В ВОСКРЕСНОМ ПАРКЕ (диптих)
I. ПРОГУЛКА
Сквозь завиток лозы чугунный
я в детство баловнем фортуны
войду. Воскресный парк, ужель,
галантно кружит карусель,
под концертино куплетисты
плетут узорчатые свисты,
цветёт в беседках повитель?
Доклад о кознях буржуазных
не снится ль мне? Увы, боязен
настрой народа к новизне –
рок-н-ролл и буги не в цене,
и бриалиновые коки
редки, как чёрные сороки,
в коротко-стриженной стране.
Здесь с парашютной вышки новой
летят, отважны и суровы,
зубами цвиркая, мальцы,
в бильярдных счастия жнецы
шары у луз смыкают лбами,
стуча мелёными киями,
как в наковальню кузнецы…
На лавках, цокая сердито,
царят ценители гамбитов,
пророча пешки во ферзи...
над ними в лодочке скользит
детей щебечущая стая,
под облака взлететь мечтают -
воробушки! Вообрази...
Матросик в тире из “воздушки”
пуляет в уток... Хо-хо-тушки
бегут аллеей. Силуэт
крылатый - лёгкий креп-жоржет
шепотно-нежен к песне ножек:
“Цок-цок”- по камешкам дорожек -
очаровательный сюжет.
Спешат распашно, бутафорно -
в зубах тычины “Беломора”-
их кавалеры. Пролегли
у глаз морщины – как смогли,
смеялись долго. Мир зеркал
кривых и собственный оскал -
приятны, даже за рубли.
У питьевых фонтанов люди
хватают струек колкий студень
губами – жажда извела.
Хоть хлад вещает полумгла,
но в танцевальной суматохе
как реки горла пересохли,
пылают жаркие тела.
Над парком музыка несётся,
за дерева катится солнце,
народ валит густой толпой.
Пойдём скорей и мы с тобой
к эстраде, где по воскресеньям
творится светопредставленье -
оркестр играет духовой.
II. ОРКЕСТР
Маэстро плещет у пюпитра,
колышется ахейской гидрой
затылков крепких полубокс.
благоухает пряно флокс,
gran cassa ухает как филин
главою гулкой без извилин,
бренчат тарелки звонко: ”Поккс-с-с!”
Бас-геликон рокочет сладко –
трубач с косой нависшей прядкой
щёк раздувает пузыри –
воздушный вихрь струит внутри,
и голос медного самца
волнует женские сердца
в лучах чахоточной зари.
Как богомол, худой и длинный,
его сосед сидит картинно,
глаза таращит, верхогляд,
рукой гребёт вперёд-назад,
тромбон кулисою кривой
черпает жадно пред собой
мошку и розовый закат.
Певец любви – гобой альтовый -
флиртует с флейтами. Фартовым
пижоном блещет флюгель-горн
средь труб изящных, толст и горд,
полощет звук в роскошном горле.
ссыпает ноток пышный ворох
кларнет, клюваст и остроморд.
Громадой золотою туба
гудит печально и угрюмо,
с отдышкой цедит: ”Бу-бу-бу”,
кляня тяжёлую судьбу.
Ей страсть сжимает крупну грудь,
ну, помогите ж, кто-нибудь,
утешьте пышную трубу.
Горит стручком над медным тельцем
склерозный нос её владельца.
Родня охотничьих рогов,
поют валторны – томный рёв
плывёт улиток бронзо-спинных.
Мужи, им пальцы в пасти вдвинув,
соски целуют мундштуков.
Шкеты к ним взглядами прилипли,
хохочут, бьют чечётки дриблинг,
жуют, коварные, лимон –
слюнотеченьем поражён,
оркестр сникает. Но дружина,
порядка тайная пружина,
шпану с позором гонит вон.
В фонтанных брызгах, у водицы
так сладко пахнет медуницей,
и табачок нежнейше-бел.
Амур пускает груду стрел,
сердца доверчивы и глупы.
Зажжёт звезду ль небесный купол,
луна ль прольёт лилейный мел -
под вальс-бостон тягуче-шагий
шуршат широкими клешами
в рубахах вольных апаша
мужчины. Строгость дам круша,
синкопы рвёт седой фагот,
лобая медленный фокстрот...
Бока вращает синий шар,
к свободе
тянется душа.
ПОКРОВСКОЕ-СТРЕШНЕВО (триптих)
I. СЕНТЯБРЬ
Манящее,
Как сон о юности, качание ветвей.
Привет, Покровское, давнишняя отрада,
С годами ты все старе и милей.
Уже звучит осенняя баллада,
Кружится лист в пустынности аллей,
Начало знаменуя листопада.
Я не искал сюда поводырей
Из громадья причудливого града
Галдящего.
Смеркается,
И розово-коричневый витраж
Коры с вкраплениями серо-голубого
В поблекших травах засветил сосновый кряж
В лучах прощальных лета просяного.
Вершиной медною ведет недремный страж
.В чешуях охристых. И в золотой полове -
Прозрачной паутине тонких пряж -
Вихры игольчатые щеголя лесного
Качаются.
Даруется
И вам, и мне неяркое тепло
Небес и ветра легкомысленная вольность.
Тропу крапивой сонной заплело,
И лепет крон берез высокоствольных
Как нежный холод льется на чело
Под дальний звон всесвятской колокольни.
Так время незаметно утекло,
Наряд меняя, старый лес как школьник
Волнуется.
II. ОКТЯБРЬ
Роща в сумрачной дреме. Потоками с хмурых небес
Нистекают стволы сквозь разверстые, мокрые кроны,
И влекутся извивы корней по шуршащим попонам
Нежно-рыжей листвы, устилающей землю окрест.
В этой зябкой прохладе, в свечении влажных ковров,
Черном фетре стволов и тоске сиротеющих веток -
Листья кленов неслышно скользят, миновавшего лета
Легкокрылые птицы, любовные письма ветров.
Их страницы лежат на горбах колченогих скамей,
Их узор золотой – на тряпицах поникшей крапивы.
В гамаках перепончатых крыл, словно стая вампиров,
Лоскуты бузины кровоточат на пиках ветвей.
Редкий шорох шагов, лай собак, перестук поездов…
Острова бурелома, деревья в нашествии крапа
Зеленеющих мхов и ракушках древесного капа,
Как остовы Летучих голландцев в морщинах веков.
Синий стелется дым от костра над печалью берез,
Прелых трав и земли отсыревшей дурманящий запах,
И холодное солнце неслышно крадется на запад
В сером войлоке туч, как людьми обижаемый пес.
III. НОЯБРЬ
Скрип сосны, холодный шелест ветра,
Перебранки дальние ворон.
Лес погасший с редким всплеском цедры
Каплями росы посеребрен.
По низинам, залитым дождями,
В амальгаме тусклой черных вод
Барки листьев сонными тенями
Невесомый водят хоровод.
В хладе дня и мраке длинной ночи,
В слякоти дождливой полумглы
Долог скорбный путь осенней рощи
К ледяной обители зимы.
В тишине без плакальщиц, без зова
И мольбы в глухое забытье…
Медленно, до грубости сурово
И достойно шествие ее.
Из-под крон, с ветвей прозрачных сосен,
Загребая воздух в невода
Крыльев, неожиданною гостьей
Пепельная падает звезда.
Расплескав угрюмый траур перьев,
Тонкий пласт печали расколов,
Каркающий демон суеверий
Медленно плывет среди стволов.
Тает день. Сквозь звездные хоругви
Кленов и холсты березняков
Догорают солнечные угли
В мглисто-сером пепле облаков.
Роща ждет. Серебряный покров
Скоро обездвижит лики тверди,
В небесах предчувствие снегов
И мелодия для скрипок, флейты, смерти…
|
|