть – и баста: спать!
   Мой тоже главный старт назначен.
   Нельзя и в малом сплоховать,
   Обязан сдать – никак иначе...
   
   Проснулся рано…
    Рассудил:
   Любой расклад – сегодня финиш…
   Все книжки в «Талисман» сгрузил:
   Пришел, схватил – и сразу двинешь
   
   Без промедленья на вокзал…
   Одежду в «дембельском» – на полку.
   В карман все документы взял,
   Присел…
    Ну, с Богом!
    Мало толку –
   
   Хватать учебники теперь –
   И ходу!
    Блок на ключ закрою,
   А комнатки осталась дверь
   Незапертой, увы…
    Порою
   
   Приходится на риск идти.
   …Вот, побывал в Москве, сподобясь.
   Еще разочек подвезти
   Меня к журфаку мой автобус
   
   Берется…
    Может повезти –
   И возврашусь сюда надолго,
   А может – нет…
    Тогда – прости,
   Москва, что, не исполнив долга,
   
   Не сладил с кармою солдат…
   Об этом думать не намерен.
   Москва! С надеждою глядят
   Деревья и открыты двери,
   
   Чтоб возвратиться и сложить
   Судьбу с московскою огранкой.
   С тобой, Москва, хочу дружить,
   Вовек не соблазнюсь загранкой.
   
   Уже мы связаны, Москва,
   И гипнотическим раппортом --
   Щепоткой – НЕРАЗРЫВ-трава
   По чьим-то колдовским ретортам
   
   Рассыпана, чтоб мне с Москвой
   Отныне и вовеки – вместе…
   Моей душою и судьбой
   Я твой, Москва, во имя чести!
   
   Опять рутинная игра
   С судьбою – жаль, что я не Мессинг,
   Хоть, вроде бы, уже пора:
   Такого рода жесткий прессинг
   
   Обязан пробудить в башке
   Суперспособность телепата –
   Увы и ах…
    Билет в руке,
   Вопросы -- первых два, ребята,
   
   Пожалуй, не боюсь…
    Угу,
   Один – на техникумском выпал
   Экзамене – поднапрягу
   Мозги – тогда я, помню, выдал
   
   Ответ достойный, как Союз
   Перед войною «дипломатил»…
   Вопрос понятен.
    Разберусь.
   Второй мне менее приятен,
   
   Но тоже, справлюсь…
    Он о трех
   «Святых источниках» марксизма…
   Да, ладно, помню…
    Третий (вздох)…
   Вот тут-то может выйти «клизма» –
   
   Вопрос объемен чересчур:
   Культура за четыре века
   Руси…
    Вот надо ж – из «культур»
   Припомнить бы – ну, ради смеха
   
   Хоть что-то!
    Пустота в башке…
   Постой!
    Разрешено в программки
   Заглядывать…
    К моей руке
   Воздетой подошли…
    Все, в «дамки»
   
   Надежно прорываюсь…
    Есть
   В брошюрке тонкой о Рублеве,
   Архитектуре – да не счесть
   Примеров – дергай на здоровье
   
   С законным основаньем…
    Все
   Оттарабанил в три минутки…
   Ну, что – прорвался?
    Ну, спасен?
   -- «Четверка» – есть.
    Ну, ради шутки
   
   Рискнешь с судьбою поиграть?
   Ответишь на вопрос – в награду –
   «Пятерка»…
    -- Нет, к чему мне «пять»?
   Мне лишь «четверочку» и надо,
   
   Чтоб в проходной вписаться балл…
   Ведь я иду солдатским списком…
   -- Ну, поздравляем…
    Все, я сдал,
   Пройдя по самой грани с риском,
   
   Я сделал более, чем мог…
   Сдаю в приемную оценки…
   Майор:
    -- Чего ж ты, я б помог…
   -- Сам смог, а остальное -- пенки.
   
   -- Когда ж объявите итог?
   -- Зайдите через две недели…
   -- Нет, столько б здесь сидеть не смог --
   Уже деньжата улетели,
   
   Осталось на билет домой…
   -- Возьмите номер телефона,
   Из дома позвоните…
    Мой
   Здесь долг исполнен …
    Утомленно
   
   Плыву на Киевский вокзал…
   Конечно, к кассе хвост в сто метров –
   Июнь…
    Включаю тормоза –
   Не выстою…
    Едва заметно
   
   И движется «драконий хвост»…
   -- Где предварительные кассы?
   В двух улицах отсюда…
    Прост
   Маневр, а все ж успешен…
    Массы
   
   И здесь выстаивают день
   Да все ж возьмешь, уж коль неважно,
   Когда уехать…
    Мутотень
   Дорожная калечит страшно…
   
   Ну, отстоял.
    Ну, повезло:
   На завтра раздобыл купейный.
   Меня от солнца развезло,
   Кисель в моей башке тупейной.
   
   Плетусь к подземке по жаре…
   Цыганка:
    -- Хочешь, погадаю?
   -- Давай! – я снизошел к игре…
   И вмиг, кулема, попадаю
   
   Вдруг в гипнотический зажим…
   -- Дай хоть монеточку, любезный…
   И я, безвольем одержим,
   И, словно бы стою над бездной,
   
   Беспрекословно отдаю
   Все деньги тетке в полушалке…
   Мне зеркало под нос суют:
   -- Что, ж погадаю, мне не жалко.
   
   Гадать-то будем на кого –
   Любимую, врага?…
    -- Конечно,
   Любимую…
    Того-сего
   Бормочет мне под нос…
    Извечно
   
   Стремленье вызнать наперед
   Судьбу, подспудно – с верой в чудо…
   -- Любовь тебя в столице ждет
   И, кстати, позабудь про Люду…
   
   Но как, но как узнать могла?…
   Я все не выйду из тумана…
   -- Да… Люда далеко ушла…
   Сейчас к тебе идет… Тамара…
   
   Тебя дорога, знаю, ждет –
   Возьми, вот, четвертной обратно…
   Не огорчайся… Все пройдет…
   О прошлом не жалей…
    Понятно?
   
   Я возвратился в белый день
   Из наважденья и дурмана…
   Что это было?
    Хренотень!
   Какая-то еще Тамара?…
   
   Поежился – гудит «чердак»…
   Охлопал второпях карманы…
   Из ста остался четвертак –
   Не многовато ль для «Тамары»?
   
   Билет и документы есть…
   Ну, слава Господу, уеду…
   Скорее бы на полку влезть –
   Забыться…
    Праздновать Победу
   
   Еще не время – отойти
   От огорчений и пролетов…
   В общагу прикатил к шести…
   Дверь без замка…
    Похоже кто-то
   
   Здесь – (несомненно!)—побыва­л…­
   Я – в шкаф…
    Так, «дембельский» на полке…
   Ах, батин «талисман» пропал!
   И книги Раины…
    Разборки
   
   Не миновать!
    С каким лицом --
   Прям хоть назад не возвращайся –
   Я там предстану пред отцом?
   На Сеньку – тридцать три несчастья!
   
   А Рае книги возврашать
   В библиотеку областную –
   Пришлось ей слезно обещать,
   Что все верну ей подчистую –
   
   Как отчитаюсь?
    Ох, позор!
   Да я и вправду – бестолковый!
   Меня сдавая под надзор,
   Маманя не ошиблась?
    Ковы
   
   Недобрых сущностей пресечь
   Я оказался неспособным,
   Всю проиграл – о чем и речь –
   Поездку неким силам злобным…
   
   Еще б и конкурс провалил –
   Тогда – хоть из окошка прыгай –
   А как иначе – крокодил?
   Домой поехать с полной фигой?
   
   Встречайте, я дурак – зиг –хайль!
   Да я и так умен не шибко,
   Прям хоть ложись и подыхай,
   Не парень, а судьбы ошибка…
   
   Прошла в самокопанье ночь…
   И день все в том же самоедстве…
   Присели – встали – выйдем прочь…
   Разъехались и те – в соседстве…
   
   Вокзал – вагон – дорога – дом…
   Последний штрих – попасть в квартиру –
   Не получается – облом!
   В отъезде все – пойдем по миру --
   
   Мне не доверено ключей –
   Кто что доверит полудурку?
   Оно и лучше – «калачей»
   Не сразу получать и шкурку
   
   Попозже снимут за грехи…
   Оставлен «дембельский» соседям:
   -- Как сдал?
   – Да вроде сдал…
    -- Хи-хи…
   Не верят – ну и пусть…
    Поедем…
   
   
   Куда? Полгорода родни…
   Но вытерпеть еще распросы,
   Неверье разрушать – ни-ни…
   В гостиницах – мест нет…
    Барбосы,
   
   Поди, ждут взяток – денег нет…
   Последняя по списку «Колос» –
   Колхозный дом приезжих…
    Свет
   Уже не мил, охрипший голос…
   
   Взят паспорт…
   -- Вы ведь местный?
    – Да…
   -- Нам не положено, простите…
   -- Так как же быть?
    Совсем беда…
   -- А что случилось-то?
    Учтите:
   
   У нас есть милицейский пост…
   -- При чем здесь это?…
    -- В чем же дело?
    Ведь вы же в городе не гость…
   В рассказе долгом пролетело
   
   Еще часочка полтора…
   -- Ну, ладно…
    Поселю…
    До завтра…
   Учтите, подниму с утра…
   -- Спасибо…
    Ощутил внезапно
   
   За передрягами – расчет:
   Господь меня перегружает,
   То тем, то этим достает –
   Знать, от чего-то отвлекает…
   
   На этой мысли и уснул…
   Прошел, казалось, миг – побудка:
   -- Так, все, парнишка, -- отдохнул –
   И выметайся-ка, покуда
   
   Я не сменилась, не тяни!
   Не то мне выговор вкатают…
   Сам понимаешь, извини –
   И без тебя проблем хватает…
   
   Я вновь у дома…
    Чудеса!
   Ведь в то же самое мгновенье
   И мать с сестрой…
    Знать, полоса
   Здесь завершилась невезенья.
   
   Какой-то привезли еды,
   В кулечке абрикосы – славно!
   Душевной горечи следы
   Бесследно тают – и исправно
   
   Во всех деталях изложил
   Я эпопею поступленья…
   -- Постойте…
    Нет, не заслужил
   Покуда ваши поздравленья…
   
   Но… Хоть пока что не зовет
   Журфак в науки погружаться,
   Я отправляюсь на завод –
   Нет, не трудиться – увольняться…
   
   Тут укоряют: мол, словчил,
   А мастер прочил в бригадиры…
   -- А как иначе б получил
   Возможность поступать? Поди, вы
   
   В моей-то шкуре окажись –
   Искали б сами варианты…
   -- Пожалуй, прав… Да, жизнь есть жизнь…
    Журфак? Знать, у тебя таланты…
   
   Ушел в «подполье»… Не хочу
   Ни с кем из родичей общаться --
   Пугать удачу… Получу
   Сигнал, что принят – расквитаться
   
   Тогда позволю им с собой
   И утолю их любопытство…
   Пока что в поддавки с судьбой
   Играть не следует… Ехидство
   
   Судьбы уже знакомо мне…
   В те дни я зачастил в киношку…
   Неважно, что на полотне
   Мордасти-страсти понарошку
   
   Индусы , выпучив глаза,
   Разыгрывают под копирку…
   Там героиня вся в слезах, --
   Я ж хохочу… Меня за шкирку
   
   Грозят из зала удалить…
   Наивные пенсионерки
   Шипят, мол, надо удавить
   Хулиганье… Как раз по мерке
   
   Той массы, у которой вкус
   И примитивен и уродлив,
   Откуда безрассудно рвусь,
   Из темной бездуховной кодлы…
   
   В кино бесплатно прохожу:
   Двоюродный мой брат – здесь главный
   По инженерии …
    Брожу
   По парку…
    В нем читалось славно,
   
   Когда над книжками корпел,
   Готовясь к вояжу в столицу…
   И парк нал головой сопел
   А с ветки заглянуть в страницу
   
   Сбегались белки, им коржи
   Носил – гостинцами от мамы…
   О чем-то спорили чижи…
   Но пробегали дни за днями…
   
   И вот, в урочный день и час
   Звоню на факультет:
    -- Скажите,
   Я поступил?
    – Да, взяли вас…
   И в этот миг я – небожитель!
   
   Подрыгнул аж до потолка,
   Руками чиркнув по побелке…
   Студент! Я, вне себя слегка,
   Рванул на улицу… В пробежке
   
   Кварталов десять отмахал…
   -- Куда летишь? – Сафович Левка,
   Однополчанин…
    -- Лева, сдал
   И принят на журфак… Неловко
   
   Вдруг стало: он не поступал…
   Но Левка – молодцом:
    -- Отметим!
   -- Не пью же…
    -- Надо! Показал
   Нам всем пример прорывом этим.
   
   За этот подвиг – угощу…
   -- Так я ж…
    -- Молчать и не перечить!
   Ну, выпьем! Скиснешь – дотащу!
   За все, что было и за встречу,
   
   
   За твой немыслимый успех…
   Ты доказал: в стройбате -- люди
   И тропку проторил для всех,
   Мы не отстанем… Будем!
    – Будем!
   
   Братан-киношник нас засек:
   Я малость все-таки шатался…
   -- Отметили?
    – Ну, да… Чуток…
   -- Едва заставил – трепыхался…
   
   -- И правильно. Не пьешь – лады!
   Но надо ж «освятить» победу.
   Знай, все в семье тобой горды…
   --Да, ладно…
    -- Нет на гордость эту
   
   Ты, брат, руками не маши.
   Не только здесь твоя заслуга…
   В Москве -- на батькины шиши --
   С одной «стипешкой было б туго?
   
   Вот то-то! Так что уважай
   Себя и нас… Мы ждем успехов.
    Поперся сдуру в «Урожай»
   Зачем-то, из Москвы приехав?…
   
   -- Куда? А, в «Колос»!…
    -- Тот же хрен…
   А вся родня тебе – чужие?
   Ты всех в семье обидел, в тлен
   Родство поставив… Дорожили
   
   Родством в былые времена
   Не так, как нынче молодые.
   Упала на родство цена –
   Знать, времена грядут худые…
   
   -- Ну, ты как старец сказанул!
   Лишь на семнадцать то и старше…
   -- Я, Сеня, старше на войну,
   Тебе же о подобном стаже,
   
   Дай Бог, вовеки бы не знать…
   Ну, ладно, хватит! Потрепались.
   Домой, пьянчуги – и поспать!
   Ну, все! Надолго отоспались:
   
   Опять предвидится вояж.
   Теперь уже, не на недели –
   На месяцы – берет мандраж
   Подумать только – в самом деле:
   
   Не на экскурсию в Москву…
   Теперь-то легкою прогулкой
   Вступленье видится… В мозгу:
   «А я смогу ль?» -- грохочет гулко…
   
   Костюм мой доармейский мать –
   Когда-то был роскошный, «в рубчик» --
   Решила перелицевать…
   …Вайнштейн, мой одноклассник – субчик,
   
   Как оказалось, был «с гнильцой»:
   Служил на крейсере матросом…
   И в школе тупостью с ленцой,
   Отмечен был… Тянули тросом
   
   Из класса в класс… Причем, «буксир»
   Порой, случалось, обрывался…
   Решил матрос – в «свободный мир»
   Рвануть – как только оказался
   
   Американский близко «шип»,
   Вайнштейн за борт – и вплавь… Дурило!…
   -- Сидит…
    Сестра матроса всхлип
   Сдержать не в силах:
   -- Посадила
   
    Власть парня на пятнадцать лет!
   Себе и нам всю жизнь изгадил…
   Муж Раи не портной – поэт!
   Он лишь «блатным» костюмы ладил.
   
   Беря за труд немалый куш,
   Но дал бы фору и Лорану…
   -- Заказов куча… Ладно уж…
    Студенту надо!… Без обмана –
   
   …Когда из армии пришел,
   Он, Коля сшил мне темно-сизый…
   Сказать, что сделал хорошо –
   Обидеть – всем в столице вызов
   
   Костюм – казался дорогим…
   Пожалуй, и его заслуга
   В моем студенчестве – за ним
   Второй – он дело знает туго:
   
   В три дня костюмчик обновлен,
   Перелицован… По фигуре
   Подогнан классно…
    -- Ну, Семен,
   Моложе бы была – в натуре --
   
   Тебя бы соблазнила…
    Мать
   Качает головой на Раю…
   -- Не надо пацана смущать!
   И вправду покраснел – сгораю…
   
   У Раи кошечка – «сиам»…
   Ко мне все ластится, играет…
   Тут я отвлекся малость… Бам!
   Вдруг коготки в меня вонзает –
   
   Не игнорируй! Шуганул –
   Шипит, пантера, спину выгнув…
   -- Характер!… Кошечку замкнул
    Хозяин в кухне, еле выгнав…
   
   , …Отец приехал проводить,
   Сорвавшись из командировки…
   -- Деньгами, знаю, ты сорить
   Не станешь… Но и голодовки
   
   Не смей устраивать! Звони…
   -- А вы-то как же тут?
    – Потянем!
   -- Спасибо…
    -- Ладно… Извини,
   Мне -- на объект…
    Да, испытаньем
   
   Не для меня лишь – для семьи --
   На годы – выдастся учеба.
   Усечь потребности свои
   Придется поневоле, чтобы
   
   Сынок в столице проживал --
   Отцу и матери с сестрою…
   Присели – встали… На вокзал
   Вечерней тронулись порою…
   
   Конечно, мать с сестрой со мной,
   Сестра отцова – тетя Рая.
   Я к ней с повинной головой
   Явился, от стыда сгорая,
   
   За книги, что стащил подлец
   С отцовым кожаным баулом…
   Простила... Так же и отец…
   К перрону подлетает с гулом
   
   Транзитный поезд на Москву…
   Нашел купе, устроил вещи –
   И на перрон – еще могу
   Потолковать с родными… Вечер
   
   И свеж и тепл, а тут с небес –
   Закапало – привычным знаком
   Прощальных именных чудес…
   -- Ну, слава, Господу, однако,
   
   Успели!
    Левка подвалил
   К нам с незнакомою девицей…
   -- Вот Сеня – помнишь, говорил:
   Он будет в МГУ учиться,
   
   Он наш, стройбатовский, поэт…
   Читни чего-то на прощанье…
   -- Да вроде подходящих нет…
   -- Ну, что-то про любовь, про счастье…
   
   -- Ах, про любовь… Она горька
   В любви мне похвалиться нечем…
   -- Ну, это, друг Семен, -- пока...
   Ну, вот... Читал в прощальный вечер:
   
   * * *
   
   Сейчас, среди лета, в Сибири -- жара,
   Густеет на спинах загар.
   Дожди на Подолье – такая пора –
   И маки в прибрежных лугах.
   
   Сейчас на Оби – теплоходов гудки
   Летят над речной синевой,
   А здесь хороводят-алеют цветки,
   Кружа у тропы луговой…
   
   Отсюда к Оби ты тенистой тропой
   Под вечер гулять не пойдешь…
   Ты выйдешь задумчиво рядом со мной
   Бродить под рассеянный дождь.
   
   Грустишь – незнакома картина вокруг
   А воздух тяжел дождевой.
   И рядом с тобою – не школьный твой друг –
   Я – некто случайный, чужой.
   
   Мне молвишь улыбкой на мягких устах,
   Что нам не уйти от судьбы,
   Что мне оставаться в дождях и стихах,
   Тебе – возвращаться в Сибирь…
   
   А я полетел бы на свет твой в окне,
   Платком твои плечи обвил…
   Не знаю, случится ль когда-нибудь мне
   Гулять у великой Оби…
   
   Тут плавно рядышком поплыл
   Вагон, без музыки отчалив…
   -- Ну, будьте! – в тамбур заскочил…
   -- Пиши , Семен, -- они кричали.
   
   Еше секундочек пяток
   Отчаянно маша, бежали…
   Прощай, мой чудо-городок,
   Другие ждут теперь печали…
   
   Поэма третья. Сентябрь 1969года...
   
   Студент сдает экзамен комиссии. Пpофессоp спpашивает:
   - В каком году умеp Каpл Маpкс?
   - Каpл Маpкс умеp! Почтим его память вставанием!
   Комиссия встала.
   Пpофессоp спpашивает:
   - А в каком году умеp Ленин?
   - Ленин умеp, но дело его живет! Почтим гениального вождя
   пpолетаpиата пятью минутами молчания!
   Комиссия почтила.
   Пpофессоp шепчет комиссии:
   - Давайте поставим ему тpойку, а то заставит петь
   ``Интеpнационал`` - мы же слов не знаем!
   
   Из студенческого фольклора
   
   … И было утро – День Один…
   Вся салажня у факультета…
   Так, расписанье поглядим?
   Зоологическая?
    – Это –
   
   На Герцена!…
    И всей гурьбой
   Обходим флигель тесноватый
   Направо – и до угловой
   Таблички, на дверях распятой:
   
   «Зоологический музей»…
   Там рыбы, раки в формалине…
   Аудитория… При всей
   Моей зажатости картине,
   
   Открывшейся за дверью, рад:
   Да, это место для науки:
   Амфитеатр – за рядом ряд,
   Барьерчик с полочкой, где руки
   
   Тетрадку могут придержать…
   Моим коленям тесновато –
   Ну, сяду у прохода… Ждать
   Еше пришлось минут с десяток.
   
   Но входят, наконец, они –
   Мы никого еще не знаем –
   Солидные, в очках – цени,
   Душа! – восторженно взираем…
   
   Вот нас приветствует декан –
   Запомнил только имя – Ясен –
   Нам, ошарашенным пенькам,
   Он не рассказывает басен,
   
   Не обещает легких дней,
   А вдохновляет на упорство.
   Трудна учеба, дружба с ней
   Придет, лишь лени не потворствуй...
   
   Другие с нами говорят.
   Напутствия ясны и четки.
   Затем поочередно ряд
   Мы покидаем – нам зачетки
   
   Со студбилетами дают…
   Отныне статус узаконен.
   Наверно, как моя, поют
   Восторгом души всех и склонен
   
   Любой здесь каждого обнять…
   Уже невидимые связи
   Нас начали объединять
   По двойкам, тройкам и -- не сглазить –
   
   Похоже, здесь не видно тех,
   Кто глупую затеет свару .
   Учениками входим в цех
   И к литераторскому дару
   
   Добавим, коль позволит Бог,
   Образование на вынос,
   Чтоб после долго каждый мог
   Его донашивать на вырост.
   
   В высотке вечером давал
   Иван Георгьевич Петровский
   Для нас, «зеленых», пышный бал –
   Наш первый в жизни бал московский…
   
   И покатился день за днем…
   Я ошарашен, огорошен…
   Заданий гибельный объем…
   Я – точно с лодки в море брошен –
   
   Как хочешь, так и выплывай –
   А выше головы -- рутины,
   Барахтайся, а успевай
   Законопачивать плотины…
   
   На медосмотр убил полдня.
   Не доверяя нашим справкам,
   Всех гонят, значит, и меня…
   А в поликлинике – по лавкам
   
   Сегодня наши сплошь кругом…
   Мытарят нас по кабинетам,
   У носа водят молотком…
   А предо мной, гляди, -- вельветом
   
   Красивых платьев мельтешат
   Две однокурсницы повсюду…
   И не захочешь – ловит взгляд…
   -- Вы к глазнику? За вами буду…
   
   Девчонки, правда, хороши…
   Блондинка Люся, как актриса…
   Шатенка Тома… Не спеши…
   -- Слышь, Люсь, а Тома, что – сестрица?
   
   Вы, что ли, вправду -- близнецы?
   Смеется Люся белозубо:
   -- Да, только разные отцы…
   -- А платья-то?
    – А что, не любо?
   
   -- Красиво… Но один фасон,
   Одна расцветка – инкубатор…
   -- Поговори мне… Есть резон…
   -- Какой?
    – Не важно! В альма матер –
   
   Поспорим, что ни у кого
   Подобных не увидишь…
    -- Верю…
   Нет, платья вправду – ничего…
   -- Чудак!…
    И вот она за дверью…
   
   Добавило мне сто проблем
   Физвоспитание… От спорта
   Не то чтоб был далек совсем,
   Но все ж ни одного рекорда
   
   Мне, точно, в жизни не побить…
   По жизни я шагаю с астмой…
   Да, спорт положено любить,
   (А зубы дважды чистить пастой),
   
   Но мне одышка не дает,
   Ни бегать, ни с мячом носиться…
   Чуть перегрузка – и в живот
   Готово сердце провалиться…
   
   Пока экзамены сдавал,
   Я, правда, легенькой трусцою
   Слегка себя тренировал,
   В чем был какой-то смысл, не скрою,
   
   Но факультетский главкомспорт
   Наум свет Моисеич Хорош
   Сдать нормы ГТО зовет,
   А с ним особо не поспоришь…
   
   И вот – бежим на восемьсот:
   Чугаев, Бондарь, я, Диарра…
   Диарра молнией вперед
   Сорвался точно от удара…
   
   Сигналит Хорош: скорость, темп,
   А мне бы лишь живым добраться,
   Охотно позволяю всем
   Опередить – и состязаться
   
   Совсем намерения нет…
   Бегу, однако, ровно, споро…
   Диарры же пропал и след…
   Вираж – и трудный финиш скоро…
   
   Дыханья стало не хватать,
   Но я не замедляю темпа –
   И начинают пропускать
   Меня вперед ребята, те, кто
   
   Вначале были впереди…
   Вот финиш… Кое-как добрался..
   Неужто я второй? Гляди --
   Диарра рядом оказался –
   
   Интересует результат,
   Причем, серьезно, без подначки…
   А на трибуне верещат
   Девчонки курса – вот чудачки --
   
   Кричат: «Ура, Семен, ура…»
   Я различаю голос Нелли…
   Малиец раза в полтора
   Быстрее несся – в самом деле
   
   Спортсмен отличный, ну, а я,
   Похоже, свой рекорд поставил,
   С чем – снисходительный судья –
   Охотно сам себя поздравил…
   
   Потом – толкание ядра,
   Потом – метание гранаты,
   Прыжки… Достали! Не пора
   Покончить с ерундой, ребята?
   
   А тут еще велят в – бассейн
   Сдавать по плаванию нормы…
   И при старательности всей –
   Я пас… Да, на воде – топор мы…
   
   Зато – стриптиз фигур и поз…
   Вот выкликают… Им в угоду,
   Я – плюх с бордюра – и пополз,
   Разбрызгивая шумно воду…
   
   Одну дорожку одолел –
   И чую – больше не способен…
   Ну, просто – чуть не околел .
   Я, очевидно, гидрофобен…
   
   -- Ну, что же, -- раз не сдан зачет, --
   Придется поучиться плавать…
   Еще и это… А цейтнот
   Уже пошел мозги карябать –
   
   Мол, безнадежно сер и туп…
   О чем на лекции трактует
   Профессор Прохоров:? Шуруп
   Соображательный буксует.
   
   Евгений Палыч на доске
   Рисует вдохновенно схемы…
   Их разумения в башке
   Моей нет и на грош.. А темы,
   
   Что тщится лектор нам вдолбить,
   Важны – о массовом сознанье,
   Но тропочку к мозгам пробить
   Не может это чудо-знанье,
   
   Отскакивает, как горох,
   С размаху брошенный на стенку…
   Вот незадача! Видит Бог –
   Не постигаю – и оценку
   
   Своим способностям внимать
   Я с каждым понижал предметом…
   И как тут быть, едрена мать!
   Замечу, что при всем при этом
   
   Девиц серьезный интерес
   Я ощущал к своей персоне,
   Причем, был явный перевес
   Их над моим… Не урезоню
   
   Одну… Ну, как же дать ей знать,
   Что мне не до прогулок с нею,
   С ней стол, тем более кровать
   Делить желанья не имею…
   
   А та на семинарах – бред!
   Других отвяливая грубо,
   Мой это парень, ясно – нет?
   Компрометирует сугубо…
   
   Я не всеяден – вот в чем соль.
   И в планы вовсе не входила
   Пассивная в сближенье – роль…
   Ну, нет, уволь! И приходила
   
   Она лишь в класс на семинар –
   А я уже за партой с Нелли,
   Вот с ней дружил бы – примерял
   К душе девчонку… В самом деле,
   
   Пора и пару подобрать –
   Армейские друзья женились,
   Обзавелись детьми… Видать,
   В делах любовных не ленились…
   
   А я был ранен глубоко
   Любовью первой, безответной,
   Молил: ну выйди на балкон!..
   Где нынче Люда – неизвестно…
   
   Но, чтобы душу сохранить,
   Пора, пора опять влюбиться.
   Найдется та, кого любить --
   Смогу взаимности добиться...
   
   Вот, скажем, Нелли… Рядом с ней
   Душе вольготно и спокойно…
   Мила, разумна – и нежней
   День ото дня ко мне. Достойна
   
   В манерах, искренна, тепла,
   Короче, девушка – отрада!
   Кто ж ищет от добра – добра?
   Пожалуй, мне иной не надо!
   
   Мне кажется, что я люблю –
   Все чаше – нежности приливы…
   Мы рядом – но не тороплю
   Души прекрасные порывы…
   
   А Нелли мне:
    – Не усложняй!
   Ну, что ж ты, право, как подросток!
   Как хочешь, так и понимай…
   Не усложняй! А мне непросто
   
   Подругу новую понять –
   На что девчонка намекает?
   Я и не думал усложнять –
   Сама чего-то усложняет…
   
   Непросто мне понять девчат --
   Жизнь разъяснением одарит?…
   Я, оказалось, туповат –
   Чегой-то котелок не варит…
   
   Тут впору вспомнить о стихах,
   У недозрелого студента
   Случились между «ох!» и «ах»
   Два очень неплохих момента…
   
   Вот стенгазета «Журналист» --
   Всем стенгазетам стенгазета:
   Там метров в сто квадратных лист!
   В ней опус, так сказать, «поэта» --
   
   Из лирики, что посвящал
   В Хмельницком той, сибирской, Нелли…
   Одно я, помните? – читал
   У поезда… Едва успели
   
   Тогда меня втолкнуть в вагон…
   И вот – смотрите -- в стенгазете…
   А я и счастлив и смущен:
   Народ читает строки эти…
   
   Так интересно наблюдать…
   И я -- в сторонке -- наблюдаю…
   Подходит опус мой читать
   Кучборская! Стою, страдаю –
   
   Ей, чье величье осознать
   Под силу даже мне, тупому,
   Такие глупости читать?
   Едва я не впадаю в кому…
   
   Она читает не спеша,
   Она сочувственно вздыхает…
   Ее высокая душа
   В прекрасном лике проступает…
   
   Рукой проводит над листком –
   На расстоянье будто гладит,
   Стучит по строчкам ноготком…
   Уходит, на меня не глядя…
   
   А я же счастьем ослеплен:
   Кучборская меня читала!
   Неужто это явь, не сон?
   Вы понимаете, как мало
   
   Для счастья нужно? Вознесен
   Я этим фактом в эмпиреи…
   -- Вот повезло тебе, Семен!
   Я прям от радости дурею,
   
   Хоть дальше вроде бы куда?…
   На тех же лекциях Кучборской
   Сижу дуб дубом… Ну, беда!
   Кто там кого за что?… Позор свой,
   
   Что я взаправдашный дундук,
   Конечно, вслух не объявляю..,
   Пока мне это сходит с рук –
   На семинарах позволяю
   
   Другим активничать, молчу…
   Еще одна беда – конспекты
   Велят писать… Я и хочу,
   Но, понимаешь ли, успех-то
   
   По умолчанью – нулевой:
   Мой почерк – точно кошка лапой…
   Все – лажа, хоть белугой вой…
   Пока пытаюсь тихой сапой
   
   В тылу у тех, кто всех умней
   Отмалчиваться по присловью:
   «Сойдешь за умного»… Больней
   Всего, что дома потом с кровью
   
   Трудами на учебу мне
   Отец и мама добывают
   Копейку, я ж по сути, вне
   Науки… Это убивает…
   
   Меня, однако же пока
   Не расколола профессура
   Как тупаря и дундука…
   Все впереди… Без перекура –
   
   Навалом всяких новостей…
   Меня в числе поэтов курса
   В радиоузел шлют… Затей
   У всех без счета… Жаль, что куцо
   
   Их ожиданиям могу
   Я отвечать – но ладно, двинем
   Втроем в высотку МГУ,
   В эфир свои стишата кинем…
   
   И вот мы топаем к метро:
   Марина Князева, Домашнев
   Мишутка… Тут судьба хитро
   День нынешний и день вчерашний --
   
   Напоминаньем: мол, мечтал,
   В стройбате надрывая жилы,
   Подняться по судьбе, листал
   Учебники, так что ж ты, милый,
   
   Неужто сможешь отступить?
   Навстречу нам … майор Стукалин,
   Нач-штаба … Взглядом зацепить
   Стремлюсь… Сказать, чтоб так ласкали
   
   Отцы-начальники меня
   В том, схожем с зоною, стройбате,
   Хотя б за грамотность ценя,
   Отнюдь – держали на подхвате,
   
   Там был в цене другой типаж –
   Горластый, грубый, матерщинный,
   -- Семен, и вправду не поддашь:?
   Какой же ты, к хренам, мужчина?…
   
   Театр, стишочки – хренотень…
   И за стихи и за актерство
   Меня едва не каждый деть,
   Считая ересью упорство
   
   В стремленье душу сохранить,
   Не опуститься и не спиться,
   Уж так старались опустить,
   Как вам, надеюсь, и не снится…
   
   И вот – Стукалин… Встреча – знак!
   Два слова на ходу – и дальше:
   -- Студент, наверно?
    – Да, журфак…
   --Ну, молодец, хвалю…
    Хоть фальши
   
   И не услышал в похвале,
   Но и сердечности – не тонна…
   -- Майор -- знакомый?
    -- До соплей!
   Начальник штаба батальона…
   
   И я солдатские стихи
   Читал тогда у микрофона
   Впервые… Верю, чепухи
   Не нес – и у амфитриона –
   
   Словечком озадачил, нет? –
   Его подслушал у Кучборской –
   Все ж полуграмотный «поэт»
   Хоть на словечко кругозор свой
   
   Расширил … Так, амфитрион –
   Гостеприимнейший хозяин,
   Отличный парень… Микрофон,
   Меня пугает, как экзамен…
   
   У парня – я читал ему --
   (Он за стеклом вел звукозапись,
   Давал советы по уму,
   Чтоб смысл стихов не сикось-накось,
   
   А адекватно доносил) --
   Не вызывали отторженья
   Те строчки, я их пережил…
   А впрочем – вот стихотворенье:
   
   * * *
   
   Рассвет приближался обычно, как будто,
   Тревожные сны не блуждали по койкам…
   А рядом в палате скончался под утро
   «Батян- комбат», молодой подполковник.
   
   Он смерть прогонял. Он шептал, умирая:
   -- Поди, убирайся, сслепая, сторукая…
   Ведь нынче – не помнишь? – Девятое мая –
   Не время сейчас умирать мне, старуха!
   
   Ах, смерть, отпусти! Не бери грех на душу,
   В меня не однажды успеешь прицелиться…
   Ну, что – ордена понесут на подушках –
   Зачем же сегодня такие процессии?
   
   Минорно споют баритоны в оркестре,
   Ладони военных к вискам поднимая…
   Ну, смерть, это, знаешь ли, просто нечестно –
   Испортить ребятам Девятое мая…
   
   Катилась звезда над усмешкою горькой –
   Он вел свой последний решительный бой…
   И «Смирно!» – стояли ребята над койкой,
   И ангел витал над седой головой…
   
   Встаю, когда другие спят –
   На Ломоносовском в общаге --
   (Куда деваться, раз велят?) --
   С утра к бассейну бедолаге.
   
   Он в главном здании, внизу,
   Считай, что в цоколе, в подвале…
   Еще последний сон в глазу,
   Когда мы всей гурьбой подвалим...
   
   Немало гидрофобных нас,
   Здесь, вот он, -- Саша Иваненко,
   Попавший дважды в мой рассказ…
   Бегом по залу – летка-енка,
   
   Чтоб разогреться – и пошли!
   Но шибче дрожь, мандраж все крепче…
   В душ на секунду – и вали!
   Но не по Сеньке синий чепчик…
   
   Нас учат плавать на спине –
   И я барахтаюсь у стенки…
   Другие плавают – вполне!
   Урока три – и до оценки,
   
   Глядишь, зачетной доплывут,
   А я все пузыри пускаю…
   Я в классе – пробка, камень – тут…
   Зачем лишь мучаюсь – не знаю…
   
   А тут еще простудный чих –
   Вода совсем не подогрета…
   В числе обученных пловчих –
   И Тома -- платье из вельвета --
   
   (Понятно, плавает не в нем )…
   Ее фигурка умиляет…
   В общаге, в классе – день за днем --
   И здесь девчонка вдохновляет…
   
   Замечу, учимся мы с ней
   В довольно интересной группе:
   Полно девчонок, а парней –
   Я, Иваненко... С нами вкупе --
   
   Две Томы: Киричкова – та,
   А эта… Так… Юстидроженко?
   Нет!… Усмашенко? Ну, беда –
   Фамилия… А, Юстюженко!
   
   Язык, пока произнесешь,
   Сломаешь… Скоркина Раиса,
   Сусанна Конторер – галдеж,
   Понятно, в группе – я б резвился,
   
   Будь Казановой, назло всем,
   Но я, похоже, моногамен:
   Меня не вдохновлял гарем,
   Ищу одну… В нестройной гамме
   
   Еше мы слышим голоса
   Двух Галь: Смирнова из Полтавы
   И Дорохова… Но не вся
   Еще здесь названа орава.
   
   Мурнова Нелли… Вам ее
   Уже предвставил я чуть выше…
   Вот Грунька… Чудо! Е-мое –
   Отпадная – с ней едет крыша…
   
   Раз всех назвал, то назову,
   Я по фамилии и Груню –
   Васильева … На рандеву
   Я не зову девчонок в «клуню»,
   
   В овин – по русски… Назову
   Еще Бояркину Людмилу…
   В их окружении живу...
   Одно лишь малость окрылило,
   
   Что на немецком у меня
   Все как по маслу – не подводит
   Язык, а прочая фигня
   Едва ли не до слез доводит…
   
   Марлен… На первый семинар
   Пришел мой тезка … Он, Гуревич
   В мозги науку уминал…
   В мои? Где сядешь, там и слезешь –
   
   Что делать, если напрочь туп?
   Не лезет мне в мозги наука…
   Придумал бы хоть кто-то щуп –
   В мозгах поковыряться… Мука …
   
   Марлен нам должен разъяснить
   Роль в нашей жизни журнализма,
   С чем, дескать, есть его и пить…
   Чем лечат от идиотизма?
   
   В башке – форшмак белиберды…
   Господь, ума в мoзги посей мне!
   …Послали в секцию борьбы --
   Им мало плаванья в бассейне –
   
   Все оттого, что в МГУ –
   По секциям физвоспитанье…
   Нет, я так дальше не могу –
   Зачем мне это испытанье?
   
   Мне не по вкусу этот спорт –
   Играл бы в волейбол и теннис,
   Вот спорт элитный, для господ…
   Приказано – куда ж я денусь?
   
   Пол зала весь накрыт «ковром»,
   Ну, попросту – огромным матом…
   Разминка – задним кувырком
   От стенки – к стенке… «Акробатом»
   
   Отнюдь не жаждет быть «борец»...
   А далеко ли до аптеки?…
   От кувырков гудит «торец»,
   В глазах темнеет, будто в веки
   
   Свинец вкатили или ртуть –
   Не то давленье фордыбачит
   От стрессов депрессивных, суть
   Которых – выше, либо, значит,
   
   К ним в дополненье – недокорм…
   Присутствует и этот фактор.
   Подумаете – вот уж в ком
   Силенок столько, что и трактор
   
   Мог заменить на пахоте –
   Ширококостен, с виду кряжист …
   Господь, наверное, хотел
   Сварганить супермена… Тяжесть
   
   И маминых голодных лет,
   Концлагерно-безвитам­инных,­
   Во мне оставила свой след
   И раны бати… Взрывом мины
   
   Его на варненский песок
   Швырнуло в яростной атаке…
   Родившись, я, чем только мог,
   Переболел… Любые бяки,
   
   Цеплялись накрепко… Меня
   Душила каждая простуда,
   Буквально всякая фигня
   Грозила жизни… Просто чудо,
   
   Что как-то вырос…И стройбат
   Меня, по счастью, не угробил,
   Хоть там порой был сущий ад…
   Терпел… Видать, мой час не пробил…
   
   Себе одно лишь ставлю в плюс –
   Сопротивлялся жестко пьянству –
   Боялся – и сейчас боюсь
   В сопротивленье окаянству
   
   Вконец здоровье растерять…
   Спиртного внутрь не брал ни капли…
   А тут журфак пошел вскрывать
   Все минусы мои… Ослабли,
   
   Возможно, мышцы и мозги
   И от кефирно-огуречной
   Диеты каждодневной… Зри
   Ты в корень – получал, конечно,
   
   Из дома некий пенсион,
   Но надобны студенту книжки,
   Тетради… И, держа фасон,
   Подружке сладкие коврижки –
   
   Как говорится, хошь не хошь –
   За счет урезки рациона,
   Вынь, форса ради, да положь…
   Зато уж жадиной Семена
   
   Не назовут, а прослывешь –
   Пропал – в общаге, как в казарме,
   Честь потеряешь – фиг найдешь –
   И будешь тут, как волк на псарне…
   
   Наш кампус кличут «Филиал»,
   Имеется в виду – высотки.
   С годами тесен стал и мал
   Там Дом студента… И коротким
   
   Вдруг оказался небоскреб…
   Нет – чтоб Эмпайр заткнуть за пояс,
   Так наклепали – шлеп да шлеп –
   Пятиэтажек, где, освоясь,
   
   Я приноравливался жить
   Хоть в тесноте, да не в обиде,
   С такими же, как сам, дружить
   Журфаковцами – в лучшем виде…
   
   Нвш корпус третий… Входишь в холл –
   Сидит дежурный -- из студентов…
   Покажешь пропуск – и пошел…
   А нет – тебя без сантиментов
   
   Попрут наружу – здесь наш дом,
   И нам здесь не нужны чужие –
   Своим едва места найдем…
   Со мной в одной светелке жили
   
   Альбин Байорас из Литвы,
   Баранов Коля, Сашка Бондарь,
   А пятым – Мадыр – (из Тувы) –
   Тулуш Сувак оол… Жилфонда ль
   
   Опять нехватка в МГУ?
   Для пятой койки нет местечка…
   -- Да ладно, я и тут смогу –
   На раскладушке – ни словечка
   
   Обиды – Мадыр ростом мал,
   Как говорится, в весе пуха…
   Но я в спортзале увидал,
   Как борется малыш… За друга
   
   И однокашника болел.
   А он оправдывал надежды:
   Бросал любого… Я балдел –
   Вот так бы мне!…
    -- Ну, классно! Где ж ты
   
   Так навострился, чемпион?
   -- В Туве все борятся с рожденья…
   А хочешь, научу, Семен?
   -- Ну, покажи, хоть до уменья
   
   Мне твоего не дорасти…
   -- Кто знает? Надо постараться…
   Прием приемом, но учти:
   Уметь настроиться, собраться,
   
   Всю волю крепко взять в кулак –
   Важнее даже и приема…
   Что до приема – делай так:
   За пятку и коленку, Сема,
   
   Партнера ногу захвати –
   И на себя тяни... А следом –
   Блок за вторую... Так, лети,
   Противник, множь моим победам
   
   Число... Ну, понял?
    -- Вроде -- да...
   Прием простой, а четко валит...
   -- Есть проще даже, глянь сюда....
   Он с подковыркой – и подманит
   
   Любого... Делаешь бросок
   Партнеру в ноги, но неловко –
   Мол, оступился и не смог...
   Партнер тебя со всей сноровкой
   
   Обязан сверху захватить –
   Ты ж делаешь ему подарок!
   Вот тут мы можем подловить
   На хитрость... Если без помарок
   
   Проделать – все, ему капут,
   Короче – чистая победа...
   Его за обе ручки тут
   Схватил, считай, уже полдела...
   
   Но нужно с силой удержать
   Партнера руки под собою –
   И резко – через мост! Лежать
   Ему надежно всей спиною,
   
   А ты, выходит, победил...
   -- Пожалуй, это я сумею...
   -- Конечно... Мадыр убедил:
   Борьба – не драка... Ладно... С нею,
   
   Возможно, я и подружусь –
   Не мордобой -- на стенку стенка.
   Приемами не надсажусь...
   А тренер, Виктор Мастеренко,
   
   Во мне не видит перспектив,
   Да, честно, я их сам не вижу...
   Азарта нет во мне... Позыв
   Соревновательности – ниже
   
   Критического – уступать
   Готов я каждому без боя.
   Чужое место занимать
   Не хочется. Хочу собою
   
   Я неизменно пребывать,
   В себе самом – свое лишь место
   Без празднословья занимать
   Несуетно, достойно, честно...
   
   Все то, о чем я рассказал,
   По описанью – длилось годы...
   На самом деле этот вал
   Событий с маркой несвободы
   
   Случился в первые же дни
   Ошеломившего семестра –
   Не сможешь выплыть, что ж, -- тони!
   Нет, вовсе не под гром оркестра
   
   Встречает новичков журфак,
   Цветочками декан у двери
   Не привечает... Да, вот так:
   Москва – она слезам не верит...
   
   Ну, а событьям нет конца,
   Несут меня, как лист по ветру...
   Не потерять бы лишь лица -
   Ведь призовут – дай срок – к ответу.
   
   Сработал, видно, трафарет:
   Служил – знать, крепкого помола...
   Меня избрали в комитет --
   Всефакультетский -- комсомола...
   
   
   И комсомольский секретарь,
   Суяров, ставит мне задачу...
   Нет. Саша, лучше уж ударь –
   Я от досады чуть не плачу...
   
   Мне поручают привести
   В порядок карточки учета,
   А их – за тысячу... Найти
   И удалить из оборота
   
   Тех, кто закончил факультет,
   Досрочно исключен из списков...
   Похоже, что с десяток лет
   Бардак в делах творился ... С риском
   
   Учебу вовсе завалить
   Копаюсь тупо в картотеке...
   Кто лишний – как определить?
   Ну, подфартило мне, калеке!
   
   Доканывает и испарт –
   Митяева о нем трактует…
   А до меня – ну, психопат –
   Из-за чего Ильич воюет –
   
   С народниками, а затем
   Уже зачем-то со своими –
   Не дохонжа… Видать, совсем…
   И пусть… И хрен со всеми с ними…
   
   Понравилось, что имена
   Одной антипартийной своры --
   В чем просветили и меня --
   В столбец поставленные, скоро
   
   Рождают хохоток у всех…
   Из букв заглавных тех фамилий
   Словцо выстраивалось – грех…
   Напомню, если вы забыли…
   
   Плеханов был партийный барин,
   Игнатов – из «Освоб. Труда».
   Засулич – тетка, а не парень,
   Дейч – меньшевичен и коварен,
   А Аксельрод – туда-сюда…
   
   Ну, наскребет на свой хребет,
   Кто эти шутки повторяет...
   Свой политический предмет
   Митяева отменно знает
   
   И может здорово подать –
   Отнюдь не в лекторе причина,
   Что мне то знание принять --
   Не по мозгам – грызет кручина...
   
   Я, вроде, все могу понять,
   Пока рассказывает лектор,
   Да вот до кучи все собрать
   Не удается... Некий вектор
   
   Отсутствует в моих мозгах --
   И высыпается все знанье...
   Обидно: даже мелюзга
   (Вчера из школы) – чье вниманье,
   
   Казалось, вовсе не собрать,
   Кому в одно влетает ухо...
   Все исхитряется понять
   И мне растолковать... Докука!
   
   Неужто все мозги стройбат
   Отшиб? Приятель новый, Гришка,
   Вчерашний, как и я, солдат,
   (Ракетчик только), но умишка --
   
   (Не то, что я) -- не растерял –
   Отлично все запоминает,
   Все успевает... Ростом мал,
   Умом – велик... И он спасает
   
   Меня, втолковывая мне
   О том, «как возгорелось пламя»
   Из «Искры» ленинской в стране
   И с той поры для всех азами
   
   Идеи стали, из чего
   Вся пресса в СССР исходит:
   Газета, стало быть, ... того...
   Сейчас, сейчас... Запомнил вроде –
   
   Не только, мол, пропагандист
   И как его?... Да, агитатор!
   -- А дальше, Гришка?
    -- Онанист!
   -- Без шуток, ну?..-
    -- Организатор!
   
   -- А «коллективный» -- позабыл?
   -- Ну, вот – чего-то сам запомнил,
   А говоришь – тупой...
    -- Дебил!
   -- И мазохист еще... И скромный ...
   
   Короче, хва комплексовать.
   А лучше – топаем в читальню,
   Возьмем учебник – почитать,
   Мои конспекты...
    -- Ладно!
    Парню
   
   Не в тягость тратить на меня
   И время ценное и силы:
   Порой сидим вдвоем полдня,
   Росточком мал и с виду хилый,
   
   А головенка – ого-го!
   Все растолковывает классно.
   И если раньше – ничего,
   То нынче мне чего-то ясно...
   
   Мы вместе «Повесть временных...» --
   Давно прошедших лет читаем...
   И по истпарту горы книг
   Перелопачиваем... Знаем:
   
   Первоисточники читать
   Увы, придется неизбежно....
   Без них Митяевой не сдать.
   Не сдать ей, ежели небрежно
   
   Ведется с Лениным конспект....
   Одна надежда на девчонок.
   Хоть Гришкой писанный «доспех»
   Неплох – и ссылка на ученых
   
   Объемность знаньям придает,
   Но тем-то он и плох: приметен
   Конспект Гришани – и пролет
   С его конспектом обеспечен.
   
   «Не лепо ли ны бяшеть...» -- нам
   На древне-русском с увлеченьем
   Трактует лекторша... Отдам
   Все блага, скажем, чай с печеньем,
   
   Лишь только б так же говорить –
   Легко, красиво, как Людмила
   Свет Евдокимовна, царить
   В аудитории... Ну, сила!
   
   Я рядом с Неллечкой... Она
   С восторгом лекторше внимает,
   Всерьез, гляжу, увлечена,
   Меня в упор не замечает...
   
   Ну, ладно... На ее плечах –
   Из шелка пестрая косынка...
   Замечу, что в шелках-парчах
   Не разбираюсь... И картинка
   
   На этом шелке иль парче –
   Париж со знаменитой башней...
   Соседка интересней, чем
   Профессорша... Заводим шашни...
   
   Подруга шепчет:
    -- Прекрати...
   Но ласково, совсем не строго --
   Положено себя блюсти...
   А все ж судьба в деснице Бога.
   
   И если что не суждено,
   Оно не сложится, хоть тресни...
   Не спрячешь факты под сукно
   И слов не выкинешь из песни...
   
   Я сам, конечно, виноват,
   Себя за глупость осуждаю...
   Что сделал – не возьмешь назад:
   Так, лекция... Балдею, таю –
   
   Мне рядом с Нелли – хорошо,
   Она ко мне неравнодушна,
   Казалось бы – чего еще?
   Однако ж глупость вездесуща,
   
   В особенности там, где я...
   На первый взгляд -- нормальный парень,
   А присмотреться – ни хрена –
   В общении вполне бездарен...
   
   Такую глупость учинил,
   Что до сих пор еще противно...
   Рассказываю, как сглупил:
   Бездумно, может инстинктивно
   
   Желая показать: моя...
   На уголке косынки Нелли,
   Красивой, шелковой – свинья! –
   Пишу фамилию... Корпели
   
   Все над конспектами – как раз
   В Путивле плачет Ярославна... –
   Я ж, демонстрируя маразм,
   Косынку Нелли порчу... Славно?
   
   Тут пара подошла к концу –
   И порчу Нелли углядела...
   И ну – стыдить меня!
    – К лицу
   Тебе то свинство?...
    Хоть за дело
   
   Корила – и была права, --
   Но громогласно – и полкурса
   Смотрело...
    Так, пойдет молва...
   Я, недослушав, отвернулся –
   
   Она стоит с открытым ртом,
   Застыла рядом Таня Паис,
   А я ушел... А что потом?
   Все, отношения прервались...
   
   Я по утрам хожу в бассейн,
   Я стиль оттачиваю в ластах...
   Без них бы – ауфвидерзейн!
   Видать, полно во мне балласта...
   
   Зато прослышал, что декан
   Засурский плавает, как щука...
   Я ж плаваю как рельс пока –
   И эта не идет наука.
   
   А кое-кто сдает зачет...
   И Тома (платье из вельвета) –
   Вполне уверенно плывет
   В соседстве – и меня при этом
   
   Не забывает подкузьмить...
   Я ж на спине плыву, не вижу,
   Кто приближается... Хохмить
   В воде чревато... А престижу,
   
   Конечно, моему урон:
   Еще всего-то пол-дорожки –
   И ей, зачет... Давай, Семен,
   Включай активней ручки-ножки....
   
   Ну, я стараясь, наподдал...
   -- Эй, чуть не утопил, акула!
   К тому ж и шапочку содрал...
   Такая шапка утонула!...
   
   Уже без шапки доплыла
   До бортика неспешно Тома --
   И ей зачет! Она ушла,
   А ты барахтайся, кулема!...
   
   Когда в купальничке простом
   Она из зала уходила,
   Опять подумалось о том,
   Что все мне в той девчонке мило...
   
   И чувство, что по мне прошло,
   Следившем за ее фигуркой,
   Не жажду близости зажгло,
   А словно б мне была дочуркой:
   
   Хотелось защитить, помочь,
   Обнять и одарить хорошим...
   Злой взгляд, девчонку не сурочь,
   В лапшу ее врагов искрошим!
   
   На Нелли больше не гляжу,
   На грустный взгляд не отвлекаюсь,
   С ней даже близко не сижу,
   На реплики не откликаюсь,
   
   Решил: кто прав, кто виноват --
   Не стоит даже разбираться
   Коль сразу все пошло не в лад,
   Нет смысла дальше и пытаться –
   
   Отрезал – и чтоб ей понять:
   Альянс не будет восстановлен,
   Стараюсь Тому приобнять...
   А этот фокус обусловлен –
   
   Стремленьем Нельке досадить
   (Мол, совершенно не горюю) --
   И за обиду отомстить:
   Раз так, то: полюблю другую,
   
   К которой чувства-то и нет –
   Какое чувство, раз игрушки?
   Одним лишь движим: дать ответ
   На горлопанство той подружки...
   
   А Томочке -- то апельсин
   Публично выдам, то конфетку...
   Показываю, что есть сил:
   Влюблен, мол, в новую соседку...
   
   Притом, стараюсь так играть.
   Чтоб Томе показать: лишь друга
   В ней вижу, мол, нельзя считать,
   Что выделил ее из круга...
   
   Тем временем в судьбе опять
   Наметился зигзаг удачи –
   К добру ли, худу ли – гадать,
   Считаю – бесполезно... Значит:
   
   Вдруг в перерыве подошла
   Так осторожненько Раиса
   Васильевна... Она была
   Ко мне строга, не ждал сюрприза...
   
   Вела у нас Раиса «дойч» –
   И спрашивает, мол, геноссе,
   А ты в спецгруппу не пойдешь?
   -- Пойду!
    – А может есть вопросы?
   
   По совести, вопросов нет –
   Устал, признаться, в старой группе
   Среди девчонок пируэт
   Вертеть – Лиепа в дамской труппе!
   
   Все ж для солидности спросил,
   Какой у новой группы профиль...
   -- Международный...
    Ладно... Был
   «Газетчик», стану -- «интер-профи»...
   
   А в прежней Саня, как султан –
   Один на группу всю девчачью...
   А в новой места нет «цветам» --
   Мужская группа – я в удачу
   
   Боюсь и верить – повезло.
   Я в прежней всех уже запутал
   И сам запутался – сошло –
   И слава Богу... «Девкин хутор»
   
   Покинул, выпрямив судьбу.
   Отныне буду осторожней.
   Могу с науками в борьбу
   Вступить всей силою и с Божьей,
   
   Надеюсь, помощью теперь,
   Забыв галантные ошибки.
   В науки приоткрою дверь...
   Из новых – полюбилась шибко,
   
   Та, что лишь группе трактовал
   Артем Флегонтович Панфилов.
   Убийственный материал –
   О пропаганде – это было
   
   Наполнено, как детектив,
   Сюжетами и именами...
   Артем же виден и красив
   И крепко уважаем нами.
   
   В нем виделся аристократ:
   Подтянутый и элегантный...
   И каждый в группе -- (рад – не рад) --
   Артему подражал, понятно...
   
   Нас в группе – сорок мужиков....
   Набрали столько с перебором
   До сессии – и будь здоров,
   Коль не осилишь – за забором
   
   Везде плакаты – мол, нужны
   Бетонщики и страхагенты –
   Работы много у страны,
   Не всем положено в студенты...
   
   А в группе парни на подбор...
   Вот староста – Борис Молодкин –
   Блондин, прическа на пробор,
   Высокий, крепкий – по колодке
   
   Отменной скроен, крепко сшит...
   Красавец Александр Самылин,
   Сергей Ромашко – эрудит...
   В команде нашей славной были
   
   Выпускники особых школ
   Успенский, Гескин. Клим, Мелешко,
   Чугаев, Юров... Всяк прошел
   Тренаж отменный... Не полешко
   
   Тут у любого на плечах --
   В карман за словом не полезут...
   И ум недюжинный в очах...
   Короче, не макаку-резус,
   
   Знать, подбирали в сей кружок...
   Вот Саша, Александр Буравский –
   Худой и длинный, как флагшток,
   С копной волос, как флаг пиратский...
   
   Вот Бородулин – тот же тип,
   Лишь покороче на полметра,
   Из наших, что не носят кип...
   Заслуженного фото-мэтра
   
   Сын огоньковского Сашок...
   Вот те, кто возрастом постарше,
   Но не с опилками мешок
   У этих, не кастрюля с фаршем –
   
   Отменно варит котелок,
   К примеру, Игоря Чибора...
    Зубаня Игорешу мог
   В числе таких назвать без спора.
   
   Добавлю в список имена
   И трех Владимиров -- запомним
   Корсунского, и Кривчуна,
   И Шахматова... Все ж неполным –
   
   Ведь в группе – сорок нас, учти –
   Остался поименный список.
   Кого здесь не назвал, прости!
   Еще добавлю трех Борисок:
   
   Итак: Борисы: Ямщиков...
   Молодкина назвал?... Шеватов...
   Считай, полроты мужиков –
   Всех сразу вспомнить трудновато...
   
   Илья Юдасин – комсгруппорг,
   Илья Дворецкий – полиглотен...
   В немецком и французском – бог,
   Еще вьетнамский... Не из сотен –
   
   Из тысяч может быть один –
   С подобным поступает знаньем...
   Вот с кем в компашку угодил
   С моим недо-образованьем!
   
   А ведь попрут... О том и речь –
   Не фунт изюму с пачкой чая...
   Пришлось на книжки подналечь,
   Сон помаленьку сокращая...
   
   В мой первый в новой группе день
   С деканом получился казус...
   Такая вышла хренотень,
   А виноват лишь тем, покаюсь,
   
   Что сдуру сел за первый стол...
   На встречу с нами журналистов
   Из разных стран декан привел...
   И по-английски так речисто
   
   Трактует им про факультет,
   Профессоров и нас, студентов --
   Так здорово! И пиэтет
   Во мне к декану тем моментом
   
   Возрос буквально до небес:
   Не приходилось слушать раньше
   Английский вживе... Кстати, без
   И перевода даже – глянь же –
   
   Я кое-что понять могу:
   Словечкам «джорнелизм», и «стьюдент» --
   Есть соответствия в мозгу --
   Ведь не на сто процентов стьюпид...
   
   Я Ясена глазами ем –
   Он на меня бросает взгляды....
   Зудит предчувствие... «Игзэм» --
   Я слышу, слово «инглиш» -- рядом...
   
   Я понимаю, что декан,
   Гостям толкует, что английский
   Был нами при вступленье сдан –
   И вдруг ко мне – (я самый близкий
   
   К нему из группы за столом) –
   На языке... Я ж ни бельмеса
   Ему ответить – дуболом --
   И общий смех... Теперь вся пресса
   
   Подумает: декан соврал --
   А просто ж я сдавал немецкий...
   Мне стыдно, точно я украл –
   И пойман... Грустно: неважнецкий
   
   Старт в новой группе, а декан
   В мой адрес лишь махнул рукою –
   Бывает, дескать, дуракам –
   Закон не писан... И такое
   
   Приходится претерпевать...
   Потом в Манеж ведут толпою –
   По выставке погарцевать
   Полиграфической... Не скрою:
   
   На все вокруг таращил глаз:
   Стоят гигантские машины...
   Что вправду развлекало нас:
   Большие, зрелые мужчины,
   
   А как детишки поиграть
   В подпольщиков-марксис­тов­ рады,
   В ту большевистскую печать,
   Которая была до «Правды!»:
   
   Кладешь на шрифт бумажный лист,
   Нажмешь рычаг – и получаешь...
   Отличный оттиск – (четок, чист!) –
   Газеты «Искра» -- забираешь –
   
   Ведь будем «Искру» изучать...
   ...Объявлено: грядет воскресник...
   Пойдем на стройку – подчищать
   Огрехи... И пойдешь, хоть тресни!
   
   Хоть лучше бы потратил день
   Хотя бы на «истпарт» с «марленом»...
   -- На, вот тебе,Семен, кетмень...
   Знать вам, спортсменам-супермен­ам­
   
   Долбить бетон застывший – в кайф?
   -- Как и тебе, синьор Молодкин!
   -- Подолбим, ладно – лайф из лайф,
   А после где-то хряпнем водки....
   
   -- Не пью!
    -- Конечно, ты ж спортсмен,
   Иван Поддубный нашей эры...
   Ну, что ж, служи примером всем...
   Какие тут, к хренам, примеры!
   
   А вот – долблю, хоть недокорм
   Себя показывает внятно...
   Упадок силушек в таком
    Гиганте видеть неприятно...
   
   И состраданья не люблю...
   Да и не объяснишь любому...
   Поэтому – долблю, долблю...
   В глазах темнеет, чуть не в кому
   
   Впадаю...
    – Ладно, перекур...
   Давай, Семен, наверх к ребятам,
   Там последи, чтоб был ажур,
   А мы додолбим... На девятом –
   
   Большой кусок стены оплыл –
   Наверно кто-то криворукий
   Опалубку не закрепил –
   Вот не было забот, подлюки --
   
   Сверхпрочный отбивать бетон...
   -- А что здесь, собственно, мастрячат?
   -- Общагу новую – притон
   Для наших аспирантов... Значит,
   
   Растет и дальше универ...
   -- Ну, ладно, поднажмем, коллеги...
   Покажем портачам пример,
   Что за строители – калеки!
   
   Прибрел под вечер в корпус «три»...
   Конечно, в душ, и сразу – в койку...
   Стук в дверь...
    – Альбинас, посмотри
   Кто там по нашу душу? Бойко –
   
   Раиса Скоркина:
    -- Семен,
   К вам девушка внизу, спуститесь...
   -- Конкретно, кто?
    – Ах, моветон –
   При всех по имени-то... Витязь
   
   На крыльях должен полететь...
   Со стоном вылез из постели –
   Придется топать вниз, глядеть.
   Кого там принесло... Хрустели
   
   Суставы, не поднять руки...
   Спустился... Пусто в вестибюле...
   Дежурит ... Тома... Шутники!
   Схватил наживку – обманули...
   
   -- Привет! Не ты меня звала?
   -- Тебе, как будто неприятно...
   -- Приятно...
    Ладно... Вот дела ...
   Здесь посижу – плестись обратно
   
   Нет сил... И разговор потек
   О том, что каждого волнует...
   Я рядом с Томой в уголок
   Дивана вплыл – она воркует
   
   Мне про конспекты и т.д.
   Я что-то бормочу невнятно...
   Беседуем, короче..
    . – Где
   Ты встретишь праздник?
    – А, понятно –
   
   Про красный день календаря
   Вопрос?
    – Ну, да, само собою...
   Он, день Седьмого ноября,
   Ближайший...
    -- Так в Москве, с тобою!
   
   -- Ну, это надо заслужить, -
   Смеется милая соседка....
   -- Ну, скажем, что мы будем пить?
   -- Чай предпочту... Довольно редко
   
   Беру в буфете лимонад...
   -- Не пьешь вино? Так не бывает!
   -- Так получилось невпопад –
   Не пью спиртное...
    -- И не тянет?
   
   Зашился?
    – Никогда не пил...
   -- И даже в Новый год? Увидишь...
   -- А с виду вроде бы не хил...
   -- Причем здесь это? Не обидишь –
   
   Уже меня на сто рядов
   Склоняли к выпивке в стройбате...
   Еще добавлю: не готов
   Дружить с девчонкой пьющей, кстати...
   
   Ты – как?
    – Да в общем-то не пью...
   Вдруг разговор пошел о важном,
   Я, кажется, попал в струю
   Надежд девичьих... Знать, куражным,
   
   Себя не помнящим в хмелю
   Уже узнать успела цену...
   Я ж пьянство вовсе не терплю.
   Довольно, что она кузену
   
   Немало причинила бед...
   Вот он был вправду суперменом –
   Силач немыслимый, атлет...
   Но пьяным море по колено...
   
   Он, Шуня, крошкой-пацаном,
   Всего восьми-девятилетним,­
   Когда сухарик был ценой
   Спасенья, а под пистолетным,
   
   Под автоматным ли огнем,
   Безвинно узников Печоры
   Десятки гибли день за днем
   От рук бесчеловечной своры,
   
   Забывших Господа «панов»,
   Тех украинских полицаев,
   Зверей, бандитов, жиганов,
   Возмездия не прорицая,
   
   Кровавую бросавших тень
   На соплеменников Тараса,
   Он, крошка Шуня, что ни день
   Спасать свою семью старался...
   
   Рискуя жизнью, убегал
   Из лагеря мой брат отважный
   И пропитанье добывал...
   Но побежден был силой бражной,
   
   Когда стал сильным и большим...
   Я не был так силен, как Шуня.
   Его удел меня страшил –
   Решил: «Не пью – и точка!» Втуне
   
   Все уговоры. Лишь твердел
   В однажды принятом решенье.
   Я загибаться не хотел –
   Мечталось о большом свершенье.
   
   Мне сверхздоровья Бог не дал –
   И это предостерегало
   От пьянства. Словом, избегал,
   Точнее, адово стрекало
   
   Из жизни напрочь удалил
   Не для того, чтоб кто попало
   Меня за это похвалил –
   Одним из правил жизни стало...
   
   -- А может, нам сходить в кино?
   Тебя здесь Скоркина подменит...
   «Литва» -- вон, рядом... Решено?
   Кто прелесть тех минут оценит,
   
   Когда не смотришь на экран,
   А лишь на силуэт сиявший
   В мерцающих лучах?... Туман
   В башке, от всех забот уставшей,
   
   Уплыл, заботы унеся...
   И виделась третьестепеной
   Любая... Лишь вот эта, вся
   Вдруг ставшая родной, бесценной
   
   Девчушка в простеньких очках
   Все мысли заняла и сердце...
   И, точно сжатое в тисках,
   Ускорившись до мегагерца,
   
   Оно приказывает мне –
   И я, послушен, как лунатик.
   Во вдруг возникшей тишине
   Беспамятно, на автомате,
   
   Тянусь за Томиной рукой
   И, поднеся к губам, целую...
   И знаю, что с минуты той
   Я высшей заплачу ценою
   
   За каждый миг – и в поддавки
   Уже мне не играть с судьбою –
   И этот поцелуй руки –
   Как договор меня с собою,
   
   Завет на верность и на боль...
   Ее рука в моей осталась...
   Такой в итоге карамболь –
   От Нелли рикошет... Так шалость
   
   Вдруг выливается в серьез,
   Что будет с каждым часом строже...
   -- Чудесный вечер, море звезд!
   -- Так погуляем? Томе тоже,
   
   Как видно, расставаться жаль...
   Проспект перебегаем Мишин –
   И по Мичуринскому – вдаль...
   Деревья, небо, звезды, крыши...
   
   Зовет высокое крыльцо -
   С холма сбегают к тротуару
   Ступени... Томино лицо
   Задумчиво... А по бульвару
   
   Сметает ветерок листву...
   На промежуточной площадке
   Случиться должно колдовству....
   Как эти поцелуи сладки!
   
   Ее уста, как лепестки,
   Глаза мерцают изумрудно
   Неотвратимо-колдовск­и...­
   Ах, как же оторваться трудно
   
   От нежных этих плеч и губ...
   Что в самом деле происходит?
   Московский вечер-душегуб
   С ума двух одиноких сводит,
   
   Соединяя их в диполь
   Закономерно и проворно?
   Так отчего же эта боль?
   Что здесь превратно, иллюзорно?...
   
   Вздыхает Тома:
    -- Все, пойдем!
   Мы возвращаемся в общагу –
   В наш коллективный добрый дом...
   Нет, все же сразу спать не лягу –
   
   День был насыщен, а до книг
   Черед не доходил... Получим
   На семинарах завтра втык –
   Хоть часик посидим, поучим...
   
   Три зала в первом этаже –
   Читальни самоподготовки
   Давно заполнены уже...
   Девичьи, в основном, головки,
   
   Конечно, есть и мужики...
   Здесь творческая атмосфера --
   Читают, пишут в две руки...
   Сажусь и я читать Гомера
   
   О том, как, осердясь, Ахилл,
   За то, что отняли девицу
   Несчастий много причинил
   Согражданам... В одну страницу
   
   Смотрю, не видя, полчаса,
   А мысли -- не о Брисеиде –
   О Томе... Прямо чудеса –
   Сама явилась в лучшем виде:
   
   Впорхнула с парой книжек в зал,
   Стремительная -- прямь ракета!
   Ну, я и телепат – позвал –
   И в темном платье из вельвета,
   
   Том самом , села впереди
   И на секунду оглянулась.
   Мне – жестом: в книжку мол, гляди,
   Сама в толстенный том уткнулась...
   
   Усердно Скоркина зубрит,
   Читает Люся Журавлева,
   Упорно Иваненко бдит...
   Лишь я все грежу бестолково...
   
   Ну, ладно, подождет Гомер.
   Займусь-ка лучше я немецким –
   Склонять артикли: «ди», «дер», «дер»
   И снова «ди»... В общаге не с кем
   
   Мне этот обсуждать предмет:
   В спецгруппе нашей – спецпрограмма:
   Милейшая Раиса свет
   Васильевна строга, как мама.
   
   Произношения тренаж
   Идет нешуточный – по звукам
   Искореняет «муттер» наш
   Акцент жестоко... Этим мукам
   
   Не ожидается конца:
   Бубним часами в лингафонном –
   Не одобряется ленца.
   Обещано: кто с делом оным
   
   Не сладит – выставит декан,
   Да не из группы – с факультета!
   Попал – как окунь на кукан –
   В спецгруппу – и держись за это...
   
   А диктор, за которым тут
   Мы упражненья повторяем,
   Профессор Климов... Как зовут
   Его по имени, не знаем,
   
   Но знаем, гордости полны,
   Средь лучших дикторов немецких
   Всех стран -- казалось бы, должны
   Там эталоном быть из местных
   
   Произношения спецы –
   Германских или же австрийских, --
   Ан нет! Вот наши молодцы! –
   Профессор Климов всех «арийских»,
   
   На дойче шпрехавших, уел:
   Он, Климов, лучший в мире диктор
   На дойче... Вот кто нам пример...
   Стремлюсь ихь-лаут («richtig!», «Dichter»)
   
   С шипением произносить,
   По-климовски... С трудом дается...
   Сто раз долбежку повторить,
   Хоть надоело, а придется...
   
   Произношения тренаж
   С Раисой должен длиться месяц.
   А дальше в класс приходит наш
   Миньковская... Она замесит
   
   Вкрутую слабые мозги...
   Ну, Ганна Павловна суровей
   И Миловидовой... Тоски
   Прибавит мне, попортит крови...
   
   С души слетает шелуха
   Самодовольства и зазнайства.
   Идет – от мышцы до стиха –
   Переучет всего хозяйства.
   
   Ведь нужно – не казаться – быть
   По всем параметрам не ниже
   Запросов века, в коем жить
   Нам впредь при МГУ-престиже.
   
   ... А со стихами был афронт...
   Престиж поэта был недолгим...
   В поэзии здесь вождь, архонт –
   Красивый парень Игорь Волгин.
   
   Я в «Юности» читал его
   Стихи отточенные прежде,
   И отобрав из моего
   Блокнотного добра – в надежде,
   
   Что хоть в стихах-то я хорош –
   Роскошные – я мыслил – строки,
   Помчался на «Парнас»... Даешь!...
   Ну, оскандалился в итоге...
   
   По вечерам на Моховой
   В соседстве с нашим факультетом
   Дворец за Мишиной главой
   Был озарен волшебным светом...
   
   И там, на третьем этаже,
   Стояли мы на баллюстраде
   Под небом в темном витраже...
   В неразличимом неба взгляде,
   
   Мы, мэтра ждавшие гурьбой
   С надеждою на откровенье
   Являли, видимо, собой
   Род экспоната в остекленье.
   
   Табличку сверху прикрепи:
   «Желают оседлать Пегаса!» --
   И пальцем у виска крути –
   Таких, как оказалось, -- масса...
   
   Открыли дверь – явился мэтр
   В голубоватой водолазке...
   Похоже, выше всех на метр,
   Ну, суперстар из киносказки...
   
   Перезнакомились сперва.
   И я свой краткий путь означил.
   Сплошь первокурсная братва...
   Нас вдохновляя, Игорь начал:
   
   -- Добро пожаловать под «Луч»!
   Мы молоды – и года нет нам.
   Наш луч сияет из-за туч –
   И славно: несть числа поэтам...
   
   Я верю, мы средь вас найдем
   И тех, кто яркий след оставит,
   Кто вдохновеньем и трудом
   Себя в родной стране прославит.
   
   Наверное здесь есть и те,
   Кто просто любит наше Слово,
   И те, кто в призрачной тщете
   В себе ошибся... Что ж, сурова,
   
   Как вы увидите, стезя
   Поэта, но спешить не будем...
   По счастью или нет – нельзя
   Ведь запретить несчастным людям
   
   Свою растрачивать судьбу,
   Питать мечты самообманом,
   Пуская дни дымком в трубу,
   Слывя упрямым графоманом...
   
   Мы будем здесь стихи читать
   Друг другу попросту, по свойски...
   Здесь прежде брался помогать
   Поэтам Павел Антокольский.
   
   Позднее чуть велось лито
   Тут Николаем Старшиновым...
   Теперь вот мой черед... Ну, кто
   Шедевром ошарашит новым?
   
   ... Мне это нравилось сперва:
   Вокруг толковые ребята...
   Витковский Женька – голова!
   Читались славные стишата...
   
   На встречи приходили к нам
   Известные стране поэты,
   Кого по прежним временам
   Гнобили за стихи – и это
   
   Давало импульсы душе...
   Печально вспоминал Жигулин
   В стихах о лагерной парше...
   Подумалось: а я смогу ли
   
   Талант и душу сохранить,
   Попав в такую передрягу?
   Какие люди! Их ценить
   Стране за тихую отвагу
   
   Превыше бы экранных звезд!
   ...Потом Жирмунская Тамара
   К душе прокладывала мост –
   И ей душа светло внимала...
   
   «На Мцхету падает звезда...», --
   Читала страстно Юнна Мориц...
   Впервые довелось тогда...
   Живых поэтов слышать... Вскоре,
   
   Однако, мой пришел черед,
   А мой багаж был небогатым....
   Читаю, зная наперед:
   Оттянутся на мне ребята...
   
   В ночи была объявлена тревога –
   И госпиталь раскинулся в лесу
   С опереженьем заданного срока,
   О чем позднее сводки донесут.
   
   Ну, а пока еще не до итогов:
   Лечебный комбинат живет в лесу.
   И санитары бережно несут
   Солдата, обморозившего ногу,
   И кто-то неуверенно шагнул,
   Пока о чьи-то плечи опираясь,
   И где-то с облегчением вздохнул
   Хирург усталый после операций...
   Все, как обычно. Белизна халатов,
   Латынь в коротких репликах врачей...
   Но бьется ветер о брезент палаток –
   И кое-кто встревожится – зачем?
   И осторожно усомнится кто-то...
   Им, это значит, просто не видна
   О нас, солдатах, Родины забота...
   И для врачей война – не мать родна!
   
   Меня хлестали не щадя...
   Особо зверствовал Витковский.
   Бил по чему ни попадя,
   А эрудит он был чертовский!
   
   Умело строки разнимал,
   Высмеивал строфу и рифмы.
   Меня он напрочь распинал...
   Давай, мол, заключим пари мы,
   
   Что среди всех моих стихов
   Едва ль одна строка найдется,
   Где не отышет он грехов...
   И горечь в сердце остается...
   
   Я по инерции читал
   Второе – только зря старался...
   Меня сам Волгин отхлестал,
   С улыбкою поиздевался...
   
   Написан город тонкой акварелью,
   В густом тумане улицы уснули.
   Губами прикоснись к моей свирели –
   Она тебе напомнит об июле.
   
   Вольется лето в этот вечер тусклый –
   Чудесной сказки светлая картинка....
   Ты знаешь, то, что «елочка» -- по русски,
   У нас зовут еще нежней – «ялынка»...
   
   На Украине – синие Карпаты,
   На Украине – ласковые реки...
   На Украине говорят «кохаты» --
   И это значит: полюбить навеки...
   
   Наш мэтр тогда не пожалел
   В мой адрес яду и шрапнели –
   Поиздеваться он умел:
   -- «Губами прикоснись... к шинели...» --
   
   Я этого от Семы ждал...
   Ну, что, «поэт», навыступался?
   Вот то-то же, а я считал,
   Что хоть в стихах-то состоялся...
   
   Выходит, я и здесь -- дундук?
   Признаться в этом так обидно!
   Печален Гришка – добрый друг...
   Пред однокурсниками стыдно --
   
   Они сочувствовали мне,
   Когда обрушилась лавина...
   Жалели – (оттого вдвойне),
   Мне больно) -- Гришка и Марина...
   
   Такой сложился дня финал,
   Я больше не приду на встречу...
   Зачем? Чтоб всяк меня пинал?
   Переживем и эту сечу...
   
   Сон усмирит любую боль...
   А новый день несет иные
   Печали и труды... Изволь
   Одолевать, справляться... Ныне –
   
   Нас комсомольский комитет
   Зовет... Мы – точно суд присяжных:
   Беда: наш славный факультет
   В одном из состязаний важных
   
   На этот раз не победил --
   По самодеятельной музе.
   Ну, кто б такое проглотил –
   Журфаку быть последним в вузе?
   
   Журфаку?! Тут, в кого ни ткни,
   Не Дунаевский, так Нижинский,
   А Пушкиных – так сплошь одни...
   Кому-то собирать пожитки
   
   Придется – рассудил партком.
   В ответе Юриков и Берман,
   Два старшекурсника, на ком
   Обязанность лежала: первым
   
   Журфак обязан быть и здесь.
   На них – сценарий, режиссура...
   -- Собьем со «станиславских» спесь, --
   Партсекретарь привстал со стула,
   
   Свинцовый взгляд переводя
   С Суярова на нас, несчастных.
   Из уст партийного вождя,
   Балуева, напором страстных,
   
   По-прокурорски злых речей,
   Пахнуло ядовитым эхом
   Тридцать седьмого, тех ночей...
   Как будто «воронок» подъехал
   
   И встал у входа на журфак...
   Осталось осудить «шпионов»
   Единодушно... Ну, пустяк...
   Все будут «за» определенно...
   
   Суяров тягостно молчит...
   А зам его, Морозов Лешка –
   Энтузиазм ненарочит –
   (Коня куют – копыто блошка
   
   Свое подставить норовит,
   Католик, что святее папы) --
   Он, как Вышинский, даровит –
   Так в раж вошел, что все сатрапы
   
   Сказали бы: хорош визирь!
   Морозов делает карьеру –
   В несчастных, как паук, мизгирь
   Впился... Терзает... Знай же меру
   
   Цинизму – я хочу сказать...
   Но все молчат – и я в сомненье:
   Ведь я же туп – и не понять
   Могу чего-то в изумленье...
   
   С трудом допетрил: комсомол
   Рекомендацию обоим
   В партийцы дал... И что? Крамол
   За ними не найти, поспорим?
   
   Интеллигентны и умны,
   С социализмом не в раздоре,
   Хотят трудиться для страны,
   А мы их со страной поссорим...
   
   Я даже не могу понять,
   Чего я здесь не понимаю,
   Да и чего не понимать?
   Над чем я тут башку ломаю?
   
   Ведь очевиднейший маразм –
   Лишить ребят рекомендаций?
   То ль у меня в рассудке спазм,
   То ль я свидетель профанаций
   
   Высоких нравственных идей --
   Пахнуло антисемитизмом....
   Бред... Рядом цитадель вождей,
   Журфак, где пичкают марксизмом,
   
   По умолчанью поражен
   Не может быть подобной язвой...
   Да нет, ты просто туп, Семен,
   Чего-то ты башкой корявой
   
   Здесь не допетрил до конца...
   Балуев нам дает накачку...
   -- Борис Петрович, до глупца
   Не пожелаете задачку
   
   Попроще как-то довести...
   Чего-то совестно по правде...
   Боюсь, нам честь не соблюсти...
   -- Морозов, юношу поправьте...
   
   -- Оставим это на потом...
   -- Но обязательно, Морозов!
   -- Конечно... Ладненько, начнем...
   Вот Юриков. К нему вопросов
   
   Немало... Первый: чья вина?
   Кто в паре главный саботажник?
   Кем та задумка внедрена?
   С подачи чьих подсказок вражьих
   
   Вам в голову пришло сорвать
   Победу факультета в смотре?
   Так на кого теперь кивать?
   Мы всех «артистов» – по два, по три
   
   Сюда готовы пригласить...
   Они нам на кого укажут,
   Как на виновника – спросить?
   -- За что нас с Борькой сажей мажут?
   
   Ведь мы старались... Пусть сейчас
   Другие выступили лучше,
   Мы отличимся позже... Нас
   Еще в Москве узнают... Случай
   
   Представится – докажем: есть
   Таланты на родном журфаке,
   Честь отстоим...
    -- Не вам про честь...
   Журфак в дерьме, а он во фраке?
   
   Не выйдет, Юриков! Позор
   Падет на вас. Сполна ответишь
   И ты и Берман. Кончим спор.
   Здесь все понятно всем, а эти ж,
   
   Кто подучил вас саботаж
   На смотре университетском
   Творить – ты сам им передашь? –
   Ответят – и по всем советским
   
   Законам... Голосуем... Кто
   Согласен, что ему не место
   В рядах партийцев? Кто за то?...
   Всем стыдно, вижу, но протеста
   
   Никто не смеет выражать...
   А Юриков, белее мела
   Выходит...
    -- Так и продолжать! –
   Балуев рад и горд – сумела
   
   КПСС себя подать
   В его лице достойно, жестко...
   Заходит Берман... Не видать,
   Что был подавлен... Модно, броско
   
   Одет, с достоинством глядит...
   Морозов, как второй Вышинский,
   Насуплен... Прокурорский вид...
   Молчит... Зачем-то на машинке
   
   Очинивает карандаш...
   Точь-в-точь провинциальный трагик,
   Он держит паузу... Мандраж
   Бориса не берет... И враг их,
   
   Морозов, чувствует подвох,
   Он даже чуточку растерян...
   А Берман ... Он себе помог,
   Тем, что помог и мне... Густея,
   
   В окно вползала чернота....
   Борис смешал Алеше карты:
   -- Тому, чья в теме клевета,
   Готов в лицо сказать: шакал ты!
   
   -- Поосторожнее, Борис!
   Твое здесь разбираем дело...
   -- А чье мурло из-за кулис
   Выглядывает?... --
    Резко, смело,
   
   Презрительно бросал слова
   В глаза Морозову ответчик.
   «Судья» смешался...
    – Зря права
   Качаешь, ты, антисоветчик!
   
   -- Заговорился, Алексей!
   Ты, точно, опоздал родиться
   На тридцать два годка... Там всей
   Шакальей стае пригодиться
   
   Мог эдакий «энтузиаст»...
   А ныне – объясни, Морозов,
   Ты, полагают, головаст, --
   Толкуй же четко, без психозов,
   
   Чем я, стоящий здесь Борис,
   Себя морально опорочил?
   -- Все знают...
    -- Повтори на «бис»...
   Вас, видно, кто-то изурочил,
   
   Что вы здесь спятили с ума:
   Тридцать седьмой остался в прошлом –
   Иль я не прав? Страна-тюрьма
   В постыдном, мерзостном и пошлом,
   
   Твоем, Морозов Алексей,
   Сверхнепотребном воплощенье --
   Пародия... Пойми ж своей
   Душонкой мелкой: возвращенье
   
   Немыслимо...
    -- Ты все сказал?
   -- А что, еще нужны резоны?
   -- Да нет. Все ясно! Подписал
   Себе путевочку на зону...
   
   Вот здесь я усидеть не мог –
   Вскочил и забазлал несвязно:
   -- За что? Несчастный демагог,
   Что привязался к парню? Ясно,
   
   Что он талантливей тебя
   И для страны стократ нужнее...
   Вы измываетесь, губя
   Парней, но подленькой затее
   
   Решил поставить я барьер..
   -- Ну, что ж, тогда проголосуем –
   Принципиален – нам пример
   Покажешь... Так, кто за? Плюсуем...
   
   Раз, два... Кто против... Вслед за мной
   Почти все члены комитета
   Вздымают руки...
    -- Головой
   Семен, рискуешь... Ты за это
   
   Еще поплатишься... Вопрос:
   Не оттого ль ты возмутился,
   Что он еврей?
    – Пиши донос!
   -- Ох, как бы ты не поплатился...
   
   Но как-то это мне сошло...
   А Берман, ежели встречались,
   Меня приветствовал тепло,
   Но мы с ним, в общем, не общались:
   
   Он старшекурсник – и ему
   Неинтересен я, «зеленый».
   К тому ж не снят с него «хомут» --
   Им, как проклятьем , заклейменный,
   
   Он должен возглавлять и впредь
   Арт-шоу-труппу факультета,
   Гореть... Ну, а его огреть
   Морозов будет рад за это,
   
   Хоть сам он был горазд творить,
   По-видимому, лишь доносы...
   Ну, да о чем тут говорить –
   Неразрешимые вопросы...
   
   Парадоксально,. что ответ,
   На многое, что накипело,
   Приходит из античных лет...
   Кучборская... Она задела
   
   Струну звенящую в душе...
   Она меня околдовала.
   На лекциях ее уже
   Я весь внимание... Мне мало
   
   Тех лекций... Мне б еще, еще...
   Я слушал бы ее и слушал...
   И странно, что не запрещен
   Гомер цензурой... Видно, уши
   
   С глазами залепило тем,
   Кто за политику ответствен:
   Гомер ведь разъясняет всем
   Всю глубину позорных бедствий,
   
   Без коих тоталитаризм
   Не мыслим при любом раскладе –
   Хоть рабство, хоть социализм...
   Кучборская!... Нет, не внакладе
   
   И я, хоть, очевидно, туп...
   Пусть только ради этих лекций
   Все претерплю, безмозглый дуб..
   Иным, конечно, много легче
   
   Тех лекций глубину понять...
   Пусть до меня едва ль частичка
   Дошла – что ж, на кого пенять?
   Спасибо и на том... Мыслишка
   
   Какая-то в моей тупой
   Рождалась все же черепушке...
   И в частности о ней – с душой
   Высокой и прекрасной!...
    Пушкин,
   
   Наверно, тоже был такой...
   Ее представить трудно юной
   Студенткой – сорвиголовой...
   А ведь была... И ночью лунной,
   
   Как мы, мечтала о любви...
   Была, наверно, быстрой, тонкой,
   Глаза, как звезды... Се ля ви...
   Мне кажется: похожи с Томкой...
   
   Была и талия в ладонь,
   Улыбка... Острые коленки...
   Сияние души... Огонь
   Энтузиазма... У паненки
   
   К высокому искусству страсть...
   Тянуло, видимо, в актрисы,
   А удалось ли, нет попасть –
   Неясно... Слухи – что кулисы
   
   Кучборской ведомы, живут:
   Служила будто бы во МХАT'е...
   И верю и не верю... Тут
   Такое дело: «на подхвате»
   
   Ее представить не могу,
   А ежели была успешной –
   Зачем тогда ей МГУ?
   Однако же судить поспешно
   
   Не стану... Моего ума
   Догадки – вряд ли стоят много...
   Но, правда, помнится, сама
   Упомянула, монолога
   
   Однажды подводя черту,
   Что, мол, актером в прошлой жизни
   Была в Коринфе... Притчу ту
   Мне не понять... В аллегоризме
   
   Имелось, видимо, в виду –
   В воображении... Наверно
   Ну, что ж... Порою не в ладу
   И я со временем... Но мерно
   
   Оно, как строгий дирижер
   Всем в мире отбивает такты...
   Увы, с ним бесполезен спор –
   Впишись в него – и только так ты
   
   Хоть что-нибудь успеешь взять,
   Усвоить – и отдать идущим
   Вослед... Кучборскую понять
   Могу частично... Прочим, лгущим,
   
   Что все им ясно у нее,
   Прошу покорнейше не верить...
   Я понял: каждому – свое
   Она старается отмерить
   
   По состоянию ума...
   И ежели про щит Ахилла
   Я понял, то душа-тюрьма
   Раскрылась... И теперь бацилла
   
   Неуспокоенности жечь
   Проснувшуюся душу будет
   Сомнением – о том и речь...
   Она нас встряхивает, будит...
   
   Вещает:
    -- Вам сейчас дано
   Судьбой – вчитаться в «Илиаду»
   И «Одиссею»... Вручено
   Вам это чудо мною... Надо
   
   С благоговением принять –
   Другого времени не будет --
   Позднее? Нет, не прочитать...
   Оно – я вам твержу о чуде --
   
   От спячки пробуждает ум,
   Что, в общем-то довольно больно...
   Куда приятней жить без дум,
   Без чувств – запойно-алкогольно,
   
   Как все и продолжают жить,
   Все глубже падая в трясину...
   Кучборская... Что говорить?!
   Коль будет сын, я буду сыну
   
   О ней рассказывать... Сама
   Профессорша довольно скрытна...
   Не знаем, чья она жена
   И замужем ли... Очевидно,
   
   Изведала в судьбе всего...
   Ну, будто бы есть дочь, Надежда --
   Художница, и внук...Чего
   Не открывает нам, невеждам, --
   
   Откуда есть она пошла?
   Где родилась? Какого года?
   Кем так воспитана была?
   Какого племени и рода?
   
   Лишь раз обмолвилась: филфак
   Заканчивала вместе с педом –
   Два вуза, то есть, сразу... Так
   Сама рассказывала... Ведом
   
   Лишь этот факт о ней из уст
   Ее самой... Сокрыто мраком
   Иное... Безнадежно пуст
   Мой кондуит о ней... Журфаком,
   
   Однако, бродит тьма легенд,
   Как водится, заменой фактов.
   Вот их до греческих календ
   Не перескажешь -- без антрактов...
   
   Но можно рассказать о том,
   Что сам я наблюдал вживую:
   Аудитория – битком!
   К ней, точно в школу цеховую,
   
   Коллеги ходят – и строчат
   За ней отличники-студенты,
   А я сижу, уставя взгляд...
   Ах, если б эти все моменты,
   
   Когда нас пробирала дрожь,
   Заснять киношникам на пленку!
   Жизнь коротка, увы! Живешь,
    А там... Ну, ладно... Потихоньку
   
   Заходит скромненько ОНА!...
   Со стопкой книг, а в них – закладки...
   Да в черном платье... Включена
   В те ритуалы и порядки,
   
   Которым так чужда ОНА:
   Положено сперва отметить,
   Кто есть, кто болен... Решена
   Сия задача так, что этим
   
   Займется староста – ОНА
   Вне этой суеты, заметьте...
    Едва настала Тишина,
   Шагнула от стола – и в эти
   
   Секунды вдруг произошло
   Волшебное преображенье,
   Как будто в душу к ней вошло
   Самой Афины воплощенье...
   
   -- Я буду лишь для тех читать,
   Кто пожелает это слушать,
   Пусть их и будет только пять...
   Чтоб атмосферу не нарушить,
   
   Другим позволено играть
   В любые – только тихо – игры...
   И глаз уже не оторвать,
   И словно бы пронзают иглы --
   
   И очарованные, мы –
   Все забываем, а в вихрах мне
   Льдом ужаса щекочет миф –
   Миф об Афине и Арахне:
   
   ...Богиня мудрости, она,
   Уже созревшею сполна
   Из Зевсовой большой главы
   Явилась... А пред тем, увы,
   
   Главу отца терзала боль...
   Первопричиною, в чем соль,
   Пророчество... Вот: Мать-Земля,
   Крониду злое посуля,
   
   Открыла: ждет его зело
   Несчастное событье... Зло --
   Рожденье сына от жены
   Метиды... Многие сыны
   
   Отцов свергая, восстают --
   И Крон, и Зевс примером тут...
   И сын Метиды, Зевса сын
   Отца низвергнет... Властелин
   
   Тем прорицаньем огорчен:
   Жену Метиду любит он --
   Благоразумия полна,
   Она надежна и верна...
   
   Зевс озадачен:
    -- Как беду,
   Себя спасая, отведу?
   Могла б Метида дать совет --
   Цены ее советам нет,
   
   Но матери едва ли муж
   Дороже сына, знаем уж!
   Альтернативы, впрочем, нет --
   Заимствуем былой сюжет --
   
   (Примером будет старый Крон) --
   Должно быть, пригодится он:
   Метиду нужно проглотить --
   Ну, значит, так тому и быть...
   
   И с нею ночку проведя,
   Зевс расшалился, как дитя:
   Стал с нею в ладушки играть,
   В пятнашки... Славно вспоминать
   
   Им детства светлые деньки...
   -- Побегаем вперегонки,
   Животных обретая вид?
   Сам в разном облике шалит...
   
   Метида -- то она лиса,
   То чайкой рвется в небеса,
   Играя с Зевсом... Зевса пыл
   Ее привычного лишил
   
   Благоразумья... Вот она
   Жужжит, на миг обращена
   В малышку-муху -- и ее,
   Не дав ей в естество свое
   
   Вернуться, проглотил Кронид.
   Та в голове его сидит,
   За хитрость Зевса не виня,
   Ему советует... Ни дня
   
   Без тех подсказок он не мог,
   А с ними он -- премудрый бог.
   Природу все ж не превозмочь:
   Метида чует: будет дочь...
   
   Понятно, что отца глава
   Не так годна, чтоб кружева
   Вшивать в девический хитон...
   И боль из Зевса тянет стон,
   
   Такая головная боль!
   Дитя рождается... Изволь
   Терпеть, раз проглотил жену,
   Но крик взрывает тишину...
   
   Похоже -- хочет выйти дочь --
   Терпеть однако же невмочь.
   Объятый болью Зевс кричит,
   Вся голова огнем горит...
   
   Весь сонм богов ошеломлен...
   Гефест сосредоточен... Он
   В чистейшей тоге и с ножом...
   В нектаре руки... Обнажен
   
   Сверкавший золотом клинок,
   Разрезан череп Зевса... Бог
   Разреза и не ощутил --
   Нектаром обезболен был...
   
   А из разрезанной главы,
   Давая пищу для молвы,
   Афина выбралась на свет
   В хитоне. шлеме..
    . -- Всем привет!
   
   Ударил грозовой разряд,
   Застыли олимпийцы в ряд...
   (Спектакль смотрели -- "Ревизор"?
   Вот так и тут... А впрочем, -- вздор...)
   
   Ну, в общем, вышла -- и живет...
   С ней рядом Ника, что слывет
   Победы духом... С нею в бой
   Ведет Афина за собой
   
   Когорты гордых храбрецов
   На террористов-подлецов­...­
   Лишь добронравных во главе,
   Кто при мече и булаве
   
   Вступил за справедливость в бой,
   Ведет Афина за собой...
   Когда же войны отгремят,
   Искусству учит тех, кто рад
   
   Отдать немалые труды
   Преумноженью красоты
   В ремеслах, что полезны всем,
   Богам и смертным... Тем и тем, --
   
   Афина мыслила, -- ее
   Уже не превзойти -- тканье,
   А также и гончарный труд
   Ее всесовершенны... Тут
   
   Ученикам лишь подражать,
   Ее искусство уважать...
   И коль признает ученик:
   Афины труд -- вершина, пик,
   
   Такому рада и открыть
   Секреты, чтоб умел творить...
   Арахна, дева из села,
   Ковер чудесный соткала.
   
   Сбежался отовсюду люд...
   Над тем ковром и слезы льют
   От умиленья -- и поют,
   Дань восхищенья отдают...
   
   Искусница Арахна вслух
   Всем говорит: из лучших двух
   Кудесниц ткацкого станка
   Афина -- хуже... Не слегка
   
   Богиня тем оскорблена...
   И собирается она
   Арахне преподать урок,
   Кому послушнее станок,
   
   Но прежде с ней потолковать,
   Предостеречь... Увещевать
   Пришла к ней в облике седой
   Жены достойной... Молвит той:
   
   -- Красив ковер, но для чего
   С трудом богини ты его
   Решила сравнивать? Сравни
   С земных твореньями... Они
   
   И вправду хуже твоего...
   Земным -- земное...
    -- Ничего, --
   Смеясь та дева говорит, --
   Пусть и Афина поглядит,
   
   Уверясь: лучше, чем она
   Я тку... Едва ль она годна
   Посостязаться... Я б не прочь,
   Решится ли Кронида дочь?
   
   Вмиг сбросив маскировку, грим,
   Небесным обликом своим
   Земную деву бросив ниц
   Вскричала:
    -- Ладно, вденем нить
   
   В станок, посмотрим, чья возьмет,
   Кто краше и искусней ткет...
   Афина ткала гобелен...
   Досель ни на одной из стен,
   
   Не видывали тех чудес:
   Всех обитателей небес
   Тот гобелен изображал
   В их славе -- и сверкал, сиял...
   
   И нить и каждый узелок
   В нем совершенны... Каждый мог
   Без лести это оценить...
   Афина тянет, тянет нить,
   
   Сумев, однако бросить взор
   На труд соперницы... Ковер
   Арахны -- не соврем – подстать:
   В сто красок выткан -- и сиять
   
   Ему, как прадзнику, хорош!
   Сюжет не сразу разберешь...
   Что? Зевс в объятьях многих жен
   И неприлично обнажен...
   
   Такое униженье, шок!
   Арахна издает смешок...
   Ах, вот как! Все-то ей смешки?
   В секунду разнесла в клочки
   
   Тот непочтительный ковер --
   Для небожителей -- позор...
   Арахна же не прощена --
   И -- с челноком -- обращена
   
   В ничто, в простого паука...
   Вдруг стала щупальцем рука...
   Ей, разничтожнейшей, и впредь
   Прять нить и ткать -- пустую сеть --
   
   Поймет, как должно почитать
   Богов всесильных...
    Ну, же, ткать!
   Один в Элладе чудный град
   Афина посещала... Рад
   
   И дядя оной, Посейдон,
   Считать тот град своим гнездом.
   Коса на камень. Жуткий спор!
   Решили прекратить раздор:
   
   Чей граду дар богаче, тот
   Себе в удел тот град возьмет...
   Жюри из знатных горожан,
   Друг друга под руки держа,
   
   Восходят на Акрополь, холм...
   И Посейдон, азарта полн,
   Трезубцем камень поразил,
   В расщелине родник забил,
   
   Вода однако ж солона,
   И, значит, граду не нужна...
   Соленой бог морей владел.
   Иной-то в море не имел...
   
   Приносит граду щедрый дар
   Афина... Каждый увидал
   Оливу, кстати, в первый раз...
   -- Вот этот -- лучший дар для нас:
   
   Еда, и масло, и дрова!
   Афина обретет права...
   И удалился Посейдон,
   Афине град оставил он.
   
   Акрополь... Здесь воздвигнут храм...
   Афина, восседая там
   С совой премудрой на плече,
   Вела тот город к славе... Чем
   
   Он был и будет знаменит?
   Средь первых что его хранит?
   То, в чем Афина и сильна:
   Учила горожан она
   
   Ремеслам и искусствам... Град
   Прекрасен сто веков подряд!
   
   ...Вот книга брошена на стол --
   И, словно бы она живая –
   (Привстали все, шумок пошел) –
   Ползет... За полвершка от края
   
   Остановилась... Общий вздох...
   Победный резкий жест Кучборской –
   С нас снято колдовство – и мог
   Любой расслабиться – и взор свой
   
   Сосредоточить на лице,
   Прическе и часах с браслетом...
   В неброском черном сукнеце,
   То ль в черном трикотаже, цветом
   
   Не отвлекающем, пока
   Она из своего спектакля,
   Не вышла, отблеск перстенька,
   Овал застежечки-пантакля.­..­
   
   К нам в полупрофиль... Силуэт
   Мне что-то вдруг напоминает...
   Что? Да Ермоловой портрет!
   Ассоциация хромает?
   
   Не знаю... Скромность – стиль и вкус!
   Край платья чуть прикрыл колени...
   Красивы ноги – это плюс,
   Каблук высокий... По ступеням
   
   На сцену поднялась легко
   И лекцию всей мощью дара
   Для нас сыграла.. Глубоко
   Потрясены, как от удара --
   
   Что это было? Не понять:
   Спектакль? Гипноз? Ошеломила...
   Неужто нам и впредь играть
   Спектакли эти будет? Сила!
   
   -- Гомера надобно читать, --
   Она вещает, -- на коленях!
   Все под гипнозом – но роптать
   Едва ль кто станет... В те мгновенья
   
   Касалось каждого из нас
   Божественное откровенье,
   Вводило в творческий экстаз
   Ее святое вдохновенье...
   
   И в тот невозвратимый миг
   Усталое лицо старушки
   Обращено в прекрасный лик,
   Что пробирает до макушки...
   
   А как лились из строгих уст
   Остро -- гекзаметры Гомера!
   Чеканит: «Встала...» -- голос густ, --
   «Из мрака...» -- в зале атмосфера
   
   Накалена... Кучборской взгляд
   Провидит ту зарю -- «...младая
   Из мрака...» -- оглянусь, глядят
   Назад и все... Накал вздымая, --
   
   «С перстами...» -- пауза тяжка –
   И прерывается дыханье --
   «Пурпурными...» -- издалека,
   Как колдовское заклинанье –
   
   Доносит эхо: «Эос»... Вздох –
   Божественно! Невыносимо –
   Ведь я бы в жизни так не смог –
   Откуда эта страсть и сила
   
   У хрупкой женщины в душе?
   Мне от нее не защититься –
   Сдаюсь! Я побежден уже
   И мне теперь не возвратиться
   
   К неведенью... Жаль -- неумен...
   Будь поумнее – насладился б
   Общеньем с гением Семен,
   Ей в собеседники годился б,
   
   А так – лишь душу на излом
   Ей отдал и теперь тоскую...
   И не понять: добром ли, злом
   То странное, о чем толкую,
   
   Смещенье ценностей в судьбе
   Моей в дальнейшем обернется...
   Нет, что-то надобно в себе
   Перевернуть – пусть соберется
   
   Совсем по-новому душа...
   Кучборская... Ее субтильность –
   Обманка, ежели круша
   Дремучести завал, стабильность
   
   Мироприятья вдрызг сломав,
   Ввергает в горькие раздумья...
   Ну, ей-то хорошо – сама
   Умна, а ежели, бузуя
   
   В затылке, тормошишь мозги,
   А толку нет, чего добьешься?
   По слову – не видать ни зги,
   Все глухо... Ну, хоть не сопьешься...
   
   Катарсис, взлом души, экстаз!
   Конечно, мне не до конспектов...
   Вот, например, ведет рассказ
   К Гефесту в кузницу неспешно...
   
   И на экран моей души
   Она волшебную картину
   Шлет – вижу явственно в тиши:
   Ахилл за павшего невинно
   
   Патрокла будет мстить врагам,
   А бог-кузнец кует доспехи...
   О, щит Ахилла! Бедным, нам
   Все видно, слышно... Все помехи
   
   Нам неизвестным колдовством
   Сотрет – и мы духовным зреньем
   Следим... Владевший ремеслом,
   Умелец-бог одним движеньем...
   
   Чеканил на щите бойца
   Деталь божественной картины...
   Творенье бога-кузнеца
   Нас вдохновеньем окатило...
   
   А в Трое ропщут старики –
   Десятый год она в осаде
   И гибнут, гибнут от руки
   Ахейцев -- илионцы -- ради
   
   Париса: умыкнул жену
   У базилевса Менелая,
   Чем гнев богов на всю страну
   Навлек... Напрасно умоляют
   
   Париса старики:
    - Верни
   Елену базилевсу Спарты...
   Тот ни в какую – и они ---
   Взроптали – брошена на карту
   
   Судьба всей Трои... Но глядят –
   Выходит из дворца Елена...
   За нею исподволь следят –
   И умолкают постепенно,
   
   Потом вздыхают, седины
   Не опозорив лицемерьем:
   -- Достойна, -- говорят, -- войны...
   И мы легко Кучборской верим...
   
   Добавил каплю знаний нам
   Наш староста, моряк Петруша.
   Он вспомнил вдруг:
    -- Был древний храм
   Ахилла там, где рос я... Слушай:
   
   В какой-то полусотне верст
   От придунайского селенья
   Был остров... Пограничный пост
   Морской на нем... На удивленье –
   
   На Черном море лишь один
   Тот остров, названный – Змеиный.
   Он с моря, точно острый клин
   Дунай закупоривал...
    -- Длинный?
   
   -- Не шибко... Километра три...
   Поблизости – отцовы тони...
   С отцом бывали... –
    -- Вот, смотри, --
   Показывал отец – на склоне –
   
   Маяк...
    -- Построили маяк
   Из храма, где душа Ахилла
   По смерти пребывала...
    -- Как?
   -- Вот так!
    -- Не понял...
    -- Это было, --
   
   Рассказывают мифы, -- так:
   Известно: сын царя Пелея
   Был мамой защищен. Чтоб враг
   Его не поразил, жалея
   
   Героя-полубога, мать,
   Держа за пятку, в водах Стикса
   Мальца успела искупать...
   В пяту стрелой и поразился...
   
   Был труп его сожжен, а прах
   Был в урне погребен у мыса
   Сигей... Все это знают, так?
   -- Ну да... Но вот осколок мифа:
   
   Душа его жива... Она
   Была на белый остров Лефкас
   Фетидою принесена –
   И здесь не жизнью человека,
   
   А бога – в храме жил Ахилл...
   А Лефкас – это же Змеиный!
   -- Петруша, ты нас всех умыл!
   -- Ученье свет, причем, взаимный...
   
   Хотите, также расскажу,
   О чем узнал у офицеров
   В походе? «Одиссея»... Жуть –
   Сирен распевы... Тьма примеров
   
   И в наше время: корабли
   Случается, без экипажа
   Находят в море... Как могли
   Так обезлюдеть – странно даже...
   
   Гипотеза, что инфразвук,
   Рожденный физикою моря,
   Не только поражает слух,
   Но может вызвать ужас... Горе,
   
   Коль попадает экипаж
   В то место, где бывает это...
   Похоже, что премудрый наш
   Гомер и вправду знал секреты,
   
   Как сладить с этакой бедой:
   Заклеить плотно уши воском,
   -- Но мало этого...
    -- Постой –
   И к мачтам привязаться!
    -- Мозгом
   
   Выходит, управляют те,
   Хоть и неслышимые звуки....
   -- Ну и Гомер! Не в простоте
   Писал, коль знал такие штуки...
   
   Гомер описывал века,
   Что для него уже так древни,
   Как он для нас теперь... Пока
   Нам кажется, что сказки, бредни –
   
   Его поэмы, не понять,
   Что был дотошнейшим ученым,
   Историком... И заменять
   Способны диссертаций – тонны
   
   Те две поэмы, что до нас
   Детально донесли картины
   Умело вправленных в рассказ
   Событий столь уже глубинных,
   
   Что, видно, было отчего,
   Их излагать в подобье мифа...
   Но вычленяют из сего,
   Казалось, сказочного, чтива,
   
   Что он описывал войну
   Тогдашних Запада с Востоком.
   Микены были за одну
   Из двух сторон... В бою жестоком
   
   Им оппонировал союз
   Малоазийский (по догадкам)...
   Война случилась (минус – плюс)
   Три тысячи годков да с гаком
   
   Назад... Знал расстановку сил
   Гомер, обычаи и нравы...
   Знаком, по-видимому, был
   С раскопками... О Боже, правый!
   
   Знал ритуалы многих стран,
   Что были уж давно забыты,
   Знал документы... Был им дан
   И список городов... Учтите:
   
   Их не было давно при нем –
   И лишь недавние раскопки
   Таблички принесли... Прочтем
   На них все тот же список... Робки
   
   Вопросы наши... Осознать
   Величье гения Гомера –
   Не по уму... Читать, читать –
   Возможно, что дойдет до серых...
   
   ...Однажды – видимо, пекла
   Боль голову ее и сердце, --
   Она на лекцию пришла,
   А лоб обвязан полотенцем,
   
   И так же страстно, как всегда,
   На пике самоотреченья,
   Вела нас в давние года
   Без перерыва не леченье.
   
   Кучборской жесты... Передать
   Нельзя словами – надо видеть!
   За это счастье все отдать –
   Не жалко! Столько страсти выдать
   
   Лишь мановением руки --
   Да тут театр покруче МХАТ’a...
   Так точны жесты и легки –
   Поверишь, что она когда-то
   
   Была мужчиной и могла
   Играть в трагедиях Софокла
   В Коринфе – как объяла мгла
   Ослепшего Эдипа.... Блекла
   
   Немедленно в сравненье с ней
   Любая на земле актриса...
   Игра любой – театр теней...
   Кучборской – каждая реприза
   
   Звучала точно приговор –
   И не моли о снисхожденье!
   Рыдай от счастья: вперекор
   Всему -- есть шанс к перерожденью...
   
   Она глядит над нами вдаль...
   Горька ей жертвенность Патрокла.
   И гибель воина в печаль
   Ее ввергает -- и умолкла
   
   В печали... Вместе с ней скорбим,
   А на глазах девчонок – слезы...
   Суровы парни – отомстим!
   Вот колдовство ее гипноза!
   
   Она внушает:
    -- Человек,
   Раз прочитавший «Илиаду»,
   Отныне, присно и вовек
   Пребудет – знайте эту правду –
   
   Пребудет тем, кто прочитал
   Себе на счастье – «Илиаду»...
   Ну, вот – уже не прогадал,
   Прорвав наружную блокаду,
   
   Но есть барьеры и внутри.
   Вот их-то изломать труднее.
   Ведь вроде все как «раз, два, три»,
   А рот открою – ахинея!
   
   Еще профессор говорит,
   Что без труда определяет
   Тех, в чьей душе Гомер творит,
   Чей творческий багаж вмещает --
   
   Всю «Илиаду», где Ахилл
   В извечном с Гектором конфликте...
   А есть еще ведь и Эсхил,
   Софокл... Ну, что ж, ,давайте, сыпьте
   
   На раны соль... Как в узкий лоб
   Вместить античную премудрость?
   Что учинить с собою, чтоб,
   При том, что очевидна скудность
   
   За лобной костью вещества,
   Что схоже цветом с интеллектом
   Носимым в силу естества
   Таким зачуханным субъектом,
   
   Как я?...
    В том, что журфак стоит –
   Дошло до нас известье глухо --
   (Был план, что должен быть закрыт,
   Но не закрыт) -- ее заслуга:
   
   Был спор в верхах... Иной блажил,
   Какая, дескать, там наука?
   Но некто – Бог благословил –
   Сказал:
    -- Однако – вот в чем штука –
   
   У факультета крепкий тыл:
   Таких филологов едва ли –
   Напомню, если кто забыл –
   (И тут Кучборскую назвали) --
   
   Имеет даже и филфак.—
   Назвали и иных великих
   И вот – мы учимся... Вот так!
   Учителей святые лики –
   
   Пусть, как иконы на стенах,
   И впредь хранят нам альма матер
   И в тех и в этих временах,
   Пусть будет чист ее фарватер!...
   
   Такие, стало быть, дела:
   Уж тем, что есть, Елизавета
   Петровна факультет спасла...
   От всех от нас поклон за это...
   .
   Мы все уверены: читать
   Она могла в оригинале
   Гомера... Что тут толковать?
   Гомера, как она, едва ли
   
   Мог знать – поспорим? – сам Гомер...
   А как она шутила мощно,
   С глубоким смыслом... Вот пример,
   Который – убедиться можно,
   
   На эти строки бросив взгляд,
   Души моей пробил блокаду:
   -- А вы возьмитесь написать
   Свою -- однажды -- Илиаду! –
   
   И смех ее... Кучборской смех
   Был гомерическим в том духе,
   Что пробирал мгновенно всех
   И, застревая в нашем слухе,
   
   Он никого не обижал,
   Но также побуждал к раздумью
   И душу электризовал –
   Не передать!... Ее, колдунью,
   
   Наверное, не всяк любил:
   Кому ж свое несовершенство
   Приятно зреть? Но я, дебил,
   Готов был, видя в том блаженство,
   
   И жизнь бестрепетно отдать
   За мне дарованное счастье
   Хотя бы рядом с ней стоять...
   Душа моя рвалась на части,
   
   Мечтая выбраться из мглы,
   Из тупоумья и бездумья...
   Подумайте, ведь мы могли
   К ней подойти, и не рискуя
   
   Осмеянными быть, спросить
   О том, что непонятно было...
   Она учила нас ценить
   Театры и музеи... Ныла
   
   Душа – в ней бушевал восторг
   И одновременно печали --
   И разумения росток
   Пробился по диагонали,
   
   Мои замшелые мозги
   Болезненно пересекая...
   Кучборская... Увы, мазки,
   В картине, что рисую, -- каюсь –
   
   Едва ль способны отразить
   Ее феномен адекватно,
   За что прощения просить
   Придется... Жаль, что безвозратно
   
   Уносятся часы и дни...
   Но счастье, что покуда с нами
   Кучборская!... Приди, взгляни,
   Послушай, поразмысли... Сами,
   
   До этих бы не добрались
   Поэм, оструганные грубо...
   Спала бы беспробудно мысль --
   Конечно – «... что ему Гекуба?...»
   
   Какой же надо обладать
   Энергией самосожженья,
   Чтоб в нас, тупицах, пробуждать
   Мозгов внезапное броженье,
   
   К Гомеру пылкий интерес,
   Сочувствие к его героям...
   Представить страшно: жил бы без
   Понятия о том, что Троя
   
   Была в осаде десять лет.
   Виной – красавица Елена..
   Воистину – пролился свет
   И, радостно душа хмелела...
   
   В профессорше воплощена
   Богиня творчества, Паллада:
   Возвышенна, поглощена
   Высокомыслием... Отрада
   
   Участвовать в ее борьбе
   С унылой косностью и мглою –
   Не в ком-нибудь – в самом себе...
   Как все, я поражен, не скрою:
   
   Вдруг заявляет, что читать
   Нам римских авторов не станет –
   Вторичны, дескать... И сдавать
   Их не придется тоже... Тянет
   
   К знакомству с ними – сам читай...
   Ну, может быть, потом когда-то...
   Теперь хоть в греков успевай,
   Ломая зубы, для охвата
   
   Бескрайной этой глубины
   Вгрызаться яростно и страстно...
   Я понимаю, что должны
   Мы знать предмет ее прекрасно...
   
   А комсомольские дела
   На мне, как тягостные гири
   Висят по-прежнему... Была
   Проверка карточек... Враги мне
   
   Из комитета МГУ
   Ту проверяльщицу послали?
   Нет, отбрехаться не смогу...
   Коробки карточек достали,
   
   Поставили пред ней на стол...
   Она их долго разбирает...
   И говорит – порядок, мол...
   Она же им очки втирает!
   
   Так до конца не разобрал
   Я эти древние завалы
   Не то б в учебе был завал –
   Так времени трагично мало!
   
    Ту проверяльщицу встречал
   Порою я вблизи общаги,
   Ее сердечно привечал
   За то, что от нее пощады
   
   Не ожидая, был спасен...
   Однажды вдруг она сказала:
   -- Мне с вами хочется, Семен
   Поговорить... Бываю мало
   
   На свежем воздухе... Могли б
   Вы мне компанию составить...
   Пойдем? Меня тут пот прошиб:
   Легко могу себе представить,
   
   Что может высказать в сердцах
   По результатам той проверки...
   -- Пойдем?
    – Пожалуй!
    В багрецах
   Березы, будто фейерверки –
   
   Над кленами.. Идем, молчим...
   А что тут говорить – не знаю...
   -- Семен...
    -- Да?..
    -- Среди всех мужчин,
   Вы интересней всех...
    Влезаю
   
   Не сразу в тему... Что она
   Такое странное сказала?
   В меня, выходит, влюблена?
   А как же Тома? Не хватало
   
   Еще мне сложностей с моей
   Подругой...
    -- Даже не спросили
   Кто я и как зовут? Милей
   Вам однокурсница – носили
   
   По коридору на руках...
   -- Да, как зовут вас? -- прерываю...
   -- Элеонора...
    -- Дальше как?
   -- Баранникова...
    -- Не скрываю, --
   
   Вы правы... Верно, увлечен
   Я этой девушкой... Возможно, --
   Но не уверен, -- что влюблен...
   Но мне не хочется, чтоб ложно
   
   Мою восприняли сейчас
   В ответе – неопределенность.
   Гляжу в себя -- влюблен ли в вас?
   Едва ли отыщу влюбленность.
   
   Простите -- не хочу вам лгать...
   -- Жестокий и прямой мужчина!
   -- Не огорчайтесь!
    -- Что ж, ввергать
   Вас в грех не стану... Не причина
   
   И для печали...
    -- Верно. Вы
   Разумны, молоды, красивы,
   И, полагаю, пол-Москвы
   Уже у ваших ног...
    -- Эх, шли б вы...
   
   -- Хотите, провожу домой?
   -- Вы, вижу, вовсе безнадежны,
   В НЕЕ влюбленный, рыцарь мой...
   Неужто не заметить можно
   
   Меня?
    -- Не понял...
    -- Я живу
   Ведь в той же, что и вы общаге...
   Придется покорять Москву,
   Коль неприметна бедолаге...
   
   Спасибо за прогулку...
    -- Вам
   Признателен, Элеонора...
   -- А мне за что?
    – За смелость...
    -- Прям
   И честен, но не мой... Умора!..
   
   ...По Герцена в театр спешим,
   Тот, мейерхольдовский когда-то...
   Драматургических вершин
   Шедевр дают... И жутковато
   
   И за театр и за себя:
   Сумеют совладать актеры
   С той сценою, где ослепя
   Себя, Эдип в безмерном горе
   
   Уходит – лик судьбы страшит
   Невольника судьбы и чести?...
   Без мест билеты... Шелестит
   «Вечерка»... Пробирались вместе
   
   (Конечно с Томою) – в «раек»
    В амфитеатр, на «галерку»...
   Там, оттоптав с десяток ног
   Все ж приспособились, «Вечерку»
   
   Для гигиены постелив,
   Сидим в обнимку на ступени...
   Свет гаснет – и речитатив
   Доносится чеканный... Зренье
   
   Нам не помощник – лишь барьер
   И потолок перед глазами...
   Конечно, хорошо б в партер,
   Да в первый ряд... По счастью, в зале
   
   Акустика сильна... Креонт
   Уже докладывал Эдипу
   Причину бедствий Фив... Архонт
   Поклялся принародно: типа,
   
   Что прежнего царя убил,
   Изгнать... Уже нас захватила
   Трагедия... Спектакль был
   Хорошим, точным... Разъяснила
   
   Все нам Кучборская... И хор
   Воспринимался адекватно
   Страдают Фивы... Глад и мор
   Обрушился на град... Невнятно
   
   Открыл причину Аполлон
   И добрый царь не понимает
   Покуда, что виновник – он...
   Бог шаг за шагом обнажает,
   
   Как вняв пророчеству, Эдип
   Напрасно от судьбы скрывался:
   Его рукой отец убит,
   А после браком сочетался
   
   Царь с матерью своей... Беда!
   Хоть греки верят: не в ответе
   Ты за судьбу ... Но все ж, когда
   Открылась тайна, об обете
   
   Своем, не забывая, царь
   Себя, слепого, шлет в изгнанье...
   Подружка плачет... Душу хмарь
   Печалит и мою... Вниманье
   
   К ней проявляю, приобняв...
   Она, сквозь слезы мне:
    -- Не надо!
   Потрясена спектаклем... Вняв,
   Я убираю руки... Лада
   
   Мне с каждым часом все милей:
   Добра, скромна, чиста душою...
   Она умна, но рядом с ней
   Себе я не кажусь балдою.
   
   Неровно на нее дышу –
   Уже я это не скрываю.
   Я на руках ее ношу,
   Когда никто не видит... Знаю:
   
   Ей нравится, что я силен –
   Идут на пользу тренировки...
   Смеется:
    -- Дорогой Семен,
   Ну, опусти! Такой неловкий...
   
   Частенько в ясный вечерок --
   (Понятно, если не в театре) --
   Мы прогуляться на часок
   Выходим из общаги... В кадре –
   
   Опять – высокое крыльцо...
   На промежуточной плащадке –
   Так близко Томино лицо
   И снова поцелуи сладки...
   
   Мы снова, чтоб помочь мозгам
    «Античку» трудную усвоить --,
   В театре... «Антигона»... Сам
   Леонов за Креонта... Строить
   
   Жизнь по античным образцам,
   Когда превыше страха смерти
   Долг честной совести? А сам
   Сумеешь так? Себя примерьте,
   
   Насколько тот императив
   Удобен... Надобно напомнить
   По видимому: древний миф,
   Софоклом в пьесу, чтоб заполнить
   
   Духовный вакуум, внесен...
   Эдипа дочь и Иокасты,
   Когда собою ослеплен
   Отец, а мать погибла – (часты
   
   Несчастья, если горек рок) --
   Отца в пути сопровождала,
   Пока тому не вышел срок
   Земных страданий... Тут финала
   
   Сложился и ее сюжет –
   Мы говорим об Антигоне:
   Вернулась в Фивы... Знать, планет
   Трагичное на небосклоне
   
   Расположенье в этот миг
   Над горькой властвовало долей:
   Ведь Этеокл и Полиник,
   Два брата – (умноженьем болей) --
   
   Их дядюшкой отстранены,
   Креонтом, от законной власти,
   Что стало поводом войны...
   В итоге – горькое несчастье:
   
   Был Этеоклом Полиник
   Из града вероломно изгнан.
   Так повод для войны возник:
   Изгой -- Адрастом, тестем, признан
   
   В его претензиях на власть –
   И против брата ополчился...
   Итог: двум братьям в схватке пасть
   Пришлось – набег же провалился....
   
   Земле погибших предавать
   Врагов – запрещено указом
   Под страхом смерти... Пировать
   Зверью на трупах... Лишь отказом
   
   Ответствовал Креонт сестре,
   Желавшей, как велит обычай,
   Предать погибшего – земле --
   Родного брата... Злоязычий
   
   И кары не страшась, тайком
   Омыла тело Полиника,
   Земли насыпала, потом
   Оплакала – и, бледнолика
   
   Вернулась в Фивы... Кара ждет
   Ослушницу неотвратимо.
   Приказ Креонта – и ведет
   Охрана Антигону... Зрима
   
   Ее кончина... Приказал
   Креонт в подземный склеп отправить
   И там замуровать... Взывал
   Напрасно сын, Гемон – отставить
   
   Приказ Креонт не пожелал...
   Просила за сестру Исмена...
   Безумец просьбы отвергал:
   Будь кара, коль была измена!
   
   А в город входит в этот час
   Слепец Тиресий, возвещая,.
   Мол, слышал олиммпийцев глас:
   Кощунства злого не прощая,
   
   Что мертвого не погребли,
   А погребли взамен живую,
   Грозят возмездьем... Взять могли
   Гемона-сына... Гробовую
   
   Внезапно ощутив тоску,
   Креонт, похоже, вдруг очнулся,
   Затменье кончилось... К виску
   Лед близкой смерти прикоснулся...
   
   Он – в подземелье... А Гемон
    Вослед несется, но любимой
   Уж нет в живых... Несчастный, он
    И сам себя убил... Лавиной
   
   С горы все беды понеслись:
   Пожнешь грозу, посеяв ветер...
   Скажите, будьте так добры –
   Я верю, что удел ваш светел:
   
   По совести ли вам судьба
   В оплетке нравственных законов?
   Решайте – я вам не судья...
   Вот то-то и оно... Леонов
   
   Играл такого подлеца
   И аморального садиста!
   Уж как логично, до конца
   Неотвратимо и речисто
   
   Внушал племяннице: предать
   Она должна родного брата
   Поскольку ей нельзя предать
   Земле погибшего... Расплата
   
   Одна за ослушанье – смерть...
   Но зная это, Антигона
   Хоронит брата... Право – сметь
   Дано ей волею закона
   
   Бессонной совести... Идет
   На смерть, судьбы не отклоняя...
   Куда упорно нас ведет
   Кучборская? Пока не зная,
   
   Мы все же следуем ее
   К чему-то нас влекущим знакам...
   Все поучают, но ничье
   Влияние на нас, однако,
   
   Так не проникло глубоко,
   Синхронизируя морзянку,
   Сердец наивных... Нелегко
   Вывертываться наизнанку
   
   В катарсисе... Идем в музей,
   Конечно с Томой – на Волхонку...
   Давид с пращою... Ротозей
   Мгновенно поражен в печенку –
   
   Ну, и творенье! Изваял
   Великое Буонаротти...
   -- Пойдем, пойдем! Ведь нам же в зал
   Античный... Вы меня поймете:
   
   Я в первый раз в обитель муз
   Попал – в музее все в новинку.
   К тому ж и разумом кургуз –
   Скульптуру или же картинку
   
   Понять, тем паче – оценить –
   Слабо мне – не по Сеньке шапка...
   Не стану никого винить
   За то, что прежде жизнь ни шатко
   
   Ни валко шла себе и шла...
   Отец и мама начинали,
   Считай, что ниже, чем с нуля.
   Такие беды испытали
   
   В войну и после – не понять
   Чужому -- еле выживали...
   Винить их или осуждать,
   Что мы в музеях не бывали?
   
   Благоговейный мой поклон
   Им, с нищетою воевавшим....
   Муз покровитель, Аполлон
   Будь милосерден к запоздавшим,
   
   Расшевели мои мозги,
   Дай мне понять хотя бы малость,
   И сор в извилинах сожги!
   Зря что ль Кучборская старалась,
   
   Переливая душу в нас,
   В дырявые сосуды наши?...
   К искусству непривычен глаз...
   Однако задевает... Даже
   
   Приятно кой-кого узнать,
   Припомнив древние сюжеты...
   Геракл на амфоре... Понять,
   Что то – Геракл, непросто... Это
   
   Табличкою объяснено:
   Царь Эврисфей послал Геракла,
   Где вечный холод и темно,
   За Стикс, где и живым не пахло,
   
   Где трехголовый Кербер бдит,
   Впуская всех в удел Гадеса,
   Но никого обратно.. Зрит
   Свирепо... В обществе Гермеса
   
   Геракл вступает в нижний мир,
   Он в львиноой шкуре льва Немеи...
   На вазе Персефону мы
   Увидеть можем также, с нею,
   
   Деметры дочерью, герой
   Увиделся в подземном царстве...
   Бой с Кербером едва ль игрой
   Был, но при злобе и коварстве
   
   Трехглавый все же пес пленен
   И был показан Эврисфею...
   Напуган царь и удивлен...
   Та амфора прекрасна... Смею
   
   Заметить: форма у нее
   Велиеколепно гармонична!
   Притом, что возраст – е-мое! –
   Она сохранена отлично.
   
   Таков и кратер для вина...
   Младенец Дионис Гермесом
   На руки взят... Посвящена
   Миниатюра мифу – ведом
   
   Он от Кучборской – и могу
   Пересказать, коль интересно,
   Ни в чем, надеюсь, не солгу,
   Но не уверен, если честно...
   
   Из олимпийцев – младший бог
   Был Дионис, чей жребий строг.
   Один из дюжины богов,
   Рожденный смертной для пиров,
   
   Веселья, праздника, вина...
   Притом, известно, чья вина,
   Что мать покинула сынка,
   Не доносив его, пока
   
   Он в должный срок на белый свет
   Явился б, как велит завет.
   Нам странный факт легко понять,
   Узнав, что Диониса мать,
   
   Семела – Зевсу родила...
   -- Так он сын Зевса? Ну, дела...
   И здесь отметился Кронид!
   Догадка тотчас говорит:
   
   Тут козней Геры ожидать
   Недолго.... Обозлясь на мать,
   Пылает ревностью в груди,
   Коварством, гневом... Рассуди:
   
   Легко ль измену перенесть,
   Когда болит душа и честь
   Кронидом попрана ее?
   Но тронуть Зевса? –
    Тут чутье
   
   Подсказывает: не моги!
   У Геры, к счастью есть мозги.
   И пусть ей просто в ярость впасть,
   Над чувством обретая власть,
   
   Решает: хитростью смогу
   Семелу извести... В ягу-
   Старуху вмиг оборотясь,
   К Семеле... Дескать, отродясь
   
   Красивей не встречала жен...
   -- А муж-то кто? Поди, сражен:
   Красива и нежна на вид...
   -- А муж-то мой сам Зевс Кронид!
   
   -- Неужто веришь в этот бред?
   Я много раз, объехав свет
   Таких встречала хвастунов,
   И твой, уверена, таков...
   
   И уберечь тебя хочу
   От лже-Кронида... Научу,
   Как с ними должно поступать:
   Лишь он заявится поспать,
   
   Потребуй, если он Кронид,
   Пусть явит Громовержца вид,
   А не захочет, значит – лжец!
   Так убедишься наконец!
   
   И с этим Гера прочь пошла...
   Мыслишка мерзкая была
   Заронена Семеле в мозг,
   Что был податлив, точно воск...
   
   И вот: лишь Зевс к ней на порог,
   Она с мольбою, пусть бы бог
   Желание ее одно
   Исполнил... Тут же им дано
   
   Обетованье... Стиксом бог
   Поклялся, стало быть, не мог
   Ту клятву не исполнить... Бог
   И знать не знал, в чем здесь подвох....
   
   Когда услышал Зевс, о чем
   Семела просит, сразу в нем
   Догадка вызрела, кому
   Тем безрассудством, почему,
   
   Обязана его жена...
   -- Нельзя, ты будешь сожжена...
   Смертелен мой для смертных вид...
   Давай уж лучше – без обид –
   
   Иное что-то пожелай...
   Скажи мне – то и это дай –
   Получишь мигом – все могу,
   А вид мой страшен – я врагу,
   
   Коль их имеешь, покажусь...
   Не ты, а враг пусть, эту жуть
   Увидев, будет вмиг сожжен,
   О чем уж не расскажет он...
   
   Сиянье то ста солнц сильней...
   Но подозренье, в темя ей
   Посеянное раз, взросло...
   -- Желаю видеть!... Чтобы зло
   
   Уменьшить, пробует Кронид,
   Хоть как-то свой ужасный вид
   Ослабить: с крохотным копьем
   Берет и найтишайший гром...
   
   Всего-то на кратчайший миг
   Он в облике своем возник –
   Но вмиг упрямая жена
   Им в горсть золы превращена...
   
   Теперь упрямицу Гадес
   В подземном встретит царстве... Зевс
   Печален... Злого не хотя,
   Спалил жену... Но спас дитя
   
   Из чрева матери... Сынок
   Был не доношен полный срок....
   Поскольку некого просить,
   Зевс сам решает доносить
   
   В себе до срока малыша –
   Болела за него душа...
   Разрезав кожу, в ногу вшил
   Сынка – и там его носил
   
   Пока тот не созрел вконец
   И вышел из ноги.. Отец
   Отлично знал: опасность ждет
   От Геры... Он наказ дает
   
   Гермесу:
    . – Выслушай наказ:
   От Гериных ревнивых глаз
   Подальше схорони мальца...
   Тот, слову следуя отца,
   
   Решает мчать в удел менад,
   В долину Нисы... Геры взгляд
   Едва ль достигнет этих мест...
   А надо вам сказать, окрест
   
   Бродили тигры, леопард
   Пятнистый... Бог, входя в азарт,
   Таскал тех кисок за хвосты,
   Те – шасть! – и прятались в кусты --
   
   Им тоже нравилась игра...
   Была поблизости гора,
   А обращенный к солнцу склон --
   В лозе... Несметно, миллион
   
   Там было тех густых кустов...
   Они под гроздьями плодов
   Клонились чуть не до земли...
   И птицы досыта могли
   
   Те чудо-шарики клевать
   И Диониса напитать,
   Когда, устав от шумных игр,
   Валился наземь... Рыжий тигр
   
   Ему подставит мягкий бок –
   Садись, мол, шаловливый бог,
   Отведай сладкий виноград...
   А Дионис тому и рад:
   
   Поест, в кувшин подавит сок,
   Кувшин – в сторонку под кусток.
   Прикроет сверху лопушком,
   Обвяжет – пусть стоит... Потом –
   
   Захочет – отхлебнет глоток...
   Отменно вкусен сладкий сок.
   Однажды им кувшин забыт...
   День, два... Неделю так стоит,
   
   Вторую... После Дионис
   Случайно оказался близ
   Того заветного куста...
   Кувшин нашелся, но не та
   
   В нем жидкость: отопьешь – бодрит,
   Пьянит – и душу веселит...
   -- Амброзия! Ну, прямь – нектар! –
   Рад Дионис: чудесный дар
   
   Он людям может принести,
   От скуки и тоски спасти.
   Да будет впредь заведено:
   Равно на празднествах вино
   
   Как и на тризнах возливать...
   Об этом каждый должен знать!
   И, в царский пурпур облачен.
   Красив и юн, шагает он
   
   С посланьем к людям – и его
   Все восхваляют, отчего
   Приятно Зевсу – все же сын!
   А сын шагает не один:
   
   Менады неизменно с ним
   И тигры, леопарды... Им,
   Всем примыкающим он рад...
   Веселый, радостный парад...
   
   Он в Грецию друзей ведет
   И, кто на островах живет,
   Им обучается: лозу
   Растить, не заводя бузу,
   
   Давить ногами виноград,
   Выдерживать вино – и рад:
   Народ усваивал урок,
   Народ доволен, счастлив бог...
   
   Раз, отдыхая от трудов,
   Был Дионис в объятьях снов.
   Едва пришед на бережок,
   Уснул. Был сон его глубок.
   
   Тут плыл пиратский галеон.
   Замечен с борта спящий. Он --
   В убранстве царском дорогом...
   И алчность сразу над врагом
   
   Власть обретает:
    -- Видно, принц...
   -- Один, без свиты?
    -- Знать, каприз...
   Да ладно вам, не рассуждать!
   Захватим – выкуп будем брать....
   
   Неслышно бог перенесен
   Был на пиратский галеон,
   Где продолжает мирно спать...
   Команда:
    -- Якоря поднять!
   
   И берег медленно отплыл...
   Проснувшись, бог, конечно был
   И удивлен и поражен...
   Вначале попытался он
   
   По-доброму увещевать:
   Его на бережок опять
   Вернуть... Но только вызвал смех.
   Развеселил вдобавок всех,
   
   Заметив: он не принц, а бог...
   -- Ну, лучше выдумать не мог?!
   Уже охотники нашлись
   На пурпурный наряд:
    -- Делись!...
   
   -- Но я взаправду бог вина...
   Моя одежда... Да, ценна,
   Но это не земной наряд
   И он не для людей... Галдят,
   
   Толкают бога – нет ума...
   Ну, надоела кутерьма...
   И тут мгновенно смех угас:
   Повсюду, сколько видит глаз,
   
   Возникли стебли из воды,
   На коих – гроздьями – плоды....
   Увиты весла, якоря...
   По мачтам, в плен корабль беря,
   
   По вантам тянется лоза...
   Сам бог, сверкая, как гроза,
   Вдруг вырос до небесных туч
   Сияющ, гневен и могуч...
   
   Пиратов ужас охватил...
   Всяк прыгнул в море и поплыл...
   Но берег далеко – доплыть
   Едва ль по силам... Как же быть?
   
   Жалеет глупых Дионис...
   Глядит с печалью сверху вниз:
   Не наказать он их не мог –
   Обязан смертным дать урок,
   
   Чтоб были прочие умней...
   А этим до скончанья дней
   Впредь быть дельфинами в морях...
   О моряках и рыбарях
   
   Заботу чуткую иметь,
   Спасать при случае... Заметь:
   Среди земных, морских зверей
   Дельфины к людям всех добрей...
   
   -- Мы полагаем, Дионис
   Достоин трона... Видим: из
   Добросердечья людям в дар
   Веселие и радость дал, --
   
   Постановляет главный бог...
   Вопль Геры, будто бы ожог
   Вдруг получила:
    -- Не хочу
   С ним вовсе рядом быть... Молчу...
   
   Кронид прегрозно зыркнул так –
   И молча показал кулак...
   Двенадцать тронов во дворце
   Все заняты... В полукольце
   
   Двенадцать олимпийцев ждут,
   Найдется ли решенье тут...
   Нашлось... Вдруг Гестия встает.
   Трон Дионису отдает –
   
   Ей место, мол, у очага...
   -- Не нужен, значит трон?
    -- Ага...
   
   Сердечной Гестии – поклон...
   Но Дионис – в поклоне... Он --
   К отцу с мольбою:
    -- Разреши
   Мне – по велению души
   
   В подземном царстве повидать
   Меня покинувшую мать...
   По ней моя душа скорбит...
   На Геру Зевс глядит, глядит –
   
   Кто выдержит Кронида взгляд?
   -- Ступай, сынок... Верни назад
   На Землю дорогую мать –
   Ей с нами в славе пребывать
   
   Отныне до конца веков...
   И занял трон среди богов,
   Как равный, с честью Дионис...
   А тут, откуда ни возьмись –
   
   Музыка: флейты, тамбурин...
   Неужто повелитель вин
   Ту радость на Олимп принес?
   Привычней здесь раскаты гроз,
   
   А нынче музыка гремит...
   Значительно взирал Кронид:
   Веселье по душе ль богам –
   Ползут улыбки по губам
   
   Нет убедительней примет...
   Нектарочерпий Ганимед
   По знаку Зевса подлетал
   И в кубки звонкие нектар
   
   Знай, подливал и подливал...
   Кронид душою отдыхал...
   
   В музее той порой была
   Декада импрессионистов.
   Толпа на абордаж брала
   Те залы... Что сказать? Неистов
   
   Ван Гог, лиричен Ренур –
   И в наготе его «Купальщиц»
   По чувствам был такой удар!
   Гоген, Моне, Мане... Таращусь...
   
   В чем фокус, не могу понять...
   Такие странные картины,
   Такие разные! Ну, знать,
   По крайности, уже отныне
   
   Я буду, что «импрессион»
   По-русски значит – «впечатленье».
   И я, понятно, впечатлен...
   Пусть сразу, в это же мгновенье,
   
   Не все могу уразуметь,
   Но что-то все-таки вцепилось
   В мои извилины... Заметь,
   Как неожиданно сложилось:
   
   Античность плюс «импрессион»...
   На стыке двух различных стилей.
   На их контрасте, я, Семен,
   Дойду до сути позже... Или
   
   Я безнадежен? Это брось!
   Еще я все пойму, уверен.
   Я раньше жил с искусством врозь,
   Но больше жить так не намерен.
   
   Я чувствую, что все – не зря,
   Какие-то проходят сдвиги...
   Тут красный день календаря
   Подходит, чтоб на время книги
   
   Куда подальше отложить...
   А ранее, когда в стройбате
   В Хмельницком довелось служить,
   То наша шобла на подхвате
   
   Была... Чтоб воинский парад
   В посмешище не превратился
   Нас просто выставляли в ряд
   Вдоль улиц... А когда учился,
   
   Работал – всяко избегал
   Тех идиотских профанаций...
   В Москве – пойду... Партком решал,
   Кто тех ноябрьских демонстраций
   
   Достоин, а двойная честь –
   Нести портреты, транспаранты...
   Для этой цели, к счастью, есть
   На факультете аспиранты...
   
   Компашкой с раннего утра:
   Я, Тома, Люся Журавлева,
   Приехавшая к ней сестра
   Галина -- (с вечера готова
   
   Одежда) – с нами Мухаммед –
   Сириец, Люськин воздыхатель,
   Раиса -- затемно – рассвет –
   Наступит к девяти – (включатель,
   
   Знать, Аполлон до той поры
   Благоразумно обесточит) --
   Выходим... Слякотно... Бодры,
   Однако... Всяк острит, хохочет –
   
   Так, без причины... Праздник – в нас.
   Мы молоды – и славно вместе...
   И в этот предрассветный час
   Уже столица – честь по чести –
   
   На всех парах несется, мчит
   К участкам сосредоточенья
   Колонн... Само собою, бдит
   Милиция... Москва в движенье...
   
   Метро добрасывает нас
   До остановки «Парк культуры»...
   -- Так, надобно спросить... Сейчас...
   -- Скажите, улица Тимура...
   
   -- Что, Фрунзе?
    – Да!
    – Один квартал....
   -- Спасибо!... Вот в колонне наши...
   Стоим, болтаем... Миг настал –
   Шагаем... Впереди на марше –
   
   Конечно, весь ареопаг,
   Включая ректора... Петровский,
   Всех обойдя, поздравил... Так –
   Шумел, гудел парад московский!
   
   На плечи нам ложится снег
   И тут же тает под ногами...
   В колонне не стихает смех,
   Вздымаются над головами
   
   Знамена, Все галдят, поют...
   «Мороз, мороз...»... Смешно – не в тему....
   Спортсмены впереди везут
   На паре великов эмблему
   
   Колонны.. виден пиэтет
   Прохожих -- крупно на фанере:
   «Московский университет...»
   Горжусь... Сегодня в большей мере
   
   Я ощутил: принадлежу
   К сообществу высокой марки...
   И чувства эти же – гляжу –
   У Люськи, Райки и Тамарки...
   
   По жидкой каше долог путь
   До Красной площади колонне...
   Идем – стоим – идем... Ничуть
   Не устаем... В веселом звоне
   
   Оркестров – ритм, мажор, задор...
   Вот мы шагаем по Волхонке,
   Бассейн «Москва» минуя... Хор
   Студентов, подпевая Жорке,
   
   Горланит что-то вразнобой...
   Так бестолковы и чудесны,
   Исполненные всей гурьбой
   Любимые народом песни!
   
   Вот Кремль виднеется вдали
   И к Александровсому саду
   Колонну нашу повели,
   Сворачиваем вправо... Взгляду
   
   Открылся Мавзолей... На нем –
   Толпу приветствующий Брежнев...
   Цветами машем, здравиц ждем...
   Железным голосом неспешно
   
   С трибуны нам кричат:
    -- Ура
   Московским доблестным студентам!...
   Кричим в ответ... Профессора,
   Тем вдохновленные моментом,
   
   Свой голос возвышают... Мы –
   Здесь с ними – из одной команды...
   Проходим... Славной кутерьмы
   Итог: мы, жертвы пропаганды –
   
   И вправду верим в этот миг:
   «Народ и партия едины!»
   Назад в общагу... Горы книг..
   В читальню... Мне необходимы,
   
   Как никогда – ее глаза...
   Стучусь к ним в комнату... Людмила:
   -- А Томы нет...
    – Помчалась за?...
   Отводит взгляд... Нет, очень мило!
   
   Я – в холл. Здесь сяду и дождусь...
   Какие-то пошли секреты...
   И тут тоска вползает в грудь:
   Змеей холодной... Тома, где ты?
   
   По лестнице спустился в холл
   Какой-то парень... Вид богатый.
   Не из студентов. Подошел –
   И ну меня по польски матом –
   
   (Пьян или вовсе сбрендил?) – крыть...
   За что – мне вовсе непонятно...
   Он не дает мне рта раскрыть –
   И обещает «аккуратно
   
   Чего-то мне сейчас сломать...
   Тут павою – Элеонора –
   К нему – и парня усмирять...
   Непросто – прет колючий норов,
   
   Тот пресловутый гонор... Лях
   Зовет на улицу – подраться...
   Не мой сюжет... Но тут в соплях
   Ушел бы Эллин друг... Цепляться
   
   Еще он долго продолжал –
   И точно нацеплял бы плюшек --
   Я постепенно закипал ---
   Но с Эллой он ушел... Подружек
   
   Таких иметь – избави Бог:
   Меня поляк назвал Мерабом –
   Знать, есть еще один дружок....
   Пыталась и меня нахрапом
   
   Заполучить в дружки... Смешно!
   Но не смешно иное... Тома...
   Уже за окнами темно...
   Так поздно, а она не дома...
   
   Входная непрерывно дверь –
   Хлоп-хлоп... Я вскакивал с дивана
   Она? Нет, не она... Теперь?
   Другая снова... В сердце – рана
   
   Образовалась – и болит,
   В висках – удары барабана...
   Тот вечер праздничный сулит
   Такой излом судьбы... С дивана
   
   Я не встаю, но жду. Все жду...
   Едва ль мне радости дождаться.
   Нашел, похоже, лишь беду
   Взамен лелеемого счастья...
   
   Зовут в читальню поучить
   То Гришка, то Витек Пинегин...
   Да где ж так долго можно быть?
   Заходит... Все пальтишко в снеге...
   
   Я ей навстречу не встаю...
   Несется, не заметив, мимо,
   Сияет... Кто ж ее – мою
   Так осчастливил? Я – любимой,
   
   Ее привычно называл,
   Единственной – и верил в счастье...
   А может – зря забуксовал?
   Нет, нужно выяснить – на части
   
   Порвется сердце, на куски
   Без полной ясности... Взлетаю
   На наш этаж – и кулаки
   В дверь комнаты ее вбиваю...
   
   Выходит:
    -- Эй, не хулигань!
   Я знала, что придешь буянить...
   -- Где ты была?
    -- Отстань!
    -- Отстань?
   Взамен меня кого приставить
   
   К себе решила – расскажи!
   -- Да, вижу – завязался узел...
   -- Так ты тот узел развяжи!
   -- Придется... Ты же знаешь – в вузе
   
   Учусь уже четвертый год....
   Да что же мы стоим под дверью?
   Пойдем на лестницу...
    Народ –
   То вниз то вверх... Улыбку щерю
   
   Им, пролетающим:
    -- Привет!
   Хоть мне не до улыбок вовсе –
   Как будто погасили свет,
   Как будто из весны – да в осень
   
   Внезапно бросили... Туман
   Кровавится перед глазами...
   -- Короче, у тебя роман...
   -- Ну, не роман, а так... Связали
   
   Меня и друга моего –
   Он, кстати, аспирант с мехмата –
   Необычайные его
   Во всем познания...
    -- Куда там!
   
   Так сколько раз сегодня он
   Познал тебя за этот вечер?...
   -- Ты вправду, парень, неумен...
   Мне больше поделиться нечем.
   
   И, знаешь что: отстань совсем...
   Дурак!
    И Тома убежала...
   А я... вдруг зарыдал... По тем
   Чудесным вечерам рыдала
   
   Моя убитая душа ...
   Мечта, как брошенная чашка –
   В осколки. Всю судьбу круша...
   О, как же просываться тяжко
   
   От глупых и наивных снов...
   Меня лишили вдруг внезапно
   Надежд и всей судьбы основ...
   Пусть лучше не наступит завтра...
   
   -- Легонько моего плеча
   Коснулся парень, однокурсник:
   -- Не надо только сгоряча...
   -- Чего?
    -- А ничего! Отпустит,
   
   Поверь, ты только не спеши...
   Ах, Гена Красников, спаситель!
   Его сочувствием с души
   Пол-боли снято... Объясните
   
   Мне, люди, отчего моя
   Любовь несчастна и трагична?
   Чем Господа прогневал я?...
   Читальня... На столе «античка»...
   
   Не помню, как пришел сюда.
   Не понимаю, что здесь нужно...
   Не вижу ничего... Беда!
   Не знаю, что по мне наружно,
   
   По виду можно прочитать...
   -- Позволишь, если рядом сяду?
   Могу совет хороший дать,
   Порой с душою нету сладу,
   
   Ты в центре, а вокруг черно,
   Мир будто вымазали в ваксе,
   А ты – с надеждой заодно –
   (Встряхнув пером, давая кляксе
   
   Расплыться грязной на листке) –
   В середке кляксы...
    Женя Дюрич
   Как будто в душу зрит...
    -- Тоске
   Не помогай – зря брови хмуришь...
   
   А просто ты – туда, сюда, --
   (Она – туда-сюда по кляксе) --
   Толкайся – и, глядишь, беда
   Рассеется...
    -- Однако, как все
   
   Узнали о мой беде?
   -- Ну, это не бином Ньютона -
   Здесь каждый виден, кто, и где,
   Когда, и с кем... А ты и Тома –
   
   Давно у курса на устах:
   Ты – великан. Она – малышка....
   Все видят: носишь на руках...
   -- Носил... Послушай. Есть мыслишка...
   
   -- Нет, не придумывай, Семен!
   Поверь, она к тебе вернется...
   -- Пойду посплю...
    -- И верно. Сон
   Все беды исцелит – и солнце
   
   Больную душу озарит...
   То был не сон. А бред: химеры
   В глазах мелькали – жуткий вид –
   Как не сошел с ума? Примеры
   
   Известны... Так и не уснул...
   Но что же сделать мне с собою?
   Жаль пистолета нет – пальнул –
   И финиш! Или же запою
   
   Предаться от глухой тоски?
   Но это было бы изменой...
   Что делать? Аж кипят мозги...
   Да, Нелли отмщена... За сценой
   
   Стоит суровый режиссер –
   И воздает нам по заслугам...
   И вот он надо мной простер
   Десницу кары: мол, подругам
   
   Чтоб не вредил, не обижал –
   И мысль возникшая угасла:
   На Тому Нелли поменял,
   Меняй теперь и Тому...
    Назло
   
   Себе лишь выйдет сей обмен.
   Дошло: с судьбою не поспоришь...
   Куда бы убежать из стен –
   Куда? Всегда с тобою горе ж!
   
   И вдруг я, как в бреду, вскочил,
   Схватил конверты и бумагу –
   И два письмишка настрочил,
   На угол сбегал, бросил... Лягу,
   
   А голоса мне их бубнят,
   Те письма, что сварганил спешно –
   Одно – декану в Ленинград,
   На их журфак... Писал, конечно,
   
   Что к ним хочу перевестись,
   Просил на это разрешенье...
   Вторым – в Новосибирск – (взвились
   Взыскующие утешенья
   
   Клочки беспамятства) – писал
   Еще одной – и тоже Нелли –
   Ее в Хмельницком повстречал.
   Когда служил там... Еле-еле
   
   Я даже не уснул, а впал
   В беспамятное состоянье.
   В нем я не жил, не умирал,
   А где-то пребывал на грани...
   
   Был праздничным и новый день...
   С утра пришел ко мне Григорий:
   -- Вставай-ка, друг! Штаны надень!...
   Пройдемся по морозцу... Горе,
   
   Пока мы живы – не беда,
   Все одолеем, все наладим...
   -- И ты все знаешь?
    -- Ерунда!
   Ты только, право, Бога ради,
   
   Не учуди с налету дурь.
   Не первый ты и не последний...
   Ты выжил? Брови хмурь – не хмурь,
   А жить и дальше... Не бесследный,
   
   Понятно, тягостный удар,
   Но только мудрости добавит.
   Порой полезен скипидар:
   Слегка тебя судьба ужалит –
   
   Прививкою от горших бед...
   Тут, верно, что-то делать надо...
   Ей в морду дать – но ты поэт...
   -- Да не смеши ты!
    -- Буффонада,
   
   Хоть пошутить я и люблю,
   Не в каждом случае уместна.
   Но ты поэт - кум королю,
   Ты голос Господа – я честно
   
   Сужу – и я тебе не льщу...
   А то, что ты в «Луче» поджарен –
   Отчасти верно, но борщу
   И перец впрок... Ты не бездарен –
   
   Дозреещь... Вот, пиши стихи,
   Тащи энергию несчастья
   В строку и рифму – без трухи,
   Соплей и грязи – получаться
   
   Сильнее станут – и спасут...
   Да... По утрам – трусцою резвой
   Дуй до Моосфильмовской, а тут –
   В овраг – и здесь уж –не побрезгай –
   
   В упор -- хоть на земле ледок –
   И отжимайся доупаду...
   -- Стихи... Да я и пары строк
   Не напишу...
    -- Напишешь – надо!
   
   Но только не о чувствах, нет...
   Ты -- о деревьх, о погоде,
   О птичках... Опиши рассвет,
   Закат – да что угодно – вроде...
   
   -- Есенинского клена?
    -- Вот!
   Стихи вернут мозги на место –
   И понимание придет,
   Что дальше делать, чтоб невеста...
   
   -- Невеста?
    -- Ну, а кто ж она?
   -- Так просто...
    -- Отчего ж страдаешь?
   -- Тут, дядя Сэм, судьба видна.
   Придется драться, понимаешь,
   
   За счастье – так устроен мир...
   А что в «Литве» дают сегодня?
   Пойдем? Сидели с Гришкой мы
   В кино – я задышал свободней...
   
   Казалось, Гришкин праздный треп
   Был никчемушно бестолковым,
   А полегчало... Жаркий лоб
   Остыл – и в пониманье новом –
   
   И Жени Дюрички слова
   О том, что надо трепыхаться
   Явились... Да, она права,
   И Гришка прав – нельзя сдаваться...
   
   Поборемся – со злой хандрой
   И за любовь – еще не вечер!
   Все дело в силе чувства – в бой!
   Не так, как тот поляк... Увечен
   
   Был в ослеплявшей злобе... Пан
   Готов был к каждому придраться.
   К тому же был заметно пьян...
   Ну, ладно... Надо просыпаться
   
   От романтизма... Жизнь – черствей –
   И надобно порой по-волчьи
   Свое без стонов и соплей
   Отстаивать... Душевной порче
   
   Я не поддамся... Я, Семен, --
   Как Гришка без конца рифмует,
   Смышлен, талантлив и силен –
   И точка! И пускай штормует –
   
   Поборемся – достанет сил...
   Увидел свет в конце туннеля --
   Едва ведь не наколбасил,
   Прости, Господь! А Тома? С нею
   
   Уже расстаться не смогу.
   Не оторвать ее от сердца –
   Присох. Себе-то не солгу:
   Как с Нелли с ней не выйдет. Деться
   
   Мне некуда. Как МГУ
   Мне выбора не оставляет,
   Так и любимая... Врагу
   Не уступлю ее... Решает,
   
   В конечном счете, сила чувств,
   А у меня она – безмерна,
   Всепобеждающа – и хруст
   Костей соперника – наверно –
   
   Услышу... Нет, не отступлю...
   Вот так, однако, оказалось:
   Я эту девочку люблю!
   Зачем с любовью мне досталась
   
   Печаль?... Довольно, без соплей!
   -- Жизнь продолжается, Григорий!
   -- Само собою – нос бодрей,
   Все перемелется -- викторий
   
   Еще переживешь восторг,
   Все впереди еще покуда...
   -- Эх, жизнь-жестянка! -- я исторг,
   Но оптимизм и вера в чудо
   
   Воскресли – и живут в душе...
   -- Теперь, я вижу: ты в порядке...
   -- Да,слава Господу, уже
   Я не свихнусь...
    -- Вот, шоколадки,
   
   Тебе одна, другая мне
   Наградою за стойкость духа...
   Он заслужил наград вдвойне –
   Ведь я спасен заботой друга...
   
   И я поэмку накропал
   О журавлях – аллегорично,
   Где сам я птицей выступал,
   Она -- и неизвестный лично
   
   Мне некто третий... Я к нему
   Уже и не питаю злобы –
   В себе уверен, посему
   Решил: пусть доживает, чтобы
   
   Свидетелем триумфу быть...
   Я к Томе начал осторожно
   И потихоньку клинья бить,
   Не тороплюсь, поскольку можно
   
   Девчонку и перепугать...
   Вначале только ей встречался...
   При встречах начал ей кивать,
   Потом здоровался... Включался,
   
   Когда уместно, в разговор,
   Не с нею, а со всеми, в общий...
   А утром затемно – во двор –
   И по Мичуринскому – вот же –
   
   Все по инструкциям... Грицко
   Неглупые мне выдал, право!
   Мороз, снежок... Бежать легко
   Аж до оврага... Там – направо...
   
   На кромке – отожмусь, прыжки,
   Потом -- наклоны, махи, вдохи,
   По твердой почве – кувырки...
   Отлично – из былой лепехи
   
   Выковывается мужик...
   Бегом – назад... Лечу в общагу...
   А в душевой – последний штрих:
   Под потолком труба... Здесь тягу
   
   Накачиваю рук... А пресс
   Качаю прямо в раздевалке
   То корпус вверх, то ноги... Без
   Приспособлений, так: на лавке...
   
   Эффект отличный... Душ-контраст,
   И, полный сил и оптимизма –
   Поем, чего Господь подаст –
   Все замечательно... Отчизна,
   
   Теперь, пожалуй, я дозрел
   Быть истинным тебе солдатом –
   И возмужал и поумнел,
   Похоже, чуть... Молодцевато –
   
   К автобусу на всех парах...
   -- Пальто хоть застегни, акула!...
   -- Ну, здравствуй, Тома!
    -- Здравствуй... Ах!
   Не фамильярничай!
    Тонула
   
   В моей руке – ее рука,
   Которую не отнимала...
   -- И правда – поумнел слегка...
   Посмотрим...
    Начинать сначала
   
   Так тяжело, но сделан шаг,
   Мне кажется, вполне удачный...
   А что таится в тех глазах,
   Чей-изумрудно непрозрачный
   
   Глубокий омут мне сулил...
   Вот что – блаженство или гибель?
   Что легче, кто б определил:
   Смерть от отчаянья, на дыбе ль?
   
   В те дни, как друг, меня спасал
   Российский гений Саша Пушкин...
   Я курсовую написал
   О нем – и будто снял заглушки
   
   С души... Пусть -- резонансно -- боль
   Души великого поэта
   На рану подсыпала соль,
   Но, что парадоксально: эта
   
   Затягивалась рана... Все
   Сводилось к одному в итоге --
   Любви... Кто любит, тот спасен.
   При том – не забывай о Боге...
   
   Тем сочиненьем я блеснул –
   Впервые от мальцов московских
   Внимание перетянул...
   Знай наших! Мы не из таковских,
   
   Каковских – раз! – и смел с доски...
   В той, первой вузовской, работе
   Впервые я собрал клочки
   Всех новых знаний... Страсть к охоте
   
   За смыслом присовокупил –
   И всех порадовал открытьем,
   Себя особо: не дебил!
   Защита значимым событьем
   
   Семестра стала – в первый раз,
   Итогом лекций, что Калинин
   Читал – в восторг ввергая нас –
   (Я это знанье в темя вклинил).
   
   Со смыслом слов накоротке --
   Такие открывал глубины
   В знакомом с детства языке,
   Что сделал навсегда любимым
   
   Занятьем поиск в словаре,
   Раздумья над оттенком смысла...
   Вначале, как о сухаре,
   О нем подумал, но не кисло
   
   Умеет и сострить доцент,
   А из газеточки примеры
   Такие выдавал в момент,
   Что новичкам словесной сферы
   
   Втемяшивал: над словом труд,
   Что отмечал и Маяковский --
   Как извлечение из руд
   Того же радия... Толстовский
   
   Колючий у доцента взгляд,
   Он не заигрывает с нами,
   А все его боготворят...
   Да, повезло с учителями.
   
   Среди предметов был один,
   Рожденный музой Гильденбрандта.
   Сей гражданин (иль господин?)
   Причудой странного таланта
   
   Однажды изобрел письмо,
   Что начиналось словом «стено»...
   Понятно, всех толковей мог
   Студентам разъяснить, как ценно
   
   Уменье быстро записать
   Дословно лекцию, беседу...
   Был мудр великий:
    -- Приступать
   Непросто к этому предмету –
   
   И посему мне важно знать
   Ваш почерк, то есть, как кто пишет,
   Что даст мне ключ – и подсказать:
   Поможет каждому, кто движет –
   
   В письме по разному рукой,
   Что вам и как в письме поправить...
   А посему – урок такой:
   Сперва страничку озаглавить,
   
   К примеру: «Кратко о себе» --
   И далее на двух страничках
   Литературно – о судьбе,
   Семье, родителях, привычках –
   
   Подробно, чтобы манускрипт
   Писали в темпе вам привычном
   Тогда ваш стиль письма и шрифт
   Мне все расскажет... Ну, отлично!
   
   Поставьте дату... Хорошо!
   И подпись, подпись непременно...
   Урок окончен. Я пошел...
   -- Когда же мы приступим к «стено...»
   
   -- Приступим... Полсеместра нам
   На это важное ученье...
   Увы, не обретет страна
   Здесь «стеноманов»... В развлеченье
   
   Мы превращали сей предмет,
   Немногие овладевали...
   А в этих манускриптах «дед»
   Тот смысл, что излагал, едва ли
   
   Сам видел: был то ловкий трюк:
   Так он автографы известных
   С годами наших журналюг
   Центральных органов и местных
   
   На зависть прочим собирал
   Настырным коллекционерам...
   Но, правда, дед преподавал
   До нас... От нас таким манером
   
   Автографов не брали... Мы
   Предмет учили для порядка,
   Что был средь прочей кутерьмы –
   Лишь развлеченье и разрядка...
   
   Ноябрь сменился декабрем.
   Крепчал мороз, а с ним и стрессы...
   Мы перекуров не берем
   И все иные интересы
   
   Отставлены... Потехи час
   Уже изъят из расписанья.
   Все жестче прижимает нас
   Пугающее осознанье
   
   Того, что сессия грядет...
   А в холле выставили елку –
   Гляди – дождались – Новый год!
   Зубрим – не то намылят холку...
   
   И тут я сильно заболел,
   Что в Новогодье так некстати!
   Натужно кашлял и хрипел,
   Температурил – и в кровати
   
   Валялся... Навестить меня
   Сбежалось чуть ли не полкурса...
   Внимание ребят ценя –
   (В заботе у дверей толкутся) –
   
   Я предпочел бы, чтоб сейчас
   Меня оставили в покое,
   Забыли все, исчезли с глаз...
   -- Семен, да это что такое?
   
   Нет, не позволим раскисать! –
   Явилась Люся Журавлева...
   -- А с кем нам в Новый год плясать?
   Эй, симулянт, вставай!... Ни слова --
   
   Я возражений не приму –
   А кто откроет нам консервы,
   Шампанское? Нет, одному
   Нельзя быть в этот, самый первый
   
   Твой МГУ-шный Новый год!
   И, кстати, к нам пришел Засурский –
   К вам в комнату сейчас войдет,
   А ты – в постели, чурка – чуркой!
   
   Я выйду, ну, а ты – вставай...
   -- Вот приставучая, Людмила!
   -- Там Томе грустно, так давай...
   Такая даже из могилы
   
   Поднимет... Покряхтев, встаю...
   Раз встал, то в душ... Болею, тяжко...
   Чуприну буйную мою --
   Под гребень... Новая рубашка
   
   Припасена под Новый год...
   Костюм парадный отутюжен...
   Ну, Люська! Не было забот –
   Тут праздник, ну, а я недужен
   
   И сам себе не рад... Зачем
   Я им такой? Но не отвянет...
   Да, кстати, нужно мне, как всем,
   Раз складчина, к столу хоть пряник,
   
   Хоть лимонада принести...
   Придется на мороз тащиться –
   Господь, ты это мне зачти –
   Сильнее б лишь не простудиться...
   
   -- Вот, девушки, примите мой
   Взнос Новогодний...
    -- Апельсины!
   Отлично! Лимонад? Герой!
   -- Сусанна, здравствуй! Пригласили
   
   Подруги? Славно!...
    Конторер –
   Из Томиной учебной группы
   Москвичка...
    -- Ну, давай, мон шер,
   Вскрывай сардины...
    Ясно, тупы
   
   Ножи... Приходится достать
   Карманный ножичек с лисичкой –
   Годится, чтобы жесть кромсать...
   В тот миг Людмила, чиркнув спичкой,
   
   Зажгла – на блюдечке – свечу,
   А верхний свет убрали... Мило!
   Стук в дверь...
    -- Ребята, я хочу
   Вас познакомить с Автандилом –
   
   Людмила малость смущена...
   Ну, Люська – парня отхватила!
   Он – с чудным тортом... Знать, цена –
   На пол-стипендии...
    -- Людмила, --
   
   Шепчу, а где же Мухаммед?
   Людмила лишь рукою машет –
   Семь, значит, бед – один ответ...
   -- Хотелось чтобы беды наши
   
   Остались в прошлом навсегда!
   Был, в целом, год для нас удачным –
   Проводим с честью... Пусть года,
   Что впереди, одарят...
    -- Смачным, --
   
   Срифмачил я, скаламбурил, --
   В тост каждый хоть словцо добавил...
   Вино, понятно, я не пил,
   Пил лимонад, чем позабавил
   
   Девчонок... Мне не привыкать...
   По радио товарищ Брежнев
   Народ берется поздравлять,
   А я же – осторожно, нежно
   
   Содрав с шампанского фольгу,
   Снимаю проволоку с пробки...
   -- Ты придержи ее...
    -- Угу!
   Придерживаю... Лишь негромкий
   
   Хлопок – и можно разливать...
   Себе опять же – лимонада...
   -- Ну, с Новым годом! Целовать
   Пошли меня девчонки... Рядом
   
   Повсюду – хлопанье дверей...
   Пойдем и мы ко всем ребятам...
   -- Ну, детский сад!
    -- Пошли скорей –
   Там хоровод у елки... Ладом
   
   Все дружно за руки взялись,
   Поем про елочку в лесочке,
   На елочке огни зажглись –
   Ну, что за праздник... Этой ночки
   
   Никто не позабудет впредь!
   И, кстати, где ж моя простуда?
   Исчезла напрочь! Вот, заметь:
   Мне явлено такое чудо...
   
   Потом еще был торт и чай...
   -- Вот к торту я питаю слабость!
   -- Ты, Том, все это примечай!
   -- Нужна ж хоть маленькая сладость,
   
   Когда вся жизнь, как хрен, горька...
   -- Прилягу, --
    Тома мне, --
    устала...
   Сел рядом, а моя рука,
   Вдруг осмелев, ее ласкала...
   
   А Люся с другом у стола
   Все продолжали тары-бары,
   И при свече была светла
   Та ночь... И надо думать, пары
   
   По всей общаге в эту ночь
   Решали сходные проблемы,
   А праздник рад был им помочь...
   Экзамены... Банальней темы
   
   Для анекдотов не найдешь:
   Летит Господь над универом –
   Физфак, химфак – сплошной зубреж...
   Архангел Богу: Этим – первым
   
   Послать удачу?
    -- Никогда!
   Журфак... А здесь все веселятся...
   Архангел:
    -- Не сдадут, беда...
   -- Ошибка! Им как раз удастся!
   
   -- А почему?
    -- Да потому:
   Питают на меня надежду –
   Все, значит, будет по уму...
   Страда студенческая... Между
   
   Землей и небом все... Марлен...
   Профессор:
    -- Вас страшат вопросы?
   -- Ответы – больше!
    Вздутых вен
   Напряг, а эти кровососы
   
   Меня терзают, не щадя...
   Экзамен принимают хором,
   Комиссией... Труды вождя
   Вынь да положь... Борюсь... Пред взором
   
   Панфилова не отступлю:
   В комиссии и наш куратор.
   Как все, и я его люблю –
   Из черепного аппарата
   
   Стремлюсь хоть что-нибудь добыть,
   Не факты, так хотя бы мысли...
   Не устают меня долбить...
   Да сколько можно? Чтоб вы скисли!
   
   Тут Прохоров повел зондаж,
   Что понимаю в репортаже...
   Ну, это проще... «Репортаж
   Эпохи» -- этой книжкой даже
   
   Был награжден, как военкор
   И проштудировал до корки
   На службе, так что нес не вздор...
   Едва живой из этой «терки»
   
   Я вывалился в коридор...
   Оценки скажут всем попозже...
   Самылин -- бодрость и задор...
   Молодкин – вижу, что корежит...
   
   Как лихоманку ту унять?
   Промокла и спина и *опа...
   Чтоб как-нибудь себя занять.
   Я стал «показывать циклопа»:
   
   Прикрыл рукою левый глаз,
   А правый – нервно – сам вращался...
   Панфилов поздравляет нас...
   -- Я видел, каждый постарался
   
   На славу. Сдали, молодцы!...
   Назвал оценки. Мне – «четверка»...
   Я рад. Не сбился.
    -- Так, бойцы,
   Держать и дальше! Эта «терка» --
   
   (Артемий применил словцо,
   Что у меня в мозгу торчало) –
   Нам показала: налицо
   Команда! И не подкачала...
   
   Ремарка для тебя, Семен:
   Профессор Прохоров отметил –
   Умеешь думать... В общем, он
   Доволен...
    На каком я свете,
   
   Не сразу и соображу...
   Порог перешагнули важный...
   Я всем «циклопа покажу»!
   Еще меня узнает каждый!
   
   Прошел немецкий на «ура» --
   У нас с Сережкою Ромашко –
   «Пятерочки»... Все вечера
   Теперь Татариновой... Тяжко!
   
   Я чуть не наизусть учил
   И «Повесть временных...» и «Слово...» --
   Раз по пятнадцать повторил
   И прочие труды... Сурова
   
   Экзаменаторша сперва...
   Да я и сам дрожал сначала...
   На удивленье, голова
   Не подвела, не подкачала:
   
   Полезли сами из мозгов
   Те, древне-русские, страницы...
   Мы с ней пинг-понгом из кусков
   Играем тех страниц – не снится?
   
   Со мною обсуждает текст
   Сама великая Людмила
   Свет Евдокимовна! Жаль, тех
   Нет рядом... Вот бы удивила
   
   Сия картина наповал
   Моих стройбатовских сатрапов!
   Короче, я не сплоховал.
   Поставим птицу... Маме с папой
   
   Доложим: все пока – вполне!
   Но нет, не будем торопиться.
   Еще пройти осталось мне
   С пяток барьеров, чтоб жар-птицу
   
   Потом лишь прихватить за хвост...
   Истпарт – на удивленье гладко...
   Литвед – нельзя сказать, чтоб прост,
   Но для меня он – не загадка...
   
   По русскому прошел диктант
   Сверхсложный... Все в пределах нормы...
   «Античку» -- также дебютант
   Прошел на форсаже, знать, формы
   
   Со школьных лет не потерял:
   Был на экзамене сильнее
   Всегда, чем в классе – и сдавал
   Порою с блеском... Лихо с нею,
   
   С Кучборской, то есть, толковал
   О мифах и о Гесиоде,
   На память что-то выдавал...
   Короче, сдал... Неужто? Вроде
   
   Вчера лишь в самый первый раз
   Входил я на крыльцо журфака,
   А вот он провожает нас --
   Грядут каникулы... Однако!
   
   Такой огромный пройден путь
   За столь короткий срок – и все же
   Мы лишь на старте – лишь вздохнуть –
   И вновь – вперед! Наверно, строже
   
   И резче будет к нам журфак –
   И это будет справедливо
   В преодоленье – только так! --
   Себя в судьбе возвысим... Живо
   
   Вещички – в склад – и по домам...
   -- Смотри, не позабудь, акула!
   -- Ах, Томка! Вот бы вместе нам!
   -- Успеется! – она вздохнула...
   
   
   Содержание
   
   Пролог
   Поэма первая. Весна 1969 года
   Поэма вторая. Лето 1969 года
   Поэма третья. Лето 1969 года
Дата публикации: