3
Приняв решение, Толик набрал 1929 год. Чтобы не мёрзнуть выбрал середину дня первого сентября. Оказался в каком-то огороде прямо на грядке с морковкой, а перед носом висело яблоко. Он сорвал яблоко, потёр о свой свитер пока не заблестело, и откусил. Вкусная антоновка брызнула соком. Посмотрел по сторонам; грядки, яблони, а метрах в десяти деревянный дом.
Из будки, что рядом с домом, гремя цепью, вылезла большая лохматая псина. Увидев чужого, начала громко лаять. Скорее не лаять, а глухо гавкать, размеренно, с чувством собственного достоинства, не то, что некоторые, захлёбываясь и с остервенением, пытаясь сорваться с цепи. Под непрекращающийся лай собаки Толик махнул через забор на улицу. Лай, который подняла псина, подхватило кажется всё собачье поголовье деревни.
Несколько поворотов, и он выбрался на широкую дорогу. До этого момента люди Толику не попадались, здесь же ему навстречу шли две девушки. Девушки, как девушки, обе с короткими причёсками, такие и в его время носили, но не часто. Да и платья похожие он видел, только вот обувь такую точно в 1976 году не носили.
– Здравствуйте, – это девушки поздоровались.
– Здравствуйте, – несколько растерянно ответил Толик, как-то в Москве не принято здороваться с первыми встречными, это только в деревне, куда он ездил летом к тётке, могли поздороваться совершенно незнакомые люди. – Извините, пожалуйста, не подскажете, как эта деревня называется, а то я здесь в первый раз?
– Мазилово. Наши родители здесь дачу снимают. – Девушки оказались разговорчивые. – А вы тут просто так, или тоже хотите дачу снять?
– Да нет, я тут случайно.
– Жаль, а то скучно здесь.
– Давайте развеселю. Вот скажите, какой сейчас год?
Девушки переглянулись, немного помялись кажется озадаченно, наконец, та, что светленькая ответила: – двенадцатый.
Тут уже настало время озадачиться Толику: – тысяча девятьсот двенадцатый?
– Нет, двенадцатый год революции.
– «Оригинально», – подумал Толик, – «они здесь что, новое летоисчисление завели, или разыгрывают меня? А впрочем, какая разница, к семнадцати прибавить двенадцать получится двадцать девять. Значит, я не ошибся», – а вслух произнёс: – ну, да. А как до Москвы добраться?
– А вы в Москве живёте?
– Да.
– А если не секрет, где?
Тут Толик задумался. Не говорить же им, что живёт между метро Пионерская и Филёвский парк. Это же то же самое Мазилово только в будущем. Надо было что-то придумать. Он даже вспотел, и не мудрено, мало того, что надо было срочно напрягать мозги, так ещё и жарко в свитере, погодка стояла тёплая, точно больше двадцати градусов. Девушкам-то хорошо в их лёгких платьицах, а тут поди угадай заранее в какую погоду попадёшь. С него самой первой попытки хватило. Намёрзся.
– На Дорогомиловской заставе, – нашёлся Толик, хотя тут же подумал, что тогда должен и про Мазилово знать, здесь ведь недалеко.
– Это рядом с Брянским вокзалом?
– «Ни фига себе, какой ещё Брянский вокзал? Может Киевский так раньше назывался? Совсем историю не знаю», – мысленно почесал затылок Толик, а вслух ответил: – да, рядом.
– Ой, а мы тоже недалеко живём, на Плющихе.
– «Во влип. Сейчас ещё парочка вопросов, и во мне признают вражеского шпиона». – Он в принципе не прочь бы поболтать с симпатичными девушками, но лучше всё-таки в своём времени. Пришлось быстренько попрощаться: – извините, мне пора.
Девушки с видимым сожалением попрощались, а Толик быстрым шагом направился в ту же сторону, что и шёл раньше. Краем уха он всё же успел уловить: – не везёт нам Машка на женихов, вон этот, какой симпатичный, а сбежал, и двух минут не поговорил.
Через пять минут он подошёл к большой дороге. Большая – это несколько громко сказано, но, по крайней мере, больше той, по которой он шёл и, судя по всему – это было Можайское шоссе. Машин не наблюдалось, но зато впереди в сторону города шло несколько человек. Машинально Толик свернул в сторону города, хотя, что ему там делать, ведь главное уже известно, и его штучка это точно машина времени.
Маленькая такая машина времени индивидуального пользования, слегка подпорченная и без инструкции. Удобная вещичка, наверно из будущего. Может там у них в будущем каждый имеет такую машинку, хотя вряд ли, а то встречали бы мы этих любителей посмотреть прошлое каждый день. А вот не встречаются, хотя машинки теряют. И на том спасибо.
Он уже порядком прошёл, когда навстречу появился автобус. Нос у автобуса не тупой, как у современных, а как у грузовика. Похожие автобусы он видел в деревне, когда ездил в гости к тётке. Автобус притормозил рядом с Толиком. Кондукторша объявила остановку: – «Еврейское кладбище. Следующая – Кутузовская изба». – Из битком набитого автобуса, словно сейчас был час пик, вывалилось всего два мужика.
– Паря, табачку не найдётся? – услышал Толик. Он посмотрел на отъехавший автобус, на двух мужиков, одетых в какие-то замызганные одежды, и так, как никого рядом не было, понял, что обращаются к нему.
– «Ну вот, и здесь стрелков хватает» – подумал он, и нехотя вытащил пачку «Явы».
– Вася, ты посмотри какие цигарки. Нет, ты только посмотри – Мужик выхватил из рук Толика пачку и тыкал своему дружку Васе ею под нос. – Такие только у нэпманов недобитых бывают. Надо же, рядом с кладбищем, и живой нэпман.
Толик с ужасом понял, что нарвался на каких-то бандюг. Дёрнул его чёрт топать по этой дороге, любопытство в заднице заиграло. Да ещё пачку с сигаретами вынул, догадался. Нет ещё здесь таких, и неизвестно, скоро ли будут. Резко развернувшись, он задрал рукав, два раза надавил на «сброс», и сразу бросился бежать. Сзади слышался топот. Не хотели его просто так отпускать. Толик прибавил хода и … врезался ногами во что-то.
По инерции завалился вперёд и головой долбанулся о вдруг появившуюся перед носом стену. В глазах взорвался сноп искр. Он ждал, что на него навалятся эти грязные мужики, и не сразу сообразил, что он уже в безопасности у себя дома, и лежит на диване о который споткнулся. И стенка его родная, и шишка на лбу тоже уже родная.
В дверь осторожно постучали. Это соседка интересовалась, что у него случилось, и откуда такой грохот. Толику сейчас было не до разговоров. Он буркнул, что мол всё в порядке, уселся на диване и, потирая шишку, стал укладывать в голове всё, что с ним произошло за сегодняшний день. А событий случилось достаточно.
Ещё и суток не прошло после дурацкого звонка Козла, а кажется, что это было так давно, словно в другой жизни. Да и звонок-то получился не таким дурацким. Если бы не он, то не попалась бы к Толику в руки эта «штучка». А ведь перспективы какие. Бог с ним с прошлым, нечего там особо делать. Одни неприятности от него. И тапок лишился, и чуть к бандитам в руки не попал, и даже шишка на лбу, да ещё простуда.
Нет, надо в будущее заглянуть, там наверняка интересней. Может прихватить оттуда чего-нибудь удастся. А сколько всего нового можно узнать. Точно, но только не сегодня. Хватит на сегодня приключений. Да и поесть бы чего-нибудь, а то весь день голодный. В серванте нашёлся пакетик с польским куриным супом. Надоели эти концентраты, но за неимением лучшего приходится есть то, что есть.
На кухне как всегда бардак. Толику лень наводить порядок, а баба Маня и видит плохо, да и здоровье не то. Только налил воды в кастрюльку, как баба Маня появилась на кухне. Скучно ей сидеть одной в комнате, пообщаться захотелось. И тут Толику вдруг в голову пришла мысль, а не расспросить ли ему про прошлое бабу Маню, вдруг чего интересного расскажет.
– Баб Мань, а вы давно здесь живёте?
– Давно, ещё до войны вышла замуж за своего Петю. У него тут свой дом был. А Петенька мой с войны не вернулся, вот и живу с тех пор одна. Это уже в шестьдесят втором деревню сносили и переселили в этот дом.
– А до этого тоже здесь жили?
– Нет, до этого с родителями жили на Плющихе, а здесь дачу снимали. Вот здесь со своим Петенькой и познакомилась.
Толик насторожился. Плющиха, про эту улицу он недавно слышал, да и про «дачу снимали» ещё не выветрилось из его головы. Машка, да ведь бабу Маню считай, так же зовут. Интересно, интересно. Он уже забыл про свой суп, неужели первой, кого он встретил в прошлом, оказалась его соседка.
– Баб Мань, а у вас фотографии того времени остались?
– Как же, есть. Пойдём ко мне в комнату, там в шкафу у меня шкатулка с документами, и фотографии там же лежат.
Толик выключил газ и пошёл вслед за бабой Маней. Кстати, в её комнату он попал в первый раз, раньше как-то повода не было. Обыкновенная обстановка, какая бывает у старушек, то есть никакой новой мебели, всё в основном пятидесятых годов, если не довоенное. В углу несколько икон, а на серванте две фотографии в рамках. На одной баба Маня в молодости, на второй тоже молодая, а рядом с ней такой же молодой мужчина.
– Вот это я с Петенькой, перед самой войной снимались. А здесь, вот на этой фотографии, это уже после войны. Сейчас я другие фотографии достану.
Она начала копаться в шкафу и через пару минут достала оттуда большую шкатулку. Присев за стол, она достала из шкатулки целую стопку бумаг, из которой выудила больше десятка фотографий. Баба Маня по очереди показывала эти старые фотографии, попутно поясняя, что на них изображено.
– А вот это я со своей подружкой Людой. Эх, давно это было, кажется в тридцатом году.
Толик просто замер. С фотографии на него смотрели девчонки, которых он встретил в Мазилово. Ещё и часа не прошло, как он с ними разговаривал, а здесь перед ним картонки из далёкого прошлого. Неужели вот эту бабулю он только сегодня видел такой молоденькой. Нет, Толик никак не мог сопоставить ту смешливую девчонку с бабой Маней. И что только время делает с человеком. А баба Маня что-то рассказывала, но все её слова пролетали мимо сознания Толика, он был просто шокирован таким открытием.
Ночью, ворочаясь на своём диване, он всё вспоминал свои сегодняшние приключения. Завтра всё-таки лучше отправиться в будущее, в год так две тысячи сотый. Что за это время поменяется? Наверно многое.
|
|