– Чего тебе хочется больше всего на свете?
– Умереть. Только не больно, не страшно, а как–нибудь тихо и незаметно. Просто лечь спать и не проснуться. И чтобы хоронить нечего было. Раствориться в пространстве, и не нужно меня вспоминать. Стать воздухом, пустотой – что может быть лучше?
– Ты устала от жизни? Тебе всего сорок. Чудесный возраст, которому сопутствует осмысление себя–любимой. Все главные ошибки уже сделаны, впереди светлое, безоблачное будущее.
– Чушь! Нет никакого будущего. Он приходил и придет вновь. Он приходит всегда, неужели ты не понимаешь? Неотвратимый, как ночь и беспощадный, как старость. Ему меня совсем не жалко, и я не знаю, за что он меня так ненавидит. Я не могу спрятаться, укрыться, закутаться в одеяло – он везде и самое ужасное – он во мне. Я чувствую это каждой клеткой, каждым нервом. Когда я дышу – я ощущаю, что он дышит внутри.
– Как ты его называла?
– Как я могла его называть? Дух.
– Когда это началось?
– Я не помню точно – кажется, прошлым летом. Ещё был со мной муж. Вечер – тихий, безветренный, обычный летний вечер; я стояла возле дома, любовалась небом и почувствовала, что вокруг все изменилось, все стало не таким, как раньше. Потом раздался шорох, скрип и огромное старое дерево упало прямо на мужа. Оно просто упало – не было ни ветерка, как если бы кто–то перерезал нить, которая поддерживала ствол. Я понимаю, что оно было старое, но ведь не могло оно упасть вот так – ни с того ни с сего.
– Муж погиб?
– Нет, его только оцарапало, но я уже поняла, что происходит, и сделала все, чтобы он ушел как можно скорее. У нас и раньше было не все ладно; пара хороших скандалов, и у него лопнуло терпение. Тем более, было куда идти.
– И что потом?
– Потом пришел он.
– Дух?
– Да. Я даже не поняла, как это случилось. Спала, сидя в кресле, поджав ноги, как я люблю. Мне приснилось, что надо мной стоит человек в черном – я всматриваюсь, но никак не могу рассмотреть лицо. Человек спросил – не хочу ли я поговорить, у него есть ко мне дело. Я ответила – а почему бы и нет, выкладывай. Он ещё уточнил: – Имей в виду, ты сама согласилась, добровольно, я тебя не принуждал.
– И что?
– Наверное, я тут же проснулась, и у меня было то же странное ощущение, как тогда, после падения дерева, – что–то не так, как всегда. Только теперь это происходит со мной, оно было внутри меня, я его чувствовала. Я вспомнила сон и вроде как в шутку спросила:
- Эй, ты где?
И тут же почувствовала укол в левую руку, в предплечье. Не больно, но ощутимо. Я вновь поинтересовалась:
- Ты ушел?
Теперь последовал укол в правую.
Я задала несколько вопросов и поняла, что укол в левую означает – да, в правую – нет. Так мы и начали разговаривать – я задавала вопросы, он отвечал уколами. Потом я спросила – умеет ли он писать? Он ответил – да, я взяла ручку и бумагу.
… Странно видеть, как кто–то водит твоей рукой. Почерк был не мой, и я не знала, что появится на листе в следующую минуту. Общаться таким способом было проще, но писал он медленно, и приходилось запастись терпением.
– Он все время был с тобой?
– Нет. Сначала это длилось час–два в сутки, но постепенно периоды увеличивались. Потом он как–то написал, чтобы я достала из–за книжного шкафа старое зеркало без рамы, которое стояло там бог весть сколько лет, я о нем и забыла. Он сказал, что это нам поможет.
– Тебе было страшно?
– Скорее интересно. Я вытащила зеркало и поставила прямо напротив кресла. В тот же вечер, когда я сидела и смотрела телевизор, внутри меня раздался голос, а боковым зрением я увидела в зеркале человека, который являлся во сне. Теперь мы могли разговаривать. Его голос звучал во мне, я отвечала. Наверное, именно так происходит телепатическая связь.
– О чем вы беседовали?
– Сначала говорил он. Рассказал всю мою жизнь, буквально с детских лет: все о родителях, муже, знакомых, друзьях. Это было интересно. Кое о чем я догадывалась, но не знала наверняка. А потом… потом я задала вопрос – кто ты и откуда?
– И что он ответил?
– Тут меня и пробрало – голос сказал, что он Дух музыканта, который умер сорок лет назад, и вызвал его из небытия какой–то шаман.
– Зачем?
– У одного очень популярного в нашей стране человека давно были проблемы на личном фронте, и для того, чтобы их разрешить, найти свою «половинку», он обратился к шаману и сделал ему заказ. Шаман вызвал Духа и поручил это ему, а Дух нашел меня.
– И тебя ничего не удивило?
– Конечно, удивило. Я никогда ни о чем подобном не слышала. Но, с другой стороны, если ты пару недель запросто общаешься с духом, то невольно привыкаешь и начинаешь воспринимать это, как разговор по телефону с подругой. Дух сказал, что он перебрал десятки тысяч женщин, и я самая подходящая кандидатура.
– Странная сваха. А как тебе самой этот популярный человек?
– Умный, талантливый, не лишен приятности. Я бы с таким в огонь и в воду.
– Да? Интересно. И что дальше?
– Дальше Дух заставлял меня делать всякие глупости. Например, купить бутылку водки и выпить.
– И что ты?
– Купила, выпила. У шамана, к тому времени уже была моя кукла Вуду, и при малейшем непослушании он втыкал в неё иголки. Очень больно. А потом Дух сказал, что наступила пора проверить меня как женщину – велел мне лечь и раздвинуть ноги. Я отказалась, и невыносимая боль пронзила живот. Пришлось смириться – я чувствовала, как Дух входит внутрь меня, чувствовала толчки… все как обычно.
Вот тогда я по–настоящему испугалась. В ту ночь я не спала и просидела до утра на улице. Чтобы отвлечься, пела потихоньку свою любимую песню. Знаешь:
… я шагнула на корабль, а кораблик
– оказался из газеты вчерашней…
– Знаю. Хорошая песня.
– Мне тоже нравится. Утром я вошла в дом и первым делом разбила зеркало. На мелкие кусочки. Он хохотал и сказал, что это была уловка – зеркало ничего не решает, теперь я всецело в его власти. Кончилось тем, что я схватила косынку и побежала в церковь. Я никогда не была верующей. Как большинство – бывала в церкви пару раз, когда крестили детей.
Воскресенье, в церкви народу не протолкнуться. Отстояла заутренню, и мне сказали, что следующая служба в три часа. Домой идти боялась, просить у кого–то помощи… – что я скажу? Разговариваю с Духом?
Я металась по городу и просто не знала, что делать. Наконец, пошла к мужу и всё рассказала. Знаешь, как ни странно, он мне поверил. Сразу.
Я попросила его пойти со мной в церковь и поговорить со священником. Он согласился, отстоял обедню, подошел к батюшке. Священник был такой весь благостный, благочестивый. Я смотрела на него как на спасителя, но мне показалось, что он слушал нас с каким–то отвращением. Что–то такое было в его лице, что мне трудно выразить словами. Он выслушал и сказал, что бесы терзают меня, а бороться с ними можно только постом и молитвой, и посоветовал как можно чаще ходить в церковь и причащаться.
После этого мы с мужем набрали святой воды, купили молитвенник и отправились ко мне.
Я сидела в кресле, смотрела, как муж брызгает на стены водой и читает молитвы, а в ушах у меня стоял хохот Духа, который кривлялся и, коверкая слова, повторял за мужем – Отце наси еще еже иси заси писи на небеси….
Как это страшно.
Это не тот страх, который испытываем, когда нападают хулиганы. Настоящий страх лежит гораздо глубже, проникает в поры сознания, в каждую клетку организма, и организм отказывает тебе повиноваться парализованный и бесполезный, а разум вопит только одно – отпусти! Это страх первобытной обезьяны перед непознанным и непознаваемым, которое вечно и несет смерть, перед тем, что находится за пределами твоего понимания, и имя ему – ужас.
Я умоляла мужа, чтобы он пожил у меня хотя бы несколько дней, и он согласился. Я не знала, как заглушить голос, звучавший внутри, сбегала в магазин, купила водки и вернулась, сопровождаемая комментариями – правильно, умница… выпей всю.
Ночью, когда муж спал рядом, Дух опять овладел мной, и я ничего не могла поделать. Это не насильник в подворотне, не пьяная похотливая тварь, домогающаяся тебя в приступе хмельного угара. Как оттолкнуть то, что нельзя оттолкнуть?
Теперь это повторялось каждую ночь. Мои нервы не выдержали, я постоянно взрывалась, все меня раздражало – и муж тоже не выдержал. Он предложил поехать в психиатрическую клинику, но я отказалась. Я не больная, пусть сам лечится. И ещё я ему сказала, чтобы он никогда не смел называть меня психически больной.
Он ушел, а мне пришла в голову отличная мысль. В это время заказчик шамана начал вести на телевидении еженедельную программу. Наверное, это были лучшие минуты жизни, когда я сидела, смотрела на экран и знала, что он говорит все это только для меня, все посвящено только мне. Ты не можешь себе представить, какое счастье знать, что этот человек потратил столько сил и средств, чтобы я принадлежала ему и только ему.
Но Дух от меня не отставал, и я решила, что пришла пора поставить точку. Пошла на почту и отправила в Останкино телеграмму.
Уважаемый имярек.
Пожалуйста, прекратите свои опыты. Перестаньте портить жизнь другим людям, если испортили свою.
Эола.
Эолой меня называл Дух, и так меня называет заказчик, с которым они говорили обо мне, а Дух пересказывал эти беседы. За неделю я послала десяток телеграмм, но ничего не изменилось, и я поняла, что так ничего не добьюсь. Надо ехать в Москву.
Заняла денег, купила билет и через сутки стояла у Останкино. Пришлось дежурить два дня. Он шел с какой–то девушкой, оживленно говорил и жестикулировал. Их путь пролегал в двух метрах от того места, где стояла я, и нужно было сделать всего один шаг, после чего я отчетливо и громко сказала:
– Я Эола! Вы удивлены? Я приехала. Оставьте меня в покое, перестаньте мучить, скажите шаману - пусть отзовет своего духа. Впрочем, если вы так меня любите, я согласна выйти за вас замуж.
Девушка испугалась, отпрянула в сторону и, подвернув ногу, упала на землю. Он побледнел и уставился на меня непонимающим взглядом. Притворялся он ловко, нечего сказать. Потом растерянно спросил:
– Какая, Эола?
Но я видела, что он меня узнал, и решительно пошла вперед.
– Не валяйте дурака! Я Эола. Уберите своего шамана! Сколько вы ему заплатили? Меня всю искололи иголками и насилуют каждую ночь! – я размахнулась и попыталась ударить сумкой, но подбежавшая от телецентра охрана не дала это сделать. Меня крепко схватили за локти с двух сторон, и повели в здание, а сбоку кто–то уже кричал в рацию: - Срочно вызывайте бригаду психиатрии!
Я рванулась и, выскользнув из рук охраны, побежала прочь. Уж что, а бегать я умею, спортивное детство сказалось. Они пытались преследовать меня, но вскоре отстали, да видно и большого желания у них не было. С этим я и вернулась из Москвы.
– И что дальше?
Вернувшись домой, поняла, что помочь мне никто не может да и не захочет. Каждый решает проблемы сам. Я купила продуктов, закрыла окна плотными шторами и теперь сижу здесь. У Духа появились какие–то помощники, они шушукаются ночами под окнами, стучат в стекло, пытаются просвечивать меня какими–то секретными лучами, отключают воду и электричество, но я держусь.
Просто так не сдамся.
– Бедная ты, бедная. Сколько тебе пришлось вынести.
Ничего. Теперь все будет хорошо, все позади. Больше он к тебе не придет. Никто тебя не будет беспокоить, никто не будет мучить. Все хорошо, ты заслужила покой.
– Спасибо, милый. Ты единственный, кто отнесся ко мне с участием. Как ты справился с Духом, как тебе удалось его прогнать?
– О! Это было непросто. Это был сильный Дух, и шаман был на редкость силен. Они бились за тебя до последнего. Я открою тебе правду – именно меня послал тот человек, о котором ты говорила, но он не хотел причинить тебе вреда, он добрый. А об этом поручении узнал злой шаман, и произошло то, что с тобой случилось. Они пытались завлечь тебя в свои сети, так умело расставленные. Но теперь все будет хорошо, все позади. Чего тебе хочется больше всего на свете?
– Умереть. Только не больно. Тихо и незаметно. Лечь спать и не проснуться. И чтобы хоронить нечего было. Раствориться и все, чтобы и не вспомнил никто, что такая была.
Скажи – а это ничего, что я тебя не вижу? Я очень хорошо слышу голос, такой добрый, мягкий даже родной, но видеть тебя не могу. Иногда появляется силуэт, мне хочется тебя обнять, но под руками только воздух.
– Это не страшно, милая. Ты уже в другом мире, в мире тонких материй. Теперь мы всегда будем вместе, у нас впереди много времени, у нас впереди вечность – ты даже не представляешь, как это много. Только нужно кое-что сделать, чтобы нам не мешали. Ведь твой муж… – он все знает. Нужно это как-то уладить. Ведь ты помнишь, когда он возвращается с работы. И каждый раз, войдя в подъезд, проверяет почтовый ящик, копается с ним пару минут. Если подождешь его на лестничной клетке – тебе как раз хватит времени. Только не забудь большой кухонный нож. И держи его крепко двумя руками, вот так… правильно, умница.
– О чем ты задумалась?
Ни о чем не думай и ничего не бойся. Тебе кажется, что ему будет больно, что ты его любила, что он был частью тебя? Это не так. Это только кажется. У тебя в руках нож – прижми его к губам. Чувствуешь, какой он теплый и добрый, какой приятный вкус и запах у стали, как ласково она блестит? А теперь поверни лезвием к себе и проведи по языку. Разве тебе больно? Вот видишь – ничуть, как я тебе и говорил. Это совсем непохоже на боль. Боль совершенно не такая. Боль - это то, что вызывает отвращение и страх, то, что ужасает и пугает, а нож… – он манит, притягивает, зовет. Не отвлекайся на посторонние мысли, все будет хорошо.
Я тебе говорил, что ты очень красивая?
Ты потрясающе красива!
Никого в жизни не видел прекраснее тебя, в мире просто не существует женщины, способной с тобой сравниться! Я хотел бы посмотреть, как ты выглядишь обнаженной.
Ты сделаешь это для меня?
Хорошо?
Тебе очень к лицу красный цвет, он идет к твоим глазам. Когда вернешься оттуда, из подъезда, разденься, и я буду на тебя смотреть. Только набери полную ванну теплой воды. Ты ляжешь в ванну, и я буду смотреть на тебя долго–долго, а чтобы все было красиво – ведь тебе, так к лицу красный цвет – сделай небольшие разрезы на руках вот здесь и здесь… и я буду на тебя смотреть… любимая.
– Хорошо, дорогой. Все позади. Видишь, я уже улыбаюсь, я тебе благодарна. И все сделаю, как ты говоришь. Сегодня же, да вот, уже сейчас… я иду….
Только допою свою песенку…
… А весной линяют разные звери
Не линяет только солнечный зай…
|
|