Прикладная механика.
Автомат неприятно ударяется о грудь. Пускай неприятно, зато сбивает мозг с мрачных мыслей. Пустые глаза словно пытаются пронзить пространство. Со стороны могло показаться, что у человека началась истерика, но Кепинг не знает, что это такое. Холодный расчет, ледяной взгляд, хладнокровные действия. Грудь за множество операций набилась о приклад так, что можно колоть орехи. В сторонке сидят новенькие. Нервно переговариваются. Из разговоров Кепинг узнал, что одного зовут Ред другого Долен. Остальная информация показалась ему излишней. Наверняка после этой операции, можно будет забыть даже имена.
Шум в вертолете Кепинг воспринимает так же постно, как мелодичную музыку.
Лицо в боевой раскраске, нос с благородной горбинкой (совсем не идет вояке), чистые голубые глаза. Нет звания. Есть профессия – солдат убийца. Лучший солдат убийца. Иногда называют разрушителем. Вот и все что надо знать о Кепинге.
Неожиданно загорелась красная лампочка. Кепинг поднялся и покрепче сжал оружие. Операция началась.
Первый этаж – чист. Лестница на второй. Противник. Кепинг нажал на курок. Автомат, словно подражая хозяину, старался выстрелить как можно бесшумнее. Террорист медленно сползал по стене, наверняка послали на разведку. На этаже за толстыми столами и перевернутыми лавками притаились остальные. Услышав выстрелы, нацелились на лестницу. Что же.
Кепинг оправдал их ожидания. Трезвый расчет.
Расчет – никто не стреляет лучше Кепинга.
Сменив расстрелянную обойму, прошел по второму этажу. Дешевые бронежилеты. Стандартные АК 47. Черные маски с дырками для глаз. Неудобные позы, принявшие тела террористов. Все это походило на гребанный контер страйк.
Следующий этаж. Кепинг достал нож.
Расчет – никто не обращается с ножом, лучше Кепинга.
Из тела вытечет совсем немного крови, если знать, где резать. Кепинг знает. Лишь небольшие багровые капельки, вытекли из надреза на вооруженном террористе.
В целом задание выполнено. Здание очищено. Скоро приедет полиция и с криками присвоит выполнение операции себе. В газетах напишут о вовремя обезвреженных террористах и о каком-нибудь герое-полицейском.
Выйдя на улицу, закрыл распахнутые глаза Рэда. Отдал последние почести Долену, подорвавшемуся на мине. И, как собирался, забыл имена.
Очень странно, но с операций всегда возвращается один. Всегда целый. И всегда полностью лишенный эмоций. Услышав положенное: «Хорошая работа Кепинг!», бросил на землю автомат, сломанный на две части. Какая же она хорошая?
Расчет – никто не знает возможности Кепинга, лучше Кепинга.
Лишь в редкие минуты отдыха, лежа на пружинной кровати, Кепинг позволяет себе подумать о будущем:
Это конец. Мой конец. Больше в моей жизни ничего не будет. И Это конец моей жизни. Лучший солдат убийца мира. Против него бессильны тысячные армии, танки, артиллерия. Способен в одиночку разрушить двухэтажное здание. Это его профессия – разрушать. Разрушать жизни людей. Бесстрашный, хладнокровный, всесильный, обречен на конец. Больше в жизни ничего не светит.
Расчет – когда больше не понадоблюсь правительству, они просто выбросят меня, как ненужный инструмент.
Холодный расчет. Это нисколько не огорчает Кепинга. Лишь вызывает жалкое подобие улыбки. Не нужен. Это вовсе не значило, что о нем забудут, и он заживет новой, законной жизнью. О тех, кто побывал в таких операциях, пишут, как о замерзших бродягах.
Кепинг уверен, в своем расчете. Всегда оказывается прав. Лишь однажды он был не прав – Это все же конец.
***
Профессор сочувствующе посмотрел в лицо студенту.
- И про основы конструирования не знаем? – участливо поинтересовался он
Студент мотнул головой.
- А о сопротивлении материалов что-нибудь слышали?
Молчание.
- А прикладную механику дома учили? – загрустил профессор.
Молчание.
- А на что вы тогда рассчитывали?
Расчет – Прикладная механика не так важна, как день рождения друга. Обойдется.
- Два, без права на пересдачу, передайте привет полковнику Зайдулину. – заключил профессор и отдал зачетку студенту.
Юра Кепинг взял зачетку. Вышел из кабинета. Мечта стать инженером и создавать здания погибла. Но это все же не конец. Еще все впереди.
Расчет – Это не конец. Все впереди. Еще будет возможность создавать.
Ошибка!
Это конец. Впереди только смерть и разрушения.
***
Короткий инструктаж, перелет на вертолете и вот она – цель. Коротконогая цель.
Ребенок. Убить сына мафиози и свалить вину на другого мафиози. Работа не пыльная, если не учитывать, что при этом нужно имитировать нападение целой группировки бандитов. А это значит скорость.
Расчет – нет на свете существа быстрее Кепинга.
Много стрельбы, взрывы и вот убийца перед ребенком. Ангельское личико, дрожащие руки, судорожно сжимающие медвежонка. Дети не должны отвечать за грехи отцов. Но есть приказ. Это будет последний приказ. Среди множества выстрелов именно этот прозвучал особенно громко.
Кепинг цел. Снова сломанный автомат и глупое одобрение:
- Хорошая работа Кепинг!
Но на этот раз Кепинг ответил:
- Какая же она хорошая? Это самая ужасная в мире работа. Почему все мои неизмеримые силы, не направить на что-то более важное? Не на разрушения! Я же ведь могу писать, рисовать, строить я могу не только разрушать, но и создавать!
- Будет приказ – будешь и создавать, - сурово откликнулся командир.
- Надоели мне приказы, - процедил Кепинг.
- Не забывай, микро-бомба в мозгу, способна уничтожить тебя.
- Да чем так жить…
- Гарри, если через десять секунд не сядет в вертолет, взрывай, - прервал командир.
- Лучше умереть, - закончил Кепинг.
- Автоматы на изготовку. Прямое не подчинение приказам. Ликвидация солдата номер 3, - прокричал командир.
Расчет – Бомба в голове, сотни автоматов, готовых выстрелить в цель, мой автомат сломан. Да плевать…
Автоматная очередь прервала расчеты.
***
Штрих за штрихом. Позирующий человек сидел словно каменный, ведь малейшие движение вызвало раздражение на лице художника. При раздражении поднималась верхняя губа, открывая острые клыки. Видя такую гримасу, у позирующего напрочь отбивало желание почесать нос. Хотелось вообще закрыть глаза и не видеть, странного художника. Художник и не похож на художника: очень вызывающие телосложение, холодные голубые глаза, черные, опаленные волосы, выбивающиеся испод белоснежной повязки. Повязка на лбу, полностью закрывала лоб, но позирующий нутром чувствовал густые брови, недовольно сошедшиеся на переносице. При неудачном штрихе, художник выдавал страшный рык. Холодные глаза то напряженно смотрят на холст, то полные гневом переводятся на позирующего. Позирующий, под таким взглядом готов растаять как мороженное.
- Готово, - произнес художник. - Можете посмотреть портрет.
Позирующему даже не пришлось врать – портрет прекрасен. Никогда он не видел себя под таким углом. Как будто из тела вынули душу и поместили на холст. Словно этот художник, не раз вынимал души более грубым методом. Словно его душа, истосковавшись по прекрасному, восполняет потерю на бумаге.
Сзади художника хлопнул по плечу Мсье Франс.
- Хорошая работа Юра! – прокомментировал портрет Мсье Франс.
- Конечно хорошая, - посмеялся Кепинг, - лучшая.
Расчет – никто не знает возможности Кепинга, лучше Кепинга.
|
|