Новогодняя сказка про тётеньку и дяденьку.
Здравствуй, Дружок! Я расскажу тебе сказочку… да, не одну!
…
В самом дорогом городе мира жил-был дяденька. Не низок, не высок, а вылитый Пьер Безухов.
«Какой такой «Пьер»?» Не знаешь еще? Ну, пусть будет Гарри Поттер, надутый через волшебную соломинку.
И слыл этот самый дяденька великим алхимиком. Всё, на что он обращал свой взор, мигом превращалось в злато-деньги! А деньги эти веселыми, весенними ручьями сбегались в его чертог, под названием «Банк».
Вот в этом чертоге, над златом, и чах дяденька все свои дни. А когда усталое солнце уплывало почивать, заезжала за алхимиком карета, запряженная в триста лошадей, и уволакивала в дремучий лес. В тот лес, где врос в землю огромный, серый замок.
И все свои вечера бродил дяденька один-одинешенек по темным залам и только его бокал с зельем не был пустым в этом замке.
Но, ах, сколько волшебниц и колдуний мечтало побродить хозяйками по этому замку!
И, ах, сколько прелестных ведьмочек мечтало поехать чахнуть на деньги дяденьки куда-нибудь в Куршевель, или на Лазурный Берег…
Ах, ах, ах… но, увы, для своекорыстных и злых!
Дяденька был заговорен добрыми волшебниками - своими родителями. Плохо ли это, хорошо ли, но он сразу понимал, что на самом деле любит очередная колдунья.
«Меня или мои деньги?»
«Деньги!» - догадывался дяденька и скрывался в чертоге, или замке, охраняемый дядькой Черномором и его тридцатью тремя «секьюрити».
Но в один из черных дней поздней, ненастной и несносной осени самая-самая настойчивая вампирша решила добиться таки своего. Во что бы то ни стало!
Она погналась за каретой дяденьки, на крутом повороте обогнала, и лихо остановила своих коней на скаку.
Но карета дяденьки была настолько тяжела, что кучер не смог остановиться и понесло их прямо на вампирочку-дурочку…
Пусть дяденьку несет навстречу Судьбе, а ваш сказочник пока начнет другую сказочку…
…
…В соседнем государстве жила-была тётенька. Не «давным, давно…», а исторически совсем недавно дяденькино царство и тётенькино государство были едины. Но собрались три колдуна в чаще-пуще, поворожили и… и проснулись как-то тётенька и дяденька по разные стороны пограничного столба!
Дяденька наш, он и в Африке – дяденька! Здесь ему всё это колдовство «по барабану» было, а в Африке «по тамтаму» бы стало… А на Севере бы «по бубну»… Одним словом, дяденька продолжал спокойно свои алхимические превращения, «весь покрытый «зеленью», абсолютно весь»…
А вот тётенька трудилась помощницей лекаря. И когда случился этот навороженный «трах-бах» - лечиться больным вдруг стало не на что. И жить-быть тётеньке, соответственно, стало не на что. И родителям её, старикам, понятно, как вдруг зажилось.
И пришлось тётеньке поехать в дяденькино царство, чтобы денежек заработать. Приехала, но лекари местные брать её в помощницы не стали. Своих, сказали, хоть пруд пруди, хоть возами вози!
Но посоветовали лекари те:
- А зачем тебе, красавице писаной, с болезнями чужими маяться? Посмотри на столбы верстовые – тебя грамоты зазывают!
Посмотрела тётенька на призывы, подумала и решила: «Нет, не меня!»
И стала улицы подметать. Месяц метлой отмахала – чуть с голоду не умерла. А больные родители дома тоже чуть Богу душу не отдали без лекарств!
Так их жалко стало тётеньке, что поплакала-поплакала, да пошла по зазывному адресу. А там, известно, встретили с распростертыми руками. Грязными и загребущими. И сразу пошла тётенька по этим рукам…
Определили её на службу около дороги столбовой. И аккурат около той, по которой дяденька наш ездил. Но дяденька не обращал внимания на таких тёть.
А вот другие добрые дяди, наоборот, часто-часто останавливались и спрашивали:
- Тепло ли тебе тётя?
И грели её, и денежки даже давали.
Да вот колдовство-то, какое получалось: от тепла пылкого дядь этих, от денежек их засаленных, не таяло сердце тётеньки, а все каменело и каменело…
…
Ну, а теперь пришло время двум нашим сказочкам и сойтись.
…
…Не удержал кучер карету дяденькину и с тяжким грохотом и скрежетом вбилась она в вампирову!
Вмиг – обе чудо-колесницы вдрабадан, в груду и в куски!
Затих шум было, но затем сразу – бух! И – «у-у-у-у-у» - огонь занялся и понесся по разорванному металлу!
Вся дорога встала! Повозки, кареты, колесницы запрудили проезд. Люди повыскакивали, но никто не бросается спасать горящих. Смотрят, заворожено на огонь и… стоят.
Так бы и сгорел дяденька, но… Но на чудо тётенька наша рядом оказалась! Кому огонь сердце каменное только потешил, а её сердечко растаяло от жалости. Забилось сердечко да бросило в огонь во имя спасения!
Как рвала дверь, как вытаскивала с сиденья, как тащила грузного человека от огня? Чем кровищу остановила, как заставила сердце забиться, а легкие - задышать? Спроси тётеньку – не ответит!
Только когда «Карета скорой помощи» увезла дяденьку в Центральную лекарню, только тогда вздохнула облегченно тётенька. Вздохнула, да упала тут же на землю. Сама, спасая, обгорела, да изрезалась вся, сколько крови потеряла!
Что ж и тётеньку отвезли в лекарню. Не Центральную, понятно, но тоже отвезли и мал-мало лечить принялись…
…Пролетели три месяца. Каких только заморских и местных лекарей не зазывали к страдальцу-дяденьке! Какими только магическими пасами и волшебными зельями не лечили болезного! Но…
Но не это было главным, что удержало дяденьку на Белом Свете. Все дни и ночи видел он, как наяву, лик прекрасной, доброй незнакомой тётеньки, которая плакала, но с отчаянной силой кричала:
- Не уходи, милый! Не уходи, родной!
И так искренне, и так самоотверженно, что удержало это дяденьку на Краю, невероятно захотелось ему встретить незнакомку, и он выздоровел!
Выздоровел и стал искать тётеньку. Но не было следов никаких! Да, мы ж с вами знаем почему… Иммигрант без разрешительной грамоты… Вроде, есть человек – а ищи-свищи, вроде, как нет его!
Поскучнел опять дяденька, затосковал вновь, хоть вой, хоть плач.
Так и Новый Год подошел. К кому-то на крыльях радость прилетела, Праздник волшебный, самый расчудесный в году!
А у дяденьки одна радость – зелье вечером. И нет разницы, что «праздник», что тебе обычный вечер…
Так и ехал он в замок в канун Нового Года, аж, под самые «…часы двенадцать бьют…».
Ехал, смотрел по сторонам, да жалел тёть по окраинам дороги: «Тоже страдальцы! Ни праздника им, ни дома теплого, да душевного…»
Думал так тоскливо, и вдруг как закричит:
- Стой!!!
Не успел кучер осадить лошадей, а дяденька уже бежал. Подбежал и выдохнул:
- Вы!
- Я, – просто ответила тётенька. (Она это была! Наша тётенька!)
Ничего боле не сказал дяденька, (а что скажешь? Тут, или сутки говорить и говорить, или…) а крепко-крепко сжал руку тётеньки, да повел в машину.
Ах, стрелой долетели до замка! Ах, как весело забегали помощники, повара, богатыри Черномора по замку! Ах, да как не развеселишься, как не возрадуешься, если тоска зеленая ушла, а Праздник пришел!
Раз – и свет заполнил весь замок и всю округу, не оставив ни одного темного и скучного уголка!
Два – и мигом празднично обрядили-раскрасили ближнюю елочку: фруктами, конфетами, ватой, блесками и мишурой!
Три – и накрыли новогодний, богатейший стол под серебро, хрусталь и свечи!
Четыре – налили лучшее шампанское!
Пять – не сдержав радость и восторг, все прокричали то, что было в душе:
- За Новый год! За всех нас! За дяденьку! За Бога!!!
А дяденька дождался, когда закончатся восторженные крики, и сказал тихо тётеньке:
- За Вас! А теперь уже и за нас двоих!
…
Тут и сказочке конец!
- А что в той сказке дальше было? – спросят меня.
- Было, конечно, всё было! – отвечу я. – Но началась уже не сказка, а Жизнь. Да, Жизнь прекрасная и волшебная, но это уже не сказка… Это уже лучше любой самой лучшей сказки!
И я Вам, мои Читатели, желаю в Новом году начать не выдуманную сказку, а новую прекрасную и волшебную Жизнь!
Конец сказочке – начало Жизни новой, доброй!
|
|