Гулкое эхо от захлопнувшейся двери покатилось по ступеням, смешиваясь с шумом уходящих гостей. Он постоял, прислушиваясь к стихающему гомону, щёлкнул выключателем и прошел в кухню. Взглянув на постпраздничный бардак - наследие любого застолья - пожал плечами, достал из кухонного шкафа два бокала, бутылку коньяка и, позванивая на ходу хрусталём, вошел в спальню.
Она лежала, неловко подвернув руку и откинув голову.
Спальный гарнитур, который недавно так тщательно выбирался, показался беспорядочной свалкой мёртвого, ненужного хлама, её небрежно брошенное на покрывало платье, купленное специально по случаю юбилея и стоившее ему двухнедельной зарплаты, выглядело, как лужа крови. Лицо женщины, освещённое косым светом бра, казалось восковой маской. Он подошел ближе и настороженно всмотрелся.
Можно было подумать, что она заснула утомлённая затянувшимся праздником, но неровное, прерывистое дыхание показывало - это не так. Мужчина сел в стоящее подле кровати кресло, откупорил бутылку, налил коньяк в бокалы, взял свой ... посмотрел сквозь него на свет лампы и пригубил.
- У меня есть предложение, - сказал Он, нагибаясь и выдергивая телефонный шнур из розетки, - поговорить. Мне кажется, сейчас ты меня услышишь. Услышишь то, что я хотел сказать тебе все последние годы. А у меня есть, что сказать.
Одно условие - не перебивай. Телефон я отключил, дети приедут завтра. Мешать нам, вроде бы, некому.
Расценив её молчание как знак согласия, он подвинул к кровати второй бокал, взял свой, отпил глоток и щелкнул зажигалкой.
- Сколько мы женаты, никогда не получалось нормального человеческого разговора, всегда на первый план выступали какие-то дурацкие бытовые мелочи, житейские проблемы, дрязги – кончалось тем, что я хлопал дверью и уходил. Тебе, кстати, всегда хотелось продолжения… – почему тебя так тянуло на эти бесконечные разборки и выяснения 'кто дурак'...? - он отпил и с удовольствием погонял коньяк во рту.
- А ведь было ощущение… нет, даже - уверенность, когда мы познакомились, что нужно бежать от тебя, как черту от ладана. На каком-то осязаемом уровне, словно мы были одноимёнными полюсами магнитов, которые судьба пытается соединить. Никогда, ни с кем такого не было, а тут....
Не понял, не прислушался.
Сотню раз я задавал вопрос - что тебя влекло ко мне? И не просто влекло, а тащило, как на аркане. В кругу подруг ты явно была лидером, твои качества выходили за границы средней личности: умна, хороша собой, разносторонне развита.
Но я чувствовал - это не для меня. Старался сделать всё, чтобы не встречаться. И всячески давал тебе это понять. Ты переступала через гордость, а её у тебя было немало. Я тебя гнал, ты возвращалась, я старался исчезнуть из твоей жизни - ты меня находила, я искал других женщин - ты терпеливо ждала моего возвращения.
Ты знала. С самого начала. Знала, что будет по-твоему, что никуда я не денусь.
Я продолжал жить по законам своего круга. Места в котором для тебя не было. Но... как ни странно, однажды я почувствовал, что привык - и стал ручным.
Потом мы поженились. И начался наш ад.
Недавно я увидел, какая ты была тогда....
Чулпан Хаматова в 'Стране глухих' - твоё отражение.
Цельная, чистая, преданная, верная. Но... за всё это ты требовала большой платы.
Меня.
Целиком... всего.
Ты возненавидела моих родных, друзей, товарищей. Более того, куда-то исчезли твои подруги, а их было немало. Конечно, я пытался поддерживать подобие прежней жизни. Мы с кем-то встречались, собирались компаниями, но... ты входила, и повисала напряженность. Если же я пытался бывать где-то один -закатывались жуткие сцены, и неделю в доме стояла гробовая тишина.
Скоро ты почувствовала свою ненужность. И, как следствие, начались проблемы связанные с бытом и домом. Тебя не устраивало всё: моя зарплата, гастрономические пристрастия и привычки, традиции семейного уклада в котором я жил, приоритеты в семье, обои на стенах, кран на кухне. Я пытался выяснить, а что можешь предложить взамен ты?
Оказалось, что кроме зарплаты – поскольку работать ты не хотела - всё. То есть, буквально на всё у тебя был свой взгляд, как правило, расходящийся с моим, и за который ты была готова биться до конца... до победного. Иного ты не видела.
И мы бились.
Из каких-то уголков твоего «я» выползла агрессивность, которую и у мужчин нечасто встретишь. Любое замечание сопровождалось такой бурной реакцией, что единственное желание, которое у меня оставалось - взять и придушить. Женщин душить нельзя, я это знаю. Но в те моменты ты была не женщиной, ты была тварью визжащей, и ничего, кроме омерзения, вызвать не могла.
Очень скоро процесс стал неуправляемым. Мы накопили в себе столько отрицательной энергии, что любое слово, жест, взгляд, могли стать катализатором возобновления реакции.
Быстро развеялся первый миф супружеской жизни – «...самое главное - в койке».
То, что я ощущал с тобой, мне не довелось чувствовать больше никогда и ни с кем. В постели ты была великолепна. Но на следующий день всё повторялось вновь.
Через год, когда стало ясно, что так жить нельзя, я предложил развестись и в ответ услышал, что ты беременна. Всё осталось по-прежнему.
Родилась дочка.
Ещё через полгода развеялся второй миф – «... ребёнок скрепляет семью». Нашей семье это не помогло. Ситуация только усугубилась. Нервные припадки теперь объяснялись невероятной загруженностью. К ребёнку ты никого не подпускала, и на любые предложения помощи ответ был один - нет. Даже половины того, что происходило с нами, другим хватало, чтобы разбежаться и не вспоминать друг друга. Но здесь... здесь была совсем другая история. Какие-то силы продолжали сцеплять нас, вопреки желаниям, вопреки нашей воле.
Дальнейшее было предсказуемо - я ушел. Ушел, побросав в спортивную сумку кое–что из вещей и оставив приличную сумму денег на первое время. Тогда я уже неплохо зарабатывал. Снял одноместный люкс и месяц блаженствовал - не слыша твоего голоса, не видя лица. Правда, скучал по дочке, но ты категорически запретила мне с ней видеться, и я оставил это до суда.
Вскоре нашлась и утешительница. Она была моложе и, наверное, красивее. Не знаю – мне трудно судить. Это было тихое, покорное существо, преданно смотревшее печальными серыми глазами и впитывавшее каждую фразу. Прекрасная хозяйка, чистюля, мечта многих, но, как вскоре выяснилось, не моя. Мне нужна была стерва.
И ты возникла, как по мановению волшебной палочки. Словно почувствовав, угадав. Ты уселась ко мне на колени, я вдохнул запах - и всё ушло. Целый месяц мы жили в урагане, в торнадо чувств и эмоций. Возможно, такой месяц стоит иной жизни. Результат торнадо появился в положенный природой срок - наша вторая дочь, безумно похожая на тебя. К тому времени отношения вошли в прежнюю колею, спали мы опять в разных комнатах, стараясь встречаться как можно реже, благо жилищные условия позволяли.
Следующие десять лет прошли как в тумане. Ты занималась воспитанием дочерей, я с головой ушел в работу. Лаборатория получила лицензию и госзаказ, да и нувориши нас вниманием не обделяли. Дела шли всё лучше. Периодические «отвязки» на стороне позволяли мне поддерживать внутренний мужской статус, а наши отношения, как ни странно, стабилизировались.
Тут-то и грянуло...
Позвонил старый приятель и попросил о встрече, намекнув, что это в моих интересах. Мы встретились. Родом его сегодняшней деятельности я не интересовался, да и он был не слишком словоохотлив.
Месяц назад его структура занималась неким человечком из учёной среды - мне незнакомым. В ходе наблюдений за человечком было установлено, что у него есть связь с женщиной... после этого, приятель достал диктофон и включил его - это был твой голос.
Конечно, все могло быть искусной подделкой, но... есть некоторые фразы и выражения, о которых, как я полагал, известно только мне. Некоторое время я сидел молча, соображая, что делать, потом попросил его никогда и никому не рассказывать о нашем разговоре, и мы расстались.
До этих пор мысль о том, что ты можешь изменять, никогда не приходила мне в голову. Это было как бы табу, само собой разумеющаяся вещь - ты мне верна. И вот...
Ты представить себе не можешь, какие смачные картины рисовало моё воображение. То, что ты там вытворяла, наверное, не под силу никакой профессионалке. Я грезил три дня, вернее - трое суток, потому что почти не спал. В течение этих трёх дней я следил за тобой и убедился - это правда. Одно меня поразило - твой любовник. Неужели ты не могла найти что-нибудь более достойное?
Как ни странно, увидев его, я успокоился, и смог рассуждать отстранено и логично. Некоторое время я посвятил наблюдению. У него была семья: жена, чем-то похожая на тебя, и двое детей. После работы он старательно тащил домой сумки с продуктами, выносил мусорное ведро и прогуливал во дворе собаку. Чем-то он даже стал симпатичен, но выбора мне не оставили.
...Старая «'копейка» без движения стоявшая второй месяц в лабораторном гараже, подмяла бедолагу, когда он переходил дорогу, чтобы прогулять собаку в расположенном рядом парке. Единственное, что я сделал - принял чуть-чуть правее... не задеть пса. Улица в это время пустынна, да и прохожих поблизости не было.
Когда на следующий день я, вернувшись домой пораньше, попытался развеселить тебя каким-то анекдотом, ты даже не улыбнулась. Сквозь аромат духов доносился еле слышный запах больницы и лекарств.
Как мне сказали по телефону, у него помимо сотрясения мозга были переломы шейки бедра и костей таза. Так что жить он будет, а вот трахать тебя - наверное нет. Всю неделю у меня было прекрасное настроение в отличие от твоего.
Не знаю был ли он у тебя первым... но то, что не будет последним, я мог предсказать наверняка. Поэтому периодически я всё-таки «'выгуливал» тебя.
Господи, как низко ты пала!
Ты сама подходила и знакомилась на улице с мужчинами явно не твоего уровня - не твоего круга. Иногда это были мимолётные увлечения, иногда ты застревала на ком-то надолго, и тогда в дело вмешивался я.
Вторая твоя страсть умерла прямо в кафе от внезапного паралича сердца.
Надо же... ай-яй-яй. А с виду - такой здоровый, такой молодой. Слава Богу различных отравляющих веществ в лаборатории хватает. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха, ни следов. Да и попробуй, разбери вкус и цвет в чашке чёрного кофе. А через полчаса после смешения компонентов яд разлагается на абсолютно безвредные составляющие, которые не любой спектроскоп возьмёт.
Постепенно это стало превращаться в некую игру.
Что самое смешное – ты не имела представления о том, чем я занимаюсь, и по-прежнему считала, что мы работаем с пестицидами, как в самом начале деятельности.
Но вскоре ты поставила меня в тупик.
Начались посещения некоего салона, официально представлявшего теософское общество им. Е. Блаватской. Какой теософией вы занимались, я узнал несколько позже. Групповухи, которые там устраивались, не увидишь ни в одном порнофильме. Это стоило немалых денег, но я увидел. Зрелище было неслабым, но не мог же я перетравить эту кучу народа?
Вот тогда я понял, что годы превратили тебя в обыкновенную похотливую сучку, плюнул на твою личную жизнь и занялся своей.
Это было примерно год назад, когда появилась она - Светлана.
Да-да, та самая, которая была сегодня у нас в гостях, на двадцатилетии нашей свадьбы. Ты удивлена? Ах да, она же была с молодым человеком. Это ни о чем не говорит - просто друзья.
Пришла она в лабораторию по рекомендации одного весьма уважаемого учреждения, которому не принято отказывать. Пришла и очаровала всех вокруг. Знаешь, когда Света входила в кабинет, мне казалось, что с ней входит солнце: её рыжие кудри, смех... ладно, не буду... тебе, наверное, неприятно. Целый год я сомневался и, наконец, пришел к выводу, что Светлана - это то, чего мне недоставало всю жизнь. Правда, у неё есть один маленький недостаток - она жадна. Жадна, как многие женщины. Ей недостаточно части, ей нужно всё. И меня она хотела получить всего, целиком - как когда-то ты.
Я начал готовиться к разводу.
И вот тогда я внезапно понял, что не смогу... не смогу так – отпустить тебя. Не смогу остаться с мыслью, что ты можешь быть счастлива где-то там... с другим. Да, я знаю, что ты обманывала меня десятки раз, что уже давно всё должно умереть и, тем не менее, это было именно так.
Собака на сене? Возможно.
Выход напрашивался сам собой...
Две недели назад Света закончила работы над новым препаратом, который я назвал в её честь – «Светлана». Уникальная вещь. Никаких параличей, судорог, удушья и прочих атрибутов отравления. Всё происходит плавно и торжественно, на протяжении трёх-пяти часов, в зависимости от массы тела: нежное и постепенное засыпание с переходом в иной мир.
Светлана сама рассчитала дозу, необходимую для тебя. Я ведь знаю, что «Мартини» в этой компании никто, кроме тебя, не пьёт... итого, если ты выпила около трёхсот миллилитров... в пересчёте это составляет..., - внезапно он встал, нашел пульт кондиционера.
- Чёрт! Они что, с осени включили отопление? Жарища, не продохнуть..., - он распустил узел галстука, подошел к постели и, всматриваясь в лицо жены, взял её руку.
- Странно... какое хорошее наполнение. Твой пульс сейчас должен быть еле слышен. Впрочем, я всегда говорил, что у тебя хорошее здоровье, но не настолько же... странно... почему?
- Потому, что ты – идиот! - произнесла Она, резко поднявшись на кровати.
Он отпрянул в сторону, облив коньяком белую рубашку. Изумление в глазах сменилось вопросом, Он взглянул на часы, всё ещё надеясь на что-то....
- Знаешь, это было действительно интересно. Жаль, что у тебя не было возможности выговориться раньше. Беседы у нас действительно не получались. Как ни странно, но со многим сказанным тобою я могу согласиться.
Действительно, когда я впервые увидела тебя - влюбилась как кошка. Ты стал для меня всем: кумиром, образцом для подражания, моим призом. А, как ты правильно заметил, за призы я привыкла бороться. Но... наверное, процесс слишком затянулся, увы.
Уже на следующий день после свадьбы я поняла, что ненавижу тебя. Расстояние от любви до ненависти известно. Один запах одеколона «Дабл виски» мог свести меня с ума. Твоё непомерное честолюбие, амбиции, твоё высокомерие... Ты не представляешь, что такое жить рядом с ходячей конгениальностью. Все встречи с твоими друзьями превращались в демонстрацию твоего превосходства и моего убожества.
Как ты любил себя... – но я всё-таки пыталась... пыталась наладить отношения, сохранить семью... до тех пор, пока не поняла, что точка возврата пройдена. И вот тогда, всё рухнуло.
Думаешь, меня держали твои деньги? Хотя, если быть до конца честной - они играли немалую роль, на меня ты тратил много и с удовольствием. Нет. Как ни странно, ты продолжал для меня оставаться тем же идеалом, как и прежде. Идеалом, который я ненавидела, но поставить рядом с которым никого не могла. Тебе этого не понять. Ты никогда не понимал женщин, потому что никогда не любил их. Отсюда и все рассуждения.
- Всё равно, это было очень интересно, - она спустила ноги с кровати, - кое-что я узнала только сейчас. Хотя и предполагала, что несчастные случаи с моими любовниками происходят не без твоего участия, но... ладно, бог тебе судья.
Однако финал этой истории будет несколько иной. Извини, тебе не всё известно.
Во время посещений того самого салона, я познакомилась с одной девушкой. И мы подружились. У неё волосы солнечного, ярко-рыжего цвета. Сообразил, дурашка?
Правильно - её зовут Светлана. Она держала меня в курсе всех ваших шалостей, а пару раз ты с ней здесь чуть не столкнулся. Представляю себе эту сцену.
То, что она старательно отмерила тебе в мензурке - обыкновенная дистиллированная вода, даже вкус 'Мартини' она не испортила. А вот то, что я влила в твой любимый коньяк, который ты держишь в шкафчике и пьёшь только сам - это и называется «Светлана». Жар, который ты сейчас испытываешь - это второй признак действия яда. Первый ты, в приступе патетики, пропустил…
Раздавленный, он сел в кресло, брезгливо отодвинул бокал и наполовину опорожнённую бутылку. Судя по количеству выпитого - доза сработает безотказно, промывание делать поздно, противоядия не существует.
Он закурил сигарету, уселся удобнее и постарался расслабиться...
- ...Тебя, наверное, интересует, зачем Света это сделала? - Она тоже закурила.
- Всё очень просто. Во-первых, ты ей не нравился, а во-вторых... ты правильно подметил - она жадна. Я пообещала ей нашу квартиру и дарственная уже готова. Девочка поразмыслила и решила, что синица в руках лучше.
Она что-то ещё говорила, но он уже не обращал на слова внимания. Затушив окурок, Он откинулся на спинку кресла. Оставалось только подождать.
***
Через два часа раздался звонок во входную дверь.
Она прошла в прихожую и открыла. На пороге стояла Светлана.
- Ну, как? - спросила гостья, улыбаясь.
- Всё нор-рмалёк..., - отвернувшись, выдохнула Она и с трудом направилась в спальню.
- Господи! Ты-то, зачем напилась? - Светлана задержалась у зеркала, поправляя причёску.
На ходу она нажала клавишу магнитофона - запел Розенбаум:
На ковре из желтых листьев
В платьице простом...
- Он не мучился? - Светлана вошла в спальню.
- Нет, - ответила Она, сидя на полу у его ног.
Возле неё стояла пустая коньячная бутылка.
|
|