Хоть как науку ни кори,
она ни в чём не виновата,
и громкий Институт Кюри
не мог в Париже миновать я.
Как сердце жаждет посетить
такие храмы – пусть и строги, –
им задушевно посвятить
признанья искренние строки!
Звучат певуче голоса.
Высокий страстью уловился.
Меня проводит Гей-Люссак –
закон, что улицей явился.
Мрачнеет в сумерках фасад,
а имя славное – виднее,
пытаясь ликом написать,
что стала Истина роднее.
Огонь Познания, гори,
но только больше не сжигая, –
увидев: новые Кюри
себя забыли, вдаль шагая!
|
|