Я сижу на земле, тупо смотрю в никуда и единственное, что меня сейчас интересует - есть ли у тебя душа? Бакс лежит рядом, вопросительно глядит карими глазами, повизгивает, тычется носом. Наверное, он что–то знает про ваш, собачий рай. Машинально кладу руку на холку, а в мозгу назойливой мухой жужжит - есть ли у тебя душа?
И какая, в конце концов, разница...?
Ваша мать – Джесси появилась в нашей семье внезапно. В один прекрасный день стало понятно, что в «своём» доме должна быть собака. Вопрос породы даже не обсуждался, для меня собака – это немецкая овчарка.
Покупали собаку на рынке. Опыта у нас не было и жизнерадостные продавцы, почуяв лёгкую добычу, наперебой совали нам в руки разномастных и разнокалиберных щенков. Когда я взял очередного – тот вдруг встрепенулся, потянулся и изо всех щенячьих сил лизнул меня в подбородок, губы, нос - куда смог достать. Естественно, судьба его тут же была решена. Щенок оказался «девочкой», назвали её Джесси. Кажется, с сыном мы возились меньше. На новом месте она скулила и плакала, всю ночь я провел рядом, утешал, как умел.
Вскоре всё встало на места. В её распоряжении был дом и участок земли размером в шесть соток, по которому она носилась с утра до вечера, гоняясь за щенячьими фантазиями. Заходившие соседи пытались её погладить и одобрительно качали головами - хорошая собака. Мы гордо переглядывались – было ощущение, что хвалят нас.
Вскоре Джесси подросла, получила просторную конуру и переселилась во двор. Ни о каких цепях и вольерах речи не было. Кому придёт в голову посадить на цепь члена семьи, хотя бы и живущего в конуре – мало ли кто где живёт.
Через два года Джеська превратилась в симпатичную суку чепрачного окраса и по некоторым признакам мы поняли, что ей нужен «жених». Женихов поблизости не было. Вернее они были, но эта непородистая шалупонь, наперебой предлагавшая 'девушке' свои услуги, нас никак не устраивала. Родниться с ними мы категорически не хотели. Наконец, один из знакомых рассказал, что у его друга, дрессировщика собак, есть чёрный кобель-красавец. Мы поехали к красавцу.
Красавец был явно не первой молодости, но толк в этом деле понимал. Я отпустил Джеську с поводка и они, договариваясь о чём-то своём, поскакали в ближайший кустарник. Мы, с хозяином кобеля, сидели, курили и рассуждали о наших собачьих делах. Минут через двадцать 'молодые' явились.
Красавец шёл, горделиво выпятив грудь, и всем видом давал понять, что беспокоиться не о чем. Умрем, а честь не опозорим - было написано на чёрном лбу. Подошёл и на правах родственника завалился на мою ногу. Джеська - сама скромность - уселась с другой стороны и уставилась мне в глаза:
– Ну что, поехали домой, обедать пора?
– Поехали, - легко согласился я.
Щенилась она в положенный по всем собачьим законам срок. Для акции в летней кухне было отгорожено родильное отделение, вымытое и продезинфицированное. Роженица лежала, сосредоточенно покряхтывая и прислушиваясь к чему-то своему. Мы заглядывали каждые десять минут.
Но роды родами, а работа работой. Я ушёл и вернулся только к вечеру. Навстречу мне вылетел сын:
- Три! - выпалил он и скрылся в кухне.
Я вошёл, жена повернула голову:
- Четыре.
Джеська поднатужилась, и стало пять....
Щенков было тринадцать штук. Она не успевала сдирать с них «рубашки».
Чёрное месиво, копошившееся вокруг молодой мамаши, пищало на все лады и тыкалось во все стороны, пытаясь найти что-то хоть отдалённо напоминающее материнскую грудь. Некоторым везло. Но, на всю эту ораву у неё было шесть сосков. Джеська порывалась вскочить и убежать. После родов она напоминала линейку, если посмотреть на неё сбоку. От собаки практически ничего не осталось. В таких случаях специалисты топят половину помёта. Мы специалистами не были, об этом никто и не думал.
Жена восприняла всё, как очередное испытание и проявление нелегкой женской доли. Она вооружилась пипеткой, развела «детское питание» и начался «декретный отпуск». Теперь её можно было видеть только сидящей на полу в окружении пищавшей на все лады стаи. Она брала щенка с левой стороны, кормила и перекладывала вправо. Когда она заканчивала кормить тринадцатого, можно было брать первого и начинать процедуру сначала. Интересно – сколько грехов простили ей там, наверху?
Через некоторое время у молодняка начали открываться глаза, и они принялись довольно быстро ползать. Знаете, что такое тринадцать щенков одновременно ползущих в разные стороны?
К двухмесячному возрасту, они обзавелись щенячьими документами, и всё было готово к тому, чтобы подыскивать для них хозяев. Все уже приобрели свой окрас. Половина помёта оказалась чёрной - в отца, половина чепрачной - в мать. Естественно, у нас появились свои пристрастия. Жене приглянулся чёрный - с хитрой лисьей мордочкой и умными глазами. Сын положил глаз на мордатого 'чепрака', сонно взиравшего на окружающую суету и в фас похожего на медвежонка. Так его и назвали - Мишка. Собакам нельзя давать человечьих имён, но Мишка было от слова медведь и противоречий с традициями не возникало. Чёрного назвали простым русским именем - Бакс. Кому это пришло в голову не помню. Бакс... да и всё. Баксик.
Всеми правдами и неправдами остальных щенков продали, раздали, подарили.
Так мы и зажили с тех пор - трое в доме, не считая трёх собак. Веселуха.
Как и все ребёнки, подрастающее поколение доставляло немало хлопот.
Однажды, калитка на улицу осталась открыта. Бакс высунул нос, а в это время сосед решил опробовать 'берданку'. Перепуганный насмерть щенок кинулся не назад, во двор, а вперёд, в неизвестность и исчез в наступивших сумерках. Быстрые поиски ничего не дали. Мы обшарили кусты и закоулки, звали на все голоса. Собаки нигде не было. Наутро дали объявление в газету, пошли обыскивать помойки, дворы автобаз и брошенных заводов, на территории которых стаями блукали бродячие псы. Всё было бесполезно. На четвёртые сутки стало ясно, что поиски ни к чему не приведут. Семья моя тухла на глазах. И вдруг, Джеська и Мишка кинулись к калитке, визжа и лая, словно... да что там словно – они-то точно знали. Я открыл калитку, за ней стоял Баксик. Живой и невредимый. Грязный и вонючий, но разве в этом дело. Сколько рёву и радости было...
С четырёх месяцев я взялся за физическое воспитание и дрессировку. Предполагалось, что это мужская часть работы. Различные спецы, с которыми я к тому времени уже перезнакомился, рассказывали мне как держать собак в хорошей форме. Одни советовали бегать с ними по утрам на пруд, другие - привязывать к собачьей шлейке автомобильную покрышку, третьи - давать собаке здоровый дрын или гантель, чтобы она таскала её в зубах. Я остановился на велосипеде.
Недалеко от дома начиналась просёлочная дорога, ведущая в посёлок и упиравшаяся в сосновый бор. Сын крутил педали рядом, собаки мчались по бокам. Восторгов было выше крыши. И представьте себе, что, отмахав по июльской жаре километров пять, вы вбегаете в сосновый бор – только представьте себя собакой. А там тень, смолистый воздух, муравейники, вороны и масса прочих интересных вещей, которые надо обнюхать. А хозяин вас не дёргает и позволяет мотаться между деревьями сколько угодно. Что ещё нужно для счастья?
Трудно было представить себе более разных псов, чем эти родные братья. Разных по окрасу, характеру, манерам, повадкам. Мишка сразу же единогласно решил и назначил себя вожаком. Это давало ему право, при всяком удобном случае, задавать Баксу трёпку, рычать на него и всячески демонстрировать превосходство. Впрочем, до серьёзной драки дело так никогда и не дошло, жили они мирно но, только за счет покладистого Баксова характера. Сожрав с возможной быстротой еду в своей кормушке, Мишка мчался к Баксовой и, сначала мягко, а потом всё настойчивее, оттирал того плечом в сторону. Баксик не сопротивлялся. Завидев, как Бакс облаивает какую-нибудь кошку, опрометчиво решившую прогуляться по забору, Мишка тут же вправлял ему мозги, объясняя, что гавкать всласть на этой территории может только он. Бакс покорно стелился к земле, ластился к нему и пытался лизнуть в наглую морду. Зато, когда доходило до дела и можно было реально получить по зубам (однажды нетрезвая компания решила развлечься таким образом), Бакс кидался вперед, не думая. Что самое странное - он никогда не лаял во время атаки. Для немецкой овчарки это очень редкое явление, но было именно так. И поверьте - летящее на вас чёрное, оскаленное чудище, которое молчит - неслабое зрелище. Мишка в таких случаях предпочитал наблюдать процесс со стороны, предоставляя Баксу получать все почести и военную славу. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что так осторожничать он начал после одной истории....
В то утро мы собирались на выставку. А поскольку, обстановка в таких местах для собак всегда нервомотательная, я решил с утра «прогнать» их, чтобы псы устали и меньше обращали внимания на всякие отвлекающие глупости. Первым был Мишка. Ехали мы с поводком, фактически он меня тащил и вдруг, когда оставалась какая-нибудь сотня метров, он резко рванул вправо, вырвал поводок и понёсся к дому. По пути ему предстояло пересечь оживлённый перекрёсток, что он и сделал, ни секунды не сомневаясь, что все машины расступятся и дадут ему дорогу. Машины не расступились... поворачивающая «Волга» врезала ему бампером и отбросила в сторону. Видно было только кувыркающееся тело.
... Перекрёсток был пуст, Мишка лежал вытянувшись и не шевелился. Я уселся посреди дороги, положил его на колени, голова бессильно свесилась.
Машины объезжали, даже не сигналя.
Когда, с Мишкой на руках, я появился во дворе...
Я положил его на землю, сидел и курил–курил–курил, что-то говорил, рассказывая, как это произошло. Помните фильм 'Собачья работа' – Мишка, кстати, очень похож на Джерри Ли. Так вот, наверное так же как Джерри Ли, он лежал и слушал наши излияния. А минут через пять - встал, как ни в чём не бывало, и пошёл к пойлушке. Попить воды.
Ему всегда везло.
Однажды он забрался в дом через открытое окно и слопал двухкилограммовый пакет с шоколадными конфетами. Как вы понимаете, конфеты он не разворачивал. Съел с бумажками и фольгой.
Когда мы вернулись, он сидел под окном и блаженно улыбался. Из зубов торчал кусок фантика. Ему было хорошо. Боже мой, как ему потом было плохо.
И ничего, всё выскочило. Зажило, как на собаке.
Но не может везти бесконечно. Жадность - твой бич, тебя подвела.
Каша, приготовленная для капустниц, начинённая какой-то ядовитой дрянью, убила тебя за пять минут. И вот я сижу на земле, тупо смотрю в никуда и единственное, что меня сейчас интересует - есть ли у тебя душа? Бакс лежит рядом, вопросительно глядит карими глазами, повизгивает, тычется носом. Наверное, он что–то знает про ваш, собачий рай. Машинально кладу руку на холку, а в мозгу назойливой мухой жужжит - есть ли у тебя душа?
Я уже знаю, где мы тебя похороним. Там – в сосновом бору, где тебе когда-то было так хорошо. И какая разница... – есть ли у тебя душа.
|
|