Бушует лежбище любви,
Сплетенье рук, и ног сплетенье,
Четыре сердца – се ля ви,
В одном флаконе наслажденья.
Вот он – во всей своей красе,
Блуд, свальный грех, порок разврата,
Грешны пред Богом рАавно – все,
И всех – за мерзость ждет расплата.
Вот - Бог, вот – муж, а вот – жена,
Которая – да убоится мужа,
Хоть, в общем-то, решать вольна,
Что ей самой от секса нужно.
Вольна – и в мУжнину постель
Вторгаться хладною монашкой,
Презревши секса канитель,
И жить – фригидною милашкой.
Вольна – от похоти сгорать,
Любимому даря услады,
Не забывая разузнать :
Что и ему – от секса надо.
Вот – тот же Бог, и тот же – муж,
Разгоряченный злом разврата,
Который мерзостную чушь
Лелеет, как свою простату.
Кобель – и в Африке кобель,
Хотя и он – любить умеет,
Ну, если помнит, что постель –
Не только тело, душу греет.
А коли так-то, да с душой,
Да хоронясь от злого глаза…
Каким же надо быть ханжой,
Чтоб обломать им кайф экстаза!
Так, может, мы не будем лезть
К замочной скважине – с советом,
Крича – сколь жуткой будет месть,
Коль не внимать авторитетам?
Да, мы коварства Сатаны
Не ощущаем – лишь до срока,
До той поры, пока вольны
Не замечать своих пороков.
Змей-искуситель – многолик,
Как ртуть – токсичен и подвижен,
Он – сборщик мерзостных улик,
И интеллектом – не обижен.
Его стезя – смущать умы,
И гнать к греху – походной рысью.
Но только – если сами мы
Не видим граней здравомыслья
|
|